Факультет филологии и журналистики Ростовского государственного университета и Свободный Российско-Германский институт публицистики провели научную конференцию под достаточно суховатым названием: «Историческое развитие отечественной и зарубежной журналистики в контексте современности». В конференции приняли участие ученые Москвы, Ростова-на-Дону, Екатеринбурга, Воронежа, Краснодара, Ставрополя, а также большая группа гостей из Германии.
За академическим титулом конференции скрывались, по крайней мере, две тревоги современного журналистского сообщества. Тревога первая – хорошо ли мы учим? Это беспокойство нашло свое отражение в вышедшей в Ростове-на-Дону книге – «Модернизация журналистского образования». Среди авторов книги (изданной на двух языках) как российские ученые – Людмила Громова (Санкт-Петербург), Алла Беспалова (Ростов-на-Дону), Ольга Лепилкина (Ставрополь), Евгений Прохоров (Москва), Владимир Тулупов (Воронеж), Юрий Лучинский (Краснодар), так и зарубежные гости: Валерий и Татьяна Ивановы (Киев), Рейнхард Рикер (Майнц), Хорст Пётткер (Дортмунд), Даниэль Мюллер (Дортмунд), Вернер Д, Инка (Франкфурт-на-Майне). С этой первой тревогой созвучна и тревога вторая – что собой представляет сегодня теория современной журналистики, которой приходится опираться на весьма сомнительный опыт современных СМИ?
Мир, живущий по законам информационного общества (по крайней мере, нас в этом убеждают социологи, философы, политологи, коммуникативисты различных стран), с трудом отказывается от прежних теоретических стереотипов. К тому же современная практика СМИ заставляет теоретиков интенсивно искать ответы на состояние современной журналистики.
Какие вопросы требуют этих ответов? Видимо, один из самых животрепещущих – это проблема взаимодействия традиционных СМИ с новыми формами и способами передачи информации. В медийном пространстве мира сегодня все активнее заявляют о себе Интернет и мобильная связь. Идет очевидное сращение функций СМИ и СМК, электронные СМИ активно теснят СМИ печатные, привычные жанры и размываются, и вовсе исчезают.
Проще всего в данном случае свалить всю вину на непрофессионализм журналистов (дискуссия на эту тему развернулись в последние год-два и в «Известиях», и в других изданиях). Валить вину на так называемый «человеческий фактор» легко и просто. Получается совсем по Александру Твардовскому: «Города сдают солдаты, генералы их берут!» Можно также заодно присовокупить неразумную аудиторию («пипл всё схавает»), которая своей неспособностью мыслить провоцирует журналистику на очевидное низкопробство.
Но суть проблемы видится в другом: есть объективные факторы, влияющие на замедленное движение современной теории журналистики, которая недостаточно динамично откликается на призывы времени. Попробую обозначить некоторые из вопросов теории, требующих новых подходов. Боюсь быть непонятым своими коллегами – теоретиками журналистики, но мне представляется оперативная необходимость развести два понятия, которые сегодня в научной практике считаются синонимичными: это понятия «журналистика» и «публицистика». Журналистику следует
рассматривать прежде всего как особый вид профессиональной деятельности по поиску, обработке и распространению информации, а публицистику – как особую форму творческой деятельности, сориентированной на донесение необходимой информации в той «огласовке», которая требуется автору текста. Исходя из этого следует сразу принять к сведению, что никаких журналистских (а шире – медийных) текстов в природе не существует, есть только публицистические во всех их модификациях.
Нет медийных текстов – есть текст, существующий в медийном пространстве (а еще лучше – в пространстве инфоноосферы). Дискуссии уместны.
