Болезнь Хансена, названная в честь открывшего её возбудителя норвежского врача, имела и другие названия, отражавшие особенности течения недуга, сделавшие его не только медицинским, но и социальным феноменом человеческой истории наряду с черной чумой. «Ленивая смерть» и «скорбная болезнь» указывают на медленное течение с большим скрытым периодом и отсутствие возможности излечения, «проказа» и «черная немочь» на язвы и изменения внешности, «финикийская болезнь» и «крымка» на предполагавшееся восточное происхождение. 

   Упоминания об остракизме зараженных встречаются в Ветхом Завете и у античных авторов, но нет уверенности в том, что описанная болезнь была именно лепрой и её отделяли от других инфекций. Такие меры как изгнание и уничтожение имущества говорят о предполагавшемся высоком риске заражения при контакте. Этот миф, надолго сделавший прокаженных изгоями, был развеян только в XIX веке, когда английский врач Д. Даниэльсон, ошибочно считавший болезнь наследственной, безуспешно попытался привить проказу себе и другим добровольцам.

   Несмотря на это, с начала XI столетия начинается рост заболеваемости лепрой в Западной Европе. Широкое распространение проказы часто связывают с Крестовыми походами, указывая на существование очагов заболевания на Ближнем Востоке, хотя существуют отдельные свидетельства, что случаи заболевания встречались по всей Европе и за три столетия до этого. В  XIII столетии количество заболевших и лепрозориев было уже так велико, что умерший в 1229 король Франции Людовик VIII завещал на их содержание 10 тысяч ливров (около 100 килограммов золота). По сообщению хрониста Матвея Парижского к этому времени в христианском мире было 19 тысяч лепрозориев.

Сообщество отверженных 

 Французский философ и историк Мишель Фуко в своей «Истории безумия в классическую эпоху» приводит создание лепрозориев с принудительным содержанием как первый в Европе опыт изоляции в дальнейшем примененный к другим социальным группам, в частности к психически больным. Пока случаи лепры были редки, они воспринимались обществом как испытание и религиозный подвиг, но с ростом числа заболевших прокаженные становились постоянным напоминание об уязвимости человеческого тела. Процесс появления этих институтов отчуждения не был равномерным, в Российской Империи создание поселений прокаженных за пределами населенных пунктов началось только в XVIII веке. Сегрегация больных шла медленнее и на Британских островах, за пределы Лондона прокаженных удалили указом Эдуарда III от 1346 года, хотя места их проживания были ограничены и ранее. Но изгнание из общества больных лепрой стало традицией задолго до того как обрело приписываемый медицинский смысл и возникли специальные учреждения. Причиной изоляции в первую очередь были не боязнь заражения, а отталкивающий внешний вид и восприятие болезни как наказания за порочный образ жизни. Это утверждение основывалось на ветхозаветной Книге Левит: «священник, увидев живое мясо, объявит его нечистым; живое мясо нечисто: это проказа». На этом основании обязанность осмотра тела предполагаемого больного с целью постановки диагноза возлагалась на группу, куда входили врачи и священнослужители. Процедура «Separatio leprosorum», официального признания члена общины больным означала потерю гражданских прав, обязательное ношение специальной одежды и сигнального колокольчика и включала символический похоронный обряд. Формировалась каста отверженных со всеми основными признаками: отдельное проживание как у иудеев или некоторых профессиональных групп (проституток и могильщиков) и ограничениями в социальных контактах. Прокаженные должны были жить только подаяниями и не могли заключать браков, во Франции они лишались прав на свое имущество. Объявленный мертвым для общины, прокаженный для других терял индивидуальные черты и становился только новым членом скорбного сообщества. Пугающий образ дополняли широкий балахон с капюшоном темных цветов, перчатки и закрывающая лицо широкополая шляпа. Представления о том, что болезнь передается через миазмы и «испорченный воздух» порождали такие причудливые правила, как запрет говорить со здоровыми в ветреную погоду. Запрещено было также дотрагиваться до предметов без перчаток, посещать такие общественные места как рынки, таверны и проезжие дороги, пользоваться общими источниками воды. Как и других европейских языках, в английском сами слова «lepra» и «leper» имеют негативный оттенок, их использования в медицинской среде не считается этичным.

 Хотя в исламском мире и Индии страдающих лепрой тоже выделяли из других больных, долгий опыт совместного существования сформировал более мягкие законы разделения в повседневной жизни. Обращение с прокаженными не было одинаковым и во всех европейских городских общинах. Доходы некоторых английских лепрозориев, находившихся на крупных транспортных путях, у мостов и городских ворот, позволяли им выплачивать налоги. Раздельным было содержание больных в зависимости от их пола и происхождения. В Нормандии прокаженные допускались в пределы городских стен в дни религиозных праздников для получения подаяния. Образ жизни и одежда больных монахов, как правило, не отличались от здоровых членов братства, хотя они и не могли занимать высоких рангов в церковной иерархии. Физическая болезнь не всегда означала потерю социального статуса и конец политической карьеры. От проказы скончались претендовавший на германскую корону в 1333 году герцог Нижней Баварии Генрих XIV и деятельный король Иерусалима Балдуин IV умерший в юном возрасте за два года до падения города. Прокаженные рыцари могли вступить в Военный и Госпитальерский Орден Святого Лазаря основанный в 1099 году на базе иерусалимской больницы и официально признанный римским папой Александром IV только спустя почти два столетия, в 1256 году. Кроме ухода за больными орден принимал участие в военных действиях и понес тяжелые потери в битве при Ла-Форбье близь Газы в 1244 году, лишившись магистра. После падения в 1291 году Акры ? последнего оплота крестоносцев на Ближнем Востоке, члены ордена покинули Святую Землю и продолжили госпитальерскую деятельность в Европе.  

