Korten, David C.,
The post-corporate world: life after capitalism / by David C. Korten. – 1998. – 318 p.
p.cm. Includes bibliographical references and index. ISBN 1-57675-051-5
http://www.davidkorten.org/

Excerpted from The Post-Corporate World by David C. Korten, with permission of Berrett-Koehler Publishers, Inc.
Отрывок из книги Дэвида Кортена "Пост-корпоративный мир", с разрешения Berrett-Koehler Publishers, Inc. Пер. с англ. Е.Ю. Смотрицкого. www.smotrytskyy.narod.ru


Предисловие переводчика

Дэвид Кортен (David Korten) родился в 1937 г. в Лонгвью (США, штат Вашингтон). Получил степень магистра и доктора в Школе бизнеса Стенфордского университета. Во время Вьетнамской войны служил капитаном ВВС США. Более тридцати лет проработал в странах Азии, Африке и Латинской Америке в качестве консультанта по вопросам менеджмента и развития.
Больше всего он известен как автор книг "Когда корпорации правят миром" (When Corporations Rule the World (1995 / Second Edition 2001)), «Пост-корпоративный мир: жизнь после капитализма» (The Post-Corporate World: Life After Capitalism), пролог к которой мы и предлагаем читателям нашего журнала, «Большой поворот» ( The Great Turning), а также новейшей книги «План действий для новой экономики: от призрачного к реальному благосостоянию» (AGENDA FOR A NEW ECONOMY: FROM PHANTOM WEALTH TO REAL WEALTH). Дэвид Кортен также является основателем и президентом «Форума человекосоразмерного развития» (People-Centered Development Forum, http://www.pcdf.org ), членом руководства организации «Позитивное Будущее» (Positive Futures Network) и издателем журнала "YES!" (http://yesmagazine.org ).
За всеми этими титулами и должностями стоит глубокий и честный мыслитель, который преодолел узко-специальные рамки организации бизнеса для получения максимальной прибыли любой ценой ради того, чтобы понять причины того тупика, в котором оказалась сегодня европейская культура и вся человеческая цивилизация. Междисциплинарный подход, включающий философский анализ, знание экономических моделей, анализ ценностей и идеалов европейской культуры, сопоставление и сравнение доминирующих в культуре научных концепций, к которым редуцируется вся культура, позволяют Кортену весьма успешно вскрывать истинные причины роста бедности и экологической деградации и предлагать эффективные пути выхода из глобализационного тупика. Его творчество – анализ зрелого капитализма. Этот анализ соизмерим по глубине с работой, проделанной Марксом относительно раннего капитализма.
Книга «Пост-корпоративный мир» рассматривает растущую угрозу социального и экологического коллапса, вызванного избытками экономической системы, которая слепа к человеческим нуждам в своей исходной точке. Здесь публикуется «Пролог» к этой книге, в котором автор сформулировал основные методологические и ценностные посылки своего исследования. Он считает, что ньютоновская физика выпотрошила и дегуманизировала культуру и создала предпосылки для развития капитализма, который разрушает общество, человека и природу. Он считает, что культура строится на некоем большом мифе. Для Европы это миф о машине – бездушной и бессмысленной. Но пришло время перейти к строительству культуры на основе мифа об организме – целостном, живом, одухотворённом. Если более конкретно, – Кортен выступает за рынок без капитализма, а регулироваться такой рынок должен не только и не столько экономическими показателями, проще – прибылью, сколько человеческими ценностями.

Евгений Смотрицкий



Пролог: легенда для третьего тысячелетия


Because of the interconnectedness of all minds, affirming a positive vision may be about the most sophisticated action any one of us can take

Willis Harman [1]

Из-за взаимосвязи всех душ, утверждение позитивного видения может быть самым утонченным действием, которое любой из нас может предпринять.

Уиллис Харман


В 1980-е годы капитализм одержал триумфальную победу над коммунизмом. В 1990-е он одержал победу над демократией и рыночной экономикой. Для тех из нас, кто сформировался с верой в то, что капитализм является фундаментом демократии и рыночной экономики, стало сильным разочарованием осознание того, что при капитализме демократия выставлена на продажу для того, кто предложит наивысшую цену, а рынок существует в виде центрально спланированного глобальными мегакорпорациями в большей степени, чем большинством государств.
Моя предыдущая книга «Когда корпорации правят миром (When Corporations Rule the World)» разделила понимание моего личного пробуждения к реалиям мира, управляемого финансовыми спекулянтами и большим бизнесом. Со времени её публикации в сентябре 1995 г. тревожные тенденции, которые она описала, сильно ухудшились. Слияния и покупки продолжили концентрацию власти корпораций. Наша политическая система даже более обязана корпоративным деньгам. Переговорщики настаивают на том, чтобы заключить новые соглашения о международной торговле и инвестициям, которые и дальше усиливают права корпораций за счет прав человека. Рост разрыва между очень богатыми и остальным человечеством ускорился. Глобальная финансовая система в настоящее время столь нестабильна, что даже биржевые дельцы, которые создают и извлекают пользу из нестабильности, выражают серьезные предостережения. Институциональная законность уменьшилась. Проблемы неустойчивости, связанные с окружающей средой, возросли. Социальная структура ещё больше разрушена.
«Пост-корпоративный мир» рассматривает растущую угрозу социального и экологического коллапса, вызванного избытками экономической системы, которая слепа к человеческим нуждам в своей исходной точке. Но в отличие от книги «Когда корпорации правят миром», она меньше сосредоточена на дисфункциях современного глобального капитализма, а больше – на природе и форме демократических, основанных на рынке альтернатив. Она написана, чтобы оспорить миф (story), который стал ежедневной мантрой публичных выступлений, миф, который звучит примерно так:

Так это или нет – со смертью социализма – силы экономической глобализации и новый глобальный капитализм неизменны и необратимы. Альтернативы нет. Мы должны углублять наши обязательства перед потребительством, свободной торговлей и экономическим ростом, даже если мы испытываем трудности созидательного разрушения капитализма. В итоге мы будем вознаграждены всеобщим миром и процветанием. Тем временем, те, кому удастся выжить и процветать, должны учиться побеждать в безжалостной и неумолимой глобальной экономической конкуренции.

