Главная
Главная
О журнале
О журнале
Архив
Архив
Авторы
Авторы
Контакты
Контакты
Поиск
Поиск
Обращение к читателям
Обращение главного редактора к читателям журнала Relga.
№05
(407)
21.07.2023
Творчество
Город, в котором ты бродишь…Стихи.
(№4 [202] 22.03.2010)
Автор: Борис Юдин
Борис Юдин
* * *

Город, в котором ты бродишь, чрезмерно многоуголен.
Город, которым ты бредишь, с воза упал и пропал.
Тычутся в небо углами навершия колоколен,
И угловатость коленок перетекает в овал.

И остроту измены любовный таит треугольник.
Ну, переставишь мебель – что толку от перемен?
Стукнешься локтем об угол – это чертовски больно.
Даже если невольно подальше держаться от стен.

Даже если напрячься и вывернуть дом, как перчатку,
Только углов прибавишь да потеряешь покой.
Угол – это всего лишь пространство между лучами:
Сходятся, или расходятся – разницы никакой.

Лучше альбом для фото прошлым чужим наполни.
Всё заживёт до свадьбы, если приложишь лёд.
Угол – это застывший гром между веток молний,
Это когда нет выхода и опечатан вход.

Угол падения станет равным углу отраженья,
И поражения радость будет легка и сладка.
Чтоб не исчез из памяти собственный День рождения,
Два узелка завяжутся на уголках платка.

Все города похожи. Подумаешь – ростом не вышел!
Здесь потолки пониже, но спальни зато теплы.
Нравится – по Парижу? С картинками выбери книжку,
К лампе садись поближе, и перелистай углы.


* * *

«Знал бы прикуп – жил бы в Сочи»
Поговорка


А я не знаю прикупа – значит не жить мне в Сочи,
И не исправит прикус мне американский дантист.
И не понять мне пряного привкуса многоточий,
И не вспорхнуть от радости голубем на карниз.

Вот потому-то рвётся бумага в мелкие клочья,
Вот потому-то ночи после любви тихи,
И драгоценные камни никак не выходят из почек.
Ну, а стихи – наказание за будущие грехи.

Ах, вдохновенье! Воздух вдохнул полной грудью и замер.
Словно нырнул с разбегу в чёрную плоть пруда,
В смену весны на осень, в тайну квартирных камер...
Чтоб годовыми кольцами – над головой вода.

Чтоб скатертью стала дорога – и ни конца, ни края,
И пустельга приколота, как брошка, к сини небес.
Чтобы, взмахнув крылами, деревья слетелись в стаи
И стали казацким станом под странным названием “Лес”.

Но ни вздохнуть, ни охнуть. И это необратимо.
Сочи – лишь точка на карте, а карта легла не та.
Щёлкают годы, словно дозиметр портативный,
И строки, будто морщины, бегут по лицу листа.


НЬЮ-ЙОРКСКИЙ ЭТЮД

Лежат машины на асфальте
Цветною лентой. Тишина.
Кишок Нью-Йоркских перистальтика
В который раз затруднена.

И, подчиняясь воле Божьей,
Спит с ниточкой слюны у рта
На тротуаре чёрный бомжик –
С лицом распятого Христа.


* * *

Если выпадет снег и прикроет листвяную падаль,
Хрупкость первого льда и дорог комковатую мглу,
Если выпадет случай из рук – чашкой чая и – на пол,
То, конечно, мы встретимся возле часов на углу.

Если выпадет дама бубён, непременно приедем,
Но сперва не узнаем друг друга в толпе у метро,
В окнах жадных троллейбусов, в лицах собак и соседей,
В неуютности липкой гостиничных номеров.

Если ляжет крестовая, буду ходить неприметно,
Озираясь тревожно, как изгнанный из дому пёс.
И давать объявления странные в местных газетах:
Одинокий брюнет... хочет встретить... Кого? – вот вопрос.

Станет вечер и выйдет из комнат червонная дама,
Нарисует сердечко помадой губной на стекле.
Будет осень упряма, бумагой заклеены рамы,
Чтобы ноги в тепле, а колода – на нашем столе.

Открывай же пиковую! Ветер на улице взвоет.
Будут карты нам врать про любовь. И всю ночь напролёт
Будет снег бинтовать наши раны, чтоб не было крови.
Вот тогда непременно хоть кто-нибудь в гости придёт.


* * *

Загадай мне загадку. Всё равно я отгадку не знаю.
Погадай по руке и ответишь сама на вопрос.
Начинается осень промозглая, злая-презлая,
Исподлобья смотрящая в мир, как обиженный пёс .

Начинается осень. Холодные капли за ворот.
За воротами грязь. Я сегодня слегка подшофе.
Мнут машины шоссе. Мокнет где-то непонятый город.
В нём с весны остывает невыпитый кофе в кафе.

Жаль, что я неприучен держать себя в рамках. А в рамах
Отражён позапрошлой любви неприрученный быт.
Там постель холодна, словно в морге шлифованный мрамор,
И прозектор в перчатках резиновых рядом стоит.

Что ж на завтра загадывать? Без толку книги на полку
Не клади, не грусти, новогодних подарков не жди.
А спроси меня лучше про ножницы, зайца и ёлку.
Я придумал ответы: депрессия. Осень. Дожди.


* * *

Я хотел написать твоё имя по белому белым
И пришёл на поляну, покрытую девственным снегом.
Только белому было щекотно от пальчиков мела,
Заливалась поляна водою и радостным смехом.

