 |
||||||||||||||||||
|
|
|
|
 
Полуостров Крым во все века – благодатная и благословенная для славянских (и не только) мастеров слова земля. Имена Гомера, Пушкина, Лермонтова (по одной из версий), Грина, Паустовского, Волошина, Чехова, Цветаевой и многих других известных писателей, так или иначе, связаны с Крымом. В ХХ веке едва ли не каждый профессиональный писатель был и работал в Крыму, вдыхая этот чудный воздух, в котором не иссякают флюиды и фитонциды вдохновения, и выдыхая талантливые поэтические и прозаические строки… 25 августа 2009 года во Дворце культуры «Арабат» города Щёлкино (Крым, мыс Казантип, Азовское море) торжественно открылся первый международный литературный фестиваль «Славянские традиции». Начало истории «Славянских традиций» положено 17 октября 2008 года в Штутгарте (Германия) на Международном литературном Фестивале «Русский Stil», где Союз писателей России (СПР) представляла Ирина Силецкая, а Конгресс литераторов Украины (КЛУ) – Юрий Каплан. Начало – в Штутгарте, продолжение – в декабре 2008 года в Москве, куда, по договорённости с Ириной Силецкой, Юрий Каплан приехал из Киева. Именно в столице России носившаяся в воздухе идея о сотрудничестве писателей двух славянских стран материализовалась в конкретный Договор между СПР и КЛУ и в Решение о проведении литературного Фестиваля в Крыму, которое поддержал СПР. Юрий Каплан и Ирина Силецкая стали и соучредителями, и сопредседателями оргкомитета, и членами жюри будущего Фестиваля «Славянские традиции – 2009». (Трагическая смерть Юрия Каплана в июле 2009 года, к великому сожалению, оборвала его огромную работу по организации и проведению Фестиваля.) Оргкомитет «Славянских традиций» возглавил Юрий Поляков, известный писатель, главный редактор «Литературной газеты». В качестве почётных гостей, членов оргкомитета и жюри на Фестиваль приехали Евгений Рейн, Владимир Костров, Валерий Казаков, Сергей Казначеев, Владимир Спектор, Станислав Бондаренко и другие писатели России и Украины. В рамках Фестиваля «Славянские традиции – 2009» с 1 марта по 15 июня был проведён литературный конкурс по четырём основным номинациям: «Малая проза», «Поэзия», «Литературный перевод» и «Кинопоэзия», а также по трём дополнительным поэтическим номинациям: «Поэтическое произведение, посвящённое Украине, Крыму или Н. В. Гоголю», «Стихотворение по библейским мотивам» и «Лучшее стихотворение о любви». В литературном конкурсе приняли участие 211 писателей из 11 стран мира. На конкурс поступило более 1000 литературных произведений. В течение двух месяцев их читали и оценивали члены авторитетного международного жюри, в состав которого вошли известные поэты и прозаики, преподаватели литературного института им. А. М. Горького, издатели. Итоги конкурса были подведены и 1 июля размещены на сайте Фестиваля (http://slavtraditions.ucoz.ru). По всем основным и дополнительным номинациям были сформированы лонг-листы авторов, чьи произведения получили наибольшее количество баллов членов жюри, а на основании длинных списков были составлены шорт-листы финалистов по каждой из номинаций. Общее число финалистов – 56 человек из 6 стран (Россия, Украина, Белоруссия, Казахстан, Израиль и США). Многие авторы вышли в финал по нескольким номинациям. 