Кризис в российских средствах массовой информации – явление не новое. Это перманентная борьба за свободу слова, общий упадок престижа профессии, обвинения в продажности и спекуляции на человеческих бедах. Одновременно к СМИ все чаще, на фоне увеличивающейся пропасти между народом и властью, прибегают как к последней инстанции в борьбе за истину. Потому что в современной России ни в чиновничьих кабинетах, ни в судах, ни в прокуратуре отстоять ее не удается. Роль печатного издания обществу видится главной в войне с беззаконием, изобличении зарвавшихся чиновников, защите прав граждан, но в итоге, в большинстве случаев, приводит к тому, что общество машет на журналистов рукой: «все равно правды не напишут». Парадокс…

В общественном сознании журналистика – явление амбивалентное, с одной стороны – вторая древнейшая, с другой – профессия почти сакральная, недосягаемая в силу многих причин. Согласитесь, не каждый человек обладает творческими способностями, разумной конфликтностью, остротой взгляда и, наконец, определенной смелостью.

Саратов, в силу политических причин, может смело претендовать на пособие по изучению образцов журналистского мастерства. Достойных информационных площадок достаточно, прославленных перьев старшего поколения немало, но не хватает самого необходимого – молодых кадров. Ибо журналистика – профессия мобильная, конфликтная, даже отвязная, то есть дело молодых. Редакторы печатных изданий в панике – не с кем работать, руководители телекомпаний хватаются за голову – специалистов нет, и не предвидится. Неравнодушным остается брать на себя функцию легендарного Ясена ЗАСУРСКОГО и заниматься обучением заинтересованных новичков, потому что достойный уровень изданию или телевизионному продукту обеспечивают в первую очередь люди. Как такая ситуация могла сложиться в городе, где существует целый Институт филологии и журналистики в СГУ им. Н.Г.Чернышевского, ежегодно выпускающий на медийный рынок дипломированных спецов?

Посторонним вход воспрещен

Надо сказать, отечественная журналистика всегда была особенной – более духовной, нравственной, интеллектуальной, чем западная, где ключевая роль отводилась информационным жанрам. История же общественной мысли в России развивалась во многом благодаря журналистским проектам, и множество великих имен так или иначе были связаны с этим поприщем: Пушкин, Достоевский, Герцен, Горький, тот же самый Николай Гаврилович Чернышевский. Сегодня же в его родном городе: в СМИ при максимум информации – минимум аналитики, со страниц изданий практически исчезла публицистика, а об очерках, фельетонах и памфлетах уже можно вообще забыть. С одной стороны, это отчасти примета нового времени и современных информационных технологий, с другой – большая часть прессы, находясь под колпаком у власти, не может позволить себе особо разгуляться. Впрочем, в отношении-то жанрового разнообразия особых ограничений нет. Главное же – писать некому. Но не могут же все выпускники Института филологии и журналистики СГУ покидать родные края и устраиваться исключительно в Москве, не поработав ни одного дня в местной прессе? Оказывается, пугает уровень подготовки журналистов, которые переступают пороги саратовских редакций. Отзывы главных редакторов: Денис Есипов, главный редактор газеты «Репортер»: «Складывается впечатление, что они выходят на рынок СМИ с весьма своеобразным пониманием специфики работы. Люди почти ничего не знают и ничего не умеют, но сразу хотят получать большие гонорары», Вадим Рогожин, генеральный директор ООО «Медиа-мир»: «Приходится говорить: забудь обо всем, чему тебя учили, и начинай все с чистого листа», Алексей Колобродов, главный редактор журнала «Общественное мнение»: «У молодых людей с дипломами о высшем образовании полностью отсутствует методология сбора информации, нет никакого понятия о жанрах: не отличают очерка от репортажа», Татьяна Артемова, главный редактор газеты «Саратовские вести»: «Они не готовы к общению с с людьми, в т.ч. и чиновниками, не умеют правильно задавать вопросы, чтобы те не смогли уйти от ответа, не в состоянии преодолеть психологический барьер в беседе с должностным лицом», Сергей Михайлов, главный редактор газеты «Саратовский репортер»: «Часть молодых журналистов считают себя умнее министров, и не умеют слушать и внимать им» и т.д. и т.п. Руководители СМИ оказались поразительно единогласны в своем мнении относительно кадров, которые ежегодно поставляет им саратовский Институт филологии и журналистики. В чем проблема?

