 |
||||||||||||||||||
|
|
|
|
 
Условия и факторы зарождения провинциальной журналистики История отечественной журналистики в ее печатном варианте, как известно, ведет начало с 1702 года. Долгое время единственными журналистскими центрами были две столицы, где активно осваивались все новые и новые типы периодических изданий. Справедливости ради скажем, что помимо столичной развивалась также пресса в западной части государства, на присоединенных территориях. Например, на латышском языке первые издания появились в 1730-е годы. Это были альманахи с материалами научно-популярного характера. Позже появилась и газетная периодика: она была представлена «Rigishe Anzeigen» (1761-1852), «Rigishe politishe Zeitung» (1778-1815) и приложениями к ним [1]. Среди журнальных изданий – возникший в конце века «Latviska Gada Gr?mata» («Латышский ежегодник») (1797-1798). Первым русскоязычным периодическим изданием в регионах стал журнал «Уединенный пошехонец» (1786 г.), от которого ведет точку отсчета история провинциальной журналистики России. С этого момента начинается этап накопления издательского опыта на периферии и апробации различных типов местных изданий. Следует также учитывать издательскую деятельность духовных образовательных заведений предыдущего периода. Так, в 1770-е годы Тверской семинарией был выпущен ряд сборников: «Разговоры, сочиненные в Тверской семинарии для малолетних детей» (1771), «Разговоры разного содержания прозою и стихами в пользу учащегося юношества, сочиненные в Тверской семинарии» (1774), «Разные сочинения Тверския семинарии в день радостного торжествования по причине заложения оной…» (1777), «Тверския семинарии школьные упражнения 1778 года», «Продолжение четвертое Тверской семинарии школьных упражнений 1779 года» [2]. Появление газет и журналов в провинции до 1838 года – года повсеместного возникновения губернских ведомостей – носило нерегулярный характер и не совпадало с издательской активностью Санкт-Петербурга и Москвы. Общее количество периодических изданий, выходивших в те или иные годы, свидетельствует о крайне низких темпах развития провинциальной журналистики: вплоть до 1812 года одновременно в провинции выпускалось максимум 2 издания (в 1797, 1799 годах они были представлены только Киевским и Харьковским месяцесловами), а по 10-12 изданий (наибольшее число в анализируемый период) в регионах Российской империи печаталось только в 1831, 1833, 1834, 1837 годы. Напомним, что до 1775 года территория Российской империи была разделена на 23 губернии, 62 провинции и свыше 270 уездов, а в соответствии с реформой административно-территориального деления страны по закону от 7 ноября 1775 г. произошло дальнейшее разукрупнение и разделение губерний, что привело к увеличению их числа вдвое (параллельно шли ликвидация провинций и формирование наместничеств) [3]. Таким образом, вновь созданные губернские центры, функционально предназначенные совмещать «в себе роли региональной столицы, активно взаимодействующей с подшефной территорией, и лидера в тех или иных отраслях народного хозяйства», сочетать те виды деятельности, которые «формируют творческую и активную городскую среду, делают их генератором всякого рода новаций, определяющих прогресс общества» [4], потенциально могли стать новыми очагами русскоязычной печатной журналистики. Однако в XVIII веке таковыми были только Ярославль, Тобольск, Тамбов, Киев и Харьков. Важным фактором появления периодических изданий в провинции считается наличие необходимых материально-технических условий. Историки свидетельствуют, что после выхода «Указа о вольных типографиях» (1783) ими обзавелись около двух десятков губернских городов России, однако только в нескольких появились периодические издания. Очевидно, что на этом этапе развития провинциальной прессы материально-технические условия были далеко не единственными причинами для возникновения новых изданий. Ученые неоднократно констатировали значимость университетской среды для развития общественного сознания и отмечали опасения правительства, связанные с этим. По мнению Г.Г. Шпета, «стоило в университетах сверкнуть новому слову, забиться новой мысли, и правительство торопилось погасить и убить их из боязни, что это – симптом какой-то его неудачи, его промаха. Обратно, мысль под этим давлением сжималась, пряталась, хотя становилась напряженнее и тем напряженнее, чем сильнее было давление на нее. Совсем сломить ее уже не удавалось, и она вдруг прорывалась в самом неожиданном месте и в самое неурочное время. <…> Нашедши себе выход в журналистику, она потекла широким потоком, пока и здесь не натолкнулась на <…> шлюзы и плотины» [5, с. 310]. Рассмотрим тезис о благотворном влиянии университетской среды на появление периодических изданий в провинции в связи с историей возникновения университетов в Российской империи. После Московского и Санкт-Петербургского следующими по времени появления стали Дерптский, восстановленный в 1802 году, Виленский, преобразованный в университет из Главной школы Великого княжества Литовского в 1803 году, Казанский и Харьковский, основанные в 1804 году. В описываемый временной отрезок были созданы также Варшавский (1816-1830) и Киевский (в 1834 г., ранее – Киево-Могилянская академия) университеты. Все они, по справедливому утверждению исследователей, «должны были играть роль источников интеллектуальных интересов своей среды» [5, с. 509], что в конечном счете благоприятно сказывалось на развитии провинциальной журналистики. Подкреплялось это также созданием при университетах солидной по тем временам полиграфической базы, что сразу же способствовало появлению печатной продукции, в том числе периодической. Наиболее продуктивным был Харьковский университет, при котором (или сотрудниками которого) издавались «Харьковский еженедельник» (1812), «Харьковский Демокрит» (1816), «Украинский вестник» (1816-1819), «Харьковские известия» (1817-1823), «Украинский домовод» (1817), «Труды общества наук» (1817), «Опыты в словесности воспитанников благородного пансиона Г. Коваленкова в Харькове» (1823), «Украинский альманах» (1831), «Брошюрки» (1830-1833), «Утренняя звезда» (1833), «Запорожская старина» (1833-1838), «Минерва» (1835), «Надежда» (1836 г.). Важным является и тот факт, что харьковские издания представляют собой апробацию разных типов периодических изданий. Среди них есть научный, литературный, сатирический, сельскохозяйственный журналы, еженедельная деловая газета, литературный альманах. Интерес к харьковским изданиям был повсеместным. Так, в орловском журнале «Друг россиян» была помещена информация о начале издания журнала «Украинский домовод», в московской газете «Молва» молодой В.Г. Белинский поместил анонимную рецензию об этом альманахе (Молва, 1836, ч. XI, №12, с. 327-329). Несмотря на то, что во всех университетских городах возникали те или иные издания, помимо этого в начале XIX века журналистскими центрами становились Астрахань, Гродно, Калуга, Красноярск, Одесса, Орел, Ревель, Рига, Тифлис, Ярославль. Они, даже не будучи университетскими центрами, обладали определенной образовательной инфраструктурой и относились к городам-лидерам, составляющим, по выражению ученых-геоурбанистов, «командный состав страны» [4]. Сами издатели трактовали факты развития периодики в регионах как результат деятельности образовательных учреждений. «Появление новых журналов в провинции – последствие перенесенных туда учебными заведениями знания вкуса и любви к литературе», – писал «Друг россиян». Но при этом историки отмечали в России первой четверти XIX века наличие всего «двух центров русского просвещения, Петербурга и Москвы, при отсутствии больших очагов интеллигентной жизни в провинции» [6, с. 376]. «Московский телеграф» в 1827 году тоже утверждал, что журналы в провинции появлялись исключительно благодаря «ревностному усердию благонамеренных их издателей, а не требованию читателей в сих областях» [7]. Среди таких «благонамеренных издателей» в начале XIX века важную роль играли различные объединения по литературным, философским и иным интересам, что не раз отмечалось в историко-журналистской науке. Широко известны издания столичных «Вольного общества любителей словесности, наук и художеств», общества «Беседа любителей русского слова», «Общества любомудрия» и пр. Формирование провинциальной периодики тоже в какой-то мере детерминировано деятельностью обществ и кружков. В Астрахани, например, накануне войны 1812 г. функционировал кружок интеллигенции, именовавшей себя «друзьями человечества», члены которого И.В. Добровольский и И.