Главная
Главная
О журнале
О журнале
Архив
Архив
Авторы
Авторы
Контакты
Контакты
Поиск
Поиск
Обращение к читателям
Обращение главного редактора к читателям журнала Relga.
№05
(407)
21.07.2023
Образование
Может ли состояться федеральный исследовательский университет без развития в нем фундаментальной науки?
(№11 [174] 10.08.2008)
Автор: Владимир Минкин
Владимир  Минкин
Идет второй год реализации национального проекта - формирования Южного федерального университета, образованного на базе Ростовского университета с заявленной целью создания исследовательского университета инновационно-предпринимательского типа. Во всем мире университеты всегда были и остаются главными центрами научных исследований, и первое из этих определений только подчеркивает цели поставленной задачи – создать в новом университете полноценные условия для развития науки и реальной интеграции научной и образовательной компонент. Идея, связанная с развитием в университете предпринимательской деятельности, менее очевидна, и в университетской среде встречает неоднозначную, а нередко и критическую реакцию.

Автор этой статьи также не принадлежит к адептам идеи приоритетной роли предпринимательской деятельности в новом университете. Когда в рамках еще Ростовского университета обсуждался вопрос о целесообразности преобразования его в федеральный университет, комиссия ведущих ученых РГУ выработала предложения о том, как надо сформировать этот университет. Основная идея состояла в том, что РГУ следует придать статус исследовательского университета классического типа, воссоздав структуру Ростовского (бывшего императорского Варшавского) университета посредством включения в его состав некогда отделившихся факультетов, в том числе, возможно, и медицинского (ныне РГМУ). Насколько мне известно, этот документ даже не рассматривался Минобрнауки. В то же время следует отдавать себе отчет в том, что имеются определенные весомые аргументы и в пользу подхода, делающего акцент на предпринимательской компоненте.
Нажмите, чтобы увеличить.


Во-первых, в состав ЮФУ вошел довольно мощный технический университет – Таганрогский радиотехнический университет со своими КБ и НИИ, в котором научные исследования успешно сопровождаются производством и реализацией востребованной продукции. Во-вторых, Ростовский университет (и его правопреемник ЮФУ) приняты в качестве ассоциированного члена в состав европейского консорциума предпринимательских университетов (ECIU). Идеология, разделяемая университетами - участниками этого консорциума (ни один из которых, правда, не входит в состав 100 ведущих мировых университетов, куда к 2020 г. стремится попасть ЮФУ), основывается на доктрине немецкого экономиста Йозефа Алоиза Шумпетера и предполагает существенный вклад самообеспечения в общий университетский бюджет. А это именно то, что потребуется при неизбежном, по-видимому, переходе университета в статус автономного учреждения – задача, поставленная перед федеральными университетами президентом РФ Д.А. Медведевым. [1] Указанная задача – одна из догм учредителя ЮФУ Минобрнауки, деятельность которого ориентирована на резкое сокращение тематики поисковых научных исследований и ориентацию университетской науки на получение результатов в виде конкретных продуктов, реализуемых на технологических рынках. Фактически все это означает не что иное, как очевидное педалирование роли прикладной науки и принижение значимости фундаментальных исследований, которые пока еще ведутся в нескольких российских университетах, в том числе в ЮФУ.
И здесь я подхожу к основной теме этой статьи об опережающем значении фундаментальных исследований для развития отечественной науки и образования, в том числе для создаваемого нового федерального университета. Действительно, элементарное мышление подсказывает, что для государства с сырьевой экономикой, допустившего в 90-х годах практически полный развал системы прикладных институтов (в результате чего Россия имеет ничтожную долю на мировом рынке высоких технологий) [2] нужно, казалось бы, интенсифицировать развитие науки в прикладных областях, где можно ожидать наиболее быстрой отдачи. Но весь мировой опыт говорит – этот путь ошибочен и, во всяком случае, не может быть пройден без опережающей поддержки поисковых исследований