28 августа на торжественной церемонии закрытия Фестиваля в ДК «Арабат» были названы победители, занявшие три призовых места в каждой из основных номинаций и по одному – в дополнительных. Кроме того, 26 августа в состязании поэтов были определены победители, которых избрали зрители путём голосования бюллетенями. Победителям и участникам были вручены грамоты и дипломы, призы и ценные подарки от всех писательских союзов и литературных изданий, участвовавших в Фестивале «Славянские традиции – 2009»: Союз писателей России, Конгресс писателей Украины, Межрегиональный Союз писателей Украины, Южнорусский Союз писателей (Одесса), Крымская литературная академия, издательство «Доля» (Симферополь»), газеты и альманахи Украины и России. Также в рамках «Славянских традиций – 2009» прошли выступления писателей Владимира Кострова, Евгения Рейна, Юрия Полякова и других членов оргкомитета и жюри, а также финалистов и победителей перед общественностью городов Щёлкино, Феодосии, Севастополя и посёлка Старый Крым. Преподаватели литинститута, известные поэты и прозаики проводили мастер-классы для участников Фестиваля. Никто из организаторов, судей, участников и гостей Международного литературного Фестиваля «Славянские традиции – 2009» не сомневается, что подобные фестивали просто необходимы для сохранения общих славянских культурных традиций, для укрепления дружбы между писателями разных стран, для сбережения и развития русского языка в Украине, Белоруссии и других странах, для завязывания и укрепления контактов между русскоязычными писателями, наконец, для их творческого вдохновения, которое, несомненно, выльется в новые литературные произведения. Мы все уверены: Фестиваль не станет бабочкой-однодневкой, не умрёт, едва появившись на свет, ему уготована долгая жизнь… «Славянские традиции», безусловно, станут славной славянской традицией! ___________________________________ © Иванченко Игорь Иванович Стихи финалистов и судей международного литературного фестиваля «Славянские традиции-2009» Станислав БОНДАРЕНКО СТАРЫЙ КИЕВ Кириллицу улиц уча, в глаголицу гула врастая, о счастье твоём (через «ща»*) в светящихся окнах читаю. Домишек тома – по слогам – из полных собраний сомнений: такой ли мещанский ты хам? Скорее – истерзанный гений. Твой путь – из варяг до… ворюг. Ну кто над тобой не вампирит? Но майское марево вьюг каштановых – лучшее в мире. Юродствуй и пей, хоть с утра, во фраке блатном с позументом, но – высшего ордена лента – блестящая лента Днепра. Парижу её не познать – вот эту кириллицу улиц, где крестик и нолик сомкнулись, являя Спасителя знак.** __________________ * Слово «счастье» по-украински пишется через «щ». ** Древние азбуки и, прежде всего, глаголица имели в основе буквосимволы: крест (А – аз) – символ Иисуса, круг – символ Вседержителя, треугольник – символ Троицы. * * * Ну, как ты паришь, лукавый Париж, пришпиленный к небу кнопочкой Эйфеля! Что боль тебе чья-то, тебя ль покоришь?.. Скорей угоришь, испивши коктейля из готики, Сены, музеев и крыш. И душу ты вынешь, неся в апогее, – скорее любого ты выставишь геем, чем гением. О, сумасшедший Париж! ЛИВЕНЬ Этот ливень – счастливень, моливень, эти руки – поруки во мгле. А могли, а могли, а могли ведь разминуться на этой Земле. Помнишь ли, молчаливая девочка, как с ладоней ты ливень пила? Помню, шли мы под ливнем до вечера, и была ты, была и была ты такая, что синь светилась, простилая нам радуг рушник. Льнувший ливень – как высшая милость, чтоб росток наших чувств не поник. Вольный ливень – счастливень недолгий, проливной и недолгий, как жизнь, задержись на открытых ладонях и на сердце ещё задержись! Сергей КРИВОНОС * * * Хорошо, что мы снова вдвоём, Что осенней печалью не найдены. Посмотри: как летящие