Ученый мировой величины Умберто Эко не считает зазорным время от времени заниматься колумнистикой и публиковаться в самых различных газетах (например, во французских «Le Figaro» и «Le Nouvel Observateur», английской «The Daily Telegraph», чилийской «La Nacion», колумбийской «El Espectador», итальянской «L’Espresso», испанской «El Pais» и мн. др.). В одной из таких колонок под названием «От мобильника к истине», напечатанной в 2005 году чилийской газетой (российский читатель может познакомиться с текстом на InoСМИ.Ru, где опубликовано собрание статей ученого)[1], Эко размышляет об изменениях в коммуникации нового «человеческого вида гомо мобилис». Поводом послужила книга Маурицио Феррариса «Ты где? Онтология мобильника», автор которой проследил, какие изменения произошли в нашей жизни с приходом мобильной связи.
Главное, что отмечают ученые, мобильная связь изменила сферу частной жизни и повседневного общения. Благодаря мобильному телефону люди стали, что называется, «доступны». Однако если раньше мы всегда могли быть уверены и точно знать, где находится человек, с которым мы говорим по обычному телефону, то теперь такой уверенности и знания нет. Собеседники ускользают из сферы нашего физического присутствия и индивидуального контакта. Более того, разговаривая с кем-то, мы не застрахованы от того, что не услышим: «извини, мне звонят по второй линии», и наше общение уже не будет ограничено рамками двух человек, произойдет вторжение третьего. Под вопросом уже будет сама «доступность» для нас нашего собеседника, ведь индивидуальное «со–общение» может в любую секунду потеряться, разрушиться. Эко пишет, что характер взаимодействия собеседников из-за мобильной связи кардинально поменялся, и кроме положительных моментов здесь есть и отрицательные. Однако мы сейчас хотели бы обратить внимание на другое. На интересный вопрос, который задает Умберто Эко.
Он пишет: «Из оптимистичных рассуждений мне импонирует отсылка к драме Живаго, который после многолетней разлуки видит Лару из окна трамвая (помните финальную сцену фильма?), но не успевает соскочить вовремя и умирает. Будь у них мобильные, концовка была бы счастливой?». Действительно, невозможность контакта для людей, в какой-то миг пусть даже пространственно объединенных (они на одной улице, единственно он – в трамвае), но не имеющих возможности для коммуникации, может привести к роковому финалу. И получается, что мобильник может устранить этот «пространственный разрыв».

Но неужели суть изменений в современных коммуникациях кроется только лишь в характеристике пространства, измеряемым нашим физическим присутствием в нем?.. Мы подошли к предмету нашего разговора. Мобильник, и не только он, но также и Интернет, и вообще средства современной массовой коммуникации, безусловно, устраняют «физический пространственный разрыв», но вместе с тем актуализируют проблему интеллектуально-духовной стороны присутствия человека в мире, — такого присутствия, которое становится возможным только благодаря этим средствам и никаким иным. Например, сначала благодаря телевидению человек смог, не выходя из своей комнаты, опосредованно «побывать» в любой точке мира, и опыт его познания мира, несомненно, изменился и расширился. Затем уже Интернет, мобильная связь вообще изменили статус этого человека как коммуникатора. Скажем, вы фотографируетесь на фоне Эйфелевой башни, и в то же время этот снимок видят ваши близкие в Иркутске, а через некоторое время этот снимок или видео могут увидеть на вашем блоге в сети и вовсе множество незнакомых людей. Или вспомним, как было в конце 2008 года при захвате террористами гостиниц в Мумбаи, когда пользователи социальной сети Twitter по оперативности опережали традиционные СМИ, отправляя мобильные сообщения о происходящем, и весь мир изначально увидел «картинку» происходящего, сделанную именно с мобильников.