Поисковые фундаментальные исследования направлены на производство нового знания. Именно оно составляет основу, революционизирует и определяет направления прикладных исследований. Интернет, компьютеры, сверхпроводящие магниты, ускорители излучений, магнитнорезонансные томографы, водородная и солнечная энергетика, новые высокотехнологичные материалы, геномная инженерия, методы направленной доставки лекарств к пораженным органам – все это вышло из фундаментальных лабораторий. В то же время на фундаментальную науку не может быть прямого спроса со стороны бизнеса. Финансирование фундаментальной науки – обязанность государства. В США доля промышленности в финансировании фундаментальных исследований не превышает 5%, тогда как доля федерального бюджета - 62%, а остальное – средства университетов (в частности, эндаумента). [3] Конечно, прорывные результаты в науке достаточно редки, и 99,9% исследовательской деятельности в академических и университетских лабораториях – это работа по проверке, дополнению, развитию уже существующих теорий и методологий, образующих текущие научные парадигмы. Это то, что квалифицируется виднейшим специалистом по философии и методологии науки Томасом Куном (Thomas Kuhn, 1922-1996), как «нормальная наука». [4] Революции в науке (создание квантовой механики, теории относительности, установление природы наследственности и др.), связанные со сменами научных парадигм - исключительные события, но они возникают только на необходимом фоне интенсивной «нормальной науки».
Нажмите, чтобы увеличить.


Подчеркивая приоритетное значение фундаментальных исследований для создания ее технических и технологических приложений, академик Спартак Беляев – один из ведущих отечественных ученых в области ядерной физики – пишет: «Для эффективного продвижения прикладных работ фундаментальные лаборатории, даже мало связанные напрямую с основной тематикой, очень полезны как для оперативной помощи в непредвиденных вопросах, так и для общенаучной экспертизы, отсекающей псевдонаучные «сенсационные прорывы». [5] То, что экспертиза такого рода нужна государству, вытекает из многочисленных примеров небезуспешных попыток привлечь средства бюджета на финансирование лженаучных проектов. Хотя Российская академия наук в виде возглавляемой академиками Э.П. Кругляковым и нобелевским лауреатом В. Л. Гинзбургом комиссии по борьбе с лженаукой и фальсификацией научных исследований возвела на этом пути определенные препятствия, немало из этих попыток оказались щедро профинансированными государством и разрекламированными в СМИ. К ним относятся, например, афера с «красной ртутью», строительство генераторов так называемых «торсионных полей», «психогенераторы» генерала Ратникова, якобы осуществляющие вхождение в чужое сознание, «технологии» извлечения энергии из камня, вихревые теплогенераторы с кпд выше 100% и пр. Обо всем этом можно прочитать в книге Э.П. Круглякова (Ученые с большой дороги -2. Изд. Наука, 2005 г.) и издаваемых РАН сборниках «В защиту науки» (№1, 2006г, №2, 2007 г. Изд. Наука).

Важными факторами, способствующими высокому уровню прикладных работ, являются не только научная экспертиза, исходящая из фундаментальных лабораторий, но и само наличие в прикладных институтах таких лабораторий, возглавляемых крупными учеными. Приведу пример, некогда удививший меня, но, как выяснилось, оказавшийся обычной практикой крупных производственных компаний. В 1980 г. я был приглашен для научной работы и чтения лекций в университет Куинс (Канада) и присутствовал на семинаре, который провел профессор Ганс Рот (Hans Roth), известный ученый в области физической органической химии, специалист по кинетике газофазных реакций короткоживущих интермедиатов. Странным для меня показалось то, что проф. Рот был представлен как заведующий лабораторией компании Белл-Телефон, интересы и продукция которой никак не связаны с теорией механизма быстрых химических реакций. Во время совместного ланча я поинтересовался, почему Белл-Телефон финансирует чисто фундаментальные исследования, не имеющие отношения к ее производственной деятельности. Ответ оказался интересным. Во-первых, крупные компании тратят до 15% средств, выделяемых на науку, на поисковые исследования, от которых не ожидается немедленной отдачи. Во-вторых, просчитано, что иметь в своих лабораториях известного ученого, даже если он занят отвлеченными от тематики компании исследованиями, просто выгодно. Речь идет не только и не столько о престиже компании. Сотрудники прикладных лабораторий нередко обращаются к маститому ученому с разными вопросами, и получаемая консультация нередко более чем окупает финансирование его работ. Только один из таких советов Рота (кажется о том, как выбрать пластификатор для полимеров, изолирующих полимерных покрытий) дал экономию, превышающую стоимость работ его лаборатории за все время ее существования.
На состоявшихся недавно (12.05.08) парламентских слушаниях об обеспечении инновационного развития российской экономики, в которых принял участие директор НИИ многопроцессорных систем ЮФУ чл.-корр. РАН И.А. Каляев, было четко сформулировано следующее положение. Инновационный путь развития «подразумевает наращивание научного потенциала России на основе новых знаний о законах развития природы, человека и общества, полученных в ходе фундаментальных исследований, укрепление связей между наукой и образованием». С этими соображениями прямо корреспондирует основной тезис упомянутой статьи академика С.Т. Беляева, многие годы бывшего ректором Новосибирского университета, - «главная отдача фундаментальной науки - образованию, чем фактически определяется интеллектуальный уровень общества».

