«Иль нам с Европой спорить ново?»
С какой это Европой спорила Россия в пушкинские времена? Что вообще считалось Европой? Прежде всего, Франция. Затем Англия, Австрия… Германии и Италии как единых государств тогда еще не существовало...

1812 год. Нашествие двунадесяти языков. С некоторой натяжкой можно сказать, что Россия противостоит почти всей Европе. Во всяком случае, очень значительной части континента.

Гордость за то, что Россия спорила с Европой и ВСЮ ЕВРОПУ победила. Презрение ко всем этим баварцам, вестфальцам, сардинцам, брабантцам, эльзасцам, оказавшимся никудышными вояками (в отличие от самих французов и поляков). И сочувствие к несчастным жителям покоренных Наполеоном стран, которых послали на гибель в заснеженные поля России. Каждое из этих трех чувств по-своему похвально и приятно, но друг с другом они, на мой взгляд, не очень гармонично сочетаются.

И давайте все же уточним, с какой Европой спорила Россия. Думаю, 1813 год более показателен, чем 1812. После страшного поражения Наполеона в России у народов появился реальный выбор. Момент истины: еще ничего не предрешено, император еще очень силен, совсем не ясно, за кем будет окончательная победа – за ним или за Россией и ее союзниками.

Итак, к октябрю 1813 года (битва под Лейпцигом) за Наполеона против России – кроме, естественно, французов и поляков,- почти все итальянцы, Нидерланды (т.е. нынешние голландцы и бельгийцы), а также часть немцев (Рейнский Союз, королевство Саксония).

Заодно с Россией - Пруссия, Великобритания, Испания, Португалия, Австрия, Швеция.

Ну, так где же она, ОБЩЕевропейская солидарность в ненависти к России? Где противостояние России и ПОЧТИ ВСЕЙ Европы? Где «привычный» спор России с Западом?

Кто действительно спорил со всей Европой – и победил! – так это революционная Франция: против нее выступили Англия, Пруссия, Австрия и другие германские государства, Россия, Испания…

Н.Я Данилевский в книге «Россия и Европа» пишет, что немцы богато одарены ненавистью и презрением ко всему славянскому, в особенности ко всему русскому. Ему, конечно, виднее. Однако другие источники указывают на то, что немцы (включая австрийцев) от конца XVIII века до 1860-70-х годов вовсе не были едины в неприязни к России.

Если ненависть была так сильна и неизменна, это чувство непременно должно было как-то отразиться в художественной литературе. Вот, например, не слишком восторженное отношение русских к немцам нашло же отражение в сатирических образах, созданных такими классиками, как Фонвизин, Крылов, Гоголь, Достоевский. Можно привести, разумеется, и обратные примеры: добрые, благородные, глубоко порядочные немцы у Тургенева, Дружинина, Гончарова, Льва Толстого. Немцев в России было много, и они занимали мысли русских людей гораздо больше, чем славяне занимали мысли немцев.

В немецкой публицистике того времени, прежде всего либеральной и революционной, было сказано много злых слов о славянах вообще и России в частности. Крайне русофобски был настроен и Карл Маркс: славян и прежде всего Россию он считал контрреволюционной силой.

Но в немецкой ХУДОЖЕСТВЕННОЙ литературе – где же эта вражда? Что-то не просматривается. Значит, если она и присутствовала в общественных умонастроениях, то уж никак не господствовала.

Не то чтобы немцы любили Россию и относились к ней восторженно – подавляющее большинство к ней НИКАК не относилось, было равнодушно, что вполне нормально. Межнациональная любовь – чувство капризное и ненадежное. Межнациональное равнодушие – прочная основа для разумной и стабильной политики.

Некоторые немецкие источники утверждают, что ненависть к России стала активно проявляться… как раз после появления великого труда Н.Я.Данилевского. Из него-то немцы и узнали, как они должны относиться «ко всему славянскому, в особенности ко всему русскому». У русофобов появилось мощное пропагандистское оружие. Если русский автор доказывает, что Австро-Венгрия утратила право на существование и должна исчезнуть с политической карты и если эти взгляды получают в России широкую поддержку, то наивно было бы ожидать бурного роста симпатий к России у тех австрияков, которые раньше к ней «никак не относились».

