Глядя на мир, нельзя не удивляться...

Козьма Прутков

Эта фраза приходит на ум по нескольку раз в день — то с утвердительной интонацией, то с вопросительной, то с восклицательной. 

Мобильная связь всех со всеми

Полная маршрутка людей. Номер затруднюсь назвать, но едем по Северному массиву. Остановку проехали и стоим, стоим... Рядом со мной женщина с ребенком не старше годика. Он капризничает, мама нервно пытается его успокоить. В машине душно. Но — стоим! Пять минут, ещё пару минут...

- Случилось что? - спрашивает водителя пожилой дяденька с костылями.

Молчание.

- Браток, двигай!  - грубовато кидает с места парень с прической зэка.

Молчание.   

- Чего стоим-то? - завертели головами пассажиры

- Молодой человек, вам не плохо? - Сердобольная тётка на заднем сидении готова дать водителю валидол.  

- Не видите? - резко поворачивается шофёр с выражением на лице «ох, и достали». - Я по телефону разговариваю. - И опять в трубку уже совсем громко, чтоб ясно было: занят человек. - Да, Колян, пацанам скажи, базар разрулить, бабки чтоб вернул через два дня... Не кинет, не понтуйся! 

Дяденька с костылями, видя мое лицо, торопится объяснить:

- Во время езды сейчас говорить по телефону нельзя — штрафуют.

Похоже, он нашему водителю сочувствует: такое дело — бабки, базар, понты... Только я чего-то не понимаю. Нет, чтоб за рулем по телефону не болтать — это, конечно, правильно. А может быть, и не только за рулем... 

Помню, еду я из Таганрога в Ростов, опять же на маршрутке. В салоне человек десять. Парень напротив меня набирает номер телефона и вдруг вопит в трубку:

- Ты вчера матч смотрел? –  Скажи, уроды!  Денисов – полный урод!  Нет, Билялетдинов – красавец! Хорош! Как он их!..

А рядом со мной молодая женщина  интимно, но достаточно громко жалуется в трубку:

- Да уж третий день не звонит, а я, кажется, залетела…Представляешь? Чего делать-то? Жениться – не знаю, это он вряд ли… Что, к врачу? Да рано ещё к врачу – тест сегодня куплю... 

Мне плохо слышно, потому что на соседнем сидении юная девица звонко, во весь голос общается по телефону с подругой: 

-А ты? (пауза). А он? (пауза) Супер! (пауза) Да ты чё?! Вот козёл! (пауза)

В дальнем углу маршрутки женщина в возрасте громко всхлипывает в трубку:

- Один день только к нему в больницу не пришла – нажрался! Паразит! Сегодня у него, конечно, приступ, морда красная, дышит через раз… Врач сказал, ещё раз выпьет – тут же выпишет его за нарушение режима.  А выпишут – что я с ним дома делать буду?

Всю дорогу маршрутка ворчала, вскрикивала, ругалась... 

- Коленька, слышишь меня? - молодая женщина наклоняется и раскачивается, пытаясь поймать связь. - Слышишь? Суп в холодильнике – разогрей только обязательно. И котлетки – тоже. Делай уроки, на улицу не ходи. Бабушке позвони, слышишь!

 Ну, понятно: у каждого свои заботы, кому – гол, кому – замуж, кому – супчик с котлетками… Дорога длинная. Пока доедешь, думаю, голова от гула треснет. И в этот самый момент зазвонил мой собственный телефон. Отвечаю: «Здравствуйте, батюшка!» - звонил-то наш приходской священник.  Вся маршрутка на меня глаза вылупила, даже про телефоны свои забыли.  Мне же прервать разговор: мол, перезвоню позже — неловко. Если батюшка - а он старенький и глуховат - с мобильником сладил, значит очень надо было. Словом, говорить пришлось и не шепотом.  Признаюсь, ощущение не самое приятное. 

Вот курить в маршрутках категорически запрещено. Конечно, мобильный телефон — не сигарета, не дымит, не воняет. Но трескотня по нему окружающую среду тоже, по-моему, портит. Или я чего-то не понимаю?

У окна

Каждый день из окна своей кухни я вижу другое окно — в доме напротив. В нем женщина с сигаретой. И все бы ничего, если бы на ней не было белого халата, и окно напротив не выходило бы из кабинета детской поликлиники, совсем недавно построенной... 

Я ничего про эту женщину не знаю. И не уверена, что в кабинете, где она курит,  происходит регулярный прием детей. Но сквозь стёкла видно: внутри стоит пеленальный столик и два стула...

В одно и то же время я вижу пару лет сорока. Они идут по проспекту Космонавтов к детской поликлинике с грудным ребёночком, не в коляске, а на руках, бережно его несёт папа. Мне кажется, что это очень долгожданный и желанный сын, а может, дочка.    

Я представляю себе, как женщина в окне, затушив сигарету, идёт, пусть в другой кабинет (и даже просто регистратуру), наклоняется к ребёнку, обдает его прокуренным дыханием. Я знаю, что у неё противно во рту, а руки и одежда пропитаны запахом табака - у окна с сигаретой она появляется несколько раз в день, то одна, то дымит на пару с подругой. Эта картина   вызывает просто бурю чувств и мыслей (ну, не понимаю я!), впрочем солирует в этом хоре сочувствие.

