Главная
Главная
О журнале
О журнале
Архив
Архив
Авторы
Авторы
Контакты
Контакты
Поиск
Поиск
Обращение к читателям
Обращение главного редактора к читателям журнала Relga.
№05
(407)
21.07.2023
Коммуникации
Неосемиотика: новый уровень глубины
(№13 [231] 25.07.2011)
Автор: Мирослава Чабаненко
Мирослава Чабаненко

 

В последнее время ажиотаж вокруг семиотики заметно спал. Такое впечатление, что все устали от разговоров о её перспективности. Сегодня семиотику воспринимают, преимущественно, как метод междисциплинарного характера, статус отдельной науки закреплён за ней слабовато. 

Находятся люди, которые верят, что такое состояние – временный кризис, за которым обязательно последует прорыв. Прорыв действительно необходим, поэтому исследования, нацеленные на поиски путей дальнейшего развития семиотики, крайне актуальны. С этой точки зрения интересна статья В. Фещенко под названием «О внешних и внутренних горизонтах семиотики», опубликованная в журнале «Критика и семиотика» Новосибирского государственного университета за 2005 год. К сожалению, мне она попалась на глаза только недавно, но, по-моему, и через шесть лет высказанные в ней мысли достойны внимания, ведь мало что изменилось. 

Предлагаю краткий обзор статьи плюс кое-какие комментарии.

Сначала автор обращает наше внимание на то, что каждый, кто занимается семиотикой, вынужден задумываться над её сущностью и границами исследовательского поля, которое она устанавливает, давать собственные ответы, потому что в этом до сих пор нет чёткой определённости. Далее он обобщает опыт семиотической мысли с момента первых намёков на размышления о природе знака до наших дней, пытается определить нынешнее состояние семиотики, после чего анализирует тенденции, которые могут обеспечить какой-то свежий импульс.

Среди текущих тенденций В. Фещенко выделяет четыре вектора: первый – изучение человека как знаковой целостности; второй – «встречное движение биосемиотики и гуманитарной семиотики»; третий – работа над теорией единого информационного мира; четвёртый – «углублённое и всестороннее изучение языков искусства и, на его основе, сближение семиотики и эстетики». По его мнению, «сегодня наиболее «горячим» интеллектуальным градусом в семиотике отличается четвёртый пункт, а именно – художественная семиотика». «Если допустить, что у семиотики имеется свой сюжет развития, – продолжает он, – то кульминацией этого сюжета <…> выступает та точка, где семиотика соприкасается с поэтикой. В этой точке происходит самый активный обмен веществ между исследователем и его объектом…».

В. Фещенко подчёркивает, что когда семиотика имеет дело с таким специфическим объектом, как творчество, перед ней открываются новые горизонты. Традиционная семиотика изучает внешние, формализованные знаковые системы. Даже с учётом коммуникативной компоненты она слишком плоская, её не хватает глубины и жизни. Между тем, вне магистральной линии есть мало заметная, почти скрытая, «глубинно-семиотическая» линия, которая составляет теоретическую базу художественной семиотики. Нынче предлагают использовать термин «глубокая семиотика» для обозначения направления, сосредоточенного на личности, чьё сознание служит причиной, а также инструментом формирования смыслов. Приветствуя появление такого термина, В. Фещенко справедливо отмечает, что слово «глубинная» подходило бы лучше. 

Он объясняет, что направление семиотики, которую правомерно называть глубинной, выделилась большей частью в русской культуре начала ХХ века. Идеи её энтузиастов не были достойно оценены, но они вполне имеют шанс получить признание теперь. Рассматривая эти идеи, он останавливается на понятиях «внутренний человек», «имя», «образ», «число», «символ», «ритм», «внутренняя форма», «внутреннее слово», «внутренний язык», которые, вероятно, являются базовыми для глубинной семиотики, сконцентрированной на феномене творческого семиозиса. В результате тщательного анализа В. Фещенко приходит к выводу, что у глубинной семиотики особенное и тонкое задание – «установить законы и принципы индивидуального языкового сознания, исследовать внутренний язык как творимый и творящий микрокосмос». Подводя итог, он высказывает уверенность в том, что «на наших глазах <…> формируется новое поле исследований» и это позволит семиотике, по его выражению, встать «на новые рельсы и двигаться вперёд».

Достаточно заманчиво. Особенно если понимать язык не только узко лингвистически. Тем не менее, всё может оказаться ещё более интересным, если сделать следующий шаг, который напрашивается сам по себе. Честно говоря, я не поняла, почему автор его не сделал. Хотя ясно: такие попытки, скорее всего, уже были и ни к чему не привели. Как бы то ни было, считаю должным добавить пару дополнительных мыслей к сказанному выше.

