 |
||||||||||||||||||
|
|
|
|
 
В 1921-1923 гг. в Советской России произошла одна из самых страшных катастроф двадцатого столетия – разразившийся голод унес жизни миллионов людей (по некоторым оценкам, погибло более 5 млн. чел.). Трагедия могла приобрести еще более устрашающие размеры, если бы не помощь Американской Администрации Помощи (American Relief Administration=АРА, русское написание АРА) во главе с Гербертом Гувером, доставившей тысячи тонн продовольствия, медикаментов и одежды. Это был уникальный эксперимент взаимодействия двух противоположных систем, что не помешало совместными усилиями успешно победить трагедию. Борьба с голодом стала одним из самых конструктивных эпизодов в советско-американских отношениях двадцатого столетия [Patenaude, 1921; Цихелашвили, 1998] Однако, деятельность АРА в России сейчас либо забыта, либо игнорируется или искажена до неузнаваемости. Во многих сегодняшних новых учебниках по истории сюжет об американской помощи совершенно отсутствует, как будто бы ее и не было совсем, или же упоминается мимоходом. В данной статье показаны основные направления помощи, осуществлявшейся АРА в период голода 1921-1923 гг. в Советской России.
Первые признаки голода обозначились осенью 1920 г. В Самару и другие поволжские города начинается приток голодающих крестьян из окрестных деревень. Толпы голодных становятся повседневной картиной городской среды. Крестьяне бросали свои дома и тысячами устремлялись на юг. В декабрь 1920 г. в Саратове появились крестьяне, просившие милостыню. В мае 1921 г. там уже находились около 10 тыс. беженцев от голода. Люди бежали в урожайные губернии, некоторые из них попали за границу (немцы Поволжья). Остановить огромный поток беженцев из «голодгуберний» правительство было не в состоянии. В итоге, голод охватил территории Среднего и Нижнего Поволжья, Кавказ, Крым, Южной Украины, ряда западных областей (30 губерний) с населением 30 миллионов человек. Местные власти начинают посылать тревожные телеграммы в столицу о надвигающемся бедствии. Несколько месяцев центральное правительство в Москве не распространяло информацию о голоде в стране. Вплоть до июля 1921 г. Москва упорно отказывалась официально признать факт катастрофы массового голода. Несмотря на сообщения с мест об угрожающем положении [2], советское руководство не желало признавать национальную трагедию, которую никак нельзя было приписать козням “кулаков” и “белогвардейцев”. Руководство партии и страны впервые столкнулось с проблемой, которую нельзя было решить силой. В мае и июне 1921 г. Ленин распорядился о закупках продовольствия за рубежом, но оно предназначалось для питания городов, а не крестьянства. Прессе было запрещено делать ссылки на голод, наоборот, даже к началу июля 1921 г. сообщалось, что положение в деревне нормальное. В конце апреля 1921 г. Совет труда и обороны принял постановление «О борьбе с засухой» [Карр, 1990. С. 623]. Власти воспринимали бедствие как «посевкампания», «неделя борьбы с голодом», как очередное плановое мероприятие. Первое официальное признание сложившегося кризисного положения появилось в Правде 26 июня 1921 г. Отмечалось, что положение хуже, чем в период голода 1891 г., признавалось, что голодает около 25 миллионов человек. Несколько дней спустя Правда сообщила о массовом исходе людей из районов, пораженных голодом, центральная и местная печать уже широко сообщали о голоде. Лишь к июлю Кремль признал то, что знал каждый. Первоначально большевистские лидеры и публицисты с пренебрежением отнеслись к идее обращения за помощью к российской общественности и западным правительствам, рассчитывая на поддержку международного пролетариата. В июле были изданы декреты об эвакуации в Сибирь 100 тыс. жителей наиболее пораженных засухой районов. Через несколько дней было принято решение правительства освободить от натурального налога крестьян голодающих губерний. Правительство все еще мыслило в категориях засухи, но скоро, хотя и с некоторым с запозданием, осознало, что уже начался голод. В условиях надвигающегося голода и растерянности властей произошла активизация общественных организаций, деятельность которых была ранее насильственно свернута. В июне 1921 г. проходивший в Москве Всероссийский съезд по опытному сельскохозяйственному делу постановил направить делегацию в Кремль с требованием обеспечить участие ученых в составлении планов борьбы с голодом. В июле последовало беспрецедентное разрешение Кремлем деятельности беспартийного Всероссийского комитета помощи голодающим (Помгол) под председательством В.Г. Короленко. Комитет получил право приобретения продовольствия за рубежом, денежных сборов среди населения, распределения средств среди голодающих. Создавались филиалы за рубежом среди эмиграции. В США туда вошли С. Рахманинов, Н. Рерих и др. Активизировалась позиция церкви. Инициатива борьбы с голодом переходила в руки общественности. В первую декаду июля 1921 г. с призывом к миру о помощи выступили Патриарх Всея Руси Тихон и русский писатель Максим Горький. Патриарх Тихон опубликовал послание «Воззвание Патриарха Московского и Всея Руси Тихона о помощи голодающим», которое было прочитано всенародно в храме Христа Спасителя. За ним последовали обращения к папе Римскому, к архиепископу Кентерберийскому, к американскому епископу [3] с просьбой о скорой помощи голодающему Поволжью – «Помогите стране, помогавшей всегда другим! Помогите стране, кормившей многих и ныне умирающей от голода» [Русская Православная Церковь, 1995. С. 146-147]. Обращение пролетарского писателя Максима Горького «Ко всем честным людям» было опубликовано на Западе в конце июля [Documents of Soviet-American Relations, 1993. P. 199] и имело большой международный резонанс. Помощь пришла оттуда, откуда менее всего ожидалась. Гувер Правительство США проводило политику дипломатического непризнания советского правительства, враждебно относилось к «красной диктатуре». Тем не менее, на призыв о помощи откликнулись многие как в Америке, так и в Европе, но только один человек мог осуществить грандиозную операцию по спасению огромной страны. Имя Герберта Гувера было известно всей Европе в связи спасением многих стран от голода. До первой мировой войны Гувер был успешным инженером-предпринимателем в горнорудном деле. Его отличала колоссальная энергия, изобретательность, прекрасные управленческие качества, а также скромность и трудолюбие. Его имя стало широко известно в Европе и США летом 1914 в связи с оказанием помощи около 100 тысяч американских туристов, которые застряли в Европе без средств существования и возможности уехать домой из-за начавшейся первой мировой войны. Гувер за короткий срок организовал в Лондоне комитет помощи, нашел средства и организовал транспортировку своих сограждан за океан. В том же году ему пришлось решать более масштабные проблемы – организация помощи продовольствием голодающему населению Бельгии, находившейся под оккупацией Германии. Учрежденная Гувером неправительственная частная Комиссия Помощи Бельгии (КПБ) в течение четырех лет кормила всю страну. КПБ знаменовало собой начало уникального варианта гуманитарной деятельности, который вскоре станет привычным, хотя и не всегда понимаемым и оцениваемым европейцами и американцами. Гувер претворял свои программы помощи аналогично своему предпринимательскому бизнесу в горнорудной промышленности, применяя те же самые творчески развитые агрессивные финансовые стратегии, методы строгой бухгалтерии, эффективное администрирование и коммерческие принципы. За четыре года своего существования КПБ предоставило помощь на сумму более чем 880 миллионов долларов [См.: Nash, 1988]
