Нынче в Ростове засилье итальянцев. Только недавно послушали в музыкальном театре "Травиату", как вдруг к концу сезона - сразу две премьеры. Режиссер из Питера Сусанна Цирюк поставила "Брачный вексель" Россини и "Паяцев" Леонкавалло. Начинаешь ощущать, что живешь не где-нибудь в глухой провинции, а в приличном европейском городе. Право же, еще немного и ростовские таксисты, подобно венецианским гондольерам, будут за ту же плату услаждать наш слух мелодичными ариями.

Но - шутки в сторону, это действительно замечательно, что музыкальный театр с первого же сезона заработал в полную силу, радикально обновив состав труппы. Другое дело, что художественный уровень постановок далеко не всегда дотягивает до европейского. А мерить провинциальными мерками, как обычно делали со спектаклями театра музкомедии, не хочется. Потому что новый театр, к счастью, довольно успешно избавляется от своего трафаретного опереточного прошлого и делает заявку на самостоятельный, оригинальный художественный результат. Ну что ж, господа, значит и спрос с вас соответствующий!

Итак, вернемся к двум премьерам.
Выбор для постановки "Брачного векселя", честно говоря, слегка удивляет. Никто, конечно, не сказал, что ставить можно и нужно только "Севильского цирюльника", но почему Сусанна Цирюк остановилась на самом первом из произведений великого маэстро, увидевшем сцену, сказать трудно. Оперу, которая названа постановщиком "любовными играми в двух действиях", Россини сочинил в восемнадцатилетнем возрасте. Этот факт очень трогательно обыгрывается в одной из заметок на рекламном стенде в фойе театра. Но если вспомнить, что заниматься музыкой маэстро начал только в двенадцать лет, а, кроме того, по свидетельству современников, был чудовищно ленив (по этому поводу сохранились даже забавные анекдоты), то можно предположить, что опера "Брачный вексель" - это еще не вполне Россини. Однако отдельные дьявольские штучки, из-за которых композитор всю жизнь препирался с исполнителями, здесь уже есть. Например, характерные для финалов арий бешеные темпы, которых - нужно сказать прямо - не выдерживают ни вокалисты, ни оркестр. Но это частности. А в целом к исполнителям больших претензий нет. Уровень профессионализма Эдуарда Закарьяна, Ольги Ивановой, Петра Макарова, заслуженной артистки России Марины Красильниковой, Александра Мусиенко сомнений не вызывает. Михаил Косилкин немного слабее, но из ансамбля не выпадает. Так что спето качественно, исполнителям - браво, а вот к режиссеру много вопросов…

Богатый американский коммерсант хочет найти себе жену в Англии. Он подписывает обязательство жениться на девице, которую подыщет ему его английский компаньон Тобиас Миль. Но только в случае, ежели указанная девица будет соответствовать определенным требованиям. А у Миля - совершенно случайно - есть подходящая дочка. А у дочки - абсолютно закономерно - есть возлюбленный, и замуж за американца она не хочет. Два коротеньких акта, полных недоразумений, приводят к двум свадьбам в финале. Все в меру невнятно, как в большинстве оперных либретто, особенно итальянских.

Этот сюжет показался режиссеру-постановщику спектакля Сусанне Цирюк весьма подходящим для того, чтобы вписать его в устрашающе современную обстановку. Проблематика такая актуальная, что ли… Наболевшие вопросы, в общем.

Осовременивание производится весьма решительными методами. Угадайте, на чем прибыл американский жених (опера, напоминаю, написана в самом начале Х1Х века)? Правильно, на самолете. Да еще на каком: ярко-желтый, огромный, полсцены занял, мотор ревет - оркестра с солистами не слыхать! Костюмы выдержаны преимущественно в ядовито кислотных тонах - глазам больно. И почему-то скроены так, что скрывают достоинства и подчеркивают недостатки фигуры - не будем показывать на актеров и актрис пальцами. Но воля режиссера - закон, и послушные ей актеры демонстрируют свои наряды на куске сцены, оставшемся от самолета. Он выполнен в виде боксерского ринга, и герои оперы, когда не хватает слов и музыки, решают там свои проблемы врукопашную (присутствуют боксерские перчатки и прочие спортивные атрибуты).

Есть еще очень важный элемент сценического оформления. На переднем плане стоит такое… Даже не знаю, как назвать… Кушетка, что ли, или диванчик. Впрочем, есть гораздо более точное слово для определения этой мебели. Но для того, чтобы было понятно, требуется маленькое отступление.
Когда-то в юности ездила я с компанией друзей на море - в лагерь "Лиманчик". Лично я как женщина приличная ездила с мужем, да и многие ездили парами, но были и одинокие охотники. Вот как раз для них и ставилась в лагере лишняя палатка - мало ли у кого как личная жизнь сложится. А называлась в обиходе эта палатка - обнималкой. По приезде в город значение этого слова расширялось (до комнаты) и сужалось (до предмета обстановки) - по обстоятельствам.