Для больных лепрой не относящихся к феодальному сословию единственной возможностью участвовать в жизни церковного прихода было наблюдение за службой через агиоскоп – специальное окошко в стене со стороны кладбища. Запрет на участие в службах был формально закреплен Третьим Латеранским собором в 1179 году и фактически приравнивал социальный статус прокаженных к положению отлучённых от церкви, хотя и оставлял им возможность иметь свои капеллы в лепрозориях. 

Заговор прокаженных

 Наиболее ярким проявлением социального отчуждения больных сталираспространяющиеся слухи о существовании  «заговора прокаженных», приписывающие этому сообществу строгую  тайную иерархическую организацию, озлобленность против здоровых людей и желание распространить болезнь. Первая волна погромов лепрозориев прокатилась по Франции в 1313 году при Филиппе Красивом и затронули  Фландрию и Пикардию. Первые костры с согласия светских и церковных властей запылали в 1318 году, а три года спустя погромы возобновились и теперь были направлены также против еврейского населения. Как и в более поздних преследованиях ведьм и колдунов прокаженные обвинялись в отравлении рек и колодцев специальными порошками, ингредиенты которых различались у разных рассказчиков (в основном упоминались освященные гости, травы и земноводные). Агрессивный стереотип о ночных собраниях, шабашах и обрядах, сношениях с темными силами также  появился в отношении прокаженных. Народная молва приписывала  создание заговора эмиру Гренады, последнего арабского государства Европы, якобы обещавшего прокаженным королевские короны и графские титулы за наведение порчи на христиан. Граф Анжу, в последствии король Франции Филипп VI утверждал, что им найдены письма, документально подтверждающие существование плана восстания. Несмотря на явную фальсификацию, к этому источнику такие антисемитски настроенные французские авторы как Э. Дрюмон обращаются даже в девятнадцатом веке: «Нам удалось привести в исполнение эти намерения, главным образом, благодаря тому, что мы роздали значительные суммы некоторым бедным людям их вероисповедания, называемым прокажёнными. Но эти негодяи вдруг обратились против нас, и, видя, что другие христиане их разгадали, они обвинили нас и разоблачили всё дело. Тем не менее, мы торжествуем, ибо эти христиане отравили своих братьев; это верный признак их раздоров и несогласий». Создавался образ скрытого и сплоченного внутреннего врага, который действует в интересах врага внешнего. Погромы и репрессии стали ожидаемым ответом средневекового общества на предполагаемую опасность.

Приход новой смерти

В 1348-1351 годах по Европе прокатилась гораздо более быстрая и смертельная, чем проказа «черная смерть», ? чума, также сопровождавшаяся еврейскими погромами и поисками отравителей. Значительно расширилась география преследований, охватив города Испании, Германии, Арагона, Швейцарии и Венецию. В городах, где не было еврейских общин и лепрозориев, обвинение пало на изолированную профессиональную группу – могильщиков.

В последующие столетия человечество столкнулось и с другими более массовыми, чем лепра заболеваниями, в частности с эпидемией сифилиса XV—XVI столетий. Тем не менее, представление о прокаженных как о серьезной угрозе обществу продолжало существовать. Увеличивалось количество мест для принудительного содержания больных всех сословий, в 1329 в Париже даже учредили лепрозорий для придворных дам. Принимались и новые законодательные ограничения, в 1453 году французский парламент вводит наказание для женщин, не расторгших брак с зараженным мужем.

Хотя к XIX веку в проказе уже не видели общественной опасности, работа в лепрозориях продолжала оставаться подвигом отдельных подвижников, таких как сестра милосердия Кэт Ма?рсден, англичанка создавшая первую колонию для прокаженных в Якутии или католический святой Дамиан де Вёстер ? «апостол прокажённых» работавший на Гавайях.  

Ситуация изменилась только с выделения возбудителя лепры бактерии Mycobacterium leprae в 1873 в Бергенском госпитале святого Йоргеса, ставшем сейчас музеем проказы. Начинается научный этап изучения заболевания, завершившийся в двадцатом веке разработкой эффективных методов лечения. Лепрозории перестали быть местом принудительного содержания, что отчасти решило проблему социального отчуждения. Тем не менее, образ враждебного «прокаженного» продолжает жить в массовой культуре, например в целом жанре фильмов ужасов посвященных нашествиям зомби, агрессивной к здоровым силе, возникшей в результате эпидемии. Появление ВИЧ-фобии с характерными для нее быстро распространяющимися слухами о намеренных заражениях также указывает на то, что вера в существование внутри общества тайного заговора - не примета «темных веков» истории, а глубокий архетипический образ, живущий и в коллективном бессознательном современного человека. Изменились лишь формы бытовой сегрегации и скорость, с которой распространяются массовые страхи по современным каналам коммуникации. 

Литература

1. Гинзбург К. Образ шабаша ведьм и его истоки. - М.: Одиссей, 1990. 

2. Супотницкий М. В., Супотницкая Н. С. Очерки истории чумы: В 2-х кн. - М.: Вузовская книга, 2006.

3. Фуко М. История безумия в классическую эпоху/ Пер. с фр. И. Стаф под ред. В. Гайдамака. — СПб.: Университетская книга, 1997

4. Brody, Saul Nathaniel (1974); The Disease of the Soul: Leprosy in Medieval Literature. Ithaca: Cornell Press.

5. Miller, T S; Smith-Savage, R; Medieval leprosy reconsidered, International Social Science Review (2006). Retrieved from Findarticles.com on December 8, 2007

____________________________

© Заикин Денис Алексеевич