Всё сводится к неразрешимому, если не бессмысленному: «кто начал первым?»

«Мусульманство завершило весь цикл своего развития и, без всякого сомнения, находится уже в периоде совершенного изнеможения и разложения».
«Независимость Польского государства была бы гибелью польского народа, поглощением его немцами».
«Эстонцы желают слиться с русским народом и слились бы, если бы сами русские не ставили преград».
«Евреи никогда не выказывали ни малейшего поползновения соединиться в особую политическую группу. Недалеко от евреев ушли армяне, не выказывающие стремлений к политической независимости».

«Кафры, готтентоты, бушмены принадлежат к низшим человеческим расам.

«В русском обществе вовсе не существует антиобщественных, антигосударственных и антиправительственных интересов, а следовательно, и русская периодическая печать, по самому положению своему, независимо от ее доброй воли, будучи могущественна для добра, совершенно бессильна для зла…»

…Весьма странные утверждения, не правда ли? Все они взяты из той же «России и Европы». Книга вышла, когда Россия была единственным независимым славянским государством; когда еще не до конца объединились Германия и Италия; когда во Франции правил император Наполеон III; когда еще не существовало романов «Бесы» и «Анна Каренина».

Да, мир очень изменился с тех пор, когда впервые прозвучали вышеприведенные высказывания. Тогда они никому не казались нелепыми, наивными или очевидно ложными. По логике, и все остальные тезисы Н.Я. Данилевского следует принимать с сомнением и осторожностью. Ведь время во многом опровергло его теорию о роковом извечном противостоянии насильственного романо-германского мира с кротким миром славянским. Не оправдались уверенные предсказания, что славянские нации, добившись независимости, заживут единою дружною семьею. Суверенная Болгария принялась воевать с суверенной Сербией. Хорваты и словенцы больше тянулись к австрийцам, чем к сербам. Когда победившая германцев Антанта соединила Чехию со Словакией, а Сербию поставила во главе других южных славян, эти союзы оказались непрочными, распались при первой возможности. Чехословакия в послевоенной неразберихе прихватила кусочек братской Польши, а братская Польша не постеснялась вместе с фашистской Германией поучаствовать в разделе Чехословакии.
Короче говоря, неважным пророком оказался Данилевский! Однако сегодня кое-кто относится к его трудам как к Священному писанию и желал бы заложить построения «России и Европы» в фундамент новой российской державной идеологии. Так, выдающийся политический мыслитель-государственник Юрий Лужков, блистательные публицисты Александр Проханов и Михаил Леонтьев вторят Данилевскому, как старательные первоклассники любимой учительнице.
Тот, кто со страстью и талантом утверждает нечто приятное для национального самолюбия, обречен на бессмертие.

Перед смертью Тарас Бульба говорит полякам: «Постойте же, придет время, узнаете вы, что такое православная русская вера! Уже и теперь чуют дальние и близкие народы: подымается из Русской земли свой царь, и не будет в мире силы, которая бы не покорилась ему!»

Насчет ближайшего знакомства с православной верой сказано с неприкрытой угрозой. Предсказание о русском царе, которому покорится весь мир, в комментариях не нуждается.

Неприятно думать, что этот абзац может попасть на глаза какому-нибудь русофобу. Представляете себе, как он будет торжествовать:

- На повести «Тарас Бульба» воспитывалась русская молодежь с середины XIX века, и никто из русских политиков и мыслителей не отмежевался от этого насквозь шовинистического произведения, проникнутого настроениями национальной и религиозной нетерпимости! И после этого у русских еще хватает цинизма обвинять в агрессивных намерениях и насильственности – нас, людей Запада? И что-то там твердить о кротости и любовном духе православия, об удивительном миролюбии Русской державы и природном гуманизме русского народа?
- Какого черта вы вырываете отдельные фразы из исторического контекста?! Тем более из романтической повести, из героического эпоса?! Надо же учитывать, что, когда и по какому поводу было сказано!
- А какого черта вы вырываете из исторического и художественного контекста «дранг нах остен», «Дойчланд юбер аллес» и тому подобное – и выдаете их за свидетельство вечного презрения, ненависти и неизменных агрессивных устремлений Запада?