А. Вейскгопфен стали основателями местной периодической печати. Казанское общество любителей отечественной словесности в 1817 году выпустило свои «Труды». Кружок С.Д. Нечаева в Туле предполагал в 1821 году издавать еженедельную газету «Тульские ведомости». В Красноярске деятельность краеведческого общества «Беседы об Енисейском крае» (1823-1827) способствовала выпуску к 200-летнему юбилею города «Енисейского альманаха» (1828). Там же некоторое время функционировало общество «Красноярская литературная беседа» (1829), планировавшее создание собственного органа [8]. В Одессе общество сельского хозяйства Южной России выпускало с 1832 по 1840 год «Листки». Степень интенсивности издательских инициатив в провинции во многом определялась также правовым полем, в котором приходилось функционировать издателям. Однако показателен, на наш взгляд, такой факт: в 1800-е годы в условиях действия либерального цензурного устава столичная журналистика интенсивно развивалась, а провинциальная практически не заявляла о себе. Исключение составляла периодика западных окраин империи, выходившая на национальных языках: из самых известных – «Kurier Litewska» (частная, а затем университетская газета) и «Rigasche Zeitung». Современными исследователями признано, что «своим возникновением российская пресса была обязана не столько естественным внутренним потребностям общества, жаждавшего информации и обмена ею, сколько усилиям власти, стремившейся к укреплению своих позиций» [9]. Безусловно, это так. Тем не менее одной из причин неразвитости информационного рынка в провинции в анализируемый период было последовательное противодействие правительства его формированию, открытию новых изданий в регионах. Журнал «Русская старина» в 1903 году опубликовал большой материал «Цензура в царствование императора Николая I», где, в частности, был представлен один эпизод из истории этого противодействия. В конце 1835 года киевский военный, подольский и волынский генерал-губернатор граф А.Д. Гурьев, недавно занявший этот пост, ходатайствовал о разрешении издавать ежедневную «Киевскую газету». Министр внутренних дел Д.Н. Блудов поддержал эту инициативу. Однако начальник III отделения А.Х. Бенкендорф счел этот издательский проект невозможным по следующей причине: «… издание журнала в Киеве для губерний Киевской, Волынской и Подольской, с помещением известий политических и правительственных, требует самого бдительного внимания со стороны местного начальства. Конечно, при управлении генерал-губернатора графа Гурьева газета, состоя под непосредственным наблюдением, будет издаваться с должною осмотрительностью и сообразно видам правительства, но уверенность эта основывается единственно на личных достоинствах и прозорливости генерал-губернатора, а затем представляется опасение, что при назначении нового начальника, может быть менее к сему предмету внимательного, предполагаемая газета может сделаться орудием людей неблагонамеренных» [10, с. 587]. Отказ в открытии местных официальных газет был не единичным. В 1830 году в связи с инициативой правительства об издании губернских ведомостей в 6 регионах страны оренбургский губернатор П.П. Сухтелен обратился в Министерство внутренних дел с ходатайством об издании таковых в губернском центре того времени Уфе. Однако ему было предложено подождать до окончания эксперимента. В 1832 году П.П. Сухтелен обратился с новым ходатайством – о разрешении издания официальной газеты «Оренбургские периодические записки» (теперь в Оренбурге) и «представил, – как пишет дооктябрьский исследователь газеты Г.Е. Королев-Антошечкин, – два пробных печатных экземпляра … для наглядного определения духа направления этого издания» [11, с. 131]. Издание должно было стать «полной летописью Оренбургского края» и соответствовать типу универсальной газеты. Представленное ходатайство не вполне удовлетворило министра внутренних дел, который затребовал дополнительных разъяснений, однако новый губернатор (вместо умершего П.П. Сухтелена эту должность занял В.А. Перовский) не видел возможности осуществить задуманный его предшественником проект [11]. Аналогичная ситуация сложилась в 1830-е годы и в отношении университетских изданий. Так, на ходатайство о разрешении «Журнала императорского Харьковского университета» – научного издания «по всем отраслям наук и искусств, в их теоретическом и практическом назначениях» император наложил резолюцию «Повременить», несмотря на утвержденную министром народного просвещения С.С. Уваровым программу [10, с. 588-589]. Еще менее поощрялось правительством в тот период создание частной прессы. Как пишут дореволюционные историки, «только единичные меценаты из числа губернских сановников в некоторых, и притом весьма немногих, случаях покровительственно, но во всяком случае свысока протягивали руку сочувствия местным представителям литературной и научной мысли; в общей же массе и местная администрация, и столичная власть относились к провинциальным проявлениям умственной самостоятельности отрицательно и с большим недоверием» [12]. В начале 1820-х годов было отказано в разрешении на издание «Тульских ведомостей» инспектору Тульского Александровского дворянского училища В.Б. Броневскому [13]. Не удалась попытка в 1827 году группы иркутян во главе с литератором М. Александровым открыть частную газету «Ангарский вестник» [14]. Среди неосуществленных издательских проектов назовем также сатирический журнал с карикатурами «Минусинский раскрыватель», пробный номер которого был подготовлен в Красноярске в 1828 году Н.А. Степановым [15], и журнал «Степняк», который хотел издавать в 1832 году в уездном городе Новосиле помещик Тульской губернии Г.А. Мясоедов [16]. «Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона» находил этой ситуации следующее объяснение: «В то время правительство не благоприятствовало зарождению частной провинциальной прессы, опасаясь, что она послужит подрывом для казенных газет, издающихся в Петербурге и Москве» [17]. Следует уточнить, что в этом отношении в равной позиции были столичные и провинциальные журналисты, так как историко-журналистская наука накопила немало фактов, связанных с нереализованными проектами по вине правительства. Например, издателю «Московского телеграфа» Н.А. Полевому в 1827 году было отказано в издании политической газеты [18]. В.Ф. Одоевский совместно с М.И. Глинкой и П.А. Вяземским с 1837 года в течение пяти лет безуспешно пытался получить разрешение на издание музыкального журнала или газеты [19]. На прошении князя В.Ф. Одоевского (чиновника и литератора), Б.А. Враского (чиновника III отделения, содержателя типографии) и А.А. Краевского (помощника редактора «Журнала Министерства народного просвещения») об открытии в 1836 году литературного журнала «Русский сборник» император написал резолюцию «И без того много» [10, с. 588-589]. Дореволюционный исследователь, автор «Очерка истории журналистики за первую половину XIX века» И.И. Замотин неразвитость провинциальной журналистики, как и всей отечественной, объяснял тремя факторами: отсутствием образованных читателей, тяжелыми цензурными условиями и некачественностью информационных продуктов [6]. Однако современники в целом благосклонно оценивали провинциальную прессу того периода. Известен похвальный отзыв А.С. Пушкина о «Тифлисских ведомостях»: по утверждению поэта, «единственной из русских газет, которая имеет свое лицо и в которой встречаются статьи, представляющие действительный, в европейском смысле, интерес» [20]. Дельвиг одобрительно писал о «Брошюрках» И.Я. Кронеберга. Другой поэт, К.Д. Веневитинов, отозвался об «Амалтее» этого же издателя: «заслуживает особенного внимания» [21]. «Московский телеграф» поместил развернутую рецензию на «Собрание российских стихотворений». Отмечая, что «это первая книга, напечатанная в Вильне гражданскими русскими буквами», рецензент констатировал: «… о первом опыте <…> можем отозваться с похвалою» (Московский телеграф, 1827, ч. XVIII, отделение 1-е, №22, с. 155), что, правда, не помешало ему вступить в дискуссию и по структуре сборника, и по ранжированию имен, и по отобранным текстам, и по их жанровым характеристикам. О стабильности интереса к провинциальной прессе, на наш взгляд, свидетельствует и тот факт, что Н.А. Полевой в частном письме вспоминал калужский журнал «Урания» через 20 лет после его выхода. Таким образом, в период становления провинциальной русскоязычной периодики она находилась под пристальным вниманием правительства, которое чрезвычайно настороженно относилось к издательским инициативам и ограничивало развитие информационного рынка в регионах, и столичной прессы, позитивно оценивавшей журнальные, альманачные и газетные опыты на местах.