После подписания Версальского мирного договора АРА перестала быть официальной организацией и была преобразована в частную. Всего с 1914 по 1923 гг. Гувер и США направили более чем 33 млн. тонн продовольствия на сумму около 5 млрд. долл. [Cuff, 1977; Chavez, 1976]. Таким образом, за плечами Гувера и его организации были колоссальный опыт, репутация, поддержка правительства США и, что самое главное, огромные продовольственные ресурсы. Мотивы помощи В период мирных переговоров и после подписания Версальского мира большевистская Россия не получала продовольственной помощи. Однако, «русская проблема» стояла в центре внимания осуществлявшейся тогда американской программы продовольственной поддержки Европы. И в Америке, и в Европе сильны были позиции тех, кто выступал против помощи Советам (особенно среди широких кругов российской эмиграции, а также тех, кто потерял свои вклады из-за непризнания большевиками долгов царского режима). Они считали, что оказание помощи укрепит силу коммунистов, поможет им удержаться у власти; помощь не дойдет до адресата, она будет использована не по назначению [Ammende, 1922. P. 234]; помощь будет тщетной, пока Россия не будет освобождена от тирании [Filene, 1967. P. 79]. Были и те, кто просто не верил, что Россия голодает. Они читали в газетах сообщения о ГОЭЛРО, планах электрификации страны. Левые, прокоммунистические движения проводили широкие кампании в поддержку первого в мире «социалистического» опыта. Гуверу удалось убедить правительство и общественное мнение, что надо помочь не большевикам, а голодающим. За годы войны в США накопились огромные запасы зерна, оно затоваривалось из-за невозможности вывоза на европейские рынки в связи с войной и экономическими разрушениями. Это грозило падению цен на сельхозпродукцию, кризису в сельском хозяйстве. «Выброс» в Европу, в том числе и в Россию, позволяло сохранять стабильность цен и доходы для фермеров. Помимо гуманитарных и экономических причин была и политическая – решимость, по выражению Гувера, «остановить волну большевизма» [См.: Hopkins, 1973; Weissman, 1968. P. 47; Hoover, 1951. P. 301]. Гувер считал «глупостью» посылать войска в Россию, т.к. это сделало бы большевиков мучениками и героями в глазах населения, а, с другой стороны, помогло бы им свалить все свои просчеты на внешних и внутренних врагов. Гувер был против экономической блокады России, установленной союзниками весной 1918 г. в качестве превентивной меры против сближения между Германией и Россией после Брестского мира, а затем в виде «санитарного кордона». Он был убежден в том, что деятельность АРА продемонстрирует эффективность «американской модели» послужит катализатором неизбежных процессов эрозии ее социальной основы. В свою очередь, отношение советского правительства к АРА и другим гуманитарным иностранным миссиям строилось на опасении возможного вмешательства западных стран, прежде всего США, во внутренние дела России. Например, было неясно, почему Гувер, ярый противник Советского режима и непризнания РСФСР, пошел на этот шаг. Было известно, что Гувер относился к большевикам не иначе как «банде международных преступников», а к советской власти - «так называемая Советская Республика». С другой стороны, наряду с опасениями, большевистское руководство связывало с АРА надежду, по словам Троцкого, на «продвижение экономического сближения между двумя странами». Советские лидеры считали, что момент был благоприятен в связи с кризисом перепроизводства в США и «растущего антагонизма» между США, Англией и Японией [Речь Л.Д. Троцкого, 1921]. Несмотря на идеологическое неприятие Запада, большевики были заинтересованы в модернизации экономики, нужны были технологии, инвестиции, новое промышленное оборудование. Все это, после провала попыток найти в европейских странах, они рассчитывали получить в Америке. Рижский договор На запрос Горького 26 июля был получен ответ и предложение Гувера. Гувер сразу дал понять советскому правительству о том, что АРА является «всецело неофициальной организацией» и готова предоставить помощь при выполнении ряда условий. Первоначальным условием для начала переговоров о помощи должно было быть немедленное освобождение всех американских граждан, находящихся в тюрьмах. Если они будут выпущены, то Гувер был готов предоставить продовольствие, медикаменты и одежду одному миллиону российских детей. Кроме этого, Гувер настоял на выполнении ряда других условий, являвшиеся стандартными для всех других стран, получавших помощь от АРА. Советское правительство должно предоставить АРА свободу самой организовать помощь так, как оно считало нужным, в то время как сама АРА обязуется беспристрастно кормить население и оставаться вне политики. Это стало основой соглашения двух сторон, хотя ни одна из них не смогла до конца придерживаться целей сделки по причине того, что Советская Россия представляла собой особый случай, не вписывающийся в практику помощи другим странам. Подписание соглашения состоялось 20 августа 1921 г. в Риге. «Договор» был, как пишет Б. Вейссман, уникален. В нем отразились, с одной стороны, крайняя необходимость в помощи и подозрительность советского руководства, а с другой – глубокое недоверие Гувера к противоположной стороне [Weissman, 1968. P. 392]. Согласно договору, АРА доставляла грузы из Америки в российские порты, распространяла продовольствие и другую помощь. Советские власти брали на себя расходы, связанные с внутренней транспортировкой, складированием, помещениями для АРА, связь, оплату местному персоналу. По договору, АРА получала право самостоятельно подбирать необходимый для работы служебный персонал из местного населения [Документы внешней политики СССР, 1960. С. 281-286]. Имея на руках текст договора, Гувер тотчас через АРА со свойственной ему энергией «запустил в движение огромную машину фандрайзинга, трансатлантических перевозок и распределения поставок в Россию» [Filene, P.G. 1967: 77].