Первое и самое главное: это отсутствие полноценной связи с производством. Журналистика – та профессия, в которой на первом плане стоят практические знания, а на втором теоретические, не всегда применимые к жизни. На официальном сайте СГУ указано, что тамошние студенты Института филологии и журналистики проходят практику в теле- и радиокомпаниях (в том числе, на TV Турции), в редакциях журналов и газет, в PR- и рекламных агентствах. Вот только получается, что в известных саратовских общественно-политических изданиях, с главными редакторами которых я беседовала, студенты практиковаться не спешат. А те, в свою очередь, учитывая их уровень подготовки, не спешат с ними сотрудничать: не у всех есть время и силы обучать практикантов с нуля, объясняя элементарные вещи, о том же сборе информации, к примеру. Замкнутый круг.

Налицо закрытость отрасли и невосприимчивость к переменам. Как только в вузовской системе кончились деньги, в ней естественно возникли механизмы выживания, которые не способствуют развитию школы. И поэтому легче проедать имиджевый капитал, накопленный в советской системе, чем осуществлять болезненные перемены. Согласитесь, репутация у госуниверситета еще очень высокая. Можно сравнить подобную ситуацию с бизнесом, где есть очевидный критерий успеха – прибыль. Для роста капитализации в конкурентно способной экономике нужно постоянно повышать эффективность, открывать новые возможности. Но если отгородиться от рынка, например, административным ресурсом, можно получать прибыль и так. В сфере образования то же самое, если посмотреть на учебный план данной специальности, все выглядит солидно и благопристойно, а получить перспективного специалиста не удается.
     Учитывая общее недовольство руководителей СМИ выходцами с филжура, возникает естественный вопрос, кто и каким образом преподает студентам азы профессии? Все ли из них прошли журналистскую школу и на себе испытали тяготы и прелести редакционной жизни? Безусловно, среди преподавателей есть профессионалы своего дела и маститые журналисты, но компетенция многих вызывает определенные сомнения. Показательный факт: на практику в газету «Репортер» в свое время пожаловала студентка с тогда еще факультета филологи и журналистики (в Институт он реорганизован в этом году, – В.Ф.), которой главный редактор Денис Есипов дал задание написать материал о повышении цен на бензин. Причем пояснил, к кому обратиться за информацией и комментариями: работникам автозаправок и, непосредственно, автовладельцам. Удивительно, но девушка с заданием не справилась. «Дайте мне что-нибудь переписать, – попросила она. – Я все равно журналистом не буду, а пойду преподавать».

Стоит заметить, что студенты этого факультета могут проходить практику в собственных корпоративных изданиях: «Наш университет» и «Студенческий город». Но ценность подобной практики тоже вызывает вопросы. Одно дело - писать в стенгазету, я имею в виду не только профессиональный уровень, а технологический процесс и ограничения, оправданные географией издания, а другое - практиковаться в прессе с абсолютно другими уровнем и задачами. Поэтому у студентов в выхолощенной среде не может выработаться понимание и чутье в подборе нужной информации или поиск собственной интонации.