Для тех из нас, кто не рассматривает жизнь как просто деланье денег и закупки в мега-магазинах, больше напоминающих место для прогулок, продуктов, о которых мы не знали и в которых не нуждались до тех пор, пока не услышали о них рекламу по телевизору, этот миф является унижающим и дегуманизирующим планом отчаяния и смирения, который мешает сопротивлению глубокого по сути нашего бытия. До сих пор данная мощная и кажущаяся убедительной поддержка вовлеченными институтами проповедь неизбежности капитализма – говоря иначе, его обещание всеобщей свободы и процветания – кажется всем слишком убедительной. Очень часто те из нас, кто давно стремится к альтернативе, чувствует бессилие и одиночество. Но в действительности мы не одиноки. Сотни миллионов из нас – если не миллиарды – часть доказательства, которое я рассматриваю как глубокое пробуждение человеческого рода к новому пониманию того, что значит быть истинно гуманным.

На самом деле миллионы людей, незаметных героев новой эры, уже упорно трудятся над созданием строительных блоков пост-корпоративной – пост-капиталистической цивилизации. Они демонстрируют альтернативы, намного более привлекательные и жизнеспособные, чем социализм или неудавшаяся экономическая модель бывшего Советского Союза. Наиболее многообещающие альтернативы сосредоточены вокруг применения хорошо знакомых принципов демократического управления и рыночной экономики для создания обществ, функция которых – служить жизни и понимать деньги как средство, а не цель нашей экономической жизни.

Эти пионеры создают новые политические партии и движения, укрепляют свои сообщества, углубляют их духовную практику, открывают радость свободы добровольной непритязательности, строят сети локально укоренённого бизнеса, сертифицируют социально и экологически надёжные продукты, восстанавливают леса и реки, содействуют развитию общественного транспорта и определяют границы роста городов, служат миротворцами среди враждующих групп, способствуют органическому сельскому хозяйству, практикуют целостное здоровье, направляют свои инвестиции в социально ответственный бизнес, организуют кампании по переработке вторичного сырья и требуют, чтобы торговые соглашения защищали права людей и окружающей среды.
Они есть в каждой стране. Они выходцы из всех рас, классов, религий и этнических групп. Они включают безземельных и безграмотных крестьян, но также и руководителей корпораций; они включают членов профсоюза, акционеров, хозяев ранчо, учителей, домохозяек, мелких собственников, фермеров, представителей местной власти, городскую бедноту (inner-city kids), лесорубов, состоятельных интеллектуалов и исправившихся предводителей банд. Большинство составляют женщины. Сытые по горло провалами элитарного руководства и отдалённой бюрократии, они демонстрируют мощный потенциал истинно демократических форм лидерства, в котором люди берут на себя прямую ответственность за своё собственное здоровье и благосостояние, свои семьи, свои сообщества и планету.
Они на деле демонстрируют, что проповедь мантры неизбежности является столь же ложной, как и обещание всеобщей свободы и процветания. Они – мы – создаём новый миф о гуманном и планетарном будущем.

Мифы

Когда я был аспирантом, я наткнулся на замечательную книгу Кеннета Эварта «Боулдинг (Kenneth Boulding)» The Image. Его тезис был прост, но мудр. Каждый из нас организует знание в личный образ мира, который служит разновидностью карты, руководя нашим поведением. Чтобы понимать поведение, нужно понимать образ. Чтобы изменить поведение, нужно изменить образ. Эта идея глубоко повлияла на мои последующие рассуждения о процессах институциональных изменений.
Большинство информации, которую мы получаем, оставляет наш образ реальности без изменений, т.е. информация не сообщает нового смысла. Или информация может изменять образ таким способом, что не меняет его базовую структуру. Но бывают времена, когда новая информация перестраивает наш образ о мире, и, следовательно, наше поведение. Изменяя образ, который является общепринятым в культуре, можно изменить её коллективное поведение и таким образом создать новую культурную реальность.

Наши самые глубокие образы чаще лучше всего выражены в виде мифов, которым мы доверяемся, чтобы дать контекст и смысл нашей жизни. Мой личный опыт является доказательством того, что фундаментальное изменение нового мифа может привести к изменению направления личной жизни. В 1959 г. я оканчивал последний год учебы в колледже. Мои политические ценности были консервативны, и я собирался вернуться в город, в котором родился, чтобы сменить своего отца, как он сменил своего отца как глава нашего семейного бизнеса по продаже музыкальных инструментов и кухонного оборудования. Кроме поездки на несколько дней в Канаду и пересечения на несколько часов мексиканской границы вместе с родителями в детстве, я никогда не осмеливался покидать Соединённые Штаты. И при этом я не видел больших причин для заграничных путешествий, поскольку в моём ограниченном мировоззрении всё самое ценное и интересное находилось именно здесь, в добрых старых Соединённых Штатах Америки.
Затем по причинам, которые я даже не могу вспомнить – возможно, связанных с беспокойством, что коммунизм представлял угрозу американскому образу жизни, – я случайно выбрал курс лекций по современным революциям, который читал профессор истории Robert North. Я погрузился в простую, широко распространённую историю, которая изменила мою жизнь самым драматическим образом. История, которую вы могли бы назвать классической Американской историей развития эпохи холодной войны, которая звучала подобно следующему:

Наш мир разделён на малую группу высокоразвитых западных индустриальных стран и значительно бóльшую группу стран, чьи народы лишены выгод развития из-за недостатка капитала, технических и организаторских навыков. Крайняя бедность легко указывала им цели на ложные обещания коммунистических революций. По эгоистическим соображениям, как и по филантропическим, мы должны протянуть руку, чтобы предоставить блага Американского общества бедным странам мира посредством предоставления капитала и опыта, необходимых для поддержки их экономического роста.