Что ж. Тогда напишу всё, что знаю, по чёрному чёрным.
Полог ночи раскинется, чёрными нитками выткан.
Черный уголь в руке захрустит и вздохнёт обречённо,
Словно смертник, услышав команду конвоя: «На выход!»

Значит, нужно по красному красным. Бояться не стоит,
Что закат истощится и море покажется синим,
Что сердечко твоё в предвкушеньи ненастья застонет.
Красный – это красиво, особенно если курсивом.

Так и быть. Но сначала найду твоё имя средь бликов
Свежевымытых окон, в озоне прошедшего ливня.
Надо просто раскрыть телефонную умную книгу.
Позвонить наугад:
«Назовите, пожалуйста, имя.»


* * *

Мясная лавка. Крепко. Просто. Грубо.
Подвешенные на стальных крюках
Ждут в холодильнике свиные трупы
Пришествия хмельного мясника.

Какие города и горизонты
Открылись им? Ведь явно неспроста
В улыбку недопонятой Джоконды
Растянуты их бледные уста.

Шаги за дверью. Ключ – два оборота.
У Бога – верные рука и глаз.
И соль на искалеченных колодах
Пока ещё напоминает наст.


* * *

А ты считаешь – я тому виной
Всего того, что было не со мной,
Того, что не было и вряд ли будет.
Я – строчки нерождённого стиха,
Я – сладость первородного греха,
Я – росстани, пути и перепутья.

Я – сказочный Иванушка – дурак,
Я – медный, царской выпечки пятак,
Я – Леший, ухающий в тёмном лесе,
Я – вещих снов таинственный кошмар,
Я – потерявший жабры динозавр,
Таящийся в расщелинах Лох-Несси.

Я – всё, что можно, и чего нельзя.
Ведь мы живём, по свету колеся,
Словно подросток на велосипеде.
В июле росами потеет сад.
Я виноват лишь в том, в чём виноват:
Безумие, беременность, бессмертье...


* * *

А суд, как водится, был скорый и, как обещано, был страшный.
Как Ангел смерти, над землёю простёр крыла суровый грач.
Там лемехи плугов блестящих зубами разрывали пашню,
И трактор, вспомнив что он лошадь, ржал и летел по полю вскачь.

Шуршали в почве семена о том как сладко колоситься.
Шёл нерест. Грех почуяв рыбий рыбак шёл с удочкой к реке.
И было видно как над лесом туда, где плещутся зарницы,
Летел суровый чёрный Ангел и червяка держал в руке.


* * *

Парк. Аллея. Деревья – в шеренге.
Ржавь листвы да сырой ветерок.
Жизнь прошла, как синяк на коленке,
Или школьный занудный урок.

Только белой полоской на коже –
Несмываемый след от кольца.
Жизнь прошла, как случайный прохожий.
Не старайся – не вспомнишь лица.

Толку что от пустых междометий?
Иней выпал и осень – седа.
Жизнь прошла, словно дождь на рассвете,
За собой не оставив следа.


* * *

Жарко, словно в кочегарке.
Зелень ряски. Старый пруд.
Водомерочек байдарки
По поверхности бегут.

Кобальт ирисов – в бутонах,
Головастики шалят,
Кряква выплывает сонно,
Словно бриг или фрегат.

В парусах хлопочет ветер,
Флаг чернеет на корме,
А на боцманском жилете
Пятна в память о корчме.

Склянки бьют. Их звуки хрупки.
Курс лежит на Зурбаган.
И взасос целует трубку
Бородатый капитан.


КАРТИНА ДАЛИ

Живописцы, окуните ваши кисти”...
Б. Окуджава


Окуните кисти в мир, живописцы!
Опрокиньте “посошок на дорожку”.
Хлеб старушка из окна крошит птицам.
Так и мне Господь – не фразу, а крошки.

На словечки распадается речь и
Вырастает стих из грязи и праха.
У часов, что на холсте Дали, течка:
Так и ждут, что кто-то об пол их трахнет.

Только пол давно порос трын-травою,
Ноет Ной, что дождь сменяется градом.
Хорошо иметь окно запасное:
Хочешь – прыгай, а не хочешь – не надо.

Пусть в одном идут дожди затяжные,
А в другом пусть зной, назойлив и ласков.
Пусть на кистях встанет дыбом щетина
От желания испачкаться в краске.

Пусть звереют. Пусть про то и про это
Врёт поэт, шагнув в окно с пьедестала.
Пусть Дали им улыбнётся с портрета
С тараканьими усами для Галы.


С У Е Т А

Вращаюсь из последних сил,
Словно юла вокруг оси,
Как оборот деепричастный.
К большим злодействам не причастен,
А малые Господь простит.

Кручусь, верчусь, надеясь, вот –
Планеты остановят ход
И отдохну. Но как отрадно,
Что возвращается обратно,
Ушедший было, Новый год.

Вокруг меня, вокруг, вокруг
Былые прелести подруг –
Златым кольцом запретных знаний.
И круг порочный Мирозданья,
Как прежде, замкнут и упруг.

Хулу приемлю и хвалу,
Но на любовь, как на иглу,
Подсажен чуть ли не с пелёнок.
И Бог, наивный, как ребёнок,
Играет мною на полу.
Белая ворона. Сонеты и октавы
Подборка из девяти сонетов. сочиненных автором с декабря 2022 по январь 2023 г.
Чичибабин (Полушин) Борис Алексеевич
Статья о знаменитом советском писателе, трудной его судьбе и особенностяхтворчества.
Интернет-издание года
© 2004 relga.ru. Все права защищены. Разработка и поддержка сайта: медиа-агентство design maximum