Лев Толстой говорит: «Благо тому народу, который в минуту испытания, не спрашивая о том, как по правилам поступали другие… с простотою и легкостью поднимает первую попавшуюся дубину и гвоздит ею до тех пор, пока в душе его чувство оскорбления и мести не заменяются презрением и жалостью».

Великий писатель не сказал «благо РУССКОМУ народу…» Он понимал и оправдывал кавказских горцев и считал их войну с Россией (извините, с русским царизмом) - народной.

Убийство безоружных, добивание больных и раненых, свирепая расправа с коллаборационистами и их семьями – вот что такое «первая попавшаяся дубина», вот что стоит за словами «не спрашивая о правилах». Об этом Толстой упоминает вскользь.

Благо ли было литовцам и западным украинцам - и как, если не народной, назвать их войну против советской власти? Благо ли было афганцам гвоздить ограниченный контингент «шурави»? Нам, советских людям, разъясняли, что это были и не войны, и не народные, ибо за спиной бандеровцев (прибалтийских «лесных братьев», афганских моджахедов) стояли США (Англия, Китай, Пакистан). Сейчас США не помогают афганским моджахедам, а совсем наоборот. И мысль о том, что война приобретает черты народной, уже не кажется нам кощунственной.

Советские генералы, обвиняя участников народной войны, повторяли доводы Наполеона и его маршалов: «чудовищная жестокость, подлое коварство, вопиющее нарушение законов цивилизованного ведения военных действий».

Существенное отличие Отечественной войны от испанской герильи и других народных войн: у русских в 1812 году чувство жалости к врагу все-таки просыпалось…

Твардовский о Сталине:
«Не зря, должно быть, сын Востока,
Он до конца являл черты
Своей крутой, своей жестокой
Неправоты – и правоты».
При чем тут «сын Востока»? Ну, допустим, говорить о крутизне и тем более жестокости Ленина коммунист Твардовский не мог (мысль о жестокости Ленина, даже в форме предположения или намека, была бы воспринято в то время, как чудовищное кощунство). Но Троцкий был сыном совсем не Востока, а европейской культуры. Что не мешало ему в свое время (когда имел власть) по части крутизны и жестокости соперничать со Сталиным.
Другие «сыны Востока» и ближайшие сподвижники Сталина, Орджоникидзе, Микоян и Берия, не отличались особой кровожадностью от русских Кирова, Молотова, Ворошилова, Ежова, евреев Кагановича, Ягоды и Мехлиса, поляков Дзержинского и Менжинского.
(Бросается в глаза, что во главе советского карательного ведомства, оно же тайная полиция, одни инородцы сменяли других. Можно ли считать это случайностью? Власть использовала чужаков, не испытывающих неизбывной русской жалости к коренному населению? Или власть желала припугнуть русских, дать им понять: нечего рассчитывать на жалость инородца?)

С Тамерланом, Чингисханом и другими восточными владыками сравнивали Сталина, желая подчеркнуть не столько его жестокость, сколько неумолимость, безжалостность. Разница между этими понятиями ощутима: жестокость русский человек может простить, неумолимость – никогда. Иван Грозный был чудовищно жесток, но не безжалостен, не неумолим. Припадки душегубства могли сменяться припадками милосердия. Сталин же если и миловал, то не в порыве великодушия, а потому, что, поразмышляв, решил в данном конкретном случае продемонстрировать доброту.
«Сын Востока» - значит скрытный, непреклонный, невозмутимый, ни перед чем не останавливающийся, непредсказуемый.

Нет, не за кровожадность назвал поэт Сталина сыном Востока, а из (подсознательного) желания национально отмежеваться от Сталина, «отчуждить» его от своего народа:

- Он НЕ НАШ, не русский, этот крутой и жестокий человек. Крутизна и жестокость не в нашем характере. Наши не бывают, не могут быть такими крутыми и жестокими. Мы за него не отвечаем, и в том, что он делал плохого, нет нашей вины.
Черта, вообще говоря, очень естественная. Хочется думать, что плохой человек не имеет ничего общего с нами, хорошими людьми. Отсюда инстинктивное стремление найти инородческие черты в ненавистных лицах, объяснить их пороки и преступления – родовыми особенностями («ведь НАШИМ это не свойственно»).
Нечто подобное проявилось у Мандельштама:
Как подкову, дарит за указом указ —
Кому в пах, кому в лоб, кому в бровь, кому в глаз.
Что ни казнь у него — то малина
И широкая грудь осетина.

