Ну, начнем! Дойдя до конца нашей истории, мы будем знать больше, чем сейчас. Так вот, жил-был князь Игорь. Родился 2 апреля 1151 года и прожил 51 год, что очень неплохо для того времени, особенно с учетом его занятий. В основном князь воевал: то с русскими князьями, то с половецкими ханами. С половцами так вообще постоянно, но с переменным успехом. Не только Игорь такой был, русские князья все друг с другом или с кочевниками то воевали, то заключали военные союзы против других. Один неудачный поход Игоря в 1185 году вошел в историю благодаря неизвестному древнему автору, описавшему его в знаменитом «Слове о полку Игореве». На берегах Каялы войско Игоря окружили орды половцев, большая часть воинов погибла, а князья с остатками дружин попали в плен. Игорь был ранен, долго пробыл в плену, но бежал. И все равно продолжал воевать. Ладно, я вам лучше про него потом доскажу.

А сейчас про Бородина, Александра Порфирьевича. Вы скажете: знаем, это композитор, он оперу «Князь Игорь» сочинил. Так, да не так. С ним вообще дела сложные. Начать с того, что, по сути дела, он и не Бородин, и не Порфирьевич. Потому что настоящим отцом его был 62-летний грузинский князь Лука Степанович Гедианов (Гедеванишвили). В 1833 году от внебрачной связи князя с 25-летней петербургской мещанкой Евдокией (Авдотьей) Антоновой родился мальчик. Его записали сыном крепостного слуги князя Порфирия Бородина и его жены. Так что до семи лет он считался крепостным своего отца. Перед смертью тот успел дать сыну вольную. Да еще купил в Петербурге четырехэтажный дом для него и Евдокии, которую удачно выдали замуж за военного врача Клейнеке. Однако правду все равно приходилось скрывать. Поэтому в обществе мальчика представляли как племянника собственной мамы. Дали ему отличное домашнее образование. Однако «незаконное» происхождение мешало получению высшего образования. Выход нашли простой: за взятку чиновники записали мальчика купцом третьей гильдии.

С девяти лет Александр начал сочинять музыку. А в десять увлекся химией. Да так серьезно, что через некоторое время стал ученым, академиком Медико-хирургической академии, сделал важные открытия в химии, о которых тут говорить не будем. Потому что мы любим Александра Порфирьевича не за его выдающиеся химические заслуги, а за гениальную музыку, которую он писал между научными занятиями и преподаванием. 

Ну вот, а как же про Бородина рассказывать, не вспомнив о «Могучей кучке»? В начале 60-х годов XIX века появился кружок молодых композиторов. Критик В. Стасов в статье назвал его «маленькой, но уже могучей кучкой русских музыкантов». Профессиональным музыкантом у них был только Балакирев. Мусоргский – гвардейским офицером, Римский-Корсаков – морским офицером, Кюи – военным инженером. В 1862 году к ним присоединился Бородин – тогда военный врач. В 1869 году Стасов предложил Бородину взять как оперный сюжет «Слово о полку Игореве». Композитор стал изучать исторические и музыкальные источники, побывал в окрестностях Путивля, сам писал либретто. Но научная, преподавательская и общественная деятельность Бородина занимала почти все его время. Так что опера писалась восемнадцать лет. А в 1887 году Бородин внезапно скончался от разрыва сердца, не дописав ее. Его друзья Римский-Корсаков и молодой композитор Глазунов взялись оперу окончить и оркестровать. У Глазунова была феноменальная музыкальная память. Незадолго до смерти Бородин играл на фортепиано увертюру и фрагменты третьего действия. Глазунов их запомнил, восстановил и оркестровал. Римский-Корсаков оркестровал пролог, первое, второе и четвертое действия и половецкий марш. Они сделали полную партитуру «Князя Игоря», обработав ряд эпизодов и дописав отдельные неоконченные сцены. И при этом, заметьте, свои имена на партитуре не поставили (хотя могли бы – как полноправные соавторы). Благородные были люди… И настоящие друзья. 

Как раз в этом году 4 ноября исполнится 120 лет со дня премьеры «Князя Игоря» в Мариинском театре. Где только не ставилась она за последующее столетие. Даже те, кто в опере не бывал, наверняка слышали хотя бы фантастически прекрасные «Половецкие пляски». Рассказывают, что в Мариинке любители оперы приезжают к началу третьего – «половецкого» – акта, а после него идут домой. Потому что по сравнению с ним остальная музыка бледнеет, хоть она и великолепна.

Теперь и жители Ростова могут, когда захотят, услышать одну из лучших русских опер в постановке Ростовского музыкального театра. Премьера состоялась 28 мая. За год до этого осуществили концертное исполнение оперы. А половецкие пляски балетная труппа уже тогда показала полностью. 