В России АРА столкнулась для себя с совершенно иной для себя ситуацией, чем это было в других странах, где она оказывала помощь. В Европе голодали города, деревня худо-бедно справлялась с лишениями. В России же голод свирепствовал в основном в сельской местности, прежде всего в хлебопроизводящих регионах. Масштабы голода, разрушение всей инфраструктуры, массовые эпидемии, а также – огромная территория, десятки миллионов голодающих. Россия пережила революцию и, в отличие от тех стран, где действовала АРА, здесь правил идеологически враждебный Западу политический режим. Эти обстоятельства требовали серьезной перестройки всей работы АРА. Численность персонала АРА в России стала самой большой по сравнению с остальными странами. Два критерия, помимо тех, которые были сформулированы в рижском договоре, в формировании сотрудников – никаких женщин и лиц еврейской национальности. Первое применялось во всех других предыдущих операциях в европейских странах. Однако, здесь были некоторые исключения в отношении квакеров, располагавших штатом опытных спасателей-женщин. Второе ограничение касалось антисемитских погромов в случае возможного хаоса и беспорядков. Но и в этом случае не обошлось без исключений [4]. Первая группа американских спасателей прибыла в Москву в конце августа 1921 г. Американское судно Феникс с продовольствием прибыло в Петроград 1 сентября 1921 г., а 6 сентября открылась первая столовая АРА в Советской России. Четыре дня спустя в Москве открылся питательный детский пункт. В первые недели сентября американские спасатели в Петрограде сформировали 120 кухонь для 42 тысяч детей. Первоначальное понимание обстановки, сложившейся у АРА, сводилось к тому, чтобы помогать крупным городам, сами крестьяне в состоянии справиться самостоятельно. Предполагалось, что продовольственная помощь со стороны АРА будет оказываться исключительно детям, а также беременным женщинам и кормящим матерям. Таковы были условия Рижского договора. Акцент на питании детей отразился в термине РАКПД – «Российско-американские комитеты помощи детям». Согласно правилам, установленным АРА, пищу в столовых могли получать дети в возрасте до 14 лет, прошедшие медицинское обследование (там, где это было возможно) и признанные голодающими. Каждый ребенок, прикрепленный к столовой АРА, должен был иметь специальную входную карточку (Admission Ticket), на которой делались специальные пометки о посещении столовой. Горячий обед выдавался в строго определенное время. Порция должна была быть съедена в столовой, и уносить ее домой не разрешалось. «Дети приносили с собой небольшие эмалированные блюдца и кружки, им наливали горячее какао, рисовую кашу на молоке и молочную лапшу и давали по кусочку хлеба из кукурузной муки. Для питания в этой столовой отбирались очень слабые и больные дети», – вспоминала жительница из Йошкар-Ола в 1993 г. Всего на одного ребенка приходилось пищи энергетической ценностью около 5000 калорий в неделю или около 700 калорий в сутки. Этого было недостаточно, так как для нормального развития детского организма было необходимо 1500-1700 калорий в сутки. Однако подобные условия кормления оговаривались рижским соглашением: паек, получаемый в столовых АРА, мог быть только дополнительным. На практике это было зачастую единственное питание детей. Осенью 1921 г. от представителей АРА в Поволжье пришли первые устрашающие сообщения о том, что голод принял массовые размеры, превосходившие все разумные представления. Гувер уже думал над возможным расширением помощи для взрослого населения. Из других источников поступали сведения об устрашающих размерах голода, оказавшиеся неожиданными для американцев. В 1921 г. число голодающих детей при родителях и без них определялось в РСФСР в 7,5 млн. чел. Но к зиме 1921 г. стало очевидно, что эта цифра не соответствует реальным масштабам голода. Реализация программы помощи на местах вызвала необходимость ее коренного пересмотра – нужно было кормить не только детей, но и взрослых. Авторитет Гувера был настолько велик, что ему сравнительно легко удалось продвинуть законопроект о дополнительной финансовой помощи в Вашингтоне. Он убеждал конгрессменов принять решение о расширении помощи. «Продовольствие, которое мы хотим направить в Россию, является излишком в Соединенных Штатах, - заявил Гувер. - Мы сейчас скармливаем молоко свиньям, сжигаем кукурузу в топках. С экономической точки зрения посылка этого продовольствия для помощи не является потерей для Америки». Он смог убедить консервативных, антисоветски настроенных законодателей в том, что помогать можно и без официального признания советского правительства. Решение Конгресса о выделении дополнительной помощи Советской России (24 млн. долл. на покупку зерна и медикаментов) способствовало расширению программы деятельности в десять раз – до 10 млн. чел., включая взрослых. Помогла также дополнительная помощь медикаментами – Американский Красный Крест предоставил их на сумму 3 млн. 600 тыс. 12 января 1922 г. Сенат США разрешил Военному ведомству передать АРА медицинские препараты на сумму 4 млн. долл. Одежда и продукты на 4 млн. долл. предоставлялись еврейской организацией Джойнт [Brooks, 1922. P.623].
Организация продовольственной и медицинской помощи Все голодающие регионы американцы поделили на «дистрикты» [5], например, поволжские – Казанский, Самарский, Саратовский, Симбирский, Царицынский. Они не совпадали с административно-территориальным делением страны. Их выбор объяснялся факторами наличия железных дорог, рек и расположением складов. К концу октября были учреждены еще два «дистрикта» с центрами в Уфе, включавший большую часть Башкирской Автономной Республики, и в Оренбурге, столице Киргизской Автономной Республики. Последний не был включен официальными властями в зону голода. Во главе каждого дистрикта стоял окружной супервайзер, в рамках своего дистрикта он обладал высшими полномочиями. В каждом дистрикте действовало по 5-6, максимум 10-12 американских спасателей. Огромная удаленность, расстояния, плохие коммуникации, качество взаимоотношений с местными жителями – все это приводило ко многим импровизациям, отходом от «канонов», способствуя многообразию видов деятельности АРА. Общей чертой для всех дистриктов (в большей или в меньшей степени) являлось привлечение к участию в спасательных операциях местного населения. Принятие решений по ключевым вопросам – где, кого и как кормить и ряд других – сохранялось за американцами, наблюдавшими за осуществлением помощи самим населением. Как подразумевало само название организации, американские сотрудники помощи должны были быть «администраторами» работы других. Поэтому их численность была небольшой (от 180 до 300 в разное время). Основная тяжесть ложилась на тех 120 тыс. россиян, которых АРА привлекала для осуществления спасательных операций. Без них спасение голодающих было бы невозможным. Они работали в созданных под руководством американцев 18 тыс. 485 местных комитетах и 28 тыс. 483 питательных пунктах (данные на декабрь 1922 г.). К декабрю 1921 г. каждый день питалось 568020 детей в 2997 питательных пунктах в 191 городе и деревнях от Питера до Астрахани. В интересах экономии времени на первоначальном этапе АРА пришлось кормить детей в принадлежащих государству детских домах (хотя один из принципов ее политики сводился к тому, чтобы это происходило на ее собственных кухнях). Единственным условием, которое предъявлялось в таких случаях к администрации – поддержание элементарных норм чистоты. Местное управление старалось всеми силами принять все необходимые меры. Когда это требование не соблюдалось, то АРА грозило приостановить распределение питания. Это всегда имело эффект и служило сильным средством в наведении порядка, способствовало улучшению всей работе детских учреждений, поднимало моральный дух их сотрудников, укрепляло здоровье детей. Одна из проблем касалась строгого правила АРА: приготовление пищи и питание должно происходить на кухне; никому не разрешалось брать домой или доставлять пищу больным дома. Это, как оказалось, стало наиболее непопулярной акцией АРА. С американской точки зрения было бы неразумным разрешать детям брать продукты домой, где они делились бы среди голодных родителей и родственников, еще более осложняя проблему поддержания голодных детей. Полагающийся рацион был предназначен на одного человека, но никак не на нескольких. Американцы настаивали на строгом исполнении «научно» предписанного количества калорий. Дети и родители не могли взять в толк, почему нельзя поделить «пайку». Повседневная страшная реальность демонстрировала несостоятельность устоявшейся на европейском опыте аксиомы. Запреты часто в деревнях нарушались, крестьяне осаждали прошениями супервайзеров отказаться от бессердечного ограничения. Американцы были вынуждены уступить – пищу брали домой, ели не готовя, кормили взрослых и больных. Бок о бок с голодом шли массовые болезни, свирепствовавшие в условиях развала всей медицинской инфраструктуры. Отсутствовали элементарные медицинские средства, в особенности в охваченных голодом регионах. Не было медикаментов, врачей, помещений. Американская миссия не проводила медицинские мероприятия, как, впрочем, связанная с нею, санитарные, ни в одной из других стран – они не входили в рамки гуманитарной деятельности. Однако в российских условиях американцы пошли на беспрецедентный шаг. Основой медицинской программы АРА стало ее соглашение с Американским Красным Крестом 2 сентября 1921 г., по которому последний обязался предоставить медикаменты и средства на сумму 3 млн. долл. Еще 4 млн. долл. было добавлено из запасов военного ведомства. Остальные 3 млн. были пожертвованы частными лицами. Гувер обратился за помощью к американской армии послать медицинский персонал для оказания помощи России. Он назначил военного медика полковника Генри Бьюкса главой медицинской миссии АРА. В Москве находился центральный склад медикаментов, поступавшие из США и распределявшиеся по дистриктам. К каждому дистрикту прикреплялась группа медиков – доктор, один-два ассистента и сотрудники, численность которых варьировалась.