Свобода в загоне

Конечно, попадаются и среди практикантов ценные кадры. Способные молодые люди с желанием познавать и развиваться, утвердиться в профессии. Но почему-то в самом Институте филологии и журналистики такие не на хорошем счету. Видимо, при изучении дела на практике, у них пропадает интерес к теории, которой пичкают на лекциях. Моя подруга Юля, еще со школьных времен занявшаяся журналистикой, была отчислена с филжура уже со второго курса: забросила учебу, не увидев смысла в этом образовании, теперь жалеет о зря потраченном времени и деньгах. Юле не раз приходилось спорить с преподавателями по поводу принципов верстки, а также заучивать никому не нужные термины, без которых она спокойно обходилась на работе в редакции. Может, Институту уже пора обновлять учебные программы или, наоборот, отсекать лишнее? Впрочем, совсем юные журналисты увлечены учебным процессом и с удовольствием делают студенческие газеты, общаются на специальных форумах на сайте, принимают участие в викторинах и т.д. и т.п. В общем, чувствуют себя прекрасно, пока не появляются во «взрослых» редакциях.

Еще один момент. Это принципиальная точка зрения: журналистика – отдельная область профессиональных знаний, которая вовсе не обязана базироваться на общефилологических дисциплинах. А Институт филологии и журналистики уже одним названием предполагает филологическую базу. Классическое образование – хорошо, но оно не сделает из человека востребованного журналиста, поскольку на рынке СМИ уже давно произошло разделение аналитической журналистики и информационной, появилась новая «сетевая» журналистика, профессия стала более технологичной. Не секрет, что на рынке масс-медиа задействованы люди самых разных профессий: от бывших спортсменов до сотрудников правоохранительных органов, и, в принципе, это общемировая тенденция. Ноги этого явления растут из того, что на данный момент образовательные программы учебных заведений по журналистике предполагают всестороннее развитие, без узкой специализации. И от этого никуда не денешься – так принято во всем мире. Поэтому в профессии так много специалистов из других областей, которые обладают чисто профессиональными знаниями и попутно литературным умением ясно излагать свои мысли. Но, учитывая этот нюанс, в любом институте можно создать факультативы, организовать спецкурсы для студентов, которые в состоянии определиться с выбором, в каком направлении дальше двигаться. Наконец, знакомить студентов с яркими представителями местной журналистики, используя их практический потенциал. Каждый профессионал мог бы вести собственный спецкурс, делиться опытом, в конечном итоге разнообразить формат обучения. Подобная интеграция полезна всем заинтересованным сторонам. Факультет получает желанную связь с производством, не консервируется и повышает уровень качественного образования, а профессионалы обеспечивают себе преемственность. До сих пор идет спор: журналистика – профессия, которой можно научиться, или искусство, в котором принципиален только талант? Журналист должен знать понемногу и обо всем, или разбираться в своей строго определенной теме, но зато на сто процентов? В итоге, на данный момент отсутствие журналистов конкретной направленности в области экономики, политики, медицины, культуры, спорта и т.д. является глобальной проблемой многих общественно-политических СМИ города. Говорящий факт – в Саратове остался единственный фельетонист Дмитрий Митрошин, которого рвут на части большинство изданий, тогда как в весьма суровые 30-70-е годы, с их строгой идеологической цензурой, ни одна уважающая себя газета не выходила без еженедельного фельетона, а с появлением ТВ возникла сатирическая телепередача «НА крючок». И работали в этой области одаренные профессиональные люди. Или еще одна проблема: полноценных экономических обозревателей в городе буквально три с половиной человека. И особого рвения писать про экономику у молодых кадров не наблюдается, хотя востребованность их более чем очевидна. В этой ситуации вспоминается Булгаков: «до такой степени не интересоваться собственной женой?» Какое будущее в профессии рисуют себе выпускники, покидая университет? Почему у людей нет представления о структуре и задачах местной прессы? Ведь в конечном итоге, оплатив недешевое образование, не хочется ощущать на себе гримасы рынка. И даже если выпускник собирается в Москву, опыт работы по специальности ему все равно необходим, без этого обстоятельства в столице устроиться в прессе нереально. В мегаполисе вообще нет провинциальной привычки нянчиться с молодыми. Если подключить конспирологию, можно смело говорить о наличии заговора: посудите сами, если на факультет допустить известных журналистов с образовательной миссией, как на их фоне будут смотреться преподаватели, ни дня не работавшие в прессе? И что делать со специальностями, которые в конечном итоге оказываются «мертвым языком»? Одним словом, если приоткрыть дверцу в Институт, не обнаружатся ли «картонные Месопотамии» вместо конкурентоспособного образования?