Возникновение и типологические характеристики журнальной периодики и ежегодников в провинции О первом провинциальном печатном русскоязычном периодическом издании – журнале «Уединенный пошехонец» (Ярославль, 1786) один из дореволюционных его историков писал, что он «кроме своего библиографического общерусского значения, имеет еще значение туземное, местное. В этом журнале встречается много таких статей, которые и поныне могут пригодиться для истории и «исторической статистики» нашего ярославского края. В нем печатались материалы, так сказать, земские – в виде очерков всей губернии и отдельных ее уездов» [22]. «Уединенный пошехонец» имел просветительскую направленность и по типологическим характеристикам соответствовал столичным литературно-научным журналам. Другой ярославский журнал «Ежемесячное сочинение» (1787) был подобен своему предшественнику по типу издания. Если Ярославль закономерно мог стать центром провинциальной журналистики, будучи старинным русским городом, с устоявшимся статусом регионального лидера и одним из крупнейших культурных центров страны в XVIII веке [4], то и у Тобольска, который длительное время был вице-столицей России, главным городом Сибири, таких оснований было не меньше. Отметим, что в обоих городах на момент создания периодики была хорошая полиграфическая база. Тобольские журналы «Иртыш, превращающийся в Иппокрену» (1789-1791) и «Библиотека ученая, экономическая, нравоучительная, историческая и увеселительная в пользу и удовольствие всякого звания читателя» (1793-1794) по области информационного внимания были энциклопедическими – в них были материалы по истории, географии, философии, экономике, математике, физике, медицине, домоводству и т.д. При этом доминировали перепечатки из столичных журналов и переводные материалы из иностранных и отечественных изданий. Например, цикл «Краткие исторические известия о разных происшествиях древних и новых времен, касательно происхождения народов, их исповеданий, законов, обычаев, наук, нравоучений и прочих применения достойных вещей» в «Иртыше, превращающемся в Иппокрену» представляет собой переводы статей из петербургского журнала «Das Englische Wochenblatt in deutsche Sprache» («Английский еженедельный листок на немецком языке») 1778 года, что вызывает особое удивление у исследователей фактом наличия в далеком Тобольске комплекта малотиражного и узкоспециализированного издания [23]. Оригинальные материалы преимущественно носили нравоучительный характер, а это значит, что местная тематика была слабо выражена. Названные журналы в полной мере соответствовали форме и программе столичных изданий и задуманы были как общероссийские издания. География их распространения была обширной и включала свыше 30 городов европейской части России и Сибири. Противоположностью им по тематической направленности стал тобольский «Исторический журнал, или собрание из разных книг любопытных известий, увеселительных повестей и анекдотов», издававшийся в 1790 году Д.В. Корнильевым и направленный на отражение истории и специфики региона. В предисловии издатель извещал, что он «за долг для себя поставил выбрать из разных исторических и географических книг краткие, любопытства заслуживающие известия, как-то: о Сибири, о Камчатке, Америке, азиатских народах; о произрастании удивительных в Китае дерев; о разных родах зверей, птиц, рыб; о знатнейших городах, островах, берегах и о коммерции оных». В программе издания было заявлено также «приобщение увеселительных повестей и анекдотов». В журнале были помещены краеведческие и этнографические статьи «О Сибири», «О качестве Сибири», «О бурятах и телеутах», «О якутах и тунгусах», «О остяках», «О татарах», «Известие о старинных татарских князьях в Сибири и о введении Кучумом в Сибири махометанской веры» и т.д. Оригинальные материалы дополнялись заимствованными «увеселительными» нравоучительного характера. Таким образом, «Исторический журнал» Д.В. Корнильева стал прообразом будущих местных историко-краеведческих журналов и может быть рассмотрен как антиципативное явление в региональной журналистике. На основе анализа этих пяти журналов XVIII века можно сделать вывод о том, что уже в это время в регионах начинают формироваться специфические модели местных периодических изданий, одни из которых, будучи по месту издания провинциальными, по области информационного внимания и аудиторной направленности ориентировались на общероссийский масштаб и заимствовали готовые формы у столичной прессы, а другие ограничивались региональной тематикой и апробировали типологическую модель специфических провинциальных изданий. В начале XIX века русскоязычные периодические издания были по-прежнему редкими в регионах. Единственный за 1810-е годы журнал выпускался учителем калужской гимназии Г.К. Зельницким, осуществившим в 1804 году издание 4 номеров «Урании» (другое название – «Калужское периодическое издание»). Современники связывают появление журнала с тем, что город был серьезным издательским центром с мощной типографией, напечатавшей большое количество книг. Г.К. Зельницкий пошел по пути контаминации тематики столичных журнальных образцов с местной и определил целевое назначение «Урании» как намерение «умножить способы распространения общеполезных знаний о предметах нравственных и естественных и сделать приложение их наипаче присвоенным к особенному положению страны своей» и «пламенное желание споспешествовать общественной пользе» (Урания, Калуга, 1804, первая четверть, с. 3). Ориентация на столичные издания была свойственна и созданному десятилетие спустя в Орле журналу «Друг россиян и их единомышленников обоего пола, или Орловский российский журнал» (1816-1817 гг.). В обращении к читателям издатель-редактор Ф.Ф. Орля-Ошменец [см. о нем: 24; 25; 26] сделал акцент на том, что это не местный, провинциальный журнал, а журнал, «для всех российских губерний издаваемый» (Друг россиян, Орел, 1816, №3, с. 2). В соответствии с этим он распространялся помимо Орла, Курска, уездных городов Болхова, Ливен, Рыльска, Дмитровска также в Москве, Вильне, Харькове, Минске, Могилеве, Гродно, Житомире и т.д. [24]. По замыслу издателя, «помещенные в оном сочинения должны быть таковы, чтоб русские в достопамятностях польских, а поляки в достопамятностях русских могли всегда находить нечто, достойное взаимного уважения, любви и подражания» (Друг россиян, Орел, 1816, №1, с. 3). В соответствии с названием и назначением журнала первым пунктом его программы значилось освещение «славнейших деяний российских царей, героев, патриотов, также великих и ученых людей разных народов, а особливо нашего отечества и его единоплеменников». Издатель также обещал читателям предоставлять перепечатки рассуждений «о религии, нравственности, добродетели, патриотизме и разных полезных вещах», в том числе «об усовершенствовании публичного и приватного воспитания обоего пола», публикации классических литературных текстов, занимательнейших известий, извлеченных из лучших журналов и «Ведомостей», культурологических материалов и т.д. Единственный пункт в программе был посвящен освещению местной жизни: «особенные орловские известия о театральных представлениях, концертах, благородных собраниях, приятных увеселениях и о других достопримечательнейших происшествиях». Таким образом, местная тематика в журнале занимала незначительное место, что нашло отражение и в его внутренней структуре, включавшей 3 раздела («Ученость», «Новости», «Особенные известия») с дальнейшим делением последнего на российские новости, польские и иностранные. Следующим изданием, подготовленным этим же издателем в городе Орле (2 выпуска) и Могилеве (3-й выпуск), стал журнал «Отечественный памятник» (1817-1818) с посвящением «дружелюбному соединению российских и польских народов» и той же тематической направленности, что была свойственна «Другу россиян», и тремя главными отделами: «Российский памятник»; «Польский памятник»; «Разные сочинения». В 1830-е годы в провинции вновь обращаются к типу литературно-научного журнала. «Заволжский муравей», издававшийся в Казани в 1832-1834 гг. М.