При чем тут «осетина»? Что, осетины славятся широкой грудью? И разве «широкая грудь» хоть что-то добавляет к ранее предъявленному перечню обвинений? Разве хоть что-то объясняет (предполагаемое) осетинство Сталина?
«Выдает себя за грузина, а на самом деле осетин»,- вот, пожалуй, единственно возможное логичное истолкование этой строчки. Мол, грузины, при всей их прославленной национальной терпимости, к осетинам относятся несколько свысока. Ходили слухи, что Виссарион Джугашвили был огрузинившимся осетином. Неужели Мандельштам посчитал это обстоятельство позорным и упомянул о нем, дабы нанести Иосифу Виссарионовичу лишнее и личное (в смысле не политическое) оскорбление?
Надо сказать, что последняя строка кажется ненужной, искусственно прилепленной, случайно попавшей в текст.

Кстати, и у Твардовского сомнительная мысль находит не вполне удачное словесное воплощение: «Не зря, должно быть…», - но «не зря» означает скорее «не напрасно», чем «не случайно».
Итак, даже у людей, стоявших на такой нравственной высоте, как два выдающихся поэта, бывали странные, досадные срывы, когда дело касалось национального вопроса.

Как же зорко обязаны следить за собой мы, простые смертные!

Наш знаменитый современник, писатель и историк А.Бушков обозвал одного немецкого автора - колбасником. Немецкий же автор никогда не назовет знаменитого русского писателя и историка А.Бушкова активным потребителем кваса, водки или, допустим, пельменей и шашлыка.

И дело не в том, что немец, в отличие от А.Бушкова, соблюдает правила политкорректности. Дело в том, что знаменитый наш А. Бушков читал немецкого автора, а тот, скорее всего, и не догадывается о существовании знаменитого русского А. Бушкова. Во всяком случае, знаменитый русский А.Бушков твердо на это рассчитывает. Иначе не позволил бы себе такого глупого хамства.

Есть в Германии партии, которые выступают за выход страны из НАТО, за вывод с ее территории всех американских баз.

Не требуют ли национальные интересы России всемерного сближения с этими партиями? Не есть ли огромная ошибка нынешней российской власти то, что до сих пор не сделано шагов к установлению тесного взаимодействия? Тем более что есть исторический опыт сотрудничества СССР с немецкой партией, которая считается прародительницей этих политических сил - предполагаемых наших союзников.

Увы, эта созвучные нам по стратегическим целям партии, Национально-демократическая и Республиканская, всюду фигурируют как… неонацистские.

Обе партии уважительно отзываются о Гитлере, хотя и не скрывают, что он совершил массу ошибок. Но в остальном политический лексикон «истинно-германских патриотов» удивительно похож на «патриотов истинно-русских»:

- Покончить с антинародной кликой! Прекратить разгул коррупции и насилия! Поставить на место понаехавших инородцев и защитить от их наглости коренное население! Разоблачить ложь буржуазного либерализма и глобализма и оградить от их происков национальные интересы!

Таможенник Верещагин в фильме «Белое солнце пустыни» говорит: «Я мзду не беру», - и вслед за тем: «Мне за державу обидно».

Логично предположить, что настоящий патриот, наряду с другими положительными качествами, отличается высокой порядочностью, т.е. честностью и бескорыстием. Либералы же суть фигуры в нравственном отношении весьма сомнительные, чтобы не сказать ущербные, ибо за свойственной им политической уклончивостью и готовностью к компромиссам может скрываться неразборчивость в средствах и нечистота рук.

Но психология не логика, и на наших просторах любовь к Родине мирно уживается с мздоимством. Александр Меньшиков и Артемий Волынский, например, - и патриоты, и взяточники были первого сорта.
Американец в беседе с Думающим о России (великолепный диалог Фазиля Искандера) никак не может понять, как это удается русским людям лихо грабить родимую сторонушку, не уставая при этом искренно сокрушаться по поводу ее разграбления. Но если присмотреться к русской истории, нетрудно убедиться в том, что такое кажущееся противоречие между образом мыслей и образом действий существовало с давних-давних пор.