Присутствуя на месте события или же получая информацию о событии в режиме реального времени он-лайн и таким образом опосредованно присутствуя, — так или иначе, человек имеет дело с несколько иными возможностями информационного пространства и условиями информационной среды, нежели когда он жил в доэклектронную эпоху книг и газетно-журнальной продукции. Современная массовая коммуникация, ее средства как раз и делают актуальными вопросы возможностей и условий познания человеком мира.
Надо сказать, в современной науке, занимающейся изучением массовой коммуникации, — коммуникативистике существуют два подхода к рассмотрению понятий информационного пространства, а также информационной среды.
Один из научных подходов традиционно связывает данные понятия со сферой деятельности определенных СМИ и их аудиториями. Этот подход, характерен не только для коммуникативистики, но также для социологии массовой коммуникации и теории журналистики. Второй научный подход близок философской трактовке, можно даже сказать «срастается» с новейшим философским рассмотрением масс медиа [2]. Он трактует информационную среду и пространство широко, а именно — как условие существования современного человека, для которого опыт познания реальности уже невозможен без масс медиа.
Первый подход в определенной мере остается «замкнутым» на конкретной практике СМИ, его представители чаще всего оперируют понятием информационного поля (например, информационное поле конкретного СМИ — канала «Культуры» или газеты «КоммерсантЪ»). При этом данное понятие не дифференцируется от «информационной среды», более того, слова «среда» и «поле» часто используются как синонимы. В толковом словаре по зарубежной коммуникативистике термин «информационная среда» приравнивается к «медиатированной реальности» [3], а термин «информационное пространство» вовсе отсутствует.

Сложившаяся в коммуникативистике проблемная ситуация обнаруживается, если речь заходит не только о конкретных СМИ, а шире — о массовой коммуникации как таковой. Например, никто не говорит об информационном поле какого-то конкретного кинофильма, рекламного ролика или чего-либо др., но могут говорить и размышлять об информационной среде или информационном пространстве, которые конструируются, скажем, Голливудом или модой и рекламой. Соответственно понятия среды и пространства связываются с миром медийных образов, который уже не просто окружает человека, а в котором существует современный человек.
Но в таком случае традиционная коммуникативистика анализирует что транслируют эти медийные образы — какие представления, стереотипы, мифы, имиджи, символы и пр., словом, какую медиареальность [4] они создают. По-другому говоря, контекст рассмотрения переходит в область проблемы социального конструирования реальности средствами массовой информации или, иначе говоря, некой картины мира, рисуемой масс медиа. При этом понятия информационного пространства, среды в данном контексте теоретического осмысления также не получают у коммуникативистов дефиниции, и не дифференцируются, хотя так или иначе могут подразумеваться и нередко подразумеваются ими.
Сторонники же философского рассмотрения масс медиа и новой дисциплины «медиафилософия», как ни странно, также в общем не дают искомой дефиниции. В большей мере внимание философов сегодня сосредоточено на определении понятия «медиа». И это важно, поскольку традиция трактовки медиа всего лишь как инструмента информирования уже не является адекватной той роли, что в действительности они играют в жизни современного человека.

Как известно, в середине прошлого века Герберт М. Маклюэн провозгласил знаменитый тезис «средство есть сообщение» (the medium is the message) и породил громадное множество попыток выйти в определении медиа за узкие рамки их материально-инструментального статуса. Ученые стали трактовать медиа не как средство передачи информации (например, техническое средство передачи — телевизор), а как средство реализации информации (соответственно, телевидение — средство выражения значений образов). Иными словами, газета — это не лист бумаги, а определенным образом кодированная информация, а телевидение — это не включенный «телеящик», а та «картинка», образ, что заставляет зрителя ощутить иллюзию видимой реальности и уловить ее некое значение, которое актуализируется данным медийным способом выражения информации. Кроме того, Маклюэн выдвинул тезис о том, что медиа — это своеобразное расширение человека (его органов чувств и восприятия) во вне, с помощью которого человек может побывать на месте события и ощутить горечь драмы, произошедшей за тысячи километров от него, более того, даже увидеть его в режиме реального времени.
Таким образом, Маклюэн первым переключил внимание науки на то, что медиа — это средство восприятия реальности. Поворотным пунктом в конце прошлого столетия стало то, что философами медиа начали трактоваться как среда человека. В Европе в данном научном направлении лидируют немецкие ученые. Именно в Германии впервые был употреблен термин «медиафилософия» (medienphilosophie) в одноименной книге Рудольфа Фитца 1992 года, однако новая дисциплина получила должное внимание научной среды лишь в начале нового столетия, и знаковыми явлениями стали книги Франка Хартманна «Медиафилософия» (2000 г.) и Майка Сандботе «Прагматическая Медиафилософия. Обоснование новой дисциплины в эпоху Интернета» (2001 г.). Что касается России, здесь лидирует школа петербургской философии, конкретно вопросами медиафилософии занимается группа ученых во главе с доктором философии В. В. Савчуком, он и его соратники ведут интереснейшие и актуальные разработки.