Второе направление – программа вакцинации и прививок населения. Для этой цели АРА проводила агрессивную прививочную кампанию. Используемая вакцинация предназначалась против холеры, тифа, дизентерии. Это «изобретение дьявола», как ее называли некоторые крестьяне в Уфе, вызвало всеобщее подозрение и недовольство среди сельских жителей. Как американцы, так и россияне, должны были быть очень осторожными в виду того, что первоначальные попытки вакцинации заканчивались трагически – деревенские жители, относившиеся с подозрением или враждебностью, избивали или убивали вакцинаторов. Прежде чем посылать вакцинаторов куда-либо, проводилась интенсивная образовательная и пропагандистская кампания. В большинстве своем, новшество «привилось», почти 10 млн. россиян прошли прививочную процедуру [ibid]. Два других аспекта касались общественной санитарии и очищения населения от вшей. Для этого проводились санитарные работы, использовалось продовольствие для найма местных жителей очищать улицы, канализацию и дренажные системы. Для ликвидации вшей открывались общественные бани, оборудованные автоклавом для стерилизации одежды. Окружные врачи следили за тем, чтобы учреждения, поддерживаемые АРА, проводили очищение от вшей своих пациентов. Эти и другие меры способствовали значительному улучшению общего санитарного состояния населения и мест проживания. Ценой больших усилий американских врачей и российских сотрудников распространение болезней существенно сократилось. Это объяснялось не в меньшей степени и тем обстоятельством, что между АРА и Накроматом здравоохранения, возглавляемом Н. Семашко, никогда не возникало недоразумений и сложностей политического характера. У медицинского департамента АРА было меньше проблем с чиновниками от медицины, которых на тот период было еще мало. Начав свою деятельность в октябре 1921 г. в Москве, Петрограде, Казани и Самаре, медицинское подразделение АРА расширило свою деятельность в ноябре, добавив Симбирск, Саратов, Царицын, Оренбург, а в январе – Уфу. Население постепенно привыкало к заморским новшествам. Например, аптека в Оренбурге, бесплатно выдававшая медикаменты, приобрела огромную популярность среди городского населения. В Казани открылась бесплатная венерическая клиника и крупный санаторий для детей-туберкулезников. В ряде дистриктов стали практиковаться бесплатные бани, где выдавалось мыло, а одежда дезинфицировалась. Медицинский отдел, кроме того, занимался распространением среди российских докторов, испытывавших информационный голод, медицинской литературы и информации о научных достижений в мире. В ходе борьбы с эпидемиями АРА создала 1724 больницы и 815 амбулаторий. С 1921 по 1923 гг. в той или иной форме медпомощь АРА получили около 20 млн. чел. Десятки представителей других организаций организации – квакеры, Джойнт, международный комитет помощи России, Фонд Рокфеллера, различные организации Красного Креста и др. - в течение всего периода 20-х г. работали в медицинских учреждениях в России. В результате Советы получили так необходимое им ноухау, которое было недоступно из-за изоляции от внешнего мира [Trott, 1996]. По сути дела, АРА и другие организации фактически с нуля воссоздали основы здравоохранения в стране. «Дипломатия сгущенного молока» Доставка продуктовых посылок – еще одна из форм деятельности АРА. Эта схема была испробована в Центральной Европе в 1920-1921 гг. Соглашение АРА с советским правительством о посылках было подписано 19 октября 1921 г. Замысел состоял в том, что каждый живущий за пределами пораженной голодом страны, кто желал оказать помощь, покупал продуктовый купон за 10 долларов в американском банке, либо в офисах АРА в Европе. Затем купон посылался по почте через АРА в страну голода, где АРА находила человека-получателя, которому предназначалась посылка. Получатель относил купон в ближайший склад АРА и обменивал его на продуктовую посылку. Посылка состояла из 49 фунтов муки, 25 ф. риса, 3 ф. чая, 10 ф. жира, 10 ф. сахара, 20 банок сгущенного молока. В пересчете на килограммы, вес посылки составлял примерно 53 кг. [6] Это были продукты высшего качества, они обходились АРА в 6,5 долларов плюс 1 доллар за перевозку и страховку. Разница между себестоимостью и продажной ценой шла в фонд, используемый на питание детей. Согласно подсчетам АРА, один типовой набор продуктовой посылки обеспечивал семью из 5 чел. питанием на неделю.