Взяточничество есть атрибут русской общественно-политической и экономической жизни. И уровень его нимало не зависел от состояния общественной психологии, от того, преобладали ли возвышенные державно-патриотические либо низменные шкурно-либеральные настроения. Обличение взяточничества есть такая же неизменная тема русской сатирической литературы, с самого ее рождения, как и обличение низкопоклонства перед Западом.

В XVIII веке Россия прорубила окно в Европу, а в царствование Екатерины стала играть ключевую роль в мировой политике. Уровень казнокрадства, если верить многочисленным свидетельствам, был высочайший. Всем казалось, дальше некуда.

Но в либеральное царствование Александра Благословенного этот уровень был далеко превзойден. Николай Павлович, неуклонный патриот-государственник, крепенько прижал либералов, усмирил инородцев, подавил мадьяр и устрашил Кавказ. Казнокрадство при этом достигло таких масштабов, что император говорил наследнику: «Только мы с тобой, Саша, во всей России взяток не берем».

Царствование Александра Николаевича, несмотря на либерализацию, было отмечено дальнейшим подъемом патриотизма, освобождением братской Болгарии, усмирением Польши и Кавказа, а также славными победами в Средней Азии. Казнокрадство достигло неслыханных размеров.

Так оно и шло, всю дорогу - по нарастающей. Укрепление российской государственности и разгул народно-патриотической стихии сопровождался таким же неизбежным ростом коррупции, как и эпоха, когда государственность разрушалась, а торжествовали победу либеральные, духопонижающие начала.
Советская власть монополизировала грабеж страны. Период от прекращения НЭПа до разоблачения культа личности не показателен. Официальный запрет на русский патриотизм, а затем возведение патриотизма в ранг непременного и обязательного почти не повлияли на уровень казнокрадства, которое развивалось по своим внутренним законам. Крестьян сажали за расхищение казенного имущества в виде пяти колосков – маршалам и генералам разрешалось вывозить чужое добро вагонами. К концу застойного периода коррупция достигла немыслимых, просто катастрофических масштабов, так что сам дорогой Л.И. Брежнев, по некоторым сведениям, говорил: «Воруют все, кто может украсть, и всё, что можно украсть».
Но это оказалось невинными шалостями по сравнению с периодом перестройки и рыночных реформ. При Ельцине в извечной борьбе светлых патриотических и темных западнических сил наступило некоторое равновесие. Державники не отставали от либералов. Воровали и брали взятки так глобально, что сами впадали в оторопь.

Но вот наступило правление ВВП - твердого русского державника, который выстроил вертикаль власти, удержал страну на грани пропасти, навел порядок в структурах, усмирил Кавказ, поднял Россию с колен, показал Западу кузькину мать и повел, чуть ли в одиночку, рыцарски-беззаветную войну с коррупцией. Патриотические настроения в обществе стали господствующими, если не обязательными.
А что же все-таки с коррупцией? О, здесь всё очень интересно. Независимая организация по противодействию коррупции «Transparency International» в отчете за октябрь 2008 года передвинула Россию со 147-го места на 180-е. Другими словами, если раньше держава Российская пребывала где-то в районе Румынии, Албании и Украины, но все же впереди многих развивающихся стран, то теперь место России – рядышком с Сирией, Кенией и Бангладеш.
Попытаемся разобраться, что еще роднит Россию с вышеупомянутыми странами и отличает ее от таких стран, как Канада, Австралия или Дания.
Разрешите привести обширную цитату из А.П.Чехова:
«Во всем городе я не знал ни одного честного человека. Мой отец брал взятки и воображал, что это дают ему из уважения к его душевным качествам; гимназисты, чтобы переходить из класса в класс, поступали на хлеба к своим учителям, и эти брали с них большие деньги; жена воинского начальника во время набора брала с рекрутов и даже позволяла угощать себя и раз в церкви никак не могла подняться с колен, так как была пьяна; во время набора брали и врачи, а городовой врач и ветеринар обложили налогом мясные лавки и трактиры; в уездном училище торговали свидетельствами, дававшими льготу по третьему разряду; благочинные брали с подчиненных причтов и церковных старост; в городской, мещанской, во врачебной и во всех прочих управах каждому просителю кричали вослед: «Благодарить надо!» — и проситель возвра¬щался, чтобы дать 30—40 копеек».