Я  сама когда-то много курила, но лет пятнадцать, как бросила. Причём на первый взгляд просто и безо всяких влияний (что медицинских, что законодательных) извне. Дело было так: лежу в больнице с тяжёлым воспалением лёгких под капельницей. Тоскливо смотрю на пузырек с лекарством, жду, когда он опустеет, чтобы встать и, пошатываясь от высокой температуры, отправиться в туалет, где сквозняки, и...покурить!  То ли жар был силён, то ли лекарство дало побочный эффект, но меня в тот момент пронзила мысль об абсурдности собственных желаний. Мысль эта оказалась спасительной: курить  я больше не пошла никогда и никуда. Взяла и бросила.

Конечно, отказаться от курева — тот путь, который у каждого свой. Помогут ли в этом хоть кому-нибудь нашумевшие недавние законы о запрете курения в общественных местах? Не знаю, не знаю... Живой пример — моя женщина в окне. Другое дело, дать ей взглянуть на себя со стороны. А вдруг с ней и с кем-то ещё произойдет то же, что когда-то со мной? Осознать абсурдность собственного поведения — великая вещь, бьёт по голове наотмашь. 

Гуляя по городу

Лето - тактичное  время года — хоть немного, да прячет следы человеческого присутствия на земле. Уже осень, ещё немного, и слетят листья, оголятся  кусты, и мы увидим, как на голых ветках заколышутся чьи-то старые тренировочные штаны, колготки или, простите, несвежий лифчик. Каждую осень диву даешься: как они туда попали?! Но факт остается фактом — висят!

Не дает соскучиться человечество. Гуляя по утрам с собакой, то и дело обнаруживаю на земле предметы самые неожиданные. Нет, я не о шприцах, банках от пива, презервативах и прокладках — они, увы, почти обыденность.  Но куча вареной вермишели, сгоревшая сковорода с остатками как-будто яичницы, гора картофельной кожуры! Лежат себе под стеной жилого дома. Вот что, скажите на милость, могло в этом доме стрястись, чтобы всё это было вышвырнуто  из окна?! 

А с самим городом — что происходит? На каждом крошечном клочке  свободной земли вырастают зеркальные небоскребы в стиле дешевого шика. Стык в стык - занюханные «панельки» советских времен. И тут же, стена к стене нечто то ли китайское, то ли японское  достраивается — низенькое, со стилизованной какой-то изломанной кровлей. Напоминает этот «ансамбль»  примитивную тётку, которая неожиданно разбогатела и, ошалев от счастья, нарядилась в бриллианты (поддельные), забыв при этом снять чуни.

Машины, как тараканы, лезут на газоны, на тротуары. В спальных районах города к подъезду не подойдешь. Что к подъезду?! К окну приближаться не хочется — вешаем шторы поплотнее, чтоб не видеть жизни соседей: дома тулятся друг к другу вплотную — не город, а какая-то свалка построек. Что, интересно, о нас станут думать потомки? Если они, конечно, будут...

Про агрессивную рекламу, закрывающую небо, писать даже скучно. Едешь по оживленной трассе города или, не дай Бог, станешь в пробке, и — что? Справа и слева призывы — один пикантнее другого: про геморрой и трещины, которые можно вылечить без боли, про морщины, которые вас навсегда покинут, про перхоть с кариесом тоже не забыли. И уж совсем я не понимаю, почему, борясь с древнейшей профессией, надо вывесить огромный щит с текстом «Проституция вне закона». И  щитов этих по городу много... С такой агитацией эффекта долго не жди, правда, совершенно обратного желаемому. Тот, кто писал (сочинял, разрешал, вешал) этот плакат, слышал хоть что-нибудь про экологию зрительного пространства? 

Выборы! И это многое объясняет...

4 декабря 2011 года... Кто из нас скоро забудет этот день? Многие. А вот мой сосед — никогда. Он отправился голосовать к вечеру, взяв с собой собаку: мол, и долг гражданский исполню, и питомцу польза. У входа человек в форме.

 - С собакой пустите? Если нет, я её тут привяжу.

- Не надо, а то явка снизится. Идите, людей мало... 

У соседа проверили паспорт, выдали бюллетень, он — к кабинке... И тут: «Молодой человек, в кабинку для голосования можно войти только по одному». Уставшая за день женщина в очках строго смотрела ему в глаза: дескать, что ты там затеял. Сосед мой, человек с запасом слов обширным, тут растерялся — ну, право слово, что сказать?!

Бросив псу: «Сидеть! Место!», он откинул заветную щторку, отметил, что хотел и бросил, куда надо. Спрашивается, чем и как могла нарушить этот ход событий его собака. Думаю и сама строгая женщина этого не знает. Выборы — это многое объясняет...

Нет, вы только не подумайте, что ничего мне в этом мире не мило. Иду иной раз, опять же с собакой, на родник у подножия церкви Сурб Хач (Северный жилой массив). Берег водоема, в нём уточки плавают, облака в воде отражаются, камыши шуршат, птички поют... И дух захватывает — хорошо-то как! Вдруг всю эту лепоту взрывает скрежет дрели — расширяют очередное питейно-развлекательное заведение прямо на берегу, между православным и армянским   храмами... 

Прячусь за наушниками плейера и в сотый раз за день не понимаю:  Господи, как прекрасна наша земля, но, почему же так скверно живут на ней люди?!