* * *

Перламутр заката.
Солнце – розовым жемчугом.
Померещилось как-то:
я – счастливая женщина.

Только жемчуг бледнеет
и сползает в пучину.
С кем ты был, с кем ты не был,
мой любимый мужчина?

Не осталось над морем
перламутра и жемчуга,
но куда-то всё смотрит
несчастливая женщина.

То ли был, то ли не был,
то ли сбросил личину…
Одинокое небо.
Нелюбимый мужчина.


* * *

Глаза твои темнели неспроста,
когда случайно скрещивались взгляды.
Я жизнь писала с чистого листа,
а ты твердил: «пожалуйста, не надо».

И я не смела требовать любви,
пока страдал мужским холоднокровием
мой бог, мой бес, мой вечный визави, –
я верила: стучащему откроют.

И вот случилось чудо. Дождалась.
Мужчина полюбил. Но страх такой же.
Всегда имев над женщинами власть,
мою ты побороть уже не можешь.

И пусть она совсем не велика,
опять твердишь: «любимая, не надо».
А я живу от встречи до звонка,
от ласки до светлеющего взгляда.


* * *

Выдёргивайте перья из крыла,
бросайте их в кипящую смолу!
Я буду обездушена и зла,
я долго оставляла место злу.

Душа и зло заклятые враги,
но мне с душой, быть может, повезло:
когда от безысходности не зги,
она не узнаёт чужое зло.


* * *

Не спиться бы… Не спится мне опять.
Сама себя душу я, как соперница,
готовая в обмен на призрак первенства
с любым исчадьем ада переспать.

А я себя душу, дыша тобой,
но даже задыхаясь от неистовства,
иду на поводу у Божьей истины,
несущей искупление за боль.


* * *

Как ты мог – до меня – не со мной?
Отчего не тянуло на рвоту?
И цветками сирени весной
не меня украшал отчего-то…

А кого – даже знать не хочу.
Я заранее их ненавижу.
И тебя ненавижу чуть-чуть.
И меня это делает ниже.

Я не первая. Видишь слезу?
Поцелуй! Впрочем, это не ново.
За любовь ты не примешь ли зуд?
Я тебя приняла за родного…

Как простить тебе всё, даже боль,
даже то, что ей некуда деться?
Я мечтала о встрече с тобой,
мой единственный, с самого детства!

Я сильнее любила сирень,
чем все те, кто тобою отмечен!
Почему ты пришёл в ноябре?
Я ждала тебя дольше – на вечность!

Дожидался меня – не со мной.
Отчего не тянуло на рвоту?
…Я цветками сирени весной,
как и ты, украшала животных.


* * *

Неверие – это глупо.
В других. А в себя – тем паче.
Что толку сидеть в скорлупке?
Любовью нельзя испачкать!

Испачкать её – пожалуй.
Но станешь ли ты спокойней,
когда обнаружишь жалость
в одной из сердечных комнат.

И будет до боли гулко
душа отзываться в плаче.
Что толку сидеть в скорлупке?
Любовью нельзя испачкать.


* * *

Пролиться бы дождливым многоточием
на волосы пшеничные твои…
Когда бы эта боль не кровоточила
по-русски безнадёжным «се ля ви».

О, дьявольщина! Что в судьбе прописано,
не смоешь слезоточием вина.
Кто выдумал случайных и единственных?
Разлуке безразлична их цена.




ПОЦЕЛУИ ХИМЕРЫ


Добрый вечер! Припомни:
Высотка, Есенин, закат.
А ещё – лодка, воздух и отмель,
смешинки залива,
пальцы в тёплой ладони,
бригада поддатых ребят
у подъезда – и мы (кто кого осчастливил?);
поцелуй не по-детски:
фламенко блуждающих губ,
языка и зубов кисловатая, скользкая влажность;
Таганрог с Тихорецком –
родство, возведённое в куб,
и мечта, вознесённая к облаку змеем бумажным.