Это времена царя-миротворца Александра Третьего, неустрашимого государственника. Россия переживает бурный экономический подъем. Иностранные государства наперебой ищут дружбы с великой империей. «Европа может подождать, когда Русский Государь удит рыбу». Крамола в основном подавлена. Инородцы пикнуть не смеют. Духовность на высоте. Всюду порядок, в том числе в деле православно-патриотического воспитания масс (см. фильм «Сибирский цирюльник»).

Но взяточничество является неотъемлемой частью этого порядка. «Благодарить надо» чиновника не за то, что он сделал что-то сверх положенного, а за простое выполнение им своих служебных обязанностей. Ситуация вряд ли возможная в бездушном, сухом, механистическом, на формальном праве основанном рыночном обществе, наделяющем власть и ее представителей четко ограниченными полномочиями и контролирующем их выполнение. И вполне естественная в обществе традиционном, где власть и каждый ее носитель выступает по отношению к рядовому гражданину как отец, который может дать, а может и не дать просимое, вправе помиловать, но вправе и казнить, никому в семье не давая отчета.
Понятно, что выдача справки гражданину есть акт благодеяния, за который «благодарить надо».
Жизнь патриархального, по типу семьи, общества, с его соборностью, верностью и чистотой, гораздо привлекательнее не только с нравственной, но и с художественной точки зрения, чем атомизированное, развратно-гедонистическое, эгоистическое, бездуховное капиталистическое (об этом очень хорошо писали Руссо, Шатобриан, Фенимор Купер, Лев Толстой и Карл Май. Кстати, и сицилийская мафия, построенная по семейному принципу, как эстетический объект намного интереснее коллектива банковских работников).

Вы серьезно говорите о суверенности демократии, соборности, особом евразийском пути? Тогда не болтайте о борьбе с коррупцией. Вы серьезно говорите о борьбе с коррупцией? Тогда не болтайте об уникальности-соборности-евразийстве.
Если не лицемерить и быть последовательными, следовало бы сказать примерно так:
- Наша суверенная, на исконных русских ценностях построенная демократия предполагает то, что западные господа называют коррупцией, а мы – исполнением долга простой человеческой благодарности доброму начальнику, батюшке-барину. Благодарности за то, что он согласился взять на себя и нести бремя власти. Так называемая коррупция - это элемент нашей уникальной политической культуры. Так же как и кумовство, семейственность, протекция, начальственный произвол. Если выбирать приходится только между небывалым размахом коррупции и изменой исконным русским ценностям, традициям державности русской - мы выбираем коррупцию!
Страны Африки, Азии и Латинской Америки, отличающиеся высоким уровнем коррупции, отличаются и особой теплотой, простотой и человечностью отношений, самобытностью религиозно-нравственных начал, противостоящих натиску мертвящей и нивелирующей капиталистической псевдоцивилизации и псевдокультуры.

Примечательно, что среди экономически развитых стран более коррумпированы именно те, в которых еще живы элементы патриархальности (Испания, Португалия, Италия, Юг Франции, Израиль).
Труднее объяснить, почему столь низок уровень коррупции в Исландии, несмотря на сохранившиеся традиции народа-семьи. И почему бездуховные и морально разложившиеся США в рейтинге стоят на 18-м месте, а конфуцианский Китай – лишь на 72-м.
Видимо, кроме типа общества, семейного либо рыночного, все-таки играют роль степень общекультурного развития и образования…