Один из очевидцев пишет в своих воспоминаниях, как выглядела такая посылка: «Первая посылка, которую мать и я с торжеством провезли на салазках от почты до нашего дома по Воронежской улице, произвела в Богородицке сенсацию. Ящик, весивший пуда полтора, был из чисто оструганных досок, с крупными буквами на английском языке по бокам, с большим ярким американским флагом, наклеенным на крышке. Ящик привезли, Нясенька клещами и топором торжественно его вскрыла. Все заахали от восторга. На банках со сгущенным молоком были изображены пасущиеся коровы, на разных мешочках и коробках тоже красовались цветные картинки. Вытащили свиное сало, носившее звонкое название бекон, муку крупчатку, метровой длины макароны, сахар длинными кусочками, рис» [Голицын. Цит. по: Цихелашвили, 1998. С. 127-128]. Для многих продпосылки были как манна небесная. Одна женщина из Казани при получении продуктовой посылки сказала своим детям, чтобы они встали на колени и просили бога благословить американцев, которые дали эту еду. Вот описание другого современника из Одессы: «У закрытых ворот всегда толпится народ, наблюдавший за выходящими оттуда счастливцами с зашитыми в парусину пакетами с надписью «АРА». Иногда ворота распахивались, оттуда выезжали громадные грузовики. Тогда можно было увидеть двор, заваленный ящиками и тюками, и каких-то ловких парней в зеленой униформе» [Цит. по: «Одессика» http://odessa.club.com.ua/slovar/s003.html]. Для управления посылочными операциями был создан специальный отдел в АРА. На местах действовали пункты распределения посылок. Основные пункты выдачи посылок находились в Петрограде, Москве, Казани, Симбирске, Самаре, Саратове, Царицыне, Уфе, Оренбурге, Минске, Витебске, Гомеле, Киеве, Елизаветграде, Одессе, Харькове, Екатеринославле, Ростове-на-Дону, Феодосии. Для извещения граждан о существовании программы продовольственных посылок АРА распространила в России через свои офисы и почтовые отделения около полторы миллионов открыток. Российские граждане вписывали свои имена и адреса в эти открытки; после АРА отправляла их в Европу и в Америку. Так обеспечивалась адресная персональная помощь конкретного человека за пределами России конкретному человеку в России. Помимо этого, восстанавливались нарушенные войной и революцией связи между странами и людьми [Цихелашвили, 1998. С. 128]. В Центральной Европе посылочная программа приобрела огромную популярность, правительства активно помогали АРА в ее реализации [7]. По иному сложилось положение дел в Советской России. С самого начала советские власти относились настороженно, не приветствовали ее расширение, опасаясь того, что программа посылок станет каналом, через который «внешние враги» будут помогать «внутренним», служить средством распространения «контрреволюции». В отличие от питания детей, посылки не оставляли им почти никакого влияния над выбором тех, кто, когда и где должен получать эту помощь; они понимали, что большинство реципиентов будут составлять не «пролетарии», а те лица, которые характеризовались большевиками как «враги народа». Иными словами, персональная адресная помощь уменьшала контроль властей за населением. Следует еще добавить то обстоятельство, что в посылочную программа был «встроен» механизм извлечения прибыли, она являлась «бессовестно капиталистической по своим методам» (Г. Фишер). Другой проблемой являлась «спекуляция» американскими продуктами. Многие люди выменивали или покупали на вырученные от продажи продуктов деньги одежду, в которой они остро нуждались. Чекисты арестовывали людей, получавших посылки, без всяких оснований обвиняя их в спекуляции. Хотя получатели посылок брали на себя обязательство (через расписку при получении) не продавать содержимое посылок, на практике невозможно было проконтролировать факты нарушения. С другой стороны, АРА не беспокоили факты бартера, отношение к «спекуляции» было иным, чем у комиссаров – все, что попадало на рынок способствовало падению цен, облегчению положения всех. Поступление пищевых посылок значительно снизило стоимость продуктов на рынках. Например, в Одессе, когда посылки распределялись в количестве 1000 штук в день, цены упали, а когда были перебои с поступлением, то цены вновь поползли вверх. Одно время, когда посылок поступало особенно много, в июне 1922 г., продуктовую посылку можно было купить в Одессе (на черном рынке) за эквивалент 7 долларов, а в другое время наборы стоили приблизительно 30 долларов» [8].
Несмотря на все сложности, конфликтные ситуации, посылочные операции продолжались вплоть до окончания деятельности АРА в России. Отправление посылок из США прекратилось в марте 1923 г., из Европы – в апреле 1923 г.[9]. Общий объем переправленных в посылках продуктов составил 75 тысяч тонн, доход от посылочной программы – около 3 млн. 600 тыс. долл., что позволило дополнительно в течение месяца кормить 3 млн. 600 тыс. детей [Цихелашвили, 1998. P. 132]. Для России посылочная программа оказалась весьма необычной и успешной операцией, где гуманитарная цели переплелись с коммерческими методами. Обходя контроль комиссаров, американцам удалось установить контакты со всеми слоями населения, донести образ неведомого россиянам свободного мира. Революция сделал интеллигенцию самой незащищенной частью советского общества. Политика социального апартеида превратила их изгоями в новом обществе, где для них не было места. Голод больнее всего ударил по этим слоям. АРА организовала продовольственные посылки для российских врачей. Другие категории, которые получали помощь, – медсестры, профессора, школьные инспектора, нотариусы, судьи, артисты, музыканты, писатели, балетные школы, литературные кружки, религиозные организации, а также семьи священников, находящихся в заключении... Студенты получали обеды на кухнях АРА в Петрограде, Москве, Киеве, Одессе, Екатеринославле (всего 10 тыс. чел. по всем городам, программа длилась с сентября 1922 до 1 июля 1923) [Мицель, 2002] [10]. Эти вещи собирались в Америке что называется «всем миром» - люди разных слоев – все в той или иной степени участвовали в акциях помощи – жертвовали деньги, одежду, продовольствие. Для интеллигенции в особенности чувство «моральной изоляции» с 1917 г. было особенно острым. Благодаря адресной помощи, люди обрели надежду, почувствовали свою нужность, у них вернулась связь с обществом и миром. Следует отметить и деятельность АРА по оказанию так называемой «побочной помощи» по восстановлению инфраструктуры – строительство дорог, санитарные работы, ремонт и сооружение водозаборных систем, различные общественные работы. Например, железнодорожное хозяйство России, разоренное гражданской войной, просто не справлялось с объемом перевозок и разгрузочных работ для АРА, в связи с чем ее сотрудникам пришлось организовывать и восстановление путей сообщения. Так, только в Симбирской губернии был восстановлен 271 железнодорожный мост. АРА финансировала строительство дорог, мостов, фонтанов, обновление школьных зданий, больниц, заводов. Главный акцент – улучшение санитарных условий. Без этого вынужденного комплекса мер помощь голодающим лишь продлевала их агонию, снижала результативность оказываемой поддержки. Сокращение помощи в 1922-1923 гг. и завершение деятельности АРА На 9 февраля 1922 г. вклад АРА и американских организаций и частных лиц под ее контролем составил сумму 42 млн. долл., Советской России – около 12 млн. 200 тыс. долл., организация Нансена вместе с другими, кто находился под ее «зонтиком», – около 4 млн. долл. [11] Всего за два года АРА было израсходовано около 78 млн. долларов, из которых 28 млн. – деньги правительства США, 13 млн. – советского правительства, остальные – благотворительность, частные пожертвования, средства других частных организаций. С начала осени 1922 г. началось сокращение помощи. Наблюдалось сокращение в объемах и географии помощи – закрытие Оренбургского дистрикта. Критическая фаза голода осталась позади, был собран хороший урожай. Большевики начали тяготиться присутствием АРА. Голод переходил в нужду и недоедание. На официальном сленге положение характеризовалось как «последгол». Однако, Советы нуждались в политическом признании США, поэтому миссию приходилось терпеть, хотя начался оказываться вежливый, но жесткий нажим. И все же, несмотря на официальный оптимизм, многие крестьяне по-прежнему голодали и взывали о помощи.