Так вот, я эту обнималку сразу узнала. Потому что именно на ней именно этим постоянно занимались герои оперы в различных комбинациях. Ведь секс в нашей стране обнаружен всего лет двенадцать-тринадцать тому назад, а стало быть, он является непременным атрибутом современности.
Фривольность, куртуазность, игривость, чувственность - все это есть в музыке Россини (даже раннего), но напрочь отсутствует в поведении героев на сцене. Они уныло тискают друг друга, а затем расходятся с чувством выполненного долга. В общем, "их добросовестный, ребяческий разврат"…

Но хватит злословить. В сущности, все мои многочисленные вопросы к режиссеру сводятся к одному главному: зачем все это сделано? Новая идея рождается в спектакле? Да нет, вроде бы. Интересная концепция выстраивается? Тоже незаметно. А тогда зачем?
Сусанна Цирюк уехала в свой Питер - она мне не ответит. За нее ответил завлит театра Григорий Абаджан. В своей статье о постановке "Брачного векселя" (ее можно прочитать на уже упомянутом мной рекламном стенде) он решительно отстаивает право режиссера на э п о т а ж.

Уважаемый Григорий Абрамович! Как человек пишущий вы гораздо опытней меня, и я никогда не рискнула бы давать вам советы. Но на Чехова вы, надеюсь, не обидитесь? Желательно, писал Антон Павлович, чтобы пишущие были людьми зрелыми, знающими, что слова "ехать" и "хлеб" пишутся через "ять". Сколько воды утекло с тех пор! Нет больше злосчастной буквы "ять", отравлявшей жизнь пишущим людям, а жить легче не стало. Без харизмы, экзистенциализ-ма и э п а т а ж а нынче не обойтись.

А что касается права на этот пресловутый эпатаж, то не мной придумано, что это право дано только талантливым. И им оно дается в полной мере. А эпатаж ради эпатажа мало греет.
Нетрудно догадаться, что перед "Паяцами" я была настроена несколько скептически, тем более, заранее зная, что и здесь Сусанна Цирюк произвела манипуляции со временем. Правда, сдвиг небольшой - из конца Х1Х века в 20-е или 30-е годы ХХ. Но за эти тридцать-сорок лет ритм жизни, мода и стиль изменились радикально. Вместо лент, оборок и кружев - четкие линии костюмов (с невероятно укоротившимися юбками!). Вместо сдержанной плавности движений - вызывающая раскованность. Вместо ласкающих ухо романсов - пронзительный фокстрот. Нет, музыка, естественно, осталась в авторском варианте, но на нее наложен новый видеоряд.

Скептикам с предвзятым мнением жизнь иногда преподносит удивительные сюрпризы. Я ждала повторения схемы, опробованной на "Брачном векселе". Если честно, то и примерный план рецензии сложился в моей самоуверенной голове. И пропал напрасно.
Временной сдвиг, в отличие от предыдущего спектакля, оказался удивительно осмыслен-ным. Люди на сцене двигаются чуть-чуть утрированно, как в старых фильмах. Немного шаржированная походка, как на шарнирах… Да это же марионетки! По ходу действия Арлекин, Коломбина и другие персонажи итальянской комедии del'arte должны появиться лишь в финале, когда бродячие артисты разыгрывают представление перед публикой. А здесь Канио, Недда и другие герои оперы порой выглядят немного по-кукольному скованными даже еще без яркого грима и традиционных костюмов. Марионетки разыгрывают комедию с трагическим финалом, в котором выясняется, что куклы, оказывается, живые. Такой поворот стандартной темы "люди - куклы" очень впечатляет, особенно в сочетании с предельно экспрессивной музыкой Леонкавалло.

Не знаю, что сказал бы знаток итальянского языка о произношении наших актеров (опера исполняется на языке оригинала). Я, к счастью, по-итальянски не понимаю, поэтому имела возможность просто слушать музыку. По-моему, в таком варианте получилось совсем неплохо, тем более, что русскоязычные переводы оперных либретто в большинстве своем чудовищны.
Михаила Акименко (Канио) и Елену Кузнецову (Недда) исполняемые партии вынуждают почти постоянно быть на пределе своих выразительных возможностей. Раздвоение на кукольную и человеческую ипостаси, конечно, представляет трудность, но и обогащает вокал и сценическую игру. В результате появляется множество интересных приемов - слушаешь с увлечением и удовольствием с начала до самого "Finita la comedia".
Одному Богу ведомо, как могли родиться почти одновременно эти два схожих по формаль-ным признакам, но таких разных по сути детища!

P.S. Два слова о вещах, не имеющих отношения к музыке. Обе оперы, о которых шла речь выше, одноактные. То есть, на два акта их разделил постановщик. В этом, конечно, нет ничего криминального: посещение театра включает в себя и демонстрацию дамских туалетов в антракте, и посещение буфета. Но когда билет в партер на одноактную оперу - около полутора часов чистого звучания - стоит за двести рублей (так же, как и на четырехактную "Кармен"), это не вполне логично. Конечно, не минутами звучания меряются произведения искусства, и все же…
Возможно поэтому ни на одном из спектаклей я не видела никого из знакомых, хотя на любом филармоническом концерте встречаю не менее десятка. Посещение оперы не по карману среднему ростовскому любителю музыки. Конечно, можно купить за 50-70 рублей билет на галерку, в расчете на свободные места где-нибудь поближе. Но это, согласитесь, скорее студенческий вариант. А для большинства людей выход в театр - мероприятие семейное, торжественное, и его нельзя портить суетой с поиском свободных мест.
Стало быть, новый театр - для богатых. Как быть с богатыми духовно?
________________________
©Колобова Анна