     
Нажмите, чтобы увеличить.
Задача университетского образования не ограничивается детерминированной целевой подготовкой, тем, чтобы вооружить выпускника набором знаний, которые потребуются ему завтра в начале производственной деятельности. Университет должен научить своих студентов самостоятельно мыслить и быть готовым адаптироваться к возникающим новым условиям и требованиям развивающихся науки и техники. Главный путь к достижению этой цели – прочное фундаментальное образование, овладение базовыми знаниями, на основе которых только и возможно не потеряться при встрече с постоянно возникающими новыми задачами и проблемами. Не менее важно, чтобы эти знания были усвоены не в форме зазубренных догм и правил, а в форме включения студента в процесс поиска решений поставленных перед ним обучающих задач, требующего, в том числе, самостоятельного формулирования и постановки промежуточных задач. Иначе говоря, если ориентироваться на подготовку выпускников элитного университета, обучение в нем следует строить по канонам научно-исследовательской активности, вырабатывающей навыки работы с литературой, выбора правильного метода, критической оценки достоверности и значимости получаемого результата, видения его границ и возможных перспектив. Национальный научный фонд США следующим образом сформулировал свое видение идеального университета: «…он должен отличаться широко распространенной культурой, способствующей развитию исследований, ведущихся профессорами совместно со студентами. Для этого необходимо обеспечить интернет-линки между исследовательскими лабораториями и студентами с упором на обучение, основанное на открытиях, в рамках всех научных и инженерных программ».

Этот вывод далеко не нов. Стоит, наверное, привести слова, приписываемые Эвклиду (300 лет д.н.э.): «Большинство идей обучения не новы, но не все знакомы со старыми идеями». Вывод о внедрении исследовательского подхода в образовательные методологии давно уже сделан ведущими университетами США и Европы, принявшими за основу общую методику «техника обучения, основанная на открытиях» (discovery based learning technique). Понятно, что речь идет не о реальных открытиях, а о тех, которые студент делает для себя в процессе овладения знаниями, - процессе, который организуется таким образом, чтобы аккумулировать и усвоить знания в результате самостоятельного поиска решений задач, искусно сформулированных специально подготовленными обучающими программами. Важная роль при этом отводится преподавателям-тьюторам, которые работают со студентами индивидуально, учитывая их личностные особенности и интересы, и помогают скомпоновать набор курсов и практикумов, лучшим образом соответствующий целям выпускника, скоррелированными с требованиями работодателя, и лучшим образом раскрывающий его сущностные личные качества.[6]

В университетах Великобритании развивается аналогичный подход к преподаванию естественнонаучных дисциплин – «обучение, основанное на решении задач» (problem based learning). Интересно, что в некоторых из них успешно апробирован частичный переход от стандартного стиля обучения, центрированного на роли преподавателя-лектора, к обучению, основанному на постановке задач перед самостоятельно работающими командами студентов. На первый взгляд это похоже на приемы, использованные в советских рабфаках, но в эпоху интернета такой подход дополняется обращением к Google, Wikipedia и пр. и неплохо способствует выработке у студентов коммуникативных и презентационных навыков, навыков командной работы, планирования рабочего времени, основ менеджмента.[7] Представляется, что ожидаемое введение в ЮФУ индивидуальных обучающих траекторий, института академических консультантов (тьюторов) может создать условия для внедрения рассмотренных выше технологий, отдающих должное исследовательской компоненте процесса обучения. Здесь ЮФУ имеет хороший резерв в виде сотрудников своих НИИ. Надо подчеркнуть, что положительные примеры активного использования потенциала научных сотрудников в образовательном процессе представлены не только зарубежными университетами из первых сотен основных международных рейтингов (Шанхайского и The Times). Прекрасной иллюстрацией является опыт руководимого академиком Ю.Д. Третьяковым (выпускника РГУ) факультета химии наук о материалах МГУ, о котором можно судить, в частности, по содержанию выпускаемого им электронного журнала «Нанометр» (http://www. nanometer.ru) или факультета фундаментальной медицины МГУ, возглавляемого академиком В.А. Ткачуком.