ангелы, — Журавли над притихшим селом. Завтра может быть где-то вдали Вновь окажемся под снегопадами, Но сегодня мы тёплыми взглядами От ненастий друг друга спасли. Замечаю в безбрежности дней, Сколько грешного в них и безгрешного. Ну, а главное — сколько есть нежного На обычной ладони твоей. И, даруя тепло нам опять, Журавли над полями ковыльными Тень ночную раздвинули крыльями, Чтобы солнце на небо поднять. Владимир КОСТРОВ * * * Стада снегов, гонимые бореем, Растают. И процесс необратим. Мы в юности порой уже стареем, А Лермонтов всё будет молодым. Кавказу, Петербургам, бездорожьям, Любым бореньям смерти и любви. Поэт стал для России Даром Божьим, Звучаньем, растворившимся в крови. О, белый парус, нас веди, веди, И лермонтовский ангел, прилетая, Шепнёт о том, что жив огонь в груди, Где ночевала тучка золотая. * * * Я выхожу из леса и… ни с места. И страх и боль не бередят меня. В черёмуховом платье, как невеста, Стоит деревня в жарком свете дня. Так много света радости и воли, Так бьётся сердца перепел рябой, Овсяное передо мною поле Над песенкою речки голубой. И солнышко на небе златооко, И дышится привольно и легко. И прошлое как будто недалёко. И будущее так недалеко. Не осуждайте бедного поэта, Что он остановился на пути. Жизнь прожита. Горит Господне лето. Осталось только поле перейти. ЯЛТИНСКИЙ БЛЮЗ От Крымских скал с волной причальной Уходит в голубую даль Такой прекрасный и печальный Советских фильмов фестиваль. Уходит в пенные просторы, Как бы теряя естество, Стоят великие актёры На белых палубах его. Бинокль вонзая в день погожий, Сверяет румбы дальних стран На Эйзенштейна похожий В командной рубке капитан. Они ещё страной гордятся, Но не дымит вверху труба. Сюжет Летучего Голландца Для них почти уже судьба. Да, реет флаг и якорь в клюзе. И времена не знают дна. Без доброй фабрики иллюзий Пуста душа твоя, страна. Мы все, недолго нам, отчалим От кромки горестных забот. В седой туман и крики чаек, Как этот белый пароход. Людмила НЕКРАСОВСКАЯ НЕ СЛУЧАЙНО Когда Творец, страдая от избытка Своих фантазий, создавал наш мир, Сшивая Землю на живую нитку, Своим дыханьем отогрев эфир, И нас кроил по божеским лекалам, Предугадав рождавшуюся боль И дав нам созиданье, как начало Великой пытки с именем Любовь, Он так устал, соединяя части, Что вздумал отдохнуть на облаках. И лишь сосуд, где сберегалось счастье, Не удержал в натруженных руках. С тех самых пор, на небо глядя часто, На протяженье множества веков Мы ждём, что просочатся капли счастья Сквозь латекс обветшалых облаков. И только начиная жизнь итожить, Свои деянья вынося на суд, Осознаём: Творец был осторожен. И не случайно Он разбил сосуд. Юрий ПОЛЯКОВ ПЕРЕЧИТЫВАЯ УЭЛЛСА Вот в голубой, дрожащей глубине Бредут два человека по Луне. Гляжу на потрясающие кадры: По лунной пыли топают скафандры! Мне кажется, что я во власти сна, Но там не бутафория – Луна! Наутро все об этом зашумели, Но дни прошли, потом прошли недели, А где-то среди лета выпал снег – Заинтересовался человек. А через год – однажды я уселся И с полки снял любимого Уэллса, Раскрыл на случай – и попался мне Рассказ о первых людях на Луне. И вновь, как в детстве, были пережиты: Полёт чудесный, странствия, луниты. Я позабыл о массе взрослых дел И целый день над книгой просидел. Фантастика! Когда же это будет, Чтоб на Луне прогуливались люди?! Конечно, мир подрос и раздался, Но всё, как мальчик, верит в чудеса. А сказку автор здорово исполнил! Большой талант… И лишь тогда я вспомнил, Как в