В одну роковую ночь я позвонил своей семье в Longview, Washington, и сообщил моим родным, что я не вернусь и не буду заниматься семейным бизнесом. Я решил стать специалистом по развитию и посвятить свою жизнь тому, чтобы положить конец бедности в слаборазвитых странах мира. Когда я принял решение о карьере в бизнесе и уже подал заявление в аспирантуру в этой области, мне казалось достойным, что мой вклад будет реализовываться путём передачи современного организаторского образования остальному миру.
В конце концов, я потратил почти тридцать лет на это дело в таких далёких от моего родного города местах, как Эфиопия, Никарагуа, Филиппины и Индонезия – страны, в которых я прожил большую часть своей сознательной жизни. Теперь я оглядываюсь на этот опыт как на моё реальное образование – время, на протяжении которого я стал осознавать абсолютное отличие между мифом и реальной историей развития, которое привело меня к моему жизненному призванию.
В каждой из этих стран, а также во множестве других, которые я посетил, я был свидетелем прогрессивного развития, обещанного классической легендой о развитии. Год от года становилось больше современных международных аэропортов с богатыми магазинами duty-free, автострад, по которым колоннами двигались последние модели автомобилей, направляющихся из аэропорта в элегантные пятизвёздочные отели, расположенные вблизи многолюдных кондиционируемых торговых молов, где можно было купить новейшие импортные товары и бытовую электронику. Там становилось больше роскошных домов и всё больше более скромных, но комфортабельных резиденций среднего класса с кондиционерами и другими современными удобствами. Все эти сооружения являются фасадом развития, памятниками высокому благосостоянию немногих, кому благоприятствовало развитие.

Всегда была ещё и другая реальность, непредусмотренная классической легендой о развитии. За фасадами миллионы людей жили в нечеловеческой нищете, многие – в результате вторжения развития в их жизни. Шокирующие количества людей были изгнаны проектами развития из домов и общин, которые позволяли им скромное, но достойное существование. Плотины, лесные проекты и многие другие проекты, которые финансировались Мировым банком и другими агентствами иностранной помощи, разрушили их образ жизни для целей, которые приносили большую материальную пользу. Окружающая среда превращалась в безжизненную пустыню ради краткосрочной прибыли богатых и за счет сокращения жизни согнанных с мест. Глубокие социальные связи некогда богатых культур разрывались на части.
Хотя немногие наслаждались материальным комфортом, жизни намного большего количества людей ухудшалась. Казалось, почти везде возрастало неравенство. Было также сложнее избежать загрязнений, даже на территориях, отгороженных для богатых. Что-то было очень неправильно.
Моя тревога сменилась ужасом, когда я пристально вгляделся в свою родину и понял, что подобные процессы социального и экологического разрушения сильно проникли в Соединённые Штаты и другие западные индустриальные страны. Развитие, казалось, поворачивало нас всех к тому, что теперь называют странами Третьего Мира. Несущий каркас легенды, которая вела меня по жизни, начал распадаться.

Впоследствии, пытаясь понять природу проблем, я работал в течение нескольких лет с сообществами коллег, главным образом из неприбыльных организаций в Третьем Мире. Новая легенда стала проясняться. В этой легенде объяснения, которые определили главным образом мою жизнь в качестве специалиста по развитию, оказались источником ужасных проблем. Вскоре я обнаружил себя в качестве ведущего рассказчика новой легенды развития - легенды, которая главным образом объясняет социальный и экологический кризис, распространяющийся повсеместно, как в индустриальных, так и в до-индустриальных странах.
Моя книга «Когда корпорации правят миром» рассказала новую легенду, как я её понимаю:

Неотступная погоня за экономическим ростом ускоряет разрушение системы жизнеобеспечения планеты, усиливает способы конкуренции, расширяет разрыв между бедными и богатыми и разрушает ценности и отношения в семье и малых сообществах. Растущая концентрация власти у глобальных корпораций и финансовых институтов лишает правительства – демократические и другие – их способности устанавливать экономические, социальные и экологические приоритеты в интересах подавляющего большинства.
Вынуждаемые целеустремлённым намерением производить всё больше прибыли ради выгоды своих инвесторов, глобальные корпорации и финансовые институты обратили свою экономическую власть в политическую. Теперь они имеют влияние на процессы выработки решений правительствами и переписывают правила мировой торговли путём заключения соглашений о торговле и инвестициях, чтобы позволять себе расширять свои прибыли без оглядки на социальные и экологические последствия, которые ложатся грузом на всё общество. Продолжая бизнес таким способом – это почти неизбежно приведёт к экономическому, социальному и экологическому коллапсу.
В значительной степени проблема порождена Соединёнными Штатами. Их представители являются главными сторонниками ложных обещаний консюмеризма и главными защитниками свободного рынка, свободной торговли и политики приватизации, которые продвигают глобальную консолидацию корпоративной власти и привносят коррупцию в демократические институты.
Разрешение кризиса зависит от гражданских сообществ, мобилизации для возвращения власти, которую узурпировали корпорации и глобальные финансовые рынки. Наша самая большая надежда на будущее относится к экономикам, которые находятся в собственности и управляются местными общинами, которые полагаются преимущественно на местные ресурсы для удовлетворения жизненных потребностей своих членов таким образом, что устанавливают равновесие с землёй. Такое изменение институциональных структур и приоритетов может открыть путь к устранению лишений и крайнего неравенства из человеческой жизни, установлению истинной гражданской демократии и раскрытию нереализованного в настоящее время потенциала для личностного и коллективного роста и творчества.