Итак, В. В. Савчук пишет: «…медиа не только становятся самостоятельными, но и единственным, или, усилив тезис, онтологическим условием существования человека. Они уже не являются техническими посредниками, транслирующими нечто, что в них самих отсутствует, что только через них передается, проходит, но сами предстают всепоглощающей и всеохватывающей средой, то есть реальностью опыта и сознания» [5]. Медиареальность является тем, чем человек сегодня живет и в чем существует. Вообще надо заметить, что эта идея витает в воздухе. Например, американский философ Марк Роулендс, анализируя — как основные философские проблемы разрешаются посредством научно-фантастических фильмов, восклицает в начале своей книги: «Дело в том, что развитие культуры (в широком смысле слова) привело к тому, что человеческое сознание потеряло способность отделять себя от информационной среды, в которой находится» (курсив мой — О. К.) [6]. Сознание человека эпохи Интернета не просто оперирует информацией, как определенным инструментом необходимым для познания действительности, но сама медийная информация для него — тоже действительность, а не форма ее отражения. Это сегодня очевидно, но нельзя сказать, что такая ситуация сложилась только вместе с распространением Интернета.
Можно, к примеру, с уверенностью констатировать, что придуманный в 1924 году и просуществовавший почти столетие рекламный персонаж Бетти Крокер стал для американских женщин не персонажем, а живым человеком. С Бетти советовались, ей писали письма (до 5000 в день, в том числе с предложениями руки и сердца), следили за ее успехами, сопереживали ее проблемам. В 20-е годы она, будучи пятидесятилетней домохозяйкой, в кулинарном радийном шоу рассказывала, как варить кленовый сироп и испечь вишневый пирог, а в 60-е годы, помолодев на двадцать лет, своим примером показывала, как делать карьеру и внешне сильно походила на Жаклин Кеннеди. Придуманный, как мы сегодня говорим, виртуальный образ стал «реальной реальностью» и частью жизни миллионов американских граждан. Вдохновленные идеей кинорежиссеры потом реализовали вариации этого сюжета на экране (см. например, «Кто подставил кролика Роджера?» и др.).
Долгое время медиа расценивались как некий посредник, опосредующий фактор в отражении и познании действительности. Соответственно, акцент в научных исследованиях ставился именно на последствиях такого отражения и познания (например, на определенных искажениях фактов, событий, транслируемых с помощью СМИ, манипуляциях, изменениях в массовом сознании; медийные образы трактовались либо как навязываемые аудитории, либо как напротив отражающие ее желания, ожидания). Традиции такого анализа и поныне сильны в коммуникативистике. Но сегодня ученые рассматривают медиа уже не столько с точки зрения последствий, устранимых или неустранимых, сколько с позиции изначальной наличности медиа как объективного условия и фактора восприятия человеком мира, т.е. объективного условия существования человека.

Медиа действительно окружают нас и всюду присутствуют, являясь нашей средой, но они не могут быть адекватно осмыслены без анализа отношений «информационная среда — информационное пространство».
Как известно, с философской точки зрения пространство нельзя идентифицировать как некое конкретное место, например, какой-либо населенный пункт с определенными географическими координатами. Обратимся к трактовке М. Мерло-Понти, который писал в свое время: «Пространство — это не Место (реальное или логическое), в котором расположены вещи; оно характеризует только возможную последовательность их расположения. Это означает, что мы должны мыслить о пространстве как об универсальной силе, определяющей возможность соединения вещей, а не представлять его как вместилище или как абстрактную характеристику, которой вещи обладают в своей совокупности» (курсив мой — О.К.) [7].
Так вот, информационное пространство — это именно возможность выбора и перспектива открытия чего-то неизвестного и нового, это условие и возможность помыслить то, что ранее не мыслилось. По-другому говоря, информационное пространство для индивида — это возможность, не выходя из дома, путешествовать по морям и континентам, странам, временам, историческим эпохам, искать и выбирать в безграничном ресурсе ту информацию, которая ему насущно необходима или просто интересна и любопытна.