телевизионной глубине Брели два человека по Луне! ДРУЗЬЯ Михаилу Петракову Я давно не встречался с друзьями мальчишеских лет. Впрочем, занят делами, ответственными и пустыми. Но не в этом – беда, в том, что даже стремления нет, Как бывало, смеяться, тужить, разговаривать с ними! Понимаешь, читатель, всё это гораздо сложней, Чем простая хандра, раздражение или усталость, Видно, что-то плохое в душе происходит моей, Если к первым товарищам в ней теплоты не осталось. НА ВОКЗАЛЕ Уже про отправление сказали. Уже вдали зажгли зелёный глаз. А мы с тобой стояли на вокзале, Не понимая, что в последний раз, И говорили… Что мы говорили, Транжиря на слова остатки сил?! Друг друга мы – увы! – не долюбили. По крайней мере, я не долюбил. И потому ты очень много значишь В моей судьбе. Когда мне тяжело, Ты говоришь: «Всё быть могло иначе…» А я молчу: «И вправду ведь – могло!» Пускай с другой всё сложится счастливей, Но горько на душе, как ни ершись. На каждую любовь (так справедливей!) Отдельная должна даваться жизнь. Вероника ТУТЕНКО * * * Все слова уже нелепы. Тишина мудрей и строже. Рифмы – это тоже цепи. Разорви их, если сможешь. Не свободен даже ветер. Видишь, с севера подул он. И тебе не буду петь я, Будто ты меня придумал. Всё с тобой лишь понарошку. Так не просто, так не прочно. Будто лунная дорожка, Из-под ног уходит почва. Разрезая взглядом воздух – Слов невидимые звенья – Ты увидишь в небе звёзды Цвета моего прощенья. Владимир СПЕКТОР * * * Лежит судьба, как общая тетрадь, Где среди точек пляшут запятые, Где строки то прямые, то косые, И где ошибок мне не сосчитать. Бежит строка в дорожной суете, И я, как Бог, за всё, что в ней – в ответе. А в небесах рисует строки ветер. Он в творчестве всегда на высоте. А у меня сквозь низменность страстей, Невольную печаль воспоминаний Таранит, разбивая жизнь на грани, Строка любви, парящая над ней * * * Всё своё – лишь в себе, в себе, И хорошее, и плохое. В этой жизни, подобной борьбе, Знаю точно, чего я стою. Знаю точно, что всё пройдёт. Всё пройдёт и начнётся снова. И в душе моей битый лёд – Лишь живительной влаги основа. * * * На рубеже весны и лета, Когда прозрачны вечера, Когда каштаны – как ракеты, А жизнь внезапна, как игра, Случайный дождь сквозь птичий гомон Стреляет каплею в висок… И счастье глохнет, как Бетховен, И жизнь, как дождь, – наискосок. Ирина КАРПИНОС * * * Как же сильно хотелось ей жить! Как хотелось судьбы иной: Быть знаменитой, и почитаемой, и обласканной публикой, Ездить в Южное полушарие, преимущественно зимой, И сниматься в кинематографе, скажем, у Стенли Кубрика. А когда зацветали каштаны киевскою весной, Как хотелось ей прогуляться по Монмартру апрельским вечером, А потом заглянуть в "Ротонду" и при народе честном Прочитать стихи, посвящённые первому встречному, И в набросочках Модильяни тайно себя узнавать, Там, где юной Ахматовой подмигивает Шоколадница, И вино бургундское медленно в тонкий бокал наливать, И знать, что на этом свете все ещё как-нибудь сладится. Например, напишется песня, такая, как у Эдит Пиаф, И споется неповторимым голосом в зале "Олимпия", Или роман сочинится, этак на двести глав, И никто не посмеет сказать, что сюжет в нем липовый. Так мечтала она всю жизнь, сама над собой смеясь. Её не любили женщины, а мужчинам она не верила, Потому что каждую длинную или короткую связь По Шекспиру всегда сверяла, и лишь этим аршином мерила. Потому и семейной жизнью жить она не могла, Ей был ненавистен быт и уюта домашнего сладости, И