…- Как бишь ее название, вашей организации, составлявшей рейтинг коррупции? «Трансперенси интернешнл»? А вам не приходило в голову, что все эти рейтинги, выстраивание стран по ранжиру – чистейшая туфта и липа. Коррупция – это такая штука, размер которой можно определить только на глазок, все оценки во многом субъективны. Я считаю, эти некоммерческие общественники нарочно отвели России место рядом с Кенией. Чтобы унизить. В отместку за то, что мы встали с колен. И вообще, кто они такие, эти западные ребята, чтобы судить и учить нас? Можно подумать, у них меньше воруют! Вон, почти каждый день становится известно о новом крупном коррупционном скандале. И всё с участием первых лиц, о простых министрах, губернаторах и бургомистрах уже не говорю. Да у них там, в Америке, Европе, Японии, с взятками дела обстоят ненамного лучше, чем у нас. Если не хуже. Чем кумушек считать, трудиться…
Речь идет не только о казнокрадстве. У Запада нет никакого морального права упрекать Россию в чем бы то ни было. Блок НАТО признал независимость Косово - почему Россия не могла признать независимость Абхазии и Южной Осетии? Америка и Европа варварски бомбили Сербию - почему Россия не имела права а точечно бомбить Грузию? Испания жестко пресекает сепаратизм басков - почему Россия не должна была жестко пресечь сепаратистские устремления чеченцев?
- Охотно готов с вами согласиться. Но вы вступили на скользкий путь либерального космополитизма. Говоря «у них не лучше», «у нас не хуже», вы ставите «наших» в один ряд с «ихними». Значит, на самом деле вы не верите в уникальность нравственного мира русского человека, его поразительную совестливость, его обостренное чувство справедливости, о чем с таким воодушевлением писал Достоевский.
«У них еще хуже, чем у нас»,- другими словами, вы ставите Россию в один ряд с «ними». В чем-то хуже, в чем-то лучше. Но вовсе не «особая цивилизация», выполняющая в этом мире высшую миссию.
«Все воруют, а ты не воруй»,- говорила старуха-праведница в повести Валентина Распутина. «Все воруют, грабят, насилуют, и мы не больше других»,- это философия морального релятивизма, деградации, разложения. «Нам можно всё то, что можно другим, а также то, что другим нельзя», - это формула гнусного западного фарисейства.
Но если ОНИ поступают плохо, зачем нам брать с них пример? Чужими грехами свят не будешь. «…А Русь называли Святой.»

Русским – самому совестливому народу с обостренным чувством справедливости нельзя, стыдно, не дозволено вести себя так, как ведут себя и считают дозволенным народы Запада и Востока, стоящие на неизмеримо более низкой ступени нравственного развития.

Как известно, христианская мораль, с ее идеей самопожертвования, к политической жизни неприложима. Тут действует принцип защиты национальных интересов.

Государственные мужи Германии, Франции. Австро-Венгрии иногда признавали сквозь зубы, что поступают не добродетельно – но тут же добавляли: «Такова реальная политика, этого от нас требовали национальные интересы».

А вот Англия и США всегда уверяли, что действуют из высших этических соображений, во имя гуманизма, демократии и прав человека. Англосаксы, прославленные своим лицемерием и фарисейством, вторгались в чужие страны, сеяли смерть и разрушения, сохраняя вид святош и толкуя про христианские ценности. «Мы захватили эти острова совершенно законно и добродетельно, а вот отдать их кому-нибудь было бы абсолютно аморально!».

То ли дело Россия (СССР)! Счастливым образом наши национальные интересы всегда непосредственно совпадали с самыми строгими требованиями нравственности. И как бы наша держава ни действовала на международной арене, это всегда было направлено на укрепление мира, защиту слабых, утверждение справедливости, оказание братской помощи как соседним народам, так и народам отдаленных стран…

Другой вопрос, просили ли они об этой помощи…

Мало кто из писавших о русском национальном характере не отмечал (со знаком плюс или минус) непочтительное отношение народа к институту права. Западный же человек, как считается, впитывает законопослушание с молоком матери.

Но… «Он чтит власти и презирает закон» - так француз характеризует французов.

Правда, это было сказано давно. За это время мог измениться даже национальный характер.

Маркиз Астольф де Кюстин в царствование Николая Павловича посетил Россию и написал об этом книгу – классику русофобии, образец и источник для нескольких поколений русофобов.

Маркиза обвиняли в верхоглядстве, невежестве, предвзятости. Не зная русского языка, он получал сведения из вторых рук и судил с чужих слов - со слов тех русских, с которыми он общался: главным образом, потерявших национальное лицо, космополитичных представителей высшего сословия.