В. Полиновским и М.С. Рыбушкиным, содержательно напоминал столичные издания. Во втором номере, на титуле которого был размещен девиз «За труд мой не ищу себе похвал и славы, / Люблю трудиться лишь для пользы иль забавы», были опубликованы повесть «Алексей и Мария», ода из Горация, стихотворение «Прощание с умершим другом», русская песня, «Путешествие в великое княжество Московское» (из Адама Олеария), философско-нравственное рассуждение о дружбе и единственный текст на местную тему – историко-топографический очерк «Казань». Однако уже в 1810-е годы был сформулирован и другой подход к задачам местных изданий – «дать лучшее понятие о здешнем крае» (Украинский вестник, Харьков, 1816, ч. I, №1, с. 4]. Этот подход постепенно закрепляется в издательской практике провинции, в том числе в рамках специализированной периодики. Так, особое место в журналистике начала XIX века занимает «Азиатский музыкальный журнал», выпускавшийся в Астрахани в 1816-1818 годах И.В. Добровольским – учителем музыки в местной гимназии и капельмейстером архиерейского хора. Журнал представлял собой первую попытку нотной фиксации песенных инструментальных мелодий народов Поволжья, Средней Азии и Северного Кавказа. Ему был свойственен просветительский характер, патриотический настрой (чему свидетельство публикация песен недавней Отечественной войны 1812 г.), интерес к культурному наследию разных национальностей (в журнале было опубликовано 30 песен калмыков, туркмен, ногайцев, казанских и астраханских татар, персов и др.). Тексты песен иногда печатались на языке оригинала и сопровождались русским переводом [27]. Считается, что «Азиатский музыкальный журнал» был первым в России изданием, отпечатанным с плоской литографской формы (причем литографический станок издатель сконструировал сам), что было заметным новшеством в области полиграфической технологии. Во всяком случае «Азиатский музыкальный журнал» является первым из сохранившихся русских литографированных или содержащих литографии изданий [28]. В конце 1810-х годов известный историк и археолог Сибири Григорий Иванович Спасский предпринял издание журнала «Сибирский вестник» (1818-1824). Затем ему на смену пришел «Азиатский вестник» (1825-1827) [29]. Специфика этих историко-краеведческих журналов заключается в том, что они выходили в свет в столице. Издатель, не будучи сибиряком по рождению, тем не менее долгое время прожил в регионе, а после возвращения в Петербург занялся издательской деятельностью. Это был первый случай создания провинциальной периодики в столице, однако далеко не последний. Зарождение научной периодики в провинции связано с выпуском в 1817 г. «Трудов общества наук» при Харьковском университете и «Трудов Казанского общества любителей отечественной словесности». Дальнейшее становление этого типологического отряда периодических изданий происходит в 1830-е годы: в Ревеле в 1833-1834 гг. К. Купфером выпускался узкоспециализированный «Учебно-математический журнал» и в 1834 году началось издание долголетнего научного журнала «Ученые записки, издаваемые Казанским университетом». В начале 1820-х годов с выходом в свет «Казанского вестника» (1821-1833) в провинциальной журналистике появился еще один новый тип издания – религиозно-нравоучительный журнал, хотя в целом в отечественной прессе он получил распространение еще в конце XVIII века. В журнале публиковались официальные документы, богословские статьи, речи и слова, нравоучительные материалы и проч. Так, в январском выпуске первого года издания были опубликованы: отчет о состоянии учебном императорского Казанского университета и его округа, с июля 1819 до июля 1820 года, включавший списки преподавателей по разным отделениям (нравственно-политических, физико-математических, врачебных, словесных наук); речь профессора красноречия, стихотворства и языка российского Григория Городчанинова «Рассуждение о превосходстве библейского и св. отцов красноречия над витийством древних языческих писателей», статья «О философских науках», перевод нравоучительного рассуждения «На день Рождества Христова» и перечень пожертвований училищам Казанской губернии. В последние годы выхода «Казанского вестника» значительно усилился его интерес к научным материалам по разным областям знаний и в результате доминирующие позиции богословских и нравоучительных статей и речей заняли научные и научно-популярные статьи, этнографические и путевые очерки и т.д. Журнал характеризуется в научной литературе преимущественно отрицательно. Эта традиция заложена еще в XIX веке, когда историк и выпускник Казанского университета Н.П. Лихачев дал ему следующую оценку: «Казанский вестник эпохи Магницкого носит какой-то странный характер, это не серьезный богословский журнал, это не журнал для ученых, и в то же время нет в нем статей литературных» [30]. Другой подход к изданию демонстрируют современные исследователи, утверждающие, что «журнал, воспитывающий духовность провинциального общества», малоинформативен только «с точки зрения политически ориентированной историографии» [31]. Дальнейшая апробация типа религиозно-нравоучительного журнала в провинции произошла в 30-е годы XIX века, когда в 1837 году при Киевской духовной академии возник журнал «Воскресное чтение», близкий по области информационного внимания «Казанскому вестнику» начального периода. Новую типологическую модель журнала представлял ежемесячный журнал «Радуга» (1832-1833 гг.), издававшийся в Ревеле выпускником Московского университета учителем местной гимназии А.И. Бюргером и позиционировавшийся как «журнал философии, педагогии и изящной литературы с присовокуплением остзейских записок». Он вошел в историю как «журнал крайнего обскурантизма, подобно «Маяку» и другим «погасительным» органам тогдашней русской печати» [32, с. 347]. Автором философских статей (из самых известных – «Где мы ищем света», «Голос над гробом Гегеля» и «Судьба России») исследователи считают известного православного консерватора М.Л. Магницкого, исповедовавшего в журнале истинность только религиозного знания и отказ от западного просвещения и философии. В «Радуге» он высказал несколько идей, которые позже славянофилы выдвинули как основополагающие для своего мировоззрения [33], что позволяет вводить этот журнал в круг разрабатывавших новые философские доктрины. «Радуга» отличалась многокомпонентностью области информационного внимания. Наряду с теоретическими материалами философского и педагогического характера журнал представлял и местную информацию. В частности, в «Радуге» был подробно описан визит царской семьи в Ревель в мае 1833 года, воспроизведено предание о закладке местного парка Петром Первым в начале XVIII века, рассказывалось о городских гуляньях и времяпрепровождении горожан. Типологическому разнообразию провинциальной прессы способствовало также появление журнала «Начальственные распоряжения по Казанскому учебному округу» – предшественника такого типа ведомственных периодических изданий, как циркуляр, получивший развитие в 1860-е годы. Важным представляется тот факт, что в 1820-1830-е годы рукописная журналистика в провинции реализуется, прежде всего, в журнальных формах, иногда такой типологической модели, которая еще не была апробирована в регионах в печатном варианте. Так, например, издаваемый столичным литератором и сотрудником журналов «Невский зритель», «Сын Отечества» и т.д. П.Л. Яковлевым в 1826-1827 гг. в Вятке, где он прожил по делам службы в течение 2-х лет, журнал «Хлыновский наблюдатель» был преимущественно сатирическим [34]. Широко известна также «Кяхтинская стрекоза» – газета (по другим источникам журнал) сатирической направленности [35]. Сохранились данные о рукописном сатирическом издании, предпринятом в 1830-е годы в селе Тунка Иркутской губернии литератором С.