Из этой теоретической проблемы вытекает еще одна важная проблема – проблема сущности факта и ее интерпретации. Некоторые теоретики, например, предлагают говорить об атомарных и событийных фактах. Думается, что ввод новых терминов здесь вряд ли целесообразен. Факт, как нечто реально случившееся в системе пространственно-временных координат, инвариантен и самодостаточен. Речь может идти лишь о его интерпретации автором текста, которая может быть открытой и латентной. Эта оценка присутствует в сообщении о факте всегда. Сам ввод фактов в информационное пространство уже содержит элементы этой оценки. Именно поэтому все тексты, попавшие в силовое поле информационного пространства, публицистичны. Спорить здесь можно только об уровне этой публицистичности и формах ее выражения.
И, наконец, последнее. Сегодня теоретики публицистики много говорят и пишут о публицистическом тексте как дискурсе. Обращение к дискурсивности – это не прихотливая игра ума, а объективное требование современной публицистической практике, ведущей тяжелые бои с прагматиками от журналистики в условиях рыночной экономики за аудиторию. Публицистика в условиях рынка всё очевиднее тяготеет к превращению в рыночную публицистику. Эта тенденция опасна, потому что в данном случае диалог с аудиторией подменяется диктатом аудитории. Автор текста как субъект высказывания перестает быть значащей, ведущей фигурой в этом диалоге, превращаясь в обслуживающий аудиторию персонал.
Мы привыкли думать, что сервильная (обслуживающая) пресса – это пресса, которая идет на поводке у власти. К сожалению, распространение в последние годы многочисленных желтых изданий позволяет говорить об усиливающейся власти толпы. Толпа тем унизительна, что иногда, сама того не подозревая, уничтожает личность, а значит, и не требует, чтобы диалог с ней тоже вел личностно ничего не значащий автор. Вот почему так актуальна проблема дискурсивности публицистического текста, актуализации взаимоотношений автора и аудитории в момент речевого события.
Конференция, проходившая в Ростове-на-Дону, в той или иной степени затронула названные мной выше проблемы, связанные с функционированием современных СМИ.
И очень Среди выступлений, прозвучавших на конференции, большой интерес вызвал доклад А.И.Акопова, посвященный историко-типологическому генезису СМИ. Действительно, в эпоху нарастающего влияния Интернета на аудиторию, с одной стороны, и на средства массовой информации, с другой, актуальной становится проблема СМИ и СМК. Проблема, поставленная проф. Акоповым, вызвала оживленный интерес аудитории и дискуссию, в которой приняли участие ряд коллег.
Впрочем, это был не единственный повод для дискуссии. Как пишут в таких случаях, оживление в зале вызвало выступление Елены Юрьевны Третьяковой, познакомивших слушателей со своей оригинальной концепцией взаимодействия мифа и книжности в пространстве пушкинского творчества. Казалось бы, в узкоспециальную проблему Третьякова внесла актуальный аспект: она говорила о природе дискурсивности художественно-публицистического текста. Тут уж затрепетали сердца как сторонников нового для публицистики термина, так и их оппонентов. Само внимание к проблеме дискурса показало, что как бы нынешние теоретики публицистики и историки журналистики ни относились к постановке этого вопроса, понятно, что нынешняя практика СМИ открывает большие возможности для продолжения теоретических поисков в этой сфере.
О чем бы ни говорили участники конференции – о типологии студенческой прессы (Юлия Носова), о принципах историзма практической журналистики (И.Н.Тхагушев), об истории частных газет Кубани и Ставрополья (Ю.В.Лучинский, О.И. Лепилкина), в конечном счете, все выступавшие обращали свои исследовательские взоры к наиболее острым проблемам сегодняшней публицистики.
хорошо, что в этом разговоре приняли участие немецкие коллеги, а также представители российских вузов.
Дискуссия, начатая в Ростове-на-Дону, надеюсь, будет продолжена на кафедрах и в студенческих аудиториях российских факультетов и отделений журналистики, представители которых в перерыве между заключительным фуршетом и занимательной прогулкой по Дону говорили о вещах серьезных, полезных и беспокоящих наше журналистское научное сообщество.