Отдельные замечания де Кюстина точны и глубоки, но часто кажется, что он обличает не конкретно историческую Россию, а любое деспотическое правление, деспотизм вообще. Поэтому его инвективы почти с таким же успехом приложимы к султанской Турции, шахскому Ирану, Испанскому королевству, брежневскому Советскому Союзу:

«Везде, кроме стран, где утвердился неограниченный образ правления, великие усилия делаются людьми для достижения великих целей; лишь у слепо повинующихся народов возможны громадные жертвы по приказу властелина ради пустяков».

«Насмешливость - господствующая черта характера тиранов и рабов. Всякая угнетенная нация имеет ум, склонный к осмеянию, к сатире, к карикатуре; она мстит за свое унижение и бездействие сарказмами».
«Из всех видов стеснения для меня самый невыносимый тот, на который я не имею права жаловаться».
«Народ, не могущий ничему научить те народы, которые он собирается покорить, недолго останется сильнейшим. Государство, от рождения не вкусившее свободы, государство, в котором все серьезные политические кризисы вызывались иностранными влияниями, такое государство не имеет будущего».
«Там, где нет законной свободы, всегда есть свобода беззакония. Отвергая право, вы вызываете правонарушение, а отказывая в справедливости, вы открываете двери преступлению».

«Зло торжествует именно тогда, когда оно остается скрытым, в то время как зло разоблаченное уже наполовину уничтожено».

Но порой даже самому убежденному патриоту русскому крайне трудно опровергнуть слова отъявленного русофоба. Маркиз вспоминает, например, что каждый из двадцати ямщиков, с которыми ему приходилось иметь дело, истово крестился при виде церкви. И каждый воровал у него по мелочи. Из этого выводятся некоторые особенности религиозно-нравственного сознания простого русского человека. Вывод, который довольно трудно оспорить.

Проявления русофобии привычно связывать с Западом и с сионизмом. Восток, как предполагается, никак не может испытывать к России неприязни. Но…
«Повсюду русских считали, и не без оснований, ленивыми и невежественными, деморализованными и неспособными к усилиям...» Впору какому-нибудь Збигневу Бжезинскому, или Григорию Померанцу, или Борису Хазанову! Но автор этого утверждения жил на Востоке. Точнее, в Индии. О национальном характере русских писал дочери Индире будущий премьер-министр и лидер движения неприсоединения Джавахарлал Неру.
Досадно встречать такие высказывания у политика, который считался лучшим другом советского народа!
Насколько мне известно, из всех европейских языков Неру свободно владел только английским. Так чего же стоит его категорическое «ПОВСЮДУ русских считали…»?! Повсюду – это где? В Англии и США? И почем Джавахарлал Неру знал, что для подобных суждений есть основания?
По тому же принципу можно сконструировать множество характеристик:
«Повсюду румын считали ленивыми и невежественными…»
«Повсюду испанцев считали ленивыми и невежественными».
«Повсюду индийцев считали пассивными и невежественными».
«Повсюду латиноамериканцев считали….»,
«Повсюду арабов считали…»
«Повсюду турок считали деморализованными и неспособными к усилиям...»
«Повсюду французов считали легкомысленными, непостоянными и скупыми».
«Повсюду американцев считали наглыми и невежественными». И т.д.
Тоже ведь «не без неких оснований»!
Правда, дальше Неру как бы смягчает удар: «У неграмотных русских крестьян и рабочих было мало возможностей, чтобы развить в себе привычку к свободе».

Можно подумать, индийцы были грамотнее русских и обладали большей привычкой к свободе!
Вообще мнение, будто свобода зависит от уровня образования и становится привычкой, которая может быть развита,- совершенно западная, рационалистическая. На Востоке вам любой скажет, что свободным делает человека духовность и познание Высшей истины.

За что Россия не любит Запад? За несходство с собой, за нежелание или неумение понять логику оппонента и учитывать его интересы. За подозрительность, бесцеремонность, стремление поучать, диктовать и навязывать, а не убеждать и договариваться. За злопамятность, неблагодарность, лицемерие…
Россия не любит Запад за то самое, за что Запад не любит Россию.

_____________________________
© Хавчин Александр Викторович