Одновременно появление книги совпало с моментом восприимчивости, с поворотным моментом в общественном сознании. Корпоративные крайности становились всё очевиднее, и значительная часть населения насытилась ими по горло. Многие гражданские группы начинали влиять на корпоративную власть и связанные вопросы международных соглашений в интересах корпораций, замаскированных под торговые соглашения. Хотя подконтрольная корпорациям пресса обращала незначительное внимание на эти инициативы, стали распространяться всевозможные книги и статьи, главным образом в малой и альтернативной прессе, а также проводились конференции, лекции и митинги при поддержке профсоюза, религиозных, экологических, женских общественных групп, а также организаций прав потребителей, борцов за мир и других. В Соединённых Штатах отрицательная реакция приобрела достаточную силу, чтобы к ноябрю 1997 г. Президентом Клинтоном была отвергнута пролонгация так называемого быстрого пути принятия законов. Эта мера, которая давала возможность президенту вести переговоры по новым торговым соглашениям, предполагая, что они были бы приняты в Конгрессе без поправок и с ограниченным общественным обсуждением, была поддержана в стране, в сущности, каждой большой корпорацией и редакционной полосой.
Однако стало очевидно, что ещё больше, чем просто замедлять консолидацию власти корпоративной сокрушительной силой, необходимо создать широкое общественное понимание привлекательных альтернатив. Я стал больше обращать своё внимание на эту потребность и был вовлечен в учреждение Сеть позитивного будущего (the Positive Futures Network, PFN), которая издаёт «YES! A Journal of Positive Future.» YES! посвящен распознанию и распространению идей людей, которые признают серьёзность нашей ситуации, отзываются инициативами, которые критикуют проблему по самой её сути и способствуют строительству позитивного будущего. Он помогает преданным людям создавать между собой справедливое, устойчивое и благотворительное будущее. PFN и YES! продолжают оставаться в центре моего внимания, поскольку они предоставляют ответы тем, кто спрашивает, «что я могу сделать для позитивных изменений?»

«Когда корпорации правят миром» доказали, что в наших силах создать жизне-центрированное общество, в котором наши экономические институты служат жизни с такой же преданностью, с какой наши современные институты стоят на службе денег. Я был совершенно убеждён в то время, что при создании таких обществ необходимо руководствоваться принципами, вытекающими из глубокого понимания жизненных систем. Несмотря на это работа над жизненными системами, с которой я был хорошо знаком, казалась слишком ограниченной, механистической и далёкой от богатства жизненного мира, каким я его знал на практике, чтобы начать процесс определения таких принципов, которые указывают, куда необходимо двигаться. Поэтому я не чувствовал себя способным принять моё заявление об альтернативах сверх того, что я предложил в книге «Когда корпорации правят миром» – до случайной встречи в 1997 г.

Во время перерыва на Всемирной Конференции Общества международного развития в Сантьяго-де-Компостела, Испания, одна из участниц – доктор Mae-Wan Ho – представилась мне как биолог, который интересуется, как мудрость, воплощённая в живых системах, могла бы помочь нам создать благоприятные для жизни экономические институты. Я был заинтригован, но не подозревал, что женщина, с которой я только что познакомился, является уважаемым исследователем в области молекулярной генетики и одним из самых творческих и обладающих провидением мыслителей в биологии. Хотя мы больше не говорили на конференции, мы случайно сидели вместе перед вылетом из Сантьяго де Компостела в Лондон. Её проникновение в природу живых систем и уроки, которые они предоставляют нам для нашей экономической жизни, увлекли меня. Я был поражен тем, что её ясная формулировка этих уроков указывала прямо на принципы, на которых должен быть построен жизне-центрированный мир и институты, которые, как я надеялся, стимулировали бы приближение золотого века.

Ко времени, когда Dr. Ho (доктор Хо) и я прибыли в Лондон, я знал, что я должен приступить к написанию этой книги. На следующем этапе своего путешествия домой в Нью-Йорк я читал статьи, которыми она поделилась со мной и составил первоначальный набросок плана для этого тома. В Нью-Йорке я начал немедленно расчищать своё расписание на следующий год так, чтобы я полностью смог посвятить себя этому проекту.
Через несколько недель я оказался на комиссии экспертов с Elisabet Sahtouris, другим глубоким мыслителем из области биологии, которая применяла понимание, полученное при изучении живых систем, и в особенности эволюционных процессов жизни, для создания более функциональной экономики. Её книга «Earth-Dance» и рукопись «Biology Revisioned», которую она написала совместно с Willis Harman незадолго до его смерти, далее продвинули моё понимание того, что некоторые называют новой биологией и мою способность понимать её предложения для разрешения современного кризиса человечества.
То понимание живых систем, которое формулировали эти две женщины, предоставили именно эти основополагающие принципы для структурной перестройки наших экономических институтов и отношений, которые я искал. Были ли эти встречи чисто случайными? Или были свидетельством проявления деятельности более высокого интеллекта? Я всегда буду удивляться. Так или иначе, они были ключевыми для того, чтобы я откликнулся на вызов написать ту книгу, которую вы сейчас читаете.


Большая легенда

Одна из первых статей Dr. Ho (доктора Хо), которую я читал на обратном пути в Нью-Йорка из Лондона объясняла её тезис о том, что мы находимся в центре изменения фундаментальной научной парадигмы: от метафоры машина к метафоре живой организм. Это оказалось одной из тех идей, которые приводят в стремительное движение интеллектуальное постижение, в ходе которого мириады бит, массивы данных и понимание вдруг объединяются таким способом, который даёт им новую силу и связность. Если наши легенды определяют различие в нашем образе жизни, то наш коллективный выбор большой легенды, посредством которой общества определяют природу реальности и своё отношение к ней, определяет очень большое отличие в том, как общества организуют себя и определяют свои цели. Отличие, выявленное доктором Хо между метафорой машина и метафорой организм (смотри главу 5) выскочило как ключ, открывающий отличие между тем обществом, которым мы являемся, и тем обществом, которым мы хотим потенциально стать.
На протяжении почти трёхсот лет западные общества, и всё более общества во всём мире, проживают смертельную историю (tale), инспирированную основными предписаниями ньютоновой физики. Согласно этой истории,