Результативной стала советская практика выдвижения на передний план, в пику Гуверу и АРА, фигуры норвежского исследователя Фритьофа Нансена, возглавлявшего миссию помощи Лиги Наций, и соответствующего принижение АРА на этом фоне. В августе 1921 г. на женевской конференции национальных ассоциаций помощи он был назначен верховным комиссаром Международного Комитета Помощи России. После того, как АРА подписала договор с советским правительством в Риге 20 августа 1921 г., Нансену удалось неделю спустя подписать свой вариант договора в Москве. “Миссия Нансена” представляла различные политические и гуманитарные организации, включая национальные общества Красного Креста [Sveen http://www.nobel.se/cgi-bin/print]. Договор Нансена с Кремлем разительно отличался от договора последнего с АРА. Миссия Нансена оставляла верховный контроль за поставками помощи в руках советского правительства, без оговорки, что помощь не будет распределяться в Красной Армии и среди правительственных сотрудников. Торговый представитель США в Лондоне писал в ноябре 1921 г., что Нансен “не производит впечатления большого человека с блестящим умом”. Менее было известно для широкой публики, что Нансен был плохим организатором, не имел нужных административных качеств. Большевики нашли Нансена удобным пропагандистским орудием в своих взаимоотношениях с Западом, и в особенности для нейтрализации влияния АРА. Не удивительно, что Нансен стал «звездой» советской прессы, удобным «громоотводом» для режима. Нансен возглавлял безгосударственную организацию, хорошо был известен в России как полярный исследователь, без политических амбиций, критиковал действия западных правительств, его представители «передавали продгрузы советским органам, не требуя создания собственного особого разветвленного аппарата» [Итоги борьбы с голодом, 1923]. Он работал через Советы, АРА – самостоятельно и часто вопреки. Нансена большевики встречали с помпой, он был обласкан всякими почестями и наградами, всюду его встречали оркестры, речи, организовывались пышные банкеты. Ближе к концу декабря 1921 г. ему воздал должное всероссийский съезд Советов, избрав почетным членом Московского Совета. Нансен стал почетным доктором Московского университета [Kondratyev et al.]. Все эти события нашли свое отражение на многих страницах советской прессы – в центре и на местах, в то время как АРА почти полностью игнорировалась. И это накануне голосования в Конгрессе США о выделении дополнительных 20 млн. долл. для помощи России. Если Международный Комитет Помощи России под руководством Нансена с сентября 1921 по сентябрь 1922 г. поставил в Россию 90 тыс. 700 тонн продовольствия, то АРА только за один год поставила около 790 тыс. грузов продовольствия (не считая одежды и др.). Летом 1922 г. советское правительство поспешило объявить миру о победе над голодом, о перспективах хорошего урожая. Официальный оптимизм был обусловлен стремлением произвести впечатление на общественное мнение Запада. Советское правительство лихорадочно нуждалось в привлечении иностранного капитала и развитии внешней торговли. Но даже лояльно настроенный Нансен объявил 20 июля 1922 г. о катастрофе с урожаем – 11 дней спустя после того, как Правда провозгласила о победе над голодом. Тем не менее, хотя критический период голода прошел, был собран хороший урожай, но оставалось кормить еще 4 млн. детей и 1 млн. взрослых. Гуверу снова пришлось обращаться к американским гражданам и организациям оказать поддержку. В одной из своих речей он осудил тех, кто позволил себе выразить свои антисоветские чувства, которые он полностью разделял, но в данный момент считал их проявлением неуместными. Новая обстановка требовала от АРА приспособления к изменившимся условиям, возник вопрос о передаче американского продовольствия правительственным институтам в связи с возможным завершением спасательных операций. В течение целого года американцы боролись за сохранение полного контроля над поставками помощи, но сейчас они должны были отступить. Изменения в политике Советского правительства касались всех зарубежных организаций помощи в свете улучшения продовольственного положения. В случае с АРА – ее открытые кухни должны быть закрыты, не постепенно, а сразу; ее продовольственные поставки переданы советским ведомствам; также АРА возложит на себя ответственность за оплату доставки посылок и их распределение в тесном контакте с профсоюзными организациями. Последнее, в случае принятия, могло ликвидировать соглашение о посылках. То же самое касалось и медицинской программы. Руководство АРА в России выступило решительно против, пригрозив полностью свернуть свою деятельность. Конфликт внешне был улажен, но на местах региональные инспектора АРА столкнулись с яростным сопротивлением местных властей и полномочных представителей. Они требовали закрытия всех кухонь и передачи всей инфраструктуры АРА в руки советских органов. Источником проблемы стали циркуляры Последгола – государственного Комитета по борьбе с последствиями с голода, ориентировавшего местное руководство на «новый порядок». Летом 1922 г. советская делегация на конференции в Гааге повергла мир в шок, объявив о намерении возобновить экспорт зерна. Осенью 1922 г. Москва объявила о наличии миллионов тон зерна, предназначенного на экспорт, в то время, когда собственные оценки указывали на то, что в ближайшую зиму 8 млн. советских граждан все еще будет нужна продовольственная помощь, половина которой может быть удовлетворена собственными ресурсами. Американская сторона протестовала против изъятия большевиками хлеба у голодающих на экспорт, и это впоследствии имело негативное впечатление на общественное мнение в США – помощь была прекращена, отношения между странами испорчены, а официальное признание Америкой СССР было отложено еще на десять лет. АРА заявляла о непосредственном спасении жизни советских людей, советские лидеры о возрождении индустрии для строительства социализма, который бы ликвидировал голод в будущем. Гувер не желал субсидировать реконструкцию советской промышленности за счет жизней советских людей – это стало источником его отказа от поиска средств и привело к сворачиванию деятельности АРА в Советской России. Заявив о завершении голода, Москва заменила Помгол другой структурой – Последголом. Цель этой меры, ставшей по сути сменой вывески, заключалась в том, что скрыть реальность продолжающегося голода, но в то же время позволить Западу и дальше направлять помощь в Россию. В январе 1923 г. жители Одессы стали свидетелями странной картины – американский корабль Манитоба разгружал в порту груз с поставками помощи АРА, в то время как рядом советский сухогруз Владимир загружался украинским зерном, направлявшееся в Гамбург. Различное понимание проблемы помощи с обеих сторон после критической фазы голода послужило в качестве нового контекста, в рамках которого стали в дальнейшем развиваться отношения между АРА и советским правительством. Отныне ценность АРА в глазах властей явно понизилась, оно изменило свое отношение к гуманитарной помощи. Центральные и местные власти стали настаивать на том, чтобы АРА сама за все платила – за автомобили, жилье, горючее, а также подписало соглашение со все более становящимися агрессивными советскими профсоюзами. Возникли визовые проблемы, проблемы с курьерской почтой и многое другое, что отравляло взаимные отношения. Михаил Калинин в феврале 1923 г. сформулировал видение АРА с «деревенской точки зрения», сказав, что крестьянин благодарен за помощь, но сейчас голоду пришел конец и у мужика пропал всякий энтузиазм к американской помощи. Выросший на черном хлебе, немного мясе и рыбы, он не хочет, чтобы его дети употребляли белый хлеб, какао, кукурузу, рис и тд. Калинин сказал, что в глазах крестьян этот сбалансированный рацион мало пригоден для реальных нужд. Крестьянину не нравится платить налоги за доставку американского продовольствия [12]. Опыт АРА в России – конфликты с властями, сохранение и укрепление положения большевиками, преодоление критической фазы голода – укрепляли Гувера в понимании необходимости ухода АРА из России, а также - усиливало желание не признавать большевистский режим. Эти мысли еще сильнее укрепились в связи с арестами ряда русских сотрудников после завершения миссии. В своем интервью газете Washington Evening Star, опубликованном 25 апреля 1925 г., Гувер в эмоциональном раздражении заявил о том, что «никаких шагов не будет предпринято для признания Советского правительства Соединенными Штатами до тех пор, пока каждый русский сотрудник АРА, ложно арестованный, заключенный в тюрьму или сослан по обвинению в шпионаже в связи с работой в этой помощи, не будет освобожден из заключения или возвращен из ссылки» [13]. 20 июля 1923 г., спустя чуть более два года после драматического обращения Горького о помощи, центральный офис миссии в Москве был закрыт. Покидая Россию, Администрация вручила наиболее отличившимся российским сотрудникам именные сертификаты «В благодарное признание верных и самоотверженных услуг, оказанных А.Р.А. в ее стремлении облегчить страдания голодающего населения России». Всего таких сертификатов в России было выдано 5000. Руководство АРА считало, что они послужат сохранению в России памяти об американской помощи. Известия писали 21 июня 1923 г.: «деятельность АРА высоко ценилась нашим правительством. Их помощь никогда не будет забыта в нашей стране».