И. Черепановым [36]. В Сибири в это же время выпускались литературные журналы «Кяхтинский литературный цветник» (1829–1836) и «Домашний собеседник» (Иркутск, 1830-1834). Подобные издания были распространены также в учебных заведениях и в армии. Параллельно с журнальной печатной продукцией в провинции накапливается опыт издания ежегодников, среди которых были альманахи, календари, месяцесловы. В библиографии «Редкие русские книги и летучие издания 18-го века» (1905) Ю.Ю. Битовта приведены данные по 4 выпускам «Киевского месяцеслова» на 1797, 1798, 1799, 1800 гг. и харьковского «Месяцеслова» на 1797 и 1799 годы [37]. В течение 1801-1807 гг. издавался «Календарь гродненский». На вторую половину 1820-х годов приходится появление в провинции литературных альманахов. В Санкт-Петербурге и Москве этот тип издания получил распространение благодаря оглушительному успеху «Полярной звезды» (1823-1825 гг.) А.А. Бестужева и К.Ф. Рылеева. Первые провинциальные альманахи появились в Харькове и Вильно: «Опыты в словесности воспитанников благородного пансиона Г. Коваленкова в Харькове» (1823), «Амалтея, или собрание сочинений и переводов, относящихся к изящным искусствам и древней классической словесности» (Харьков, 1825-1826), «Собрание российских стихотворений» (Вильно, 1827). В конце 1820-х годов этот тип издания возник и в Сибири, когда к 200-летнему юбилею Красноярска был подготовлен «Енисейский альманах на 1828 год», с похвалой встреченный столичными журналистами. Большую часть альманаха составило поэтическое творчество местных авторов, в том числе посвященное родному краю («Картина из времен завоевания Сибири», «Ночь на Енисее», «Моя родина» И.М. Петрова, «Минусинский край» А.К. Кузьмина и др.). Сибирская тема продолжалась и в научных материалах. В издании было некоторое количество иллюстраций, подготовленных будущим известным карикатуристом Н.А. Степановым, и нотных записей. В 1830-е гг. были также изданы: в Харькове – «Украинский альманах» (1831), «Утренняя звезда» (1833), «Запорожская старина» (1833-1838) и др., в Одессе – «Одесский альманах» (1831 г.) и «Подарок бедным, альманах на 1834 г.», а также «Прозаические сочинения учеников Иркутской гимназии, писанные под руководством старшего учителя российской словесности Ивана Поликсеньева» (1837 г.). Наконец, в 1830-е годы в провинции стали выходить и такие официальные ежегодные издания, как памятные книжки губернии, адрес-календари и др., что стало следствием учреждения в 1834 году губернских статистических комитетов. Первым из таковых изданий считается «Адрес-календарь Оренбургского отдельного корпуса, Оренбургской губернии и Управления Оренбургского края по части пограничной с присовокуплением кратких статистических сведений 1836 года».
1.3. Апробация типологических моделей газетной периодики Первый опыт выпуска газеты на русском языке в провинции Российской империи датируется 1788 годом. Инициатива ее создания принадлежит выдающемуся русскому поэту Г.Р. Державину в бытность его пребывания на посту губернатора в Тамбове. В научной литературе газета получила название «Тамбовские известия», хотя в некоторых документальных источниках того времени она называлась просто «Известия». Выпускалась она как еженедельное издание для ускорения документооборота. В «Записках из известных всем происшествиев и подлинных дел, заключающих в себе жизнь Гаврилы Романовича Державина», отмечено, что в созданной им типографии печатались «губернские ведомости о ценах хлеба, чем обуздывалось своевольство и злоупотребление провиантских комиссионеров, и о прочем к сведению обывателей нужном» [38, с. 601]. Таким образом, задача информирования чиновников дополнялась необходимостью информирования широких слоев населения. В другом месте «Записок» Г.Р. Державин дополнил сведения о содержании и целевом назначении издаваемых им информационных листков: «…для известия о проезжих людях и командах и о ценах товаров, а особливо базарных – хлеба, где, когда и по какой цене продавался. Сие особливо полезно было для казны, при случае заготовления большого количества провианта» [38, с. 581]. По данным тамбовского библиофила И.А. Мутасьевского, чьи сведения приведены В. Семенниковым в работе «Дополнительные материалы для истории провинциальных типографий XVIII и начала XIX века» (1913 г.) и на чьи показания ссылаются все современные исследователи в связи с отсутствием экземпляров «Известий», в них «есть кое-что, могущее иметь для нас интерес исторический» [39, с. 66]. Семенников отмечал как важнейшее достоинство державинского издания наличие «одного из самых главных отделов провинциальных газет – местной хроники» [39, с. 67]. Потребность в информационном сопровождении деятельности власти ощущали многие ее представители в провинции. До начала XVIII века в России существовала специальная должность бирюча – вестника, глашатая, объявлявшего официальные распоряжения. Затем эта обязанность была вменена полиции. Другим распространенным способом связи органов власти с аудиторией был такой вариант печатной продукции, как летучий листок, так называемый «эфемерид», который в России получил развитие параллельно с газетой [см.: 40; 41]. Ю.Ю. Битовт, создавая библиографическую опись издательских редкостей XVIII века, выделил в них как отдельный блок летучие издания, разделив их на следующие виды: «указы, манифесты, объявления, разные правительственные узаконения, как-то: акты, трактаты, договоры, ратификации, декларации, мемориалы, регламенты, инструкции, уставы, тарифы, статуты и т.п., частные произведения печати, как-то: оды, речи, слова, подношения, объявления, народные картинки» [37, с. IV]. Среди них собирателем-библиографом указаны в том числе и провинциальные издания: «редчайший листок» со стихотворением в 12 строк с «тиснением в новозаведенной ярославской типографии» 1784 года [37, с. 409], листки разного содержания (оды, епистолы, епиталамы и т.д.), составленные и отпечатанные саранским помещиком Н. Струйским в 1780-1790-е гг. в собственной типографии в селе Рузаевка. Известны также летучие листки, отпечатанные в конце 80-х – начале 90-х гг. XVIII в. в Тобольске, Риге, Костроме, в походной типографии при главной квартире Г.А. Потемкина, в Екатеринославской губернской типографии и т.д. [см.: 42, 43, 44, 45 и др.]. Вариантом летучих листков, с использованием тех же жанровых форм – указов, писем, грамот, манифестов и т.д., были рукописные агитационные произведения, получавшие наибольшее распространение в провинции в периоды крестьянских волнений. Наиболее известны «прелестные письма», которые использовали вожди крестьянских восстаний, и рукописные памфлеты, нацеленные против местного начальства. Таким образом, газетная периодика провинции в XVIII веке представляла собой разные варианты летучих листков, к которым примыкают и тамбовские «Известия», которые, несмотря на установленную периодичность, по сути выполняли те же функции, что и «эфемериды». В XIX веке была продолжена практика их издания в провинции. Так, в начале столетия тифлисской типографией было отпечатано несколько прокламаций (Манифест Александра I о присоединении Грузии к России, воззвание генерала Кнорринга) для распространения среди местного населения [46]. Особую роль летучие листки стали играть в период Отечественной войны 1812 года, когда была создана походная типография штаба М.И. Кутузова, выпускавшая листовки и воззвания, адресованные неприятелю и местному населению [47]. Аналогичную задачу решал в 1820-е годы на Кавказе граф И.Ф. Паскевич. Об этом как о широко известном факте сообщалось в 1901 г. в историческом очерке, посвященном газете «Кавказ»: «В продолжение персидской войны (1826-1828 гг. – О.Л.) очень часто встречалась необходимость сообщать жителям Кавказа известия о выдающихся военных событиях, представляющих большой интерес. Отсутствие в крае газеты поставило гр. Паскевича в необходимость издавать на первых порах особые листки, в форме объявлений и приказов, в которых сообщались краткие сведения о военных событиях. Объявления эти издавались на туземных языках и распространялись бесплатно среди местного населения» [48]. По воспоминаниям современников, в Красноярске при губернаторе А.