Другие же проблемы молодых специалистов и всей саратовской журналистики в целом имеют под собой идеологические основы и глубоко уходят корнями в политические процессы, протекающие в области и за ее пределами. Может ли выпускник Института филологии и журналистики СГУ оставаться беспристрастным и объективным, когда на протяжении всей учебы над его головой реял флаг одной партии, и не допускалось никакого инакомыслия? Более того, молодой журналист, который должен учиться не только на собственном опыте, но и читать публикации коллег, в собственном же университете оказывался как в заточении: на территории СГУ был наложен запрет на несанкционированное распространение периодической печати. Какие выводы мог сделать неопытный ум: идти против системы, сломаться под ее давлением, или бросить, к черту, всю эту журналистику?

Как можно воспитывать уважение к профессии, когда в спорах журналистов с властью Институт всегда стоит исключительно на стороне последней, проводит нужные лингвистические экспертизы и клеймит позором всех, посмевших печатным словом обидеть партию, чиновника, муниципального руководителя? Все это донельзя снижает и без того шаткий социально-правовой статус журналиста, которого в любой момент теперь можно засудить при помощи коллег с учеными степенями, уничтожает корпоративный дух. Тенденция крайне опасная: представьте, что в военном училище курсантам между делом объясняют, что в войсках – разброд и бардак, а кадровые офицеры и генералы – сплошь нарушители закона и никудышные защитники Родины. Вообразите, что студентов-медиков, отправляя на практику, преподаватели предупреждают, будто в клиниках и операционных их встретят не врачи, а вредители…

В Саратове в последнее время развернулась целая широкомасштабная компания по подавлению любого проявления инакомыслия в СМИ. Показательные судебные процессы, преследования журналистов, расправа над целыми редакциями продемонстрировали ее во всей красе. В итоге, когда пресса выполняет положенную функцию, публикуются критические статьи, расследования, разоблачаются коррупционеры и мошенники, под ударом оказывается вовсе не «оборотни» в погонах и с депутатскими мандатами, а сами журналисты. Они, дескать, клевещут и оскорбляют светлых, непорочных чиновников. Сейчас, допустим, закрутилось колесо правосудия в отношении экс-мэра Юрия Аксененко, обвиняемом по нескольким статьям. Интересно, какие чувства испытывают преподаватели кафедры литературоведения и журналистики, предоставив протокол заседания в подтверждении позиции мэра, на знаменитом судебном процессе против газеты «Новые времена в Саратове» к журналисту Колобродову? Вертикаль власти не оставит в стороне независимую журналистику и так и будет подгонять ее под себя. Уже сейчас практически нет доступа к информации о происходящем в высших эшелонах власти, пресс-службы отфильтровывают все, что, по их мнению, не должен знать народ. Так что нам остается только надеяться, что найдутся в дальнейшем смелые эквилибристы пера, которые не побоятся противостоять системе. Но в этой ситуации пока сложно представить, что они будут выходцами из Института филологии и журналистики СГУ. Ведь проще уйти в сферу PR или рекламный бизнес. Тем более, там и платят больше. Впрочем, это тоже иллюзия, подспудно внушаемая студентам-журналистам. В коммерческом секторе также необходим профессионализм, большинство известных саратовских рекламистов и пиарщиков прошли хорошую школу в журналистике и агентствах, никто не попал в первые лица этого бизнеса прямо с университетской скамьи.