Вселенная подобна гигантскому часовому механизму, заведённому часовым мастером в момент творения и оставленному двигаться по инерции до момента, когда раскрутится пружина. Короче говоря, мы живём в безжизненной и затухающей вселенной. Лишь материя является реальностью, а целое есть ни более, ни менее чем агрегация её частей. По мере продвижения нашего понимания частей при помощи научной редукции мы добиваемся владычества над целым и получаем власть, позволяющую покорять природу.
Сознание – это иллюзия; жизнь – лишь случайный результат усложнения материи. Мы эволюционировали благодаря комбинации случайных генетических мутаций и конкурентной борьбе, в которой более приспособленные выжили и процветают, а те, кто слабее и менее приспособлены – погибли. Ни сознание, ни жизнь не имеют смысла и цели. Люди – это просто исключительно сложные машины, чье поведение продиктовано познаваемыми законами природы.
Борьба за территорию и выживание является главным законом природы. Мы не можем ожидать от человеческих существ быть или становится более чем жестокими животными, которые руководствуются как главными инстинктами выживания, размножения и отвлечения от экзистенциального одиночества при помощи материального удовольствия. Первичная функция учреждений в цивилизованных обществах состоит в том, чтобы использовать институциональный контроль иерархических структур и рынки для канализации наших тёмных человеческих инстинктов в направлении экономически продуктивных целей.

Эта легенда имела множество положительных результатов. Она освободила западные общества от уничтожающей интеллектуальной тирании церкви и придала законность познанию при помощи эмпирического наблюдения. Она блестяще сосредоточила своё внимание на подчинении себе материального мира и привела к необычайному прогрессу научного знания и технологии, что привело к ранее невообразимому изобилию у почти 20% населения мира и продвинуло наш вид на новый уровень планетарного сознания и коммуникации.
Однако негативным результатом легенды является то, что мы вступили на путь самоуничтожения. Она привела к тому, что деньги стали воспринимать как определяющую ценность современного общества, и дала рождение гедонистической этике материального самоудовлетворения; иерархическим, ориентированным на контроль мегаинститутам государства и корпорации; создала экономическую систему, которая потакает жадности и разрушает жизнь. Эта смертоносная история не даёт нам никаких оснований жить за пределами использования нашей технологии, чтобы создавать ещё более совершенные удовольствия. Она говорит нам, что у нас нет более возвышенной цели, чем стремиться потворствовать себе в материальной роскоши, поскольку освобождает нас от моральной ответственности за последствия наших действий – таким образом устанавливаются основания как для логического, так и эмоционального принятия нами капитализма.

Чтобы исследовать мифическую власть легенды, я экспериментировал сам с собой – расслаблялся и воспринимал её мировоззрение как моё собственное. Я повторял мантры. Вселенная – безжизненная машина. Жизнь – это случайность, сознание – иллюзия. Всё сущее находится в процессе медленного распада. Нам не к чему стремиться за пределами материального удовольствия.
Когда я задумываюсь над идеей этой легенды, я обнаруживаю, что материальный мир начинает терять свою тайну. Он кажется, более легко познаваемым и даже поддающийся обузданию. Это даёт ощущение возможности, хотя, в конечном счете, оказывается тщетным. С тех пор как моё собственное сознание является иллюзией, а реальностью является только смерть, непременно любое такое чувство власти или контроля само есть лишь иллюзия. Тогда это меня поражает. Моя судьба состоит в том, чтобы прожить жизнь в ужасном одиночестве – безнадёжно и неизбежно. Соответственно я чувствую страх, гнев и бесполезность. В сознании зашевелились вопросы: что я такого сделал, что заслужил такое проклятие? Почему я живу лишь с иллюзией сознания и при этом знаю и терплю это проклятие? Я долго пытался заглушить как-то своё сознание и отвлечь себя от таких вопросов. Я обдумываю возможности. Такова сила этой легенды.
Хотя наши легенды формируют наши образы реальности, сама легенда не есть реальность. Это скорее частная и неполная интерпретация реальности, намного более сложной, чем может постигнуть любой индивидуальный разум.
Наука разворачивается посредством непрерывной формулировки и проверки легенд, которые мы называем теориями. Когда старые легенды дискредитируются своими неудачами предсказывать и объяснять новые данные, начинают появляться новые элементы легенды до тех пор, пока в процессе последовательного приближения новая легенда не приобретёт форму, которая более успешно применяется для предсказания, объяснения и использования. Таким способом мы учимся устанавливать связи в нашем мире. Это способ науки и интеллектуальной культуры.
По иронии сама физика – область, больше всего ответственная за выработку идеи смертной вселенной, - была вынуждена признать при столкновении с таинственным миром квантовой механики, в которой правила механической причинности оказываются неприменимыми, что старая легенда является, по крайней мере, незавершенной. Мы должны, очевидно, сделать следующий шаг о признании того, что легенда об умирающей вселенной имеет дело только с теми аспектами нашего мира, которые могут быть описаны в терминах механики и процессов энтропии смерти и распада. Она не может предоставить удовлетворительные объяснения для всеобъемлющих процессов созидания, которые явно не ведут к беспорядку, но, наоборот, к даже более сложным уровням организации и возможности сознательного самоуправления. Признание нами пророчества старой легенды о смерти неумолимо ведёт наш вид к самоуничтожению. Пришло время для легенды, которая признаёт творческую энергию жизни и вдохновляет нас бороться за новые уровни понимания и действия.
Это яркое послание теолога Thomas Berry, который в «Размышлении о Земле (Dream of the Earth)» красноречиво доказывает, что наше будущее зависит от новой космической легенды, которая вернёт прежнее сакральное значение жизни и вовлечет нас в поиск ещё не реализованного потенциала жизни. Такая история воплощается и черпает вдохновение из многих источников, включая новые данные современной физики и наук о жизни, разнообразных духовных традиций мира. Хотя она остаётся как неполной, так и спекулятивной, новая легенда выглядит примерно следующим образом:

Вселенная является самоорганизующейся системой, вовлеченной в развёртывание и реализацию своих возможностей посредством протекающего процесса перехода ко всё более высоким уровням порядка и самоопределения. Современная наука подтвердила веру древних индусов, что вся материя существует как возобновляющийся круговорот перетекающих из одной в другую энергий. Кроме того, материя способна каким-то образом сохранять целостность своих границ и внутренние структуры среди кажущегося беспорядка.
Подобным образом клетки живого организма, которые постоянно находятся в состоянии энергетического изменения, сохраняют свою индивидуальную целостность как часть более крупных целостностей. Эта способность предполагает некий вид самопознания как у «инертной» материи, так и у живых организмов на каждом уровне организации. Разум и сознание могут принимать множество форм и каким-то способом пронизывают даже материю. То, что мы знаем как жизнь не может быть случайностью творения, но скорее неотъемлемо от него, является центром притяжения (an attractor), который придаёт форму творческому разворачиванию космоса.
В той степени, в какой эти предпосылки являются правильными, они подсказывают, что мы с трудом начали догадываться, гораздо меньше нашего опыта, о возможностях нашей собственной способности к разумной, само-осознанной жизни. Также не испытали мы свои возможности к самоуправляемому сотрудничеству как фундаменту современной социальной организации. Эволюция, хотя и предполагает конкурентную борьбу, насилие и смерть, предполагает также и любовь, воспитание, воспроизведение и духовное возрождение – и является принципиально кооперативным и разумным предприятием.
Есть существенное доказательство, что для здоровых людей совершенно естественно жить совершенно и полностью на службе раскрытия способностей своих, коммуны и планеты. Тем не менее, в нашем небрежении мы дошли до сомнения в этом аспекте нашего бытия. Воспитание творческого развития наших способностей заботливой жизни должно быть главной задачей институтов цивилизованного общества. Мы переживаем время пробуждения от нашей забывчивости и принятия сознательной ответственности за преобразование наших институтов для этой цели.

В отличие от легенды о мёртвой вселенной, эта легенда призывает нас углубить наше понимание возможностей жизни и сознания и овладеть искусством жизни как на индивидуальном, так и социальном уровне. Она призывает нас принять жизнь как определяющую ценность общества и осознать, что у нас есть свобода и возможность сделать этот выбор.
Кто-нибудь может возразить, что эта новая легенда едва нова. Скорее, это одна из самых старых легенд, открытие мудрости традиционных культур, которые видят доказательство помощи сознательного разума в работе всего творения и подчеркивают неразрывную связь личности с общиной. Что является новым, так это способ, которым эта легенда объединяет древнюю мудрость с современными научными достижениями, проникновениями в сущность и методами наблюдения, чтобы достичь нового понимания возможностей для роста к более высоким уровням индивидуальной и общинной функции.
Поэтому не удивительно, что когда я сосредотачиваюсь на том, чтобы сделать эту истории своей собственной и повторяю её мантру в уме, результат оказывается совершенно отличным от результата для легенды о мёртвой вселенной. Энергия смерти открывает путь для жизненной энергии творения во всём её великолепии, единении и разнообразии. Я пристально всматриваюсь в благоговение в каждом объекте, камне, цветке, насекомом, животном и человеке – каждый поглощён танцем жизни, постоянно воссоздавая её каждый атом и молекулу, каждый неотъемлемый участник в эпическом процессе открытия, посредством которого живая вселенная пытается познать себя через возрождение и преобразование (transcendence). Всматриваясь в глаза другого человека, я обнаруживаю окно в душу созидательной вселенной, её безграничный потенциал для любви и творчества. Я наслаждаюсь даром сознания, которое даёт мне привилегию испытывать благоговение и восхищение перед красотой священного чуда жизни. Я живу, значит я являюсь неотделимой частью процесса творения. Я ощущаю себя радостным, ожидающим, уверенным, влюблённым и наполненным возможностями жизни. Я ясно понимаю, что могу сделать эту историю своей собственной. Это мой выбор.
В таком случае я восхищаюсь. Что бы произошло, если бы каждый из нас принял сознательную ответственность за выбор большой легенды, посредством которой мы бы могли жить? Какой тип обществ мог бы создать наш вид, если бы значительное количество из нас приняло бы историю живой вселенной как свою коллективную историю? Каким могло бы быть значение для того, как мы себе мыслим и организуем нашу экономическую жизнь? Могла бы новая легенда открыть путь социальному и духовному прогрессу, который сейчас блокирован современным подобием догматической интеллектуальной тирании, однажды уже навязанной церковью?

Наше современное понимание жизни и сознания остаётся примитивным в сравнении с нашими знаниями о физическом мире. Как мне помогла ясно понять моя случайная встреча с Мае-Ван Хо и Элизабет Саторис (Mae-Wan Ho and Elisabet Sahtouris), великие научные изменения третьего тысячелетия заключаются в углублении нашего понимания жизни и её возможностей. Если наука о мёртвой вселенной определяла наше прошлое, то наше будущее зависит от продвижения нашего понимания самих себя как людей, которые существуют как часть живых процессов нашей планеты.
Новые направления проникновения в природу живых систем начинают оказывать влияние на мир науки. Возможно однажды, почти как наука двадцатого века указывала на физический мир для объяснений живого мира, мы сможем почерпнуть на основании наших знаний о живом мире понимание того, как структуры физического мира поддерживают свою структуру. Переход от мёртвой науки к живой, по-видимому, уже происходит, определяя этапы для эпохального изменения в человеческом сознании и трансформации нашего экономического и институционального образа жизни.