Интересно отметить, что в народной памяти сохранились впечатления об американских продуктах. Из «записок краеведа» из Чебоксар А.И.Терентьева можно узнать: «В тот голодный год я в семилетнем возрасте пошел учиться в первый класс… Детям нашей деревни повезло: столовая получала продукты питания через АРА. Я долго помнил вкус стограммового кусочка хлеба. Тогда мне пришлось впервые в жизни попробовать голландское какао. Старшее поколение помнит эти роковые годы и с благодарностью отзывается о тех, кто помог нам выжить…» [Терентьев http://www.cheb.ru/glava01d.htm]. Давид Бёрнер, журналист, жил в России в 1928-1934 гг., встречал десятки людей, которые говорили, что обязаны жизнью помощи Гувера, просили донести до сведения, что «настоящая Россия» не забыла и благодарна им. Во время второй мировой войны некоторые советские офицеры и солдаты говорили американцам, с которыми они встретились при освобождении Германии, что в детстве они были спасены от смерти «Арой» [Burner, 1979. P. 148]. Можно только предположить, что в сознании поколений, прошедших через голод и американскую помощь, память об АРА противоречило тому официальному представлению, которое им пытались сверху навязать советские власти. Понимая, что АРА слишком сильно оказало влияние на общественное сознание, официальная власть попыталась искоренить всякое упоминание о ней, сделать ее совершенно неизвестной для последующих поколений. Заключение Борьба с голодом в России стала самым трудным опытом АРА во всей ее гуманитарной деятельности в европейских странах с периода 1919 по 1923 гг. Первоначально предполагалось ограничиться распределением продуктов среди детей и больных. Это была «стандартная» процедура в других странах. Гуманитарная операция в Советской России оказалась беспрецедентной. Она вышла за рамки традиционной гуманитарной активности. Колоссальные масштабы бедствия и не менее колоссальные усилия трансформировали АРА из обычной гуманитарной организации в разновидность американской корпорации, действующей на коммерческой основе с гуманитарными целями. От смерти было спасено от 10 до 20 млн. человек. Это история о коллизиях между американским и русским подходом к решению проблем голода. АРА стала демонстративным уроком значительной ценности с точки зрения эффективности, порядка, чистоты, пунктуальности и отсутствия волокиты. Отсутствие коррупции, слаженный механизм работы, не превышающие доходы расходы, положительный баланс, умелое сочетание гуманитарных и коммерческих принципов – все это стало демонстрацией «американской системы», «американского индивидуализма». Гувер создал потрясающую «машину», которая не только тратила, но и зарабатывала, спасала, помогала, поддерживала сама себя. Можно говорить об изобретении принципиально новой модели гуманитарной помощи, заложившей основы на все оставшееся столетие. Как результат, победа совместными усилиями над одним из самых страшных в истории голодом двадцатого века. Америка помогала России продовольствием, медикаментами, одеждой, - несмотря на то, что не признавала большевистскую власть и даже относилась к ней весьма враждебно. В российских условиях создание «аровской машины» было вдвойне важно тем, что помощь контролировалась не государством, а независимой организацией. Поэтому помощь доставлялась тем, кто в ней нуждался, не разворовывалась. Операция по оказанию помощи оказалась успешным «экспериментом» в сотрудничестве между враждебными политическими системами [Foster, 1983. P.97-98]. Обе страны с разными общественными системами приобрели ценный опыт конструктивного международного сотрудничества. Их лидерам удалось, пусть на время, встать выше своих идеологических расхождений в интересах достижения общей цели. Ирония истории – радикальный антикоммунист Гувер сделал больше всех, чтобы спасти Советы, хотя он хотел ниспровержения большевиков. Вклад АРА измеряется не только количеством поставленного продовольствия и другой материальной помощью. Не менее важными, чем кукуруза и консервированное молоко, были «неосязаемые ресурсы», доставленные АРА, такие как передовая технология управления помощью, профессиональная преданность, дух оптимизма. Эффективная деятельность АРА возрождала надежду на то, что голод будет преодолен, стимулировала конструктивную конкуренцию между АРА и Помголом, способствовала межкультурному диалогу на всех уровнях общества. АРА стала одним из факторов развития нэповских реформ, стабилизации общества в период болезненных преобразований. Деятельность АРА способствовало установлению первого дружественного «контакта» Советской России с капиталистическим миром, своеобразным прорывом экономической, политической и культурной блокады, «наведением мостов» между двумя берегами. Благодаря АРА, хотя и на время, были восстановлены контакты россиян с внешним миром, отделенных от него политическими и идеологическими препятствиями. По сути, появился шанс налаживания диалога между коммунистами и капиталистами. Через «народную дипломатию» посланники АРА и других организаций «снизу» возводили основы мирного сосуществования. Это было еще и «большое шоу» – демонстрация эффективности и превосходства «американской системы» на примере борьбы с голодом, оказавшей огромное влияние на страну в 1920-е и 1930-е гг. Доставленные АРА 149 автомобилей использовались в инспекционных поездках по дистриктам для организации мобильного контроля за процессом распределения помощи. Техника укрепляла престиж АРА в глазах населения и властей. Американские автомобили помогали распределять помощь среди голодающих, олицетворяя собой будущее мира. Физическое присутствие американцев служило непроизвольным «ферментом» возникновения альтернативных режиму мыслей и идей. У людей появилась возможность сравнивать этот мир и «тот», усваивать новые идеи, видеть себя и окружающее другими глазами. С АРА связывались чувства приходящей внешней силы для поддержания морального духа людей, испытывавших по причине голода физическую депрессию. АРА вдохнула надежду на спасение. Общение с американцами стало возможностью для многих из них вернуться обратно в мир цивилизации. Среди тех, кого наиболее сильно почувствовал это, стало еврейское население. Когда непосредственная цель была достигнута, стимул к кооперации, однако, исчез. Победила догматическая часть в советском руководстве. Не в меньшей степени ответственность лежит и на американской стороне, также не сумевшей, несмотря на попытки некоторых, преодолеть барьер стереотипов. Личные пристрастия и предубеждения Гувера оказали влияние на затягивание решение США вопроса об официальном признании Советской России. В итоге, уникальная возможность закрепить достигнутый успех была упущена. Негибкость советских подходов, подозрительность к иностранцам, идеология ненависти к западному миру, официальная и бытовая паранойя секретности, как один из определяющих аспектов