Все предыдущее, о чем я писал в этой статье, имело целью подчеркнуть значение фундаментальных исследований для общего реноме университета и подготовки им специалистов. Остановлюсь на вопросе о том, как поддерживаются фундаментальные исследования Минобрнауки РФ и (в зависимости от этого в ЮФУ), а также о том, какие оценки уровня этих исследований приняты в мировой практике. Во всем мире главным, большей частью практически единственным, источником финансирования фундаментальных исследований (т.е. тех, которые на момент выполнения не имеют прямой коммерческой направленности) являются государственные бюджеты. Бюджет гражданской науки РФ в 2006 г составлял 47,5 миллиардов руб., и более половины этой (весьма небольшой) суммы направлялось на финансирование исследований, проводимых в 454 институтах РАН. [8] На поддержку науки в вузах (без учета средств на гранты и целевые программы) в текущем бюджетном году выделяется уничижительная сумма в 47 миллионов рублей.[9] Сопоставим ее с объемом средств, выделяемых на науку одним и даже не самым продвинутым китайским Чжэцзянским (Zhe Jiang) университетом, с одним из институтов которого успешно сотрудничает НИИ многопроцессорных систем ЮФУ. По данным, которые приведены чл.-корр. РАН И.А. Каляевым в статье, опубликованной им в газете Поиск, «бюджет Чжэцзянского университета составляет (по данным 2005 г.) 1.3 миллиарда долларов, причем из них около 1 миллиарда – это научные деньги». В своем кратком выступлении на заседании круглого стола под председательством президента РФ В.В. Путина в Красноярске (17.11. 2007), посвященном национальному проекту «федеральные университеты», я имел возможность говорить о важной роли фундаментальных исследований, которые должны проводиться в федеральном университете, в частности, университетскими НИИ.
Нажмите, чтобы увеличить.
Пренебрежение поддержкой науки в вузах в значительной мере лишает федеральные университеты перспективы омоложения преподавательских и научных кадров, торпедирует правильное использование больших средств, которые выделены государством для закупки дорогостоящего современного оборудования. Положительная реакция президента на это выступление встретила ожидаемую вязкую реакцию ключевых министров (А.Л. Кудрин, А.А. Фурсенко) со ссылками на особенности нашего бюджетного кодекса (финансирование науки и образования, осуществляемое по различным статьям) и исключительности целевых схем финансирования науки. Высказанные мною соображения, что подготавливаемые университетской аспирантурой молодые высококвалифицированные специалисты, не получая в НИИ ни достойной зарплаты, ни прочного правового статуса, ни даже плановой надбавки за получаемые ученые степени, не задерживаются в университете, повисли в воздухе. И это относится даже к тем из них, кто удостоен именных стипендий президента РФ, РАН или CRDF (двое из 10 таких, работавших в прошлом году в НИИ ФОХ ЮФУ покинули институт в этом году).

Итак, если тезис об опережающей роли научных исследований при их тесной интеграции с образовательным процессом, разделяется университетским сообществом, надо отдавать себе отчет в том, что на данном этапе рассчитывать на помощь в продвижении такой идеологии можно почти исключительно лишь на приверженность научно-педагогического коллектива университетской традиции и университетскому менталитету. А то, что принцип «развитие науки – главный локомотив развития университета» правилен, доказано шестивековой практикой становления и прогресса ведущих мировых университетов. Достаточно познакомиться с рейтингом этих университетов, например, с наиболее популярным из них рейтингом, составляемым The Times [10], чтобы убедиться: та самая первая сотня мировых университетов (попадание в которую – один из главных индикаторов эффективности проекта ЮФУ [11]) – это крупнейшие американские, европейские, японские, австралийские, теперь и китайские научные центры. И это именно те университеты (Гарвард, Принстон, Массачусеттс и Корнелл в США, Оксфорд и Кембридж в Великобритании, Токио и Киото в Японии, Эколе Нормаль во Франции, Гейдельберг в Германии и др.), которые дают лучшее образование. В сотне ведущих университетов мира уже пять китайских университетов, и нет сомнений в том, что они заняли это место благодаря вхождению трех из них в число 50 лучших мировых университетов по уровню науки в естественнонаучных дисциплинах.[12]