Всему свое время

Вообще все то, что сейчас творится в СГУ, не лучшим образом сказывается не только на будущих журналистах, но и на студентах всех факультетов. Старейший классический университет за последние несколько лет приобрел скандальную славу, подорвал и продолжает подрывать уважение к себе в сфере работников науки и образования. Более того, возникновение специальности «журналистика» на факультете филологии тоже в свое время не обошлось без провокаций. На сайте СГУ в разделе «История Института филологии и журналистики» все выглядит красиво и презентабельно, как будто это новое направление, благодаря бессменному декану Валерию Прозорову, легко и безболезненно влилось в факультетскую струю и сразу стало пользоваться популярностью и авторитетом. Только история умалчивает о том, что изначально специальность возникла на факультете социологии в 1998 году и настолько была востребована, что ряды студентов-филологов на профильном факультете стали значительно редеть. А руководители «журналистики», тем временем, осваивали грант с англичанами по разработке совместной учебно-образовательной программы, обменивались опытом, приглашали на семинары ведущих саратовских журналистов и со всеми были в хороших отношениях. Но в 2003 году, когда закончился срок ректорства Дмитрия Трубецкова, и ему на смену пришел Леонид Коссович, этот лакомый кусочек быстро был перетянут во владения профессора Прозорова, где существует и поныне. А люди, стоявшие у истоков развития журналистики в СГУ как специальности, теперь кто где. Галина Щербакова, например, – заведующая кафедрой журналистики в Тольяттинском госуниверситете.

– Я отдала свой долг СГУ, теперь на том факультете преподают мои ученики, и пусть у них все получится, – говорит она. – Поначалу у меня были горечь и обиды, жаль было расставаться с родным городом, университетом, но теперь все в прошлом. Здесь у меня появилось ощущение вольницы. Тольятти динамично развивается, не стоит на месте, и журналистика тоже движется вперед. Конечно, страна изменилась, и профессия уже не та, что прежде. Кто-то считает, что журналистика умирает из-за обилия интернет-блогов, но я с этим не согласна. Блог – это своего рода «гайд-парк» для каждого из нас, ораторская трибуна, с которой мы можем выступить и быть услышанными. А журналисты не просто высказываются, а выдают социально-значимую информацию, исходя из своего социального чутья. Не зря в Саратове изначально специальность открылась на факультете социологии. В филологии остается некая клановая замкнутость, она, как наука, занимает больше наблюдательскую позицию, имеет отстраненность, которая служит гарантией объективности, исходя из исторической дистанции. А журналистика этого не предполагает. Здесь более важна вовлеченность, участие в процессе. Журналист – это профессия, которую выбирают по велению сердца.      Думаю, у города, университетов, как и всех людей, есть возраст: когда вершить революцию, а когда отдыхать. Кому-то хочется новаторства, кому-то спокойно работать, кто-то в начале пути, а кто-то уже устал. Но всегда, прежде чем что-то делать, надо взвешивать все за и против на весах совести и исходить из общей пользы для дела.

Как ни странно, именно во время подготовки этого материала, в Институте филологии и журналистики СГУ как раз наметилось движение в сторону общественно-полезного дела, а именно создания Экспертного совета работодателей-руководителей СМИ Саратовской области. По замыслу авторов, работа совета должна заключаться в совместной корректировке учебных планов, отработке консолидирующих позиций, вырабатывании профессиональных требований к начинающим специалистам и пр. Может, действительно, это начало принципиально нового подхода в образовательной сфере и желание влиться в социальные процессы. А то получается, пристальное внимание к местной прессе проявляют другие структуры: например, Школа бизнеса «Диполь» ежегодно организовывает конкурс «Золотой диполь», где одна из номинаций: бизнес-публикация. Или редакции местных СМИ выставляют работы своих журналистов на федеральные конкурсы, и многие получают признание. И в духе «сам себя не похвалишь – никто не похвалит» директор Школы юного журналиста СГУ Андрей Болкунов так пояснил позицию университета в отношении выпускников филжура и общей ситуации в целом:

- Мы выпускаем каждый год порядка 50 студентов-журналистов, и большинство из них обычно определяются с работой и выбором СМИ к третьему курсу. Наш университет сотрудничает с центральными саратовскими изданиями и теми, с кем у нас сложились хорошие отношения. Но в Саратове работать остаются далеко не все. Наши выпускники ищут места, где получше, поинтереснее, это может быть Москва, Санкт-Петербург, Турция, с которой у нас налажены хорошие контакты.      Конечно, каждое уважающее себя СМИ хочет иметь специалиста, который понимает, что он делает. И тут все зависит от того, наладит ли работодатель контакт с талантливым студентом. Здесь позиции покрепче у наших выпускников: если они умеют делать качественный продукт, то вправе выбирать, с кем им работать. А работодатель вынужден выбирать среди тех, кто к нему пришел. У нас, конечно, тоже есть троечники, но редакторы не смотрят на оценки, и поэтому могут оставаться недовольны. А отличник, может, к нему и не придет. Но мы принципиально открыты к сотрудничеству с руководителями саратовских СМИ, заинтересованы в том, чтобы журналистские кадры в городе были лучше, и настроены на то, чтобы вместе думать, как это сделать. Специально по этому поводу и был создан экспертный совет.      Впереди также реформа высшего образования, переход на двухуровневую систему: бакалавриат и магистратуру, которая предполагает узкую специализацию в профессии. А изначально в СССР так сложилось, что журналистика всегда существовала при филологических факультетах, и было бы нелогично переводить ее в отдельный институт. В университете г. Болонья тоже преподают журналистику, и там, в течение всего первого года обучения, изучают «Божественную комедию» Данте. Считается, что начинать готовить журналиста нужно с этого. В сфере образования могут быть разные подходы, но принципы остаются общими. Главное, чтобы этим занимались не те люди, кто с истиной приходят, а те, кто могут вместе ее выработать

Сейчас общество стало понимать, что журналист, как медик или учитель, может быть и плохим и хорошим. И в целом то, что считается плохой журналистикой, становится хуже, а то, что хорошей – лучше. Но об этом за 15 минут не расскажешь, на эту тему говорят часами.

Мы не поленились и выяснили где и кем в Москве работают выпускники саратовского вуза. Оказалось, молодые специалисты обосновались в Москве и Петербурге после значительного опыта работы в местных СМИ Саратова.

И вообще, почему студентов надо воспитывать в неуважении к собственному городу, ориентируя их в качестве расходного материала на работу в некачественные издания столицы, когда на родине очевидный кадровый голод. А в Москве есть собственный уважаемый журфак МГУ.

Что такое хорошая журналистика, Болкунов мне рассказывать не стал, выделил на разговор те самые 15 минут. То ли и сам не точно представлял, что это такое – хорошая журналистика (а вы, читатель, помните хоть одну статью журналиста А. Болкунова?)/



Для сведения: Количество бюджетных мест на специальности «журналистика» - 32,
коммерческих - 35.
Количество бюджетных мест сократится на 10 %.
Стоимость обучения: 22-23000 руб. в семестр.
В следующем учебном году планируется повысить стоимость до 40000 руб. в семестр
(в сравнении: английский язык и литература – 37000 руб., русский язык и литература, немецкий язык и литература, французский язык и литература – 30000 руб.).


Антон Кочелаев - диктор
радиостанции "Говорит Москва" (опыт работы на радиостанции «Эхо Москвы. Саратов»)

Стелла Чередниченко - сотрудник РИА Новости

Павел Куротопов - выпускающий редактор сайта NEWSru.com
(опыт работы на радиостанции «Эхо Москвы. Саратов»)

Прохорова Оксана - корреспондент газеты "Деловой Петербург" (опыт работы в журнале «Общественное мнение», в газете «Новые времена в Саратове»)

Рышкова Елена - инфо-референт радиостанции "ЭХО Петербурга" (опыт работы на радиостанции «Эхо Москвы. Саратов)

Сергей Лавреньтьев - обозреватель газеты «РБК daily» (опыт работы в журнале «Общественное мнение»)