П. Степанове (1822-1831) его чиновниками «печатались еженедельные бюллетени, высылавшиеся всем служащим каждую субботу» [15, с. 118]. Среди других видов «эфемерид» того времени существовали так называемые «афишки». Наряду с летучими листками в начале XIX века формировалась и газетная еженедельная периодика. Первой по времени была газета «Прейскурант приходящим в Одессу иностранным товарам и исходящим российским товарам», выходившая, по данным Н.И. Лисовского, с 1809 по 1841 гг. Ставшая первым рекламно-справочным изданием в провинции, она ознаменовала собой начало деловой прессы в провинции. Целевой аудиторией одесской газеты были предприниматели. В анализируемый период (до 1838 г.) тип деловой газеты дополнился «Харьковским еженедельником» (1812) и «Киевскими объявлениями», которые выходили ежедневно в январе с 1835 по 1838 гг. Эта газета обладала определенными типологическими особенностями – ее выпускали в период ярмарок. С этой точки зрения «Киевские объявления» были пионером сезонных изданий. Наибольшую известность из провинциальных периодических изданий того времени получили «Казанские известия», история которых является ярким примером вмешательства правительства в типологические характеристики частного издания. Газета была создана по инициативе Ивана Ипатовича Запольского, воспитанника Московского университета, адъюнкта математики и опытной физики Казанского университета, руководившего открытой при университете метеостанцией, ставшей позднее метеорологической обсерваторией. Выпускал ее известный местный историк-краевед Дмитрий Николаевич Зиновьев, автор подробного «Топографического описания г. Казани и его уезда» (1789 г.) и одного из первых исследований истории пугачевского восстания «Михельсон и бывшее в Казани возмущение» (1807 г.). Возникнув как частное издание, «Казанские известия» вскоре навлекли на себя гнев министра народного просвещения, который обнаружил в издании ошибки, в том числе стилистические, а затем и неподобающий материал. На этом основании они были переданы в распоряжение Казанского университета и с №19 и вплоть до закрытия в конце декабря 1820 года находились в ведении специального издательского комитета университета. Программа издания была расширена и претерпела некоторые изменения, поскольку по распоряжению министра просвещения из нее были исключены отделы правоведения, философии и медицины. В объявлении о подписке на 1812 год целевое назначение газеты было сформулировано как «местная польза жителей как Казанской, так и прочих смежных и с ней находящихся в связи других губерний и стран». Подробное описание области информационного внимания в газете находим в объявлении на подписку на 1820 год: «В сих Известиях, сообразно Высочайше одобренному их плану, будут помещаться изобретения и способы, к улучшению хозяйства относящиеся; открытия касательно фабрик и заводов, как-то: исправленное производство работ, описание самих фабрик и заводов и прочие топографические, статистические и исторические описания мест, особливо в губерниях, округ Казанского университета составляющих; открытия и замечания, разумеется важнейшие для общественной жизни, по естественной истории, физике, химии и проч.; известия о разных достопамятностях природы, метеорологические наблюдения и проч., известия о торговле и в особенности российской, описания народов, их обыкновения, нравов и т.д., известия об ученых и других обществах, замечательных ученых, об учреждениях и заведениях к распространению просвещения в Отечестве нашем, известия о пожертвованиях, особенно в пользу училищ, о торжественных собраниях и прочем; известия о периодических сочинениях и новых книгах, в России издаваемых, как оригинальных, так и переводных с других языков, известия о приезжих в Казань и отъезжающих из сего города. Кроме того будут помещаемы любопытные повести, анекдоты, остроумные изречения, внутренние и заграничные известия о политических и других происшествиях, разумеется важнейших и любопытных. Вообще приложено будет старание соделать, по мере возможности, листы сии занимательными и приятными для читателей всякого состояния» (Казанские известия, 1819, № 105). Таким образом, газета предполагала быть универсальной по тематическому направлению. Как это и было предусмотрено программой, большое место в газете занимала новостная информация. Так, в 8-полосном номере формата А4 от 4 января 1813 года была представлены следующие сведения: о съезде в Санкт-Петербурге в день рождения Государя императора, высочайший рескрипт вдове погибшего генерал-лейтенанта Баггувута, о помещике Екатеринославской губернии, награжденном орденом за благотворительный взнос, о пожертвованиях по Дерптскому учебному округу, в Якутском уездном училище, в Черниговской губернии, об открытии приходских училищ в Екатеринбургской губернии, распоряжение императора о создании общества Сословия призрения разоренных от неприятеля, о возвращении в Москву ее жителей и отстраивании столицы, о благодарности жителей города Вильна российским правителям за то, что жить лучше, чем при французах, об ополченцах Нижнего Новгорода. Новостной блок дополнялся рекламным – объявлениями от казенных мест и частных лиц. Затем шли метеорологические наблюдения. Часто в номерах выделялся отдел «Смесь», в котором размещались поэтические тексты патриотического (и не только) содержания (например, в №6 за этот же год «На кончину его сиятельства князя Петра Ивановича Багратиона»), нравоучительные рассказы, сведения о научных открытиях и изобретениях (например, о подводном судне – в № 8), исторические материалы («Историческое известие о городе Екатеринбурге» - № 13 за 1813 г.) и проч. Практико-ориентированная информация, как правило, была представлена сведениями о ценах на «разные припасы». Среди достоинств газеты нужно отметить использование начальных форм инфографики, поскольку многие статистические данные давались в виде таблицы (о числе родившихся, умерших, сочетавшихся браком в Казани или в материале «Нечто о пространстве Тобольской губернии»). Если материал не помещался на 8 полосах, то издавалось прибавление (иногда даже прибавление второе, как это было в № 50 за 1813 год). Газета информировала читателей о важнейших общественно-политических событиях в стране и за рубежом, публиковала обзоры внутренней и внешней политики России, сообщала о состоянии промышленности и торговли в регионе, о просвещении в Казанском учебном округе, об университетской жизни, а также о различных происшествиях. В газете постоянно публиковались научно-познавательные этнографические, исторические, статистические материалы, однако со временем они стали занимать большее место в номерах. В то же время в «Казанских известиях» не было устоявшейся внутренней структуры и определенной логики в подаче материалов. Номер мог начинаться с отдела «Смесь», традиционно располагавшегося в периодических изданиях того времени в завершении номера, или списка жертвователей, или отдела «Заграничные известия» и т.д. Авторский состав издания был обусловлен его принадлежностью к Казанскому университету и областью информационного внимания. Здесь публиковали научные исследования преподаватели университета. Среди них преподаватель по курсу российской словесности, один из организаторов первого литературного объединения Поволжья – «Общества любителей отечественной словесности» и его председатель Н.М. Ибрагимов, член этого общества и с 1820 года адъюнкт-профессор истории Казанского университета В.Я. Баженов, профессор по кафедре красноречия, стихотворства и языка российского Г.Н. Городчанинов, преподаватель Казанской духовной академии, а затем университета М.В. Полиновский, выпускник и преподаватель университета М.С. Рыбушкин и др. Один из первых в университете профессоров-медиков К.Ф. Фукс регулярно помещал в газете заметки «О состоянии здоровья жителей города Казани», обозрения перемен погоды в течение определенного времени, наблюдения за местной флорой и фауной и т.