В отличие от пространства информационная среда — это, в определенном смысле, условия обитания (и в какой-то мере «место» обитания). Среда дает индивиду возможность не путешествия в неизвестное, а возможность стабильного «обитания» именно в том информационном мире, который близок и понятен, комфортен ему. А главное, среда необходима для социальной, культурной адаптации человека и его социального взаимодействия с окружающим социумом. Если пространство нужно для открытий, изменений, для того, чтобы впустить в себя и свой мир что-то новое, то среда, прежде всего, нужна индивиду для корреляции своей жизни с нормами социального окружения, общепринятой культурой, для социального подтверждения, удостоверения индивидом своих базовых установок, приоритетов, моделей поведения.
Таким образом, информационная среда нужна для укрепления представлений, системы ценностей, приемлемых для индивида, аудитории и принятых в обществе, она подпитывает комфортное социальное самочувствие человека в окружающем современном мире, делает его частью общей культуры. Информационная среда включает человека в социум и культуру, тогда как информационное пространство позволяет познавать многообразие проявлений социума, человеческой культуры, видеть их прошлое, настоящее и проецировать будущее, увидеть мир во всем его многообразии. Информационное пространство — необходимое условие для, так называемого, «путешествия в Африку», т.е. выхода за рамки привычной повседневности, за рамки того близкого и знакомого социума, культуры, к которым человек принадлежит, и на которых зиждется его информационный мир; это условие открытия незнакомых культуры, социума, неизвестного мира, Вселенной. Иначе говоря, пространство нужно, чтобы попасть в другую среду и открыть новый мир.

Определив различную функциональность среды и пространства, безусловно, нужно сказать и о том, что они обладают такими свойствами и способностями как: расширение/сужение, открытость/закрытость, близость/чуждость, имманентность/чужеродность, новизна/изведанность и др. Кроме того, информационная среда и пространство множественны. Супер технологичное информационное пространство современных людей существует в том же мире, в котором есть африканские племена или далекие сибирские деревеньки, в которых нет электричества, нет стационарной телефонной и мобильной связи. Любопытно, впрочем, что технологичная информационная среда современного цивилизованного человека может иметь точки пересечения с этой отсталой в плане технологий средой, например, они так же насыщены мифами и мифологическими структурами сознания, и так же пронизаны универсальными игровыми стратегиями. Но, тем не менее, новейшие технологии действительно кардинально меняют условия существования человека в современной информационной среде и информационном пространстве. Так, все отношения современного человека с социумом опосредованы этими технологиями (поиск работы, оплата счетов, заказ и получение социальных услуг и мн. др.).
Итак, масс медиа являются средой, которая становится при взаимодействии с индивидом его информационной средой, и которая, так или иначе, коррелирует с его интересами, потребностями и действиями. Эта информационная среда становится для индивида условием его жизнедеятельности и, вообще, восприятия и познания действительности, а новые медиа значительно расширяют их возможности. Самый простой, очевидный пример — в книжную, доэлектронную эпоху человек совершал мысленные путешествия вокруг света, сегодня с новыми медиа у него есть возможность воспринимать событие, происходящее за тысячу километров. Возможность присутствовать там, где тебя нет, быть сопричастным тому, что где-то далеко происходит с близким, знакомым (увидеть ту же Эйфелеву башню именно в том ракурсе, в котором он видит ее, причем именно в данный момент) или посторонним, совершенно чужим человеком. Это дает индивиду возможность получить опыт, который он без масс медиа не приобрел бы, тем самым, расширяя возможности его индивидуального познания. А с другой стороны — лишают это познание индивидуальности, делая его надындивидуальным, усредненным, потому что это также опыт всех. Всех тех, к примеру, кто находится в этой среде и пространстве, и оказывается включенным в восприятие какого-либо события этим медийным способом (профессор В. В. Савчук пишет: «Медиареальность — реальность всех, а не для всех» [8]). Или вновь обратимся к примеру с фотографией на фоне Эйфелевой башни. Этот снимок или видео, выставленный в блоге в какой-либо сети, уже не будет принадлежать исключительно нашему индивидуальному опыту, он станет не только нашей реальностью, но реальностью всех, а индивидуальное действие перейдет уже в сферу коллективных действий.
Несомненно, взаимодействие индивида и современной информационной среды актуализирует перспективы развития возможностей восприятия реальности, которые появились благодаря новым медиа. Так, к примеру, если Феррарис говорит о «гомо мобилис», то М. Кастельс – о «сетевом человеке» [9], соответственно речь идет о разнообразных изменениях в реальности опыта и сознания современного человека.