У нас сейчас есть знания и коммуникационные технологии для функционирования глобального разума (global-species intelligence) – чтобы предвидеть будущие последствия наших коллективных действий и чтобы сделать сознательный коллективный выбор действовать иначе, чем мы действовали до осознания реальности, что туда, куда мы сами себя нацелили, не захочет идти ни один нормальный человек. Пожалуй, это более чем случайность, что мы сейчас обнаруживаем себя как перед лицом необходимости, так и возможности принять ответственность за наше влияние на продолжение эволюции жизни и сознания на нашей планете.
В прошлом, главным образом биологические детерминисты, такие как социобиологи и социал-дарвинисты, которые обращались к биологии для понимания политики и экономики, обычно оправдывали существование расизма, половой дискриминации, неравенства и безжалостной капиталистической конкуренции. Эти программы характеризовались ограниченным и фаталистическим видением человеческого положения, которое согласуется с легендой мёртвой вселенной. Радикально иным является взгляд на функционирование и эволюцию живых систем для постижения нас как ещё нереализованных потенций. Это вызов, стоящий перед нами, для ответа на который, как я надеюсь, книга «Пост-корпоративный мир» может сделать небольшой вклад.

В книге «Когда корпорации правят миром» я говорил о «тирании рынка, который расширяет своё влияние на всю планету подобно раку, всё более колонизирующему жизненное пространство планеты, разрушая среду жизни, вытесняет людей, превращая демократические институты в беспомощные и поддерживающий жизнь в ненасытных поисках денег»[2]. В тот момент я использовал термин рак просто как метафору.
В книге «Пост-корпоративный мир» я углубляю анализ, чтобы доказать, что проблема заключается не столько в рынке, сколько в капитализме, который представляет для здоровой рыночной экономики то же самое, что и рак – для здорового тела. Рак наступает тогда, когда генетический дефект заставляет клетку забыть о том, что она является частью большего тела, здоровое функционирование которого является существенным условием для её собственного выживания. Клетка начинает свой рост без оглядки на последствия для целого, и окончательно разрушает тело, которое её питает. По мере того, как я всё больше узнавал о характере развития рака в теле, я пришел к ясному пониманию, что ссылка на капитализм как раковую опухоль скорее клинический диагноз для патологии, к которой склонна рыночная экономика без адекватного контроля со стороны граждан и правительства, чем метафора. Наша надежда на будущее должна опираться на восстановление здоровья наших демократий рыночных экономик путём очистки их от патологии.
Когда имеют дело с раком тела, исключительно эффективным является адекватная стратегия подавления. Чтобы стать здоровым, необходимо лечение, направленное на удаление или убийство дефектных клеток. Некоторая комбинация хирургического удаления с мерами по ослаблению раковых клеток и укреплению природной защиты тела является, вероятно, подходящей. Существует сильная параллель со стоящей теперь перед нами задачей. Лечение капиталистического рака для восстановления демократии, рынка и наших человеческих прав и свобод потребуют фактически ликвидации установления ограниченной ответственности в пользу прибыли государственных корпораций как они нам известны, чтобы создать пост-корпоративный мир посредством следующих действий:

     Покончить с легальным вымыслом, что корпорации уполномочены заниматься правами людей и устранить корпорации от участия в политике;
     Провести серьёзную политическую реформу по уменьшению влияния денег на политику;
     Уничтожить благоденствие корпораций путём ликвидации прямых субсидий и возмещения убытков других внутренних расходов посредством пошлин и налогов;
     Ввести механизмы по регулированию международных корпораций и финансов; и
     Использовать фискальную и регуляторную политику, чтобы сделать финансовые спекуляции неприбыльными и отдать экономическое преимущество человеко-соразмерным, находящимся в коллективной собственности предприятиям (stakeholder-owned enterprises).

Я не питаю иллюзии, что удаление капиталистической опухоли будет лёгким делом. Рак в любых его проявлениях редко поддаётся лёгкому лечению.
С другой стороны, я не вижу реальной перспективы для дружественного сосуществования жизни и капитализма. Раковые и здоровые клетки представляют друг для друга антитетические способы бытия и оценки. Любое кажущееся приспособление их друг к другу является по своей природе нестабильным и наиболее вероятно будет разрешено в пользу рака. На маленькой и перенаселённой планете с ограниченной системой жизнеобеспечения наш выбор как вида заключается принципиально между жизнью после капитализма и жестоким глобальным социальным и экологическим коллапсом.


Призыв этой книги

В прологе к книге «Когда корпорации правят миром» я пригласил читателей подходить к книге так, как будто они ведут разговор с близким другом, слушать доброжелательно, но активно и критически – привносить свой опыт и видение перспектив, чтобы вести себя как люди, которые озабочены будущим, которое мы оставляем нашим детям. Последующий отклик показывает, что многие читатели приняли приглашение серьёзно и глубоко, лично занялись книгой и её предметом. Многие поделились мыслями со своими друзьями и создали дискуссионные группы по обсуждению проблем, затронутых в книге.
Этот подход ещё более соответствует «Пост-корпоративному миру» из-за его более личностного характера. Я написал «Когда корпорации правят миром» как призыв к политическому пробуждению. В книге «Пост-корпоративный мир» я повторяю этот призыв, но добавляю призыв к духовному пробуждению, сфокусированному в очень старой проблеме: преодолению соблазна принести в жертву дух за пригоршню серебра. Наконец, я рассчитываю, что это вклад в подъём нашего совместного сознания о временами фундаментальных смыслах большой легенды, которая формирует наши ценности и определяет направление нашей жизни.
Я хорошо осознаю, что многие читатели закончат чтение книги с вопросом: «Хорошо, у меня есть новая легенда. Что мне теперь делать?». Прежде всего, необходимо признать, что в мире, которым управляют институты, основывающие свою власть на нашей забывчивости, – само пробуждение уже является революционным актом. Политическое и духовное осознание является нашей лучшей иммунологической защитой против поражения капиталистическим раком.