Развитие научных исследований автоматически тянет за собой повышение уровня и оптимизацию форм образовательных услуг, предоставляемых университетом. Я смог убедиться в этом, работая в качестве приглашенного профессора или исследователя во многих ведущих университетах США, Канады, Франции, Германии, Великобритании, Италии, знакомясь там с организацией не только научной, но и образовательной сферы. Но, возможно, самое убедительное подтверждение приведенного выше тезиса – происшедшее на наших глазах поступательное превращение Ростовского университета, рядового провинциального вуза 50-х годов, в один из наиболее продвинутых классических университетов России начала 90-х гг, совершенное под руководством его ректора Юрия Андреевича Жданова, убежденного сторонника приоритетной роли университетской науки. Научные лаборатории прямо заинтересованы в привлечении студентов к проводимым в них исследованиям, а студенты получают задания для своих курсовых и дипломных работ по тематике приоритетных программ развития науки и техники РФ, программ фундаментальных исследований РАН, международных грантов и грантов РФФИ, выполняемых в институтах и на факультетах. Вряд ли можно сомневаться, что именно этот канал взаимодействий менее важен для развития ЮФУ, чем создание потоков программ разных элективных курсов, УМК и другой бумажной и электронной продукции, чем сейчас вынуждены заниматься преподаватели и научные сотрудники, чтобы получить прибавки к своей низкой заработной плате. Конечно, необходима и эта работа, но в плане развития университета она может быть эффективной лишь тогда, когда прямо сопряжена с научными исследованиями.

Нажмите, чтобы увеличить.
Казалось бы, программа развития ЮФУ учитывает это обстоятельство в той своей части, где содержатся указания на необходимость тесного контакта и прямого взаимодействия с Российской академией наук - требования, закрепленные правительственным постановлением о создании федеральных университетов на Юге и в Сибири. Соответственно, ЮФУ и ЮНЦ РАН составили утвержденную министерством образования и науки и президиумом РАН программу образования более десяти УНЦ, которая очень напоминает известные многим руководителям разного уровня соглашения о намерениях. Намерения, отраженные в этой программе, на самом деле очень неплохие, но они не подкреплены никакими дополнительными материальными ресурсами. Да и нет таких ресурсов у РАН, которая даже на содержание своих базовых кафедр (в ЮФУ их 3) выделяет из своего более чем скромного бюджета (см. выше) около 50 тыс. руб. на каждую, да и то по строго фиксированным статьям расходов. Взаимодействие ЮФУ – РАН не лимитировано, конечно, взаимодействием ЮФУ – ЮНЦ, но именно этот сегмент является наиболее важным. С обеих сторон есть желание к встречному движению и интеграции. Это проявилось, в частности, в обсуждении вопроса на заседании президиума ЮНЦ РАН с участием ректора ЮФУ (12.05.08). Как это уже стало обычным в последние годы, любые вопросы, обсуждаемые на подобных заседаниях, центрируются вокруг темы об источниках финансирования. И здесь я хочу обратить внимание ценные соображения, высказанные директором онкологического института академиком Ю.С. Сидоренко. Смысл их в том, что объединяться нужно не вокруг денег, а вокруг людей, ориентируясь на ведущих ученых и ведущие научные школы университета и академии. Отсюда, я уверен, вытекает, что ЮФУ, обладая как субъект национального проекта немалыми возможностями и значительным материальным ресурсом, должен создать лаборатории и кафедры для ведущих ученых ЮНЦ РАН. Надо пригласить возглавить их академиков Г.Г. Матишова, Ю.С. Сидоренко, В.И. Колесникова, членов-корреспондентов РАН А.М. Никанорова, Ю.Ю. Балегу и др.

Науку, уровень которой (настойчиво повторяю этот трудно доходящий до понимания руководства разных уровней тезис) определяет уровень университетского образования, делают научные школы и ведущие ученые. По существу только личности могут обеспечить новом федеральному университету новое качество и науки, и образования. Ю.А. Жданов поднимал Ростовский университет, оказывая всестороннюю поддержку академику И.И. Воровичу, профессорам А.Б. Когану, М.А. Блохину и Е.Г. Фесенко, З.С. Гершеновичу, Л.И. Марочнику, Г.В. Войткевичу.