А теперь?.. Не унизит
меня сиротливый звонок.
Я – сегодня, ты – завтра у дерзкой судьбы под прицелом.
В состязании с жизнью
ты выиграть время не смог,
возвратился до жути убитым (но всё-таки целым)
и отправил в пещеру
свою змеехвостую жуть
(впрочем, что я лукавлю, чешуек её не потрогав!).
Поцелуи химеры
приснятся тебе как-нибудь,
и захочется вновь покорить Эверест Таганрога.


РАЙ

Что такое рай небесный?
Что он – свет или покой?
Ты умрёшь или воскреснешь?
Без меня или со мной?

Я люблю тебя и знаю,
где найти заветный рай.
Он земной. Любовь – земная.
А небесность – через край

жизни, смерти, полувдоха,
созидания, мечты.
Или ад – не так уж плохо,
если в рай не хочешь ты?..

Что такое рай небесный?
Что он – свет или покой?
Я умру или воскресну?
Без тебя или с тобой?


* * *

Сменив подушки, как в отеле,
ты пригласил меня на чай.
Но крестик – маленький, нательный –
не позволял тебе начать.

Ломилось в двери наше завтра,
металось прошлое в углу.
И вдруг его как будто запер
мой неумелый поцелуй.

Дрожала ночь от предвкушенья
и нагло пялилась в окно.
Дрожали бусинки на шее,
но я шептала: «всё равно».

Когда случилось, что случилось,
я прогнала упрямый стыд.
Не быть твоей – остаться чистой.
Себе простила. Бог простит.

Что предначертано – не знаю.
Не стала общей та постель.
Но наизусть твердит сценарий
твой дом, похожий на отель.


СТАРЫЙ НОВЫЙ ГОД

Тринадцать дней, а помню как вчера
перчатки с прошлогодней распродажи,
моё: «не пообщались толком даже»,
твоё: «звонят приятели – пора».

Тринадцать дней жила в небытие,
и снилась рассечённая бутылка,
и пальцы на остриженном затылке,
и другу адресованное «yes!»,

и руки, уползающие вниз
и медленная песня в три аккорда,
и взгляд мой, осаждающий и гордый,
и долгое подружкино «Вернись!»

Тринадцать дней – и снова полумрак
такси, в котором нет уже перчаток,
твоё «а почему бы не встречаться»…
Но мне звонят родители. Пора.


ТРИПТИХ

     1

Душа к нему летела после тела,
а может быть и вовсе не летела,
но тело всё равно не захотело
остаться для кого-то просто телом.

     2

Душа к нему летела вместе с телом,
а может быть и после, но – летела.
Но я и в этот раз не захотела
остаться для другого просто телом.

     3

Душа к нему летела перед телом,
а может быть и вместо, но летела
со скоростью неистовства Отелло:
достаться полубогу просто телом?!


ПЕПЕЛ

Ты мною у неба выстрадан,
но что-то всё гложет, гложет.
Пожар превратился в искорку?
Да этого быть не может!

Я небо спросила, кто же ты:
родной, посторонний? – Странный.
И станешь ты пеплом, может быть,
которым присыплю раны.


* * *

Вы мне родные, плоть от плоти,
но не единым духом дышим.
Я поселилась в доме напротив –
с тех пор мой окрик плохо слышен.

А между нами – бездорожье,
когда-то бывшее дорогой,
да ваш укор пустопорожний,
что так и замер у порога.


MEMENTO MORI

Гуляют тени
и бабка-ёжка
в библиотеке
на курьих ножках.
Сквозь книголюбов
и прочих «книго»
они проходят
нездешне-просто,
а клумбы в холле
дрожат от злости,
и вместо нимбов
над ними люстры.
Винить нелепо
живых – за склепы,
каргу – за статус.
А я останусь
хотя бы слепком?


В СОСНОВОМ ЛЕСУ


Аллея соснового леса.
Ворчливый, простуженный дождь.
Я маюсь под ветхим навесом,
а ты битый час не идешь.

Запахло озоном и хвоей.
Сосна прослезилась смолой.
Быть может, я счастья не стою,
и ты веселишься с другой?