Специально на постановку «Князя Игоря» театр пригласил из Санкт-Петербурга одного из самых известных оперных режиссеров, народного артиста России Юрия Александрова. Каждая его работа – событие в театральной жизни. Новый спектакль получился грандиозный. Музыка, исполнение, костюмы, декорации – все приводит публику в восторг. Писать об этом – смысла нет, нужно идти, смотреть и слушать!

Неожиданностью оказался финал. Причем поразились больше всего те, кто видел «Князя Игоря» в разных театрах, даже специалисты-музыковеды. В конце оперы традиционно должно быть бурное всенародное ликование по поводу возвращения князя из плена. Колокола, патриотический подъем, веселье, в общем – ура! Вместо этого на авансцене седая Ярославна узнает в оборванном старике своего обезумевшего мужа, затем открывается занавес, и они встают в ряды фигур в белых одеждах, сливаясь с ними. Понимай как хочешь, но похоже, что это души убитых воинов на небесах. Звучит печальный хор «Ох, не буйный ветер завывал». И всё…

Нас ведь как всегда приучали: мир делится на черное и белое, на наших и врагов. И в традиционных постановках «Князя Игоря» было понятно: вот былинный русский богатырь, а вот – враги-половцы. Хоть и проиграл Игорь бой, но «наши» все равно победят. На самом деле в опере (как и в «Слове о полку Игореве»!) нет такого черно-белого деления. Что, князь – защитник Земли Русской? Да нет, никто не нападает на Путивль. И все против похода, даже солнечное затмение, как знак свыше. Но ему хочется повоевать. И чего добился? Вот он сам поет: «И бранной славы горестный конец, погром, и рана, и мой плен, и гибель всех моих полков, честно за родину головы сложивших. Погибло всё: и честь моя, и слава, позором стал я земли родной: плен! Постыдный плен! Вот удел отныне мой, да мысль, что все винят меня…». А пока он воевал, на Путивль напали половцы, сожгли его, убили и пленили много народу. Какой же смысл в его походе? А он снова мечтает о «реванше». Гораздо логичнее и честнее в своем дружественном отношении к князю хан Кончак. Он предлагает дружбу и союз, видя, что они с Игорем очень похожи в любви к «бранной славе», маханию мечом и кровопролитию. 

Сейчас модно переносить действие классических опер в другое время и место. Типа «Аиды» в камуфляже и с «калашниковым». Пусть пример Юрия Александрова будет другим наукой: не перенося «Князя Игоря» в Афганистан или в Чечню, он придает классике актуальность истинно художественными средствами. Вот ведь что делает настоящий режиссер: с одной стороны, дает зрителям возможность получить массу ярких впечатлений от зрелища и музыки, но с другой – запускает в голову «червяка», который заставляет вспоминать и анализировать события оперы (а заодно и нашей истории) не как условность, почти сказку, а всерьез. Александров извлек из классической оперы, покрытой вековой броней штампов, заложенные в ней глубинные смыслы.

А вот неожиданный эффект, какого, кажется, режиссер не задумывал. Из персонажей оперы симпатию вдруг начинает вызывать безобразник, пьяница и бабник Владимир Галицкий, брат Ярославны, которому Игорь, уходя в поход, поручил заботиться о своей жене. Галицкий мечтает занять место Игоря, но не затем, чтобы воевать. Текст его арии звучит до смешного современно: «Грешно таить, я скуки не люблю, а так, как Игорь-князь, и дня бы я не прожил. Забавой княжеской люблю потешить сердце, люблю я весело пожить! (…) Только б мне дождаться чести на Путивле князем сести, я б не стал тужить, я бы знал, как жить. (…) Я б им княжество управил, я б казны им поубавил, пожил бы я всласть, ведь на то и власть. Эх, лишь только б мне покняжить, я сумел бы всех уважить, и себя, и вас! Не забыли б нас! Пей, гуляй!». Тут вспомнишь «Письма римскому другу» Иосифа Бродского: «Говоришь, что все наместники – ворюги? Но ворюга мне милей, чем кровопийца».

Кстати! Мы в начале отвлеклись от исторического князя Игоря. Так вот, хоть он и Святославич по отцу, но сложности с национальностью у него такие же, как у Бородина. Его мать – половчанка знатного рода, дочь хана Аепы (и, между прочим, сестра жены основателя Москвы Юрия Долгорукого). Сын Игоря Владимир в 16 лет в плену женился на половчанке Свободе, дочери хана Кончака. Таким образом, внуки Игоря более половцы, чем русские. Исторический факт. Да, а хан Кончак тоже был не чистокровный половец, а наполовину грузин: его мать, жена хана Отрока, – грузинская княжна. Прочие русские князья, половецкие ханы, а позднее монголо-татары находились в сложных отношениях, не только воевали, но и заключали союзы разного рода, в том числе брачные. И это гораздо лучше, чем выяснять, кто какой национальности, выдавать это за патриотизм и воевать на этой почве.

Фотографии предоставлены Ростовским музыкальным театром

___________________________

© Смирнова Наталья Львовна