советской жизни – препятствовали ведению нормального диалога в тот период и устойчивы поныне в сознании миллионов людей, родившихся и выросших в условиях социализма. Проблема коренилась не только в большевиках, но и в самом российском населении, с подозрением относившемся к своим спасителям. Оно было не менее подозрительно настроено, чем сама власть. Речь идет о культурной среде, порождавшей конфликтное восприятие на всех уровнях, сохраняющееся вплоть до сегодняшнего времени. Конфронтационная психология властей и основной массы населения – питательная среда для преемственности пластов советской истории в постсоветский период. У истоков «глобального альтруизма» стояли такие люди, как Гувер. Но наши школьники и студенты об этом не знают. Может быть, хотя бы сейчас мы сумеем по достоинству оценить значение и масштаб помощи Америки нашей стране, усилия тех, кого называли «аровцы», и кого мы так незаслуженно забыли. Литература и примечания: 1. Автор благодарит программу Фулбрайт и Институт Кеннана в Вашингтоне США за предоставление возможности сбора материала для данной статьи в США в 2004 г. 2. Например, заведующая Бирским уездным отделом здравоохранения в докладной записке в Уфимский губернский отдел здравоохранения писала в конце июня 1921 г.: «Первые сведения о недоедании населения начали поступать в оуздрав в феврале-марте 1921 года. В мае больницы уже осаждались толпами голодных людей, требующих удостоверения в их тяжелом положении…В настоящий момент продовольственное положение уезда кошмарно» [Цит. по: Усманов, 2004. С. 24] 3. Интересно отметить тот факт, что в начале века Тихон был послан в США для служения, где прожил несколько лет. По всей видимости, это обстоятельство способствовало привлечению мирового общественного внимания. 4. В 1922 г. в рамках АРА на положении автономии приняла участие еврейская организация Джойнт, действовавшая на Украине. 5. От английского слова ‘district’ – округ, район. 6. 1 фунт = 400 гр. Как внешне выглядела стандартная посылка, см.: http://www-hoover.stanford.edu/hila/АРА.htm 7. В 1920-1921 гг. АРА доставила посылок на сумму 8, 3 млн. долларов. Доход составил 2, 5 млн. долл. Огромный объем продуктов, содержавшихся в посылках, позволил стабилизировать цены и ускорил восстановление общей экономической ситуации [Patenaude, 2002. P. 92] 8. Joint Distribution Committee, New York Archives, Record Group 1921-1932, File 493 9. Как выглядела стандартная посылка, можно посмотреть на Интернете-сайте: www-hoover.Stanford.edu/publications/digest/024/pate... 10. Студентов подкармливали в семи других странах Европы – всего 30 тыс. [Brooks, 1922. P. 623]. 11. Из письма Гувера Гардингу от 9 февраля 1922 г. См.: HHPL. Commerce Papers. Box # 60 12. Из письма Гаскелла Гертеру от 6 марта 1923 г. (Кристиан Гертер – личный секретарь Гувера, в последствии, при президенте Эйзенхауэре в 1950-е гг., станет министром иностранных дел США) 13. HHPL. Commerce Papers. Box # 30. 14. HHPL. Commerce Papers. Box # 31 Источники: Ammende E. The Great Famine and the Reconstruction of Russia // The Manchester Guardian Commercial, Recon-struction in Europe, 1922, July 6. Brooks S. American Aid to Europe Through Mr. Hoover // The Manchester Guardian Commercial. Reconstruction in Europe. November 16, 1922. P. 623. Burner D. Herbert Hoover: A Public Life. New York: Knopf. 1979 Chavez L. E. Hoover and Food Relief: An Application of American Ideology. Ph.D. diss., University of Michigan, 1976. Cuff R. D. Herbert Hoover, the Ideology of Voluntarism and War Organization during the Great War // Journal of American History. Vol. 64, 1977. P. 358-72 Documents of Soviet-American Relations. Ed. by Harold J. Goldberg. Vol. 1. Intervention, Famine Relief, International Affairs. 1917-1933. Gulf Breeze, FL: Academic International Press, 1993. P. 199 Filene P. G. Americans and the Soviet Experiment, 1917-1933. Harvard University Press, 1967. Foster G.M. The Demands of Humanity: Army Medical Disaster Relief. Washington, D.C.: Center of Military His-tory United States Army, 1983 Foucar F.H. Resume of Experiences and Work Accomplished in Russia with the American Relief Administration, 1921-1923, Part II // Military Surgeon. Vol. 55, 1924. P. 32-34 Hoover H. The Memoires of Herbert Hoover: The years of Adventure, 1874-1920. New York: Macmillan Co., 1951. Hopkins G. W. The Politics of Food: United States and Soviet Hungary, March-August, 1919 // Mid-America 55, 1973. P. 245-70 Kondratyev K.Ya., Malentye V.V., Ivanian G.A. Nansen and Russia http://www.nrsc.no/nansen/nansen_and_russia.html Nash J. The Life of Herbert Hoover. The Humanitarian 1914-1917. New York and London: W.W.Norton & Company, 1988. Patenaude B. The Big Show in Bololand. American Relief Expedition to Soviet Russia in Famine 1921. Stanford: Stanford University Press, 2002 Sveen A. Fridtjof Nansen: Scientist and Humanitarian. www.nobel.se/cgi-bin/print Trott M. A. Soviet Medicine and Western Medical Charity. 1917-1927. PhD. Dissertation, University of Virginia, 1996. Weissman B. M. The American relief Administration in Russia, 1921-1923: A Case Study in the Interaction between Opposing Political Systems. Ph.D. diss., Columbia University, 1968. Weissman B. M. Herbert Hoover and Famine Relief to Soviet Russia: 1921-1923. Stanford: Hoover Institution Press, 1974. Документы внешней политики СССР. Т. IV. М.: Госполитиздат, 1960. Итоги борьбы с голодом. М., 1923 Мицель М. Участие Американского еврейского распределительного комитета в борьбе с голодом на Украине в 1922-1923 гг. Конференция Института Иудаики, Киев, 2002. http://www.judaica.kiev.ua/Conference/Conf2002/Conf1... «Одессика»: Энциклопедия об Одессе http://odessa.club.com.ua/slovar/s003.html Речь Л.Д. Троцкого 30 августа 1921 г. в Московском Совете // The Military Writings of Leon Trotsky. Volume 4: 1921-1923. Banditry and Famine: Speeches and Articles. www.marxists.org/archive/trotsky). Россия и США: торгово-экономические отношения 1900-1930 гг.: Сб. документов. М.: Наука, 1996. С. 261-262. Русская Православная Церковь в советское время (1917-1991). Материалы и документы по истории отношений между государством и Церковью / Сост. Г.Штриккер. В 2-х кн. Книга 1. Изд-во "Пропилеи", 1995. Страна и мир. № 2/68 (1992). С. 21 Терентьев А.И. Записки краеведа. www.cheb.ru/glava01d.htm Усманов Н.В. Деятельность Американской Администрации Помощи в Башкирии во время голода 1921-1923 гг. Бирск: Бирский гос. пед. ин-т, 2004. Цихелашвили Н.Ш. Американская помощь народам России в начале 1920-х гг. ХХ века. Канд. дисс. М.: РГГУ, 1998. Чтобы дела шли: российско-американские экономические отношения, 1900-1930 гг. / Каталог выставки исторических документов. Стэнфорд, Калиф.: Изд-во Гуверовского Института Войны, Революции и Мира, 1992 _____________________________ © Латыпов Рашит Абдуллович |
       
|