В заключение затрону вопрос о том, можно ли и, если да, то, как объективно оценивать уровень и значимость фундаментальных научных исследований. Этот вопрос продолжает оставаться одним из наиболее важных и дискуссионных не только в научных средах, [13] но и в административных кругах, вырабатывающих критерии для поддержки, стимулирования и финансирования науки. Оговорюсь сразу, что речь пойдет о сферах естественнонаучного знания. [14] Не вдаваясь в детальное обсуждение (оно было бы связано с экскурсом в области наукометрии и библиометрии, в которых работают целые институты), остановлюсь сразу на главном выводе, к которому фактически сводятся результаты всех дискуссий. Практически единственным, хотя и не однозначным, количественным критерием эффективности научной деятельности ученого является индекс цитирования его публикаций, а эффективность научного коллектива оценивается по сумме индексов цитирования работ его членов. Более того, на индексах цитирования и разных производных от них параметров основываются индикаторы оценки уровня развития национальной науки [15], и те же индексы цитирования служат одним из главных базовых показателей, по которым оцениваются международные рейтинги университетов.
Нажмите, чтобы увеличить.


С 2009 г. правительство Великобритании объявило о переходе к новой системе оценок, используемых для распределения выделяемых университетам средств для проведения исследований. Создается специальная структура Research Excellence Framework (REF), которая в качестве ключевого показателя для оценки качества исследования будет использовать библиометрические данные, а именно данные цитирования статей, опубликованных в так называемых peer-reviewed (профессионально рецензируемых) журналах. [16] Эти данные содержатся в базах и каталогах института научной информации Тhomson Corporation of Toronto, которая выкупила в начале 90-х гг. этот институт (ISI), основанный Юджином Гарфилдом. Рассчитываемые индексы цитирования и их разные производные (из которых наиболее важны средний индекс цитирования на одну статью и так называемый h-индекс) основаны на обработке содержаний более 8500 ведущих международных журналов. В это число входят практически все журналы РАН в области естественных наук и некоторая часть других российских так называемых ВАКовских журналов. [17] Доступ к полной информации ISI (увы, небесплатный) возможен через интернетовский портал Web of Knowledge - Web of Science. Часть информации ISI по российским ученым содержится в открытом доступе на российском сайте www.scientific.ru, а ограниченную (и потому несколько заниженную) информацию можно также получить, пользуясь поисковиками Google или Scopus.
Надо признать, что по «гамбургскому счету» индексов цитирования многочисленные научные школы нашего университета (в проводимом в этом году внутриуниверситетском конкурсе были заявлены более 30 научных школ) выглядят достаточно скромно. У нас, конечно, есть признанные ученые. Вот данные по индексу цитирования зав. отделом НИИ ФОХ заслуженного деятеля науки профессора Александра Дмитриевича Гарновского, взятые из Web of Science. [18] Около 500 опубликованных им научных статей были процитированы более 3500 раз (при этом не учитываются самоцитирование и ссылки на 11 монографий А.Д.), средний индекс цитирования одной работы – 7.2, h-индекс -23 [19]. Наилучшим образом в ЮФУ выглядят химики. Суммарное цитирование, начиная с 1986 г (индекс CI86), по данным scientific.ru – 16214. [20] У физиков - 5347. Именно благодаря этим показателям РГУ в рейтинге университетов, составляемом РФФИ, уступает только МГУ и СПбГУ, опережая Казанский университет. Хуже обстоят дела у математиков, биологов и геологов.

Не следует, конечно, возводить цитирование в абсолют. Оно крайне неравномерно по различным дисциплинам. Так, количество журналов в области биологии и медицины в базе Thomson scientific намного превышает количество журналов и в физике, и в химии. Следовательно, потенциально цитируемость биологической статьи должна превышать таковую в других дисциплинах. [21] Нельзя не иметь в виду и то, что по некоторым, особенно прикладным и инженерным наукам, в которых полученные данные прикрываются патентами или, вообще, не публикуются в открытой печати, цитирование крайне занижено и не может быть критерием востребованности исследований. Поэтому необходимо иметь комплексные методики оценки эффективности научных исследований, в которых цитированию отводилась бы существенная, но не единственная роль. Можно опереться при этом на опыт институтов РАН, разработавших такие методики для определения стимулирующих надбавок к заработной плате. Предложения о выборе критериев для финансирования внутриуниверситетских исследовательских и инновационных проектов были подготовлены советом директоров НИИ и переданы в научную часть. Какими бы значительными не казались нам средства, выделяемые в рамках национального проекта после долгого периода недофинансирования, на самом деле они весьма скромны. Распорядиться ими по принципу «каждой сестре по серьге» будет неправильно.

