 |
||||||||||||||||||
|
|
|
|
 
В июле исполнилось 60 лет поэту, прозаику, религиозному мыслителю, графику и джазовому исполнителю Борису Левит-Броуну. Позади пять поэтических сборников, три сборника художественной прозы, три тома философской прозы, альбом эротической графики и художественное оформление одного из своих сборников стихов, два диска джазового исполнения. Но эта «бухгалтерия» мало говорит о глубине и значимости таланта этого Человека. Говорит, прежде всего, о его разносторонности, масштабе и работоспособности. Постижение его идей и образов требует немалого духовного напряжения и культуры восприятия. Это не «лёгкое чтиво на ночь». Общее духовно-эстетическое русло поэзии Бориса Левита-Броуна можно определить как философский романтизм со свойственной ему неудовлетворенностью настоящим, острым разладом между идеалом и эмпирией, возведением субъективного лиризма в основной объект поэтической рефлексии. Это поэзия не жизни, а смысла жизни, ищущая живого надмирного света, страстно жаждущая преображения мира и человека. Поэзия Б. Левита-Броуна — зеркало астрономически уже ушедшего, а духовно все еще уходящего ХХ века. Ее центральный нерв — экзистенция человека, вмещающего все муки времени, обреченного на неустанные поиски смысла в обвалах житейских бессмыслиц, в «дантовом аду» глубочайших разрывов между сложностью человеческой природы и упростительными путями инструментализации мира. Удивительно и заслуживает восхищения, что столь современный духовный конфликт, — конфликт внутренней человеческой органики с машиной цивилизации, где предается забвению дух и истязается душа, — поэт оказался способен выразить не в ставших уже привычными «современных» поэтических формах, с присущей им коверканностью поэтического языка и утратой мелодического строя, а во всем ритмико-мелодическом богатстве классической русской поэтики, сохранив чистоту рифм и благородство консонансного стиха. Поэзия Б. Левита-Броуна насыщена всеми трагическими противоречиями времени. Она несет в образах реальный трагизм ситуации, в которой оказался современный социум, и резко не приемлет его. Она тоскует по идеалу. Чем-то она сродни поэзии последнего великого ваганта Франсуа Вийона. Оба поэта (каждый в типических чертах времени) вбирают в себя, кажется, всю боль мятущегося человека, кричащие диссонансы мира и выплескивают их в стихи, не подлаживаясь ни под какие авторитеты и эстетические каноны, не боясь непонимания, замалчивания, не заботясь о профанном суде современной «профессиональной» критики. Как поэт, Борис Левит-Броун чрезвычайно актуален, ибо возврат к заветам высокой духовности и эстетике романтизма сегодня воистину спасителен! Спасителен не только для подлинно человеческих экзистенциалов, но и для самого искусства, задыхающегося в миазмах антихудожественности нашей рыночной эпохи. В стихах поэта дается нелицеприятная характеристика современности и современнику, слишком часто отчужденному от забот о душе, не желающему видеть вполне конкретную перспективу не столь уж далекого Апокалипсиса. Но поэт не теряет надежды на пробуждение вероактивных усилий, которые подтолкнут человека и общество к решительному осуществлению нравственных императивов во имя его же собственного спасения. Талантливая и по-своему неповторимая поэзия Бориса Левита-Броуна заключает в себе спасительный духовный заряд и возможность экзистенциально-художественного долгодействия. Сегодня Художник Борис Левит-Броун полон новых творческих планов. Мы желаем ему воплотить их в жизнь, а пока предлагаем читателям начать знакомство с его стихами.
Василий Шубин
* * *
* * * Сиди на лавочке и нажимай и галькой шевелит на берегу,
Горизонт, не разевая пасти,
Опомнись на краю строки Чтобы дождаться... надо ждать.
* * * Я только и знаю о море, Скоротечный загар
Заглядываю вверх и вниз,
* * *
* * * Оно не понимает, что живое
Синеет, узится, молчит.
* * * Ахейский час над Геллеспонтом, Буксирами снуют триеры,
Опять опальная Луна Солёный луг, танталов пир,
Шершавый Понт пасёт свои стада, Уже идти, а что-то не иду,
* * * Прозрачным жемчугом нечаянно, горошьим шумом. ничто меня не успокоило Тосканской выдумкой нескомканной, воображеньем зажжена, и нежности, навек отсроченной, с надежд надорванной канвы
* * * дождись стремительности птицы то не судьба где смирно спится где сам ты медленней себя
расслышь и зелени и воды успей от ужаса застыть поняв, что зов живой природы лишь непрерывной смерти нить
успей припомнить голос лета и детства заповедный шум не жди от прошлого привета не никни от бессильных дум
не останавливай полёта «не рассуждай не хлопочи» пусть думают, что умер кто-то и падает слеза с киота вдоль окровавленной парчи
* * * Осень сложила голову
То над рекой склонившися, Меряю сном несбывшееся, В тихий сиротский день.
То человечьей мерою Меряю небеса. Слишком я мало верую: Не водопад – роса.
Вот и слагаю голову В этом немом саду. Внемлю платану голому
* * * Словно кляксы смолы на облущенных ветках И мучительно больно, безжалостно метко Попадает в мои недоспàнные сны
Чувство горькой свободы и тихой печали, Одиночество среди запекшихся луж.
Что же я – нелюдим? Старый хрыч-бесприданник? Самоед?.. Перелётный скворец?
Как в распутице вязну в весеннем раздумье, За лес.
* * * листья прошумели талая вода осень на неделе явится сюда
иль уже явилась в грязных зеленях и остановилась как слепой в сенях
остуди мне осень в головах свечу после стольких вёсен я зимы хочу
я хочу покоя снежных одеял я устал от зноя радость променял
на страданье в меру на любовь ко сну на слепую веру в вечную весну
* * * Всё будет потом... всё – потом, дорогая! Упущенных жизней, слепого родства.
При этой нечаянно ясной погоде Намёк мирозданья так явственно зрим... И тихо внутри, и легко, как в природе, Как будто ещё и не начался Рим. Не тронут ни тьмою, ни язвой Луны, Под гнётом весеннего солнцестоянья
И жизнь наша тихо горит, догорая, Всё будет потом... всё – потом, дорогая! Спасающий свет и спасительный Дом.
* * * Вечность неслыханно тронула листики венчиком жарким и запахом тела. холодно и неуютно без дела.
Хоть прикоснитесь ладошкой осеннею! Тесно отпущенное воскресение – холодно и неуютно без дела...
Только скучают на холоде пальчики, Не зазевается розовый плакса.
Я поцелую Вас, память о юности! Об эту тонущую скамейку.
* * * Мечтает мир с пониклой головой О Царстве Божьем. Подрастают дети. И каждою весной полуживой Нам кажется, что всё ещё на свете Поправить можно. Шепчет мурава, Чернеет дрозд на фонаре, как прежде...
А я устал... устал вверять надежде никем не подтверждённые права.
* * * CHOR: C. F. Henrici
Вам истинно реку — вздохнула даль —
* * * Что мне жизни россыпи, Если в них я нем? Там, где слову вольному Там, где колокольнями Там, откуда песнями - Там, где слово «Если бы...» Где ребенка нежил бы Где так нудно не жил бы, Как мы здесь живём. Ибо что мне россыпи, Если в них я нем!
|
       
|