По-моему, абсолютно очевидно, что какой бы эксцентричностью и самобытностью не отличался художник, его личные законы формирования внутренних форм и воплощения их в реальности не могут быть неповторимыми на все сто процентов. Ведь никому не придёт в голову выражать, к примеру, печаль сочным светло-зелёным цветом и мажорными нотами, а радость – мрачными тёмно-серыми тонами и мелодией, в которой будут преобладать минорные мотивы. Если даже и придёт, такого художника никто не поймёт правильно или он интуитивно добавит к своему произведению контрастные по смыслу детали, которые выступят на первый план и заглушат другие – не соответствующие настроению.

Если бы найти такую вот основу, изучить и систематизировать её составляющие, то это был бы, наверное, настоящий прорыв в семиотике, которого сейчас так не хватает. Понятно, что в этой точке человек подходит к весьма деликатной сфере, чему-то такому, что лежит в основах бытия как естественная данность, не выдумано нами, не заложено искусственным образом в ходе социальных преобразований. В этой связи хотелось бы повторить несколько замечательных сентенций П. Флоренского, которого цитирует В. Фещенко: «<…> символика не измышляется кем бы то ни было, не возникает через обуславливание, а открывается духом в глубинах нашего существа, в средоточии всех сил жизни и отсюда изводится, воплощаясь в ряде последовательных, друг на друге наслояющихся оболочек, чтобы наконец родиться от познавшего и давшего ей воплотиться созерцателя»; «Основа символики – не произвол, а сокровенная природа нашего существа: язык символов, – а он и есть вообще язык, <…> язык символов заложен в нас в самом творении нас, и притом не как врождённый, то есть к нам присоединённый, <…> а как неотделимый от самого существа нашего». И ещё: «<…> получить нечто внутреннее, некоторую способность самопроявления возможно не иначе, как уже имея её. Получение языка есть раскрытие имеющихся уже наличностей в глубине духа. <…> этот язык исходит по существу своему из недр личности», «Вживаясь в символ, мы находим себя самих, а стараясь проникнуть в себя – открываем тут символы» (курсив соответствует оригиналу). 

Примечательно, что говоря о потаённых процессах внутри личности, П. Флоренский не утверждает, что эти процессы крайне индивидуальны. Наоборот – он указывает на нечто общее для всех людей, на таинственный источник, «средоточие всех сил жизни». Это понятно, но автор статьи по какой-то причине не учитывает эту деталь.

Конечно, намерение исследовать «средоточие всех сил жизни» звучит слишком пафосно и глобально, чтобы легко превратиться в обыкновенное научное задание. Кроме того, от него веет религией, а это черта, которая кого угодно остановит. Но стоит вспомнить, что религиозный трепет овладевал людьми и когда они впервые приступали к изучению устройства тела человека, и когда начинали исследовать космос. Науку это не остановило. Похоже, что прорыву в семиотике мешает определённый психологический барьер, но такая ситуация не будет продолжаться всегда.

Давайте пофантазируем. Что если основать суперглубинную семиотику, назвав её, скажем, неосемиотика? Её целью может служить выявление общих законов и принципов внутреннего смыслотворчества.

Семантики успешно манипулируют таким термином, как «элементы смысла», понимая под ними самые мелкие составляющие высказывания, которые имеют самостоятельное значение и более не делятся так, чтобы это не разрушало предложение. Казалось бы – вот и зацепка. Но мне кажется, это не то, из чего следует исходить. Вообще, наверное, лучше было бы начинать не с языка (при всём понимании важности его роли), а со звука, цвета, рисунка (обозначения направлений), даже цифр, обязательно – с ритма, который может оказаться ключевым. Всё это нужно увязать и тогда… Тогда, наверное, мы посмотрим на все знаковые системы под новым углом зрения – они предстанут перед нами в стройной взаимосвязи, чётких многогранных соответствиях и совершенной гармонии. Если бы такое было возможно, перед нами была бы пресловутая картина единого информационного мира, заодно раскрыты законы творчества и т. д.

 

 

Литература:

Фещенко В. В. О внешних и внутренних горизонтах семиотики [Электронный ресурс] / В. В. Фещенко // Критика и семиотика. – Вып. 8, 2005. – С. 6-43. – Режим доступа : http://www.nsu.ru/education/virtual/cs8feshchenko.pd... 

Флоренский П. А. Сочинения в 4-х тт. - Т. 3 (1). – М., 2000. – С. 424-426.

_________________________________

© Чабаненко Мирослава Викторовна


Чичибабин (Полушин) Борис Алексеевич
Статья о знаменитом советском писателе, трудной его судьбе и особенностяхтворчества.
Почти невидимый мир природы – 10
Продолжение серии зарисовок автора с наблюдениями из мира природы, предыдущие опубликованы в №№395-403 Relga.r...
Интернет-издание года
© 2004 relga.ru. Все права защищены. Разработка и поддержка сайта: медиа-агентство design maximum