когда сгущалась за окнами черно-синяя мгла, Ей вспоминались иные, очень горькие радости... Евгений РЕЙН ВЕНЕЦИАНСКИЙ КОТ И. Б. О чём ты думаешь спокойно, с моста взирая на канал? Ты долго шёл путём окольным, на набережных спуск искал. Ты ждал подмоги из лагуны, за высотой следил не зря, снимал и ставил караулы, где чешуя из янтаря. Тебя не привлекали толпы, ты был вовеки одинок, гулял ты по Пьяццетте долго, где вечность, что морской песок. Отвергнув мелкие интриги, не удивлялся ничему. И у столба, где лев при книге, ты не завидовал ему. Тебя ловили частой сетью, ты поступал наоборот. Ты был один за всех на свете – простой венецианский кот. ЛЮБОВЬ К ЛИЛОВОМУ Совсем не осталось писем, и нет почти фотографий, одни записные книжки исписаны до конца. А выбраться невозможно, как чёрту – из пентаграммы, пока повелитель духов не повернёт кольца. Рассыпались наши фигуры: овал, квадрат, треугольник, рассыпался карточный домик, заржавел магнитофон. Теперь уже не припомнить, кто друг, кто муж, кто любовник, кто просто тянул резину, кто был без ума влюблён. Теперь уже не собраться на Троицкой и Литейном, молчат телефоны эти, отложены рандеву. Никто не может распутать тех сплетен хитросплетенье, поскольку всё это было так ясно и наяву. Одиннадцатого апреля и двадцать четвёртого мая я пью под вашим портретом, читаю ваши стихи. Наземный транспорт бессилен – уж слишком дуга кривая, воздушный путь покороче, да вот небеса глухи! Жильцы чужих континентов, столицы и захолустий, кормильцы собственной тени и выкормыши казны, когда мы сменяем кожу своих обид заскорузлых, у нас остаются только наши общие сны. И тот, кто холодную почту своих кудрявых открыток содержит в полном забвенье, как заплутавший обоз; и тот, кто честно выводит своих скитаний отрывок, – уже понимают: бумага не принимает слёз. А тот, кто остался дома, как бы наглотался брома: не видит, не слышит, не знает, не чувствует ничего. Он выбрал себе наркотик – пейзаж, что в окне напротив, – и искренне полагает, что раскусил Вещество. Мы думали: всё ещё будет, а вышло, что всё уже было. На севере коротко лето – не следует забывать! Любовь к лиловому цвету нам белый свет заслонила. Прощай лиловое лето – проклятье и благодать! Игорь ИВАНЧЕНКО * * * Наташе П. Когда жизнь в своём не лучшем облике Явится, Мне подведя живот, Я бесплатно улечу на облаке В город, Где любимая живёт… Точно кагэбэшник на задании, – Выслежу. Чтоб избежать беды, Тет-а-тет остаться на свидании, Заметём, запутаем следы… Будем с ней – Отнюдь не недотрогами – В номере гостиничном лежать; Будем поцелуи диалогами Неохотными перемежать… А когда, как звери, мы насытимся Плотью, Я любимой – Для души – Не забуду – Мы не скоро свидимся – Прочитать о ней стихи в тиши. Слышно чуть всплакнёт. Её сынишка Дома ждёт. Почти не говоря, В темноте оденется, как мышка, И – уйдёт, дверь в полночь отворя… Дорогое что-то снова отнято. Вслед гляжу сквозь пыльное стекло. Отчего так скоро – Будь ты проклято! – Время нашей встречи истекло? Тайные свидания рискованны. Я – её – под пыткой не продам. Хорошо и… плохо, что рассованы Жизнью мы по разным городам… Возвращусь к себе, как пёс пришибленный; Раны залижу… А по весне По-над Обью, по-над Томью, вздыбленной Паводком, Вновь умотаю к ней… Будут поцелуи и объятия. Как представлю – Так схожу с ума. … Она тоньше мировосприятие Делает, Не ведая сама… _________________________________ Подборку подготовил Игорь Иванченко. Фотографии Сергея Бусева и Александра Тимченко.
|
       
|