Взаимодействие коммуникаторов в информационной среде с появлением Интернета изменилось так же как, например, изменилось взаимодействие собеседников с помощью мобильной связи. Размещая заинтересовавшие нас новости на своем блоге, мы тоже создаем медийную реальность. И если раньше речь шла о конструировании медиареальности, извне навязывающей аудитории медийные образы, то теперь происходит переакцентация — аудитория не получает что-либо извне, она сама, взаимодействуя с масс медиа, может порождать и порождает медийные образы. Допустим, человек середины прошлого столетия писал на телевидение или в газету по следам какого-либо факта, вызвавшего его реакцию, сегодня же он сам может стать инициатором запуска какой-то информации и привлечь к ней внимание, человек все больше осваивает технологию создания медийного образа. Сегодня собственно сами медийные технологии (например, технологии создания блогов) инициируют, становятся причиной порождения медийных образов.

Вывод очевиден: безусловно, развитие современных информационных пространства и среды обусловлено фактором технологичности, и казалось бы, именно медийные технологии опосредуют взаимодействие коммуникаторов в пространстве и среде, но в завершении вспомним одну сцену из знаменитой советской кинокомедии «Волга-Волга».
Главная героиня, находясь в реке, узнает новость, от которой у девушки кружится голова. Она перестает плыть и восклицает: «Воды! Воды!», и захлебываясь, камнем уходит в воду. Эту забавную сценку мы привели для того, чтобы продемонстрировать простой тезис: быть, находиться в чем-то — не всегда означает иметь это, владеть этим… Мы можем находиться в какой-то информационной реке, плавать в ней, но при этом не обладать той информацией, которая нам нужна в тот или иной момент. Впрочем, здесь можно сделать еще один вывод — находясь в информационной реке, мы не всегда осознаем, что нужная информация под рукой. Более того — она всюду, а ее пространство мы сами ограничиваем своим узким ракурсом видения (и при этом еще сетуем, что, мол, среда душит). Так или иначе, среда без пространства выбора, а главное, без осознания самой возможности этого выбора, — может из реки превратиться в стоячее болото, а небесная бирюза безбрежного океана так никогда и не замаячит на горизонте.
Новые медийные технологии создают это пространство выбора, дело за нами, — видим ли мы саму возможность этого выбора?..

Литература:

1. http://www.inosmi.ru/stories/03/03/03/3288/
2. Сейчас уже абсолютно очевиден актуальный научный процесс ? формируется новая научная дисциплина, которая уже получила название «медиафилософия» (см. об этом, например: Савчук В. В. Медиафилософия: формирование дисциплины // МЕДИАФИЛОСОФИЯ. Основные проблемы и понятия / Под. Ред. В. В. Савчука. ? СПб.: Санкт-Петербургское Философское общество, 2008. – С. 7-39).
3. Землянова Л. М. Зарубежная коммуникативистика в преддверии информационного общества: Толковый словарь терминов и концепций / Л. М. Землянова. – М.: Изд-во Моск. ун-та, 1999. – С. 68.
4. В словаре по зарубежной коммуникативистике Л. М. Земляновой используется другой термин, а именно «медиатированная реальность» (См. указ. соч.– С.125).
5. Савчук В. В. Медиафилософия: формирование дисциплины // МЕДИАФИЛОСОФИЯ. Основные проблемы и понятия / Под. Ред. В. В. Савчука. ? СПб.: Санкт-Петербургское Философское общество, 2008. ? С. 10.
6. Роулендс М. Философ на краю Вселенной: НФ-философия, или Голливуд идет на помощь: философские проблемы в научно-фантастических фильмах / М. РОулендс. — М.: ООО «Издательский дом «София», 2005. — С. 9.
7. Мерло-Понти М. Пространство // Интенциональность и текстуальность. Философская мысль Франции ХХ века. — Томск: Изд-во «Водолей», 1998. — С. 27.
8. Савчук В. В. Медиафилософия: формирование дисциплины // МЕДИАФИЛОСОФИЯ. Основные проблемы и понятия / Под. Ред. В. В. Савчука. ? СПб.: Санкт-Петербургское Философское общество, 2008. – С. 14.
9. Савчук В. В. Медиафилософия: формирование дисциплины // МЕДИАФИЛОСОФИЯ. Основные проблемы и понятия / Под. Ред. В. В. Савчука. ? СПб.: Санкт-Петербургское Философское общество, 2008. – С. 14.
__________________________
© Красноярова Ольга Валентиновна