д. Помимо профессоров университета, в «Казанских известиях» публиковались материалы преподавателей гимназий и училищ, входивших в Казанский учебный округ. Среди авторов газеты – директор Иркутских училищ П.А. Словцов, директор Пермского училища Н.Г. Попов, директор Томского училища Мензиховский, учитель Тобольской мужской гимназии Е. Лебедев, иркутский писатель и историк И.Т. Калашников. Газета закрылась вскоре после того, как попечителем Казанского учебного округа стал М.Л. Магницкий, внесший ряд корректив в управление и функционирование университета и назвавший «Казанские известия» недостаточно благовидной газетой. На смену ему пришел журнал «Казанский вестник», который издавался при императорском Казанском университете с 1821 года по 1833 год. Газета тем не менее сохранилась в виде «Прибавления к Казанскому вестнику» (1821-1824, 1828-1833). Следующая по времени возникновения провинциальная газета «Харьковский еженедельник» (1812) тоже была частной (она издавалась университетским книгопродавцем Лангнером). Лангнер предполагал целевой аудиторией «Харьковского еженедельника» «почтенное купечество», которому он считал нужным предоставить экономическую, хозяйственную и торговую информацию. Газета, несмотря на узкую специализацию области информационного внимания, тоже вызвала неудовольствие министра просвещения, который увидел в первых номерах отступление от программы и настойчиво рекомендовал выпускать ее от университета. Однако его правление, осознавая убыточность газеты, имевшей всего 25 подписчиков, и отсутствие в регионе деловой аудитории, отказалось принять на себя ее издание. Вскоре газета прекратила выход – скорее всего по сформулированным выше причинам [см. подробнее: 49]. История астраханских «Восточных известий» (1813-1816) убеждает в сформированности позиции Министерства народного просвещения по отношению к провинциальным частным газетам. Разрешение на издание «Восточных известий» учителю Астраханской гимназии И.А. Вейскгопфену от попечителя Казанского учебного округа было дано еще летом 1811 года, а вышел в свет первый номер 29 января 1813 г. по старому стилю. Причиной задержки издания стало отсутствие необходимой для печатания газеты типографии (2 имеющиеся в городе были технически непригодны для этого), что и заставило издателя на некоторое время отложить издание газеты, пока он не обзавелся собственной [27]. В программе издания были заявлены следующие отделы: Важнейшие азиатские происшествия; Выписки из новейших европейских ведомостей; Статистическое описание азиатских стран; О торговле на каспийском море и в городе Астрахани с окружающими народами; Характеристическое описание азиатских народов; Смесь и анекдоты; Известия о приходящих и отходящих судах, о денежном курсе, продаже, найме и т.д. Таким образом, в газете должна была сочетаться информация местная и общемировая, просветительская и практико-ориентированная. Целевой аудиторией «Восточных известий» издатель определил коммерсантов, указывая, что «чрез издание сих известий … надеется много споспешествовать для здешних торговых связей, ибо, давая знать о важнейших происшествиях, всякий торгующий, судя по случающимся обстоятельствам, может в торговле брать свои меры» [см.: 50, с. 20]. Европейские новости, по замыслу Вейскгопфена, должны были дать купцам возможность «узреть … политическое отношение одного государства к другому», статистическое описание стран – показать «новые отрасли торговли и способы пользоваться ими», характеристическое описание азиатских народов – дать понятие, «как обращаться с ними», «что азиатцу приятно, а что нет» [см.: 50, с. 20]. Первый номер газеты открывался передовой статьей под названием «Астрахань, 25 генваря». Аудиторию информировали о ходе войны с Наполеоном (в частности, о взятии русскими войсками Кенигсберга и Варшавы), о трехдневном городском праздновании по случаю этих побед, о прибытии в город пленных французов, а также о дешевизне продуктов на местном рынке. Военная тематика нашла продолжение в публикации отрывка из высочайшего манифеста и в стихотворении «Танцы Наполеоновы». Затем были помещены путевые заметки о путешествии на Кавказ и обращение от издателя с объяснениями причин несвоевременного выхода газеты. Практико-ориентированный блок включал рекламные объявления, метеорологические наблюдения и данные о денежном курсе в городе. Таким образом, первый номер подтвердил намерение издателя предоставлять аудитории разнонаправленную информацию. Менее чем через три месяца после выхода «Восточных известий» появился официальный документ за подписью министра народного просвещения А.К. Разумовского, демонстрирующий опасения петербургского начальства, как бы это издание не сделало «подрыва издаваемым от разных казенных мест газетам» [см.: 50, с. 6]. Несмотря на утвержденную для газеты программу, А.К. Разумовский, во-первых, распорядился запретить издателю «Восточных известий» перепечатывать материалы из официальных изданий, а во-вторых, поручил совету Казанского университета разработать новую программу для газеты Вейскгопфена в соответствии с ее названием. Утвержденная министром, она была представлена издателю для исполнения. «По этому плану «Восточные известия» с 1814 г. должны были стать органом исключительно местным и тех восточных стран и местностей, которые так или иначе соприкасались тогда с астраханским краем. Трудна была возложенная на Вейскопфена задача, нелегкая и в настоящее время, но Вейскгопфен не отступил перед трудностями» [50, с. 6-7], – свидетельствовал его биограф. Будучи местным изданием, «Восточные известия» привлекали внимание читателей к вопросам развития экономики края и торговых связей с восточными странами («Краткие замечания о Хиве, ее народонаселении, управлении и промышленности», «Описание российской торговли, в Персию производимой»). Составной частью информационной политики газеты были публикации о местной истории, обычаях и верованиях. Современный исследователь Г.С. Белолипская в связи с этим отмечает, что «редактор, размещая в своей газете подробные описания обычаев разных народов, сопровождал их рекомендациями деликатного свойства – «как строить отношения, что им может быть приятно и полезно»» [51]. В 1815 г. Вейскгопфен получил разрешение издавать свою газету с переводом на армянский язык, и 17 (5) января 1816 года вышел первый двуязычный — на русском и армянском языках — номер газеты «Аревелян цануцмунк» («Восточные известия»). Это была первая газета на армянском языке. Однако уже в июне этого же года она прекратила существование в связи со смертью ее издателя. В 1810-е годы на территории Российской империи выходили также специализированная газета «Объявления публике от филотехнического общества (Харьков, 1812) и общественно-политические газеты «Российское еженедельное издание» (Рига, 1815) [об истории этого издания см.: 32] и «Харьковские известия» (1817-1823). Важным издательским центром на Кавказе стал Тифлис. Здесь в течение трех лет (1819-1821 гг.) выходила еженедельная официальная газета на грузинском языке «Сакартвэлос газэти», основанная по инициативе главнокомандующего на Кавказе П.А. Ермолова при штабе Отдельного кавказского корпуса. Ее специфика заключалась в том, что каждый номер составлялся на русском языке, переводился, а затем печатался. Ведущее место в газете было занято публикацией официальных документов (распоряжений правительства и местной власти, приказов о назначении, увольнении, награждении и т.