Нажмите, чтобы увеличить.
На одном из недавних ректорских совещаний ректор проф. В.Г. Захаревич сформулировал две главные задачи, стоящие в настоящее время перед ЮФУ: 1) кардинальная трансформация методики преподавания и 2) создание надлежащей инфраструктуры университета. Задача развития в университете науки не нашла себе места в этом контексте. Можно понять, что ректорат, поставленный перед серьезными управленческими проблемами неладно скроенного университетского комплекса, отягощенный валом проверок и инспекций, не встречающий должной поддержки региональных властей, вынужден концентрировать свою работу на экстренных (несомненно, важных) задачах. В то же время это не должно освобождать руководство и совет университета от формирования видения более дальней перспективы. В этой статье выражена точка зрения о том, что перспектива создания в ЮФУ университета современного мирового уровня, если о ней всерьез идет речь, напрямую зависит от понимания важности опережающего развития в университете научных исследований. Именно объем и уровень проводимых в университете исследований определяют подлинный рейтинг университета и уровень даваемого в нем образования. Не только в упомянутом выше Чжэцзянском, но и во всех ведущих мировых университетах более 2/3 бюджета направляется на финансирование исследований, которые рассматриваются как главный фактор, определяющий качество образования.[22] При этом руководству научных и образовательных учреждений предоставляется возможность распределить эти средства по статьям по своему усмотрению, ориентируясь при этом только на то, чтобы обеспечить оптимальное решение поставленных задач. В статье «Германская научная политика 2006», опубликованной в журнале Science, канцлер ФРГ Ангела Меркель писала: «…наши университеты и исследовательские институты должны получить бОльшую независимость. Они должны иметь больше свободы для выбора своих студентов и сотрудников, развития своих направлений работы, кооперации с промышленностью, получить возможности использовать свои фонды таким образом, какой наилучшим образом соответствует поставленным целям».[23] Такие возможности у руководства ЮФУ весьма ограничены, но это не значит, что, если оно готово разделить высказанную выше точку зрения, не следует искать приемлемые пути для поддержки в университете угасающей науки. О том, что такие пути можно найти даже в рамках существующей застывшей системы, свидетельствует, в частности, опыт МГУ и Томского университета и его ректора проф. Г.В. Майера.[24]

За прошедшие последние 15 лет университетские НИИ, научные сотрудники университета вынуждены постоянно приспосабливаться к постоянной борьбе за выживание, по словам академика Д.С. Львова, к «вживанию в катастрофу».[25] Пора уже пережить этот период. Надо преодолевать менталитет «жертвы» и доводить до руководящих структур разного уровня наше, уверен правильное, понимание стратегии становления федерального университета современного уровня.[26] Особенное значение при этом приобретают мнение и позиция ученого совета ЮФУ.

Примечания и ссылки:

1. Стенограмма совместного заседания попечительских советов ЮФУ и СФУ (24.04.08). http://www.rost/ru/medvedev/report-24-04-1.html.
2. По данным академика В.Е. Фортова уровень высокотехнологического экспорта страны не превышает 0.5-1.0% от мирового объема (В.Е. Фортов «Основные элементы программы развития Российской Академии Наук» - материалы общего собрания РАН 28.05.08).
3. Данные 2003 г. См. В.С. Арутюнов. «Наука как один из важнейших институтов современного государства. Росс. Хим. Журнал (Ж. Росс. Хим. Об-ва им. Д.И. Менделеева), 2007, 5(№3),5-15.
4. Томас Кун. Структура научных революций. Прогресс. Москва. 1975.
5.С.Т. Беляев. Новая Газета № 29 (1347), 2008.
6. R. Slavin. Educational Psychology: Theory and Practice. Allyn and Bacon. 1994.
7. J. Woodward. “The Education Revolution”. Chemistry World. 2008, 5 (No.1), 60.
8. И.Г. Дежина. Государственное регулирование науки в России. Изд. Магистр. М. 2008. Глава 2.
9. Привожу со слов ректора проф. В.Г. Захаревича, критиковавшего политику Минобрнауки по финансированию научных исследований в вузах на заседании попечительских советов ЮФУ и СФУ (24.0408).
10. The World’s Top 200 Universities (http://thes.co.uk/statistics/international_compariso...
11. Программа развития ЮФУ на 2007-2010 гг.
12. В этом списке «топ-50» на почетном 27 месте стоит и МГУ, хотя в суммарном рейтинге The Times «топ-500» МГУ находится на 231 месте.
13. См. статью академика Е.Д. Свердлова «Миражи цитируемости. Библиометрическая оценка значимости научных публикаций отдельных исследователей», Вестник РАН, 2006, № 12, 1073-1080 и в том же журнале (сс. 1080-1085) обсуждение статьи на заседании президиума РАН.
14. Как известно, в западной истории и философии науки только естественнонаучные дисциплины, которые основаны на экспериментальных исследованиях (физика химия, биология, науки о земле) относятся к науке (science), тогда как гуманитарные исследования квалифицируются как humаnity
15. D.A. King «The Scientific Impact of Nations». Nature, 2004, 430, 311-316.
16. Chemistry World, 2008, 5(1), 42.
17. В недавней статье (Поиск № 18 от 02.05.08) председатель ВАК академик М.П. Кирпичников пишет о том, что в ближайшее время публикация основных результатов диссертационных работ в изданиях, входящих в базы данных Web of Science, станет необходимым требованием.
18. http://apps.isiknowledge.com/CitationReport.do?produ...
19. h-индекс Хирша – число статей автора, процитированных h и более раз. Среднее цитирование, нормированное по средней величине для конкретной дисциплины рассматривается как основной импакт- фактор эффективности публикации. Чтобы исключить особенности отдельных дисциплин, вводится т.наз. re-based impact (RBI), т.е. нормировка в расчете на среднее цитирование одной статьи в данной дисциплине. Для статей по химическим наукам RBI ~ 3.5.
20. Списки российского сайта неполные. У меня была возможность просмотреть данные Web of Knowledge –Web of Science за последние 20 лет. Только по сотрудникам НИИ ФОХ, не попавшим в список scientific.ru, нужно прибавить более 2500 цитирований
21. В этой связи не лишне обратить внимание на несколько наивный перенос (из определителей Шанхайского рейтинга) индикатора «публикации в журналах Nature и Science» в число показателей эффективности ЮФУ. Оба эти журнала исходно ориентированы на публикации преимущественно в области биологических наук, и легко убедиться, что 90% статей в этих журналах этой области b gjcdzotys. В то же время такие журналы как Chemical Reviews или Physical Reviews, в которых имеются публикации ученых ЮФУ, характеризуются соответственно в химии и физике не менее высокими импакт-факторами.
22. В. Сonraths, H. Schmidt. The Funding of University-Based Research and Innovation in Europe. An Exploratory Study. European University Association. Brussels. 2005.
23. Angela Merkel. Science, 2006, 313, 147.
24. Как сообщил декан химического факультета академик В.В. Лунин, на 400 преподавателей факультета приходится 700 научных сотрудников.
25. За эти годы количество сотрудников НИИ ФОХ (около 300 в начале 90х) и НИИФ уменьшилось вдвое. На одном из ректорских совещаний были оглашены еще более тягостные цифры. В НИИ механики и прикладной математики, контингент которого в 90е гг. превышал 500 человек, осталось 9 научных сотрудников на полной ставке. Между тем именно в университетских НИИ функционируют 3 из 4 имеющихся в настоящее время в ЮФУ ведущих научных школ России, и сотрудникам НИИ принадлежат 2/3 цитируемых публикаций. Подобная ситуация , свидетельствующая о близорукости научной политики Минобрнауки, характерна и для других ведущих Российских университетов. По данным председателя Уральского отделения РАН академика В.Н. Чарушина, успешно сочетающего руководство институтом РАН с преподаванием в университете, в настоящее время в УГТУ-УПИ на 1000 преподавателей приходится 150 исследователей, а в прошлые годы их было 3000 (Поиск №19-20, 16 мая 2008).
26. Основанием для использования в этом предложении множественного числа является то, что указанный тезис отражен в письме директоров всех ведущих НИИ ЮФУ, направленному Ученому совету ЮФУ, переданному также в ректорат.

__________________________
©Минкин Владимир Исаакович

Впервые опубликовано в газете "Южный университет" 23. 05. 2008 г.
Белая ворона. Сонеты и октавы
Подборка из девяти сонетов. сочиненных автором с декабря 2022 по январь 2023 г.
Чичибабин (Полушин) Борис Алексеевич
Статья о знаменитом советском писателе, трудной его судьбе и особенностяхтворчества.
Интернет-издание года
© 2004 relga.ru. Все права защищены. Разработка и поддержка сайта: медиа-агентство design maximum