Каштаново-рыжая белка
махнула пушистым хвостом.
Любовь оказалась подделкой,
и самой дешевой притом.

Утих надоедливый ливень.
Очнулся задумчивый лес.
Забыть бы красивое имя
того, кто внезапно исчез…


* * *

Всё было. Не было любви.
А может, ничего и не было?
Не откликался херувим,
и редко окликали небо мы.

Всё будет. Будем я и ты.
Но вместе будем или порознь?
Не перепутать бы мечты
с обыкновением упорствовать.

Всё есть. Сегодняшние мы
так счастливы, как будто не было
ни отрицающих, что с неба мы,
ни херувимовчиков немых.


* * *

О жизни, театре и актёрах
сказал Шекспир, «который Уильям».
Мои ровесники оспорят:
«актёры кассового фильма!»

Эпизодические роли
честолюбивцам не по нраву.
Кому – ромашек в чистом поле,
кому – капусту или славу.

На фоне сменных декораций
снуют одни и те же лица.
Выходит, глупо волноваться
и головой о стену биться.


* * *

Ко мне пришла красавица Любовь.
Она жестокосердна, но не ветрена.
И страшен ею вызванный разбой
за то, что не надеялась, не верила.

Ко мне пришла владычица тоска.
Она феноменально неизбывна.
И ей претят «отчасти» и «слегка»,
звучащие в мольбах её любимчиков.


КОТ В МЕШКЕ

Ты мешкаешь, кота в мешке ища,
и счастье у тебя на букву «ща».

Конечно, лучше слишком не спешить
до совершеннолетия души,

но шутка – жить бесшумно, словно мышь?
Я - кот в мешке. А вдруг приворожишь?


ЖИТЬ БЕЗ ТЕБЯ Я НЕ В СИЛАХ     

Жить без тебя я не в силах ни дня,     
но обстоятельства против меня:
Месяц... полгода... три с лишним... пять лет
рядом со мною любимого нет...
Где ты, единственный мой? Отзовись!
Птицей я взмою в небесную высь,
хоть на край света к тебе полечу.
Жить без тебя не могу, не хочу!
Пусть подо мною бурлит океан,
пусть мне глаза застилает туман,
пусть ветры дуют и грозы гремят –
я не вернусь побеждённой назад!
Сколько препятствий мне нужно пройти,
чтобы тебя повстречать на пути!
Чтобы услышать твой голос опять,
чтобы, как прежде, любить и страдать,
чтобы в глазах, излучающих свет,
видела я долгожданный ответ:
«Люблю!»


ПОЭЗИЯ

– Поэзия – оказия.

– Припудренными фразами
да песенными ритмами
на пику бытия
наколота.

– К извилине
художника пришпилена.

– Поэзия молитвенна,
как истинное «я».


ГОРДАЯ

Каждый миг проживаю заново,
и от счастья бросает в дрожь.
Без тебя я лишилась главного –
ощущения, что придёшь.

С ностальгией брожу по улицам,
где гуляли с тобой вдвоём.
Парень с девушкой так целуются!
Опускаю глаза. Облом.

Улыбнёшься легко и весело,
а я скрою от взгляда боль
и в любви стихотворно-песенной
на «пятёрку» сыграю роль.

Только дождь загремит аккордами
и прижмётся щекой к окну.
Ты всегда восхищался гордыми,
но оставил меня одну.


* * *

Я люблю, ты любил, и что ж?
Вместо душ – оголённый нерв,
Вместо слов – проститутка-ложь
и её манер.

Эхо чувств, откровений шум –
это больно. Больнее тишь.
Я прощаемое прощу.
Непрощаемое простишь?

Слишком многое унесёшь
в нелюбовь, в нетоску, в нежизнь.
Не простишь – будешь прав, но всё ж
ты сумел бы простить, скажи?

Я люблю тебя. Слышишь звон?
Сотрясаю молитвой тишь.
И однажды услышит Он.
И когда-нибудь ты простишь.
______________________
© Скиба Екатерина