д. различных чиновников и военнослужащих) и казенных объявлений. Обязательный блок информации – телеграммы, кратко информирующие о разных событиях из жизни Российской империи и зарубежных стран. Редакция настаивала на просветительном назначении газеты, однако, по сути, была публикатором распоряжений военной администрации [46], носила информационно-справочный характер и выполняла, в первую очередь, функцию документирования. Более информативной была официальная универсальная газета «Тифлисские ведомости» (1828-1832). С учетом полиэтничности региона предпринимались попытки ее издания также на татарском и грузинском языках. Главнокомандующий Грузии барон Розен отмечал, что столичная периодическая печать не перестает «с выхода сего издания в свет заимствовать занимательные статьи, которые все оригинальны и относятся до Закавказского края» [цит. по: 46, с. 15]. В эти же годы центром журналистики стала Одесса. В этом городе в апреле 1820 года вышла в свет первая иноэтничная рекламно-информационная газета под названием «Messager de la Russie meridionale, ou feuille commerciale publiee avec l’autorisation du gouvernement». Она была частной, выходила на французском языке и ориентировалась на иностранных предпринимателей. Помимо коммерческих сведений в газете публиковались статьи о состоянии и развитии торговли в России и за рубежом и театральные известия [52]. В 1821 году издатель стал выпускать ее на русском языке под названием «Вестник южной России», однако и в этом виде она просуществовала недолго. Двуязычная (на русском и французском языках) газета «Одесский вестник. Journal d'Odessa», созданная в 1827 году по инициативе генерал-губернатора М. С. Воронцова, предоставляла читателям оперативную политическую и экономическую информацию. «Одесский вестник» стал одним из самых цитируемых провинциальных изданий. Дореволюционные историки печати полагали, что она отразила «типические особенности» провинциальной печати начала XIX столетия [12, с. 14]. Редакция считала нужным, по ее собственному уверению, служить своим изданием «пользе и выгодам Новороссийского края», поэтому доминировала ориентация на местную информацию. В период русско-турецкой войны 1828-1829 гг. в газете помещались бюллетени военных действий, что было немаловажным для края, территориально к ним приближенного, и привело к росту тиража до 2000 экземпляров. Известно, что даже в эпоху цензурного террора «Одесский вестник» (единственный из провинциальных газет) предоставлял информацию о революционных событиях в Европе, заимствуя ее непосредственно из зарубежных изданий, а в 1837 году добился права публиковать политическое обозрение на основе сведений из европейской прессы [52]. Уникальный пример создания официальной локальной прессы продемонстрировал главный начальник Отдельного корпуса военных поселений А.А. Аракчеев, по инициативе которого в селе Высоцкое Новгородского уезда в январе-феврале 1823 года выпускалась еженедельная газета под названием «Семидневный листок военного поселения, учебного батальона поселенного гренадерского графа Аракчеева полка», ориентированная на поселян. По воспоминаниям офицеров, «заключал в себе этот листок сочинения некоторых офицеров … на заданные темы» [53, с. 128] и отличался пестротой содержания: «в одном и том же нумере встречались статьи по части богословия и философии, переводы из римских классиков и стихотворения различного сорта, в которых поселенные рифмоплеты то прославляли самого Аракчеева и его творение – военные поселения, то впадали в сентиментализм, описывая горечь разлуки с милой сердцу» [53, с. 420]. Начало 1830-х годов ознаменовалось появлением того типа издания в провинции, которому суждено было стать доминирующим на следующем этапе развития прессы в регионах. В 1830-м году правительство решило в качестве эксперимента запустить выпуск губернских ведомостей в 6 регионах: в Астраханской, Казанской, Киевской, Нижегородской, Слободско-Украинской и Ярославской губерниях. «Положение об издании губернских ведомостей» обозначило цель их создания: «облегчить канцелярии в производстве дел сокращением переписки и вместе с тем доставить средство как присутственным местам, так и частным людям получать сведения, к исполнению и соображению их относящиеся». Однако на деле только Ярославское губернское правление сумело осуществить этот информационный проект: с 1831 года стали выходить «Ярославские губернские ведомости». Предпосылкой к их созданию послужили и развитость технической базы (хотя для выпуска газеты типография была модернизирована), и – главное – наличие творческой инициативы: Ярославль в то время считался крупным культурным центром. Первоначально в газете выходила только официальная часть, наполненная документами, потом ее дополнила и неофициальная. В программе издания была заявлена публикация «известий, способствующих торговле, промышленности, хозяйству и могущие быть достойными любопытства». Из других официальных газет в эти годы выходили двуязычный (на польском и русском языках) «Литовский вестник» (1834-1840) в Вильно, «Закавказский вестник» (1837-1855) в Тифлисе и «Официальная газета Царства Польского» (1837-1861) в Варшаве. В 1830-е годы в российской провинции возник и такой тип издания, как литературная газета: в 1832 году было выпущено некоторое количество номеров газеты «Тифлисские ведомости. Отделение литературное» и в качестве приложения к «Одесскому вестнику» выходили «Литературные листки» (1833-1834). Характерно, что его возникновение совпало по времени с его становлением в столичной журналистике, где в конце 20-х – начале 30-х годов литературные газеты составили солидную типологическую группу, по данным А.И. Станько, наряду с общественно-политическими, справочными, специальными, посвященными промышленности, торговле, земледелию, медицине, домоводству, а также по различным видам искусства [49]. *** Таким образом, анализ показал, что появление периодических изданий в провинции до 1838 года – года повсеместного возникновения губернских ведомостей – носило нерегулярный характер (вплоть до 1812 года одновременно в провинции выпускалось максимум 2 издания) и не совпадало со столичной издательской активностью, которая в 1800-е годы и позднее характеризовалась в среднем 8 ежегодно возникающими периодическими изданиями. В XVIII веке в регионах возникло 2 вида журналов, одни из которых, будучи по месту издания провинциальными, по области информационного внимания и аудиторной направленности ориентировались на общероссийский масштаб, а другие ограничивались региональной тематикой и апробировали типологическую модель собственно местных изданий. В целом, за 50 лет становления провинциальной журналистики местные издатели освоили разные типы журнальных изданий: литературно-научный, научный (по разным отраслям знания и узкоспециализированный), литературный, краеведческий, сатирический, сельскохозяйственный, историко-краеведческий, религиозно-нравоучительный, циркулярный, музыкальный. В структуре провинциальной прессы анализируемого периода пятую часть занимали ежегодники, которые преимущественно реализовывались в виде православных месяцесловов и литературных альманахов. В 1830-е годы в провинции стали выходить и такие официальные ежегодные издания, как памятные книжки губернии, адрес-календари и др. Газетная пресса в провинции существовала первоначально в виде «эфемерид» – летучих листков, издание которых инициировалось властными структурами. Их основной целью было оперативное информирование населения. Эту же цель преследовала выходившая по инициативе губернатора Г.Р. Державина тамбовская еженедельная газета «Известия» (1788), впервые апробировавшая типологическую модель официальной местной газеты, предоставлявшей аудитории (чиновникам и населению) оперативную информацию – официальную (в виде документов), новостную, практико-ориентированную и краеведческую. Последующая практика показала разновекторность развития газетной периодики в провинции: параллельное сосуществование частной и официальной прессы, формирование аудиторной специализации, появление, наряду с универсальными, деловых и литературных газет. В целом издательские проекты в провинции в большинстве своем были недолговечными, и в тот период, до 1838 года, действительно «никаких принципиальных сдвигов в судьбах провинциальной печати не наблюдается» [54]. _______________________________
Литература:
_______________________________ © Лепилкина Ольга Ивановна
|
       
|