«Хорошо, - может сказать читатель, - достаточно вглядывания в Новый Век (New Age navel-gazing), я готов изменить мою жизнь и что-то для этого сделать. Что дальше?». Это не книга с практическими рекомендациями о том, как за десять шагов сделать мир лучше. Это книга об изменении способа, которым мы воспринимаем реальность, и думаем о её возможностях. В сказанном на страницах этой книги, я надеюсь, вы найдёте и идеи и вдохновение для личного действия. Вы найдёте много предложений по инициативам политической реформы, как такие, которые перечислены ранее, в части III. Там, где упомянуты конкретные группы, обратите внимание на сноски для получения контактной информации – включая адреса WEB-страниц, которые приведут вас ко многим другим организациям и ресурсам. Часть IV говорит о людях, которые создают новую легенду своим образом жизни. Они воплощают многие полезные идеи и много вдохновения. Глава 14 предлагает широкий диапазон возможностей для личного действия, которые вы можете желать рассмотреть в развитие своей личной стратегии для включения в создание пост-корпоративного мира.
Есть несчётное множество способов быть полезным и каждый из нас должен найти собственную линию поведения, чтобы претворить эти идеи в личное действие. Я прошу читателей не пытаться связаться прямо со мной, чтобы получить для себя совет или обсудить поднятые здесь вопросы, поскольку я могу лишь отправить вас обратно к тем же самым источникам и у меня нет личного времени и ресурсов, чтобы отвечать индивидуально – столько, сколько я хотел, я сделал. Чтобы иметь нормальный источник идей и контактов – подписывайтесь на YES! A Journal of Positive Futures – журнал, упомянутый ранее. Полезная помощь также доступна на Web-странице YES! по адресу www.futurenet.org .

Что касается того, что вы можете ожидать на дальнейших страницах, то «Пост-корпоративный мир» разделён на четыре части. Часть I, «Ужасная легенда», рассказывает о том, как легенда о вселенной как часовом механизме в конечном счёте привела к триумфу денег над жизнью через возвышение капитализма за счёт демократии, рынка и самой жизни. Её цель состоит в том, чтобы сформулировать доказательства в пользу того, что для выживания и процветания нашего вида необходимо глубокое изменение. Если вы сможете читать Часть I без гнетущего чувства, то вы, вероятно, упустили мысль. Но не расстраивайтесь: остальная часть книги сосредоточена на хороших новостях о том, что изменения возможны и что движущую силу образуют силы, которые могли бы привести нас к пост-корпоративному, посткапиталистическому будущему.
Часть II, «Легенда жизни», является большей историей жизни, чем открылось за 19 миллионов лет космического полёта, который привёл нас к настоящему конкретному моменту. Она распространяет постижения из новой биологии, которые обнаруживают неотъемлемую способность жизни к самоорганизации посредством уважения нужд, свободы и согласия как индивида, так и сообщества – предлагая возможности, нами ещё не реализованные.
Часть III, «Представляя пост-корпоративный мир», более детально исследует природу институциональных и политических альтернатив, между которыми мы должны сделать выбор, чтобы уничтожить экономическую патологию, которая нам досаждает и создать истинно демократическое, основанное на рынке, жизне-центрированное общество. Часть IV, «Возвращение к жизни», рассматривает процессы, уже формирующие движущую силу за радикальную метаморфозу к новой цивилизации, которая способна функционировать в балансе и гармонии с самой собой и с живыми системами планеты.

Эпилог, «Планетарное сознание», заглядывает вперёд на появление планетарного разума.
Я написал эту книгу в расчёте на то, что читатель не знаком с книгой «Когда корпорации правят миром», хотя во многих отношениях она является продолжением более раннего тома. Хотя она строится на одних и тех же базовых аргументах, я попытался минимизировать повторение идей, тем и примеров, уже представленных там. Например, «Когда корпорации правят миром» в большей мере имеют дело с функционированием глобальной финансовой системы, со слияниями и приобретениями, международными торговыми соглашениями, сокращением рабочих мест, корпоративным искажением демократии, событиями, ведущими к отказу капитализма от социального контракта, что создало средний класс в Западном мире после Второй Мировой войны и рассмотрением роли таких групп, как Совет по международным делам (Council on Foreign Affairs), Бильдербергский клуб (the Bilderberg), Трёхсторонняя комиссия (the Trilateral Commission) и Бизнес за круглым столом ("the Business Roundtable") в выработке консенсуса у элиты. Она также уделяет больше внимания народонаселению, природно-сырьевым проблемам, неравенству, беженцам (exclusion) и роли Мирового банка и Международного Валютного Фонда в углублении зависимости постколониальных экономик Третьего Мира посредством оказания помощи в развитии. Всё это не столь существенно для понимания аргументов книги «Пост-корпоративный мир», но оно даёт дополнительную глубину для анализа и обеспечивает более обширными документальными подтверждениями о причинах и дисфункциях правления корпораций.

Когда вы будете читать эту книгу, имейте в виду, что это книга об альтернативах, а не о неизбежном ходе событий. Я написал её с верой в то, что мы достигли критической точки, которая преподносит нам возможность и императив принять сознательную ответственность за нашу неизбежную роль в формировании как нашей собственной судьбы как вида, так и за будущую эволюцию жизни на планете Земля. Нет гарантии, что мы сделаем коллективный выбор в пользу жизни. В самом деле, в нашей истории и в современной ситуации есть много такого, что наводит на мысль, что мы не сможем сделать этот выбор. Однако перспективы позитивного выбора сильно завышены, как и степень, с которой мы принимаем участие в активном общественном диалоге о выборах, стоящих перед нами и совершаем наши выборы с осознанным пониманием последствий. Именно для продвижения вперёд этого диалога я и написал эту книгу.

Ссылки:
1. Willis Harman, Global Mind Change, 2nd ed. (San Francisco: Berrett-Koehler, 1998), p.185.
2. David C. Korten, When Corporations Rule the World (West Hartford, Conn.: Kumarian Press and San Francisco: Berrett-Koehler, 1995), p. 12.
______________________________________
© David C.Korten (Дэвид К. Кортен) - текст
© Смотрицкий Евгений Юрьевич - перевод с английского, 2007 г.
www.smotrytskyy.narod.ru