Я помню себя с 5-летнего возраста. Наша семья жила в старинном тбилисском доме. Из окна нашей квартиры хорошо просматривалась улица имени Пушкина. В одном из домов на этой улице останавливался по пути своего следования в Арзрум Александр Сергеевич.  27 мая 1829 года его восторженно встречала  тбилисская (в те времена - тифлисская) общественность. В честь него был устроен торжественный приём, на котором для высокого гостя были исполнены старинные песни. Вероятно, одна из них откликнулась в душе поэта непревзойдённым стихом «Не пой, красавица при мне ты песен Грузии печальной…». По приглашению князя Александра  Гарсевановича Чавчавадзе –выдающегося поэта-романтика, государственного деятеля и генерал-майора Императорской армии, участвовавшего в Отечественной войне 1812 года и взятии Парижа, Александр Сергеевич несколько дней провёл в его имении Цинандали (известная марка вина была создана именно здесь). В один из этих дней хозяин имения представил гостю юношу, сочинявшего талантливые стихи – Николая Бараташвили, признанного впоследствии классиком грузинской литературы. Кто знает, не встреча ли с великим русским поэтом сыграла решающую роль в становлении юноши зрелым мастером художественного слова?

    Дом в Тифлисе, в котором останавливался Александр Сергеевич, к сожалению, не сохранился. На его месте стоит большое современное здание, на фасаде которого красуется мемориальная доска с соответствующим текстом. Не приходится удивляться тому, что улице этой (вскоре после трагедии на Чёрной речке) было присвоено имя Пушкина. На этой улице сохранился небольшой сквер, в котором любил отдыхать Поэт. А к столетию со дня его рождения в этом сквере был сооружён памятник Александру Сергеевичу работы талантливого скульптора Феликса Ходоровича.

    Один из фасадов дома, в котором прошло моё детство, был обращён на Лермонтовскую улицу. Название её  не было случайным. Михаил Юрьевич в период ссылки на Кавказ (за обличительное стихотворение «На смерть поэта») проходил военную службу в Нижегородском драгунском полку вместе со ссыльным поэтом –декабристом Александром Одоевским. Полк размещён был в местечке Карагач в  живописном районе восточной части  Грузии в нескольких верстах от старинного поселения Дедоплис Цкаро (в переводе на русский – «Родник Царицы»). Легенда гласит, что здесь когда-то останавливалась  царица Тамара. В посёлке хорошо сохранилась башня средневековой крепости. Могли ли поэта оставить равнодушным эти места, овеянные высокой романтикой? Конечно же нет! Об этом свидетельствует фрагмент из его стихотворения «Тамара»:

           В глубокой теснине Дарьяла, 

           Где роется Терек во мгле,

           Старинная башня стояла,

           Чернея на чёрной скале.

                 В той башне высокой и тесной

                 Царица Тамара жила:

                 Прекрасна, как ангел небесный…  

     Либеральный командир дивизиона Нижегородского драгунского полка, в котором служил  опальный поэт, генерал Севарсамидзе не чинил  препятствий к тому, чтобы корнет Лермонтов и разжалованный в солдаты Одоевский отлучались из полка и по несколько дней проводили в соседнем   имении Цинандали, владельцем которого был бывший командир Нижегородского драгунского полка упомянутый выше генерал А.Г.Чавчавадзе. С ним Михаил Юрьевич познакомился ещё в Петербурге. Князь много лет жил в столице империи. С сыном его – Давидом, Лермонтов учился в  школе гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров и не раз бывал в петербургском доме его отца, где и состоялось знакомство Лермонтова с Чавчавадзе-старшим.

    Хозяин цинандальского имения   часто приглашал к себе двух опальных поэтов и с радушием принимал их на равных. Несмотря на различия в воинских званиях  Чавчавадзе, Лермонтова и Одоевского, всех троих уравнивало служение поэтической музе

  У князя в ту пору гостил родной брат Пушкина – Лев Сергеевич. Для Лермонтова это было дополнительным стимулом  для побывок в  Цинандали. Но был ещё один, не менее важный стимул – это очаровательные, европейски образованные дочери князя, прекрасно владевшие русским и французским языками. Старшая из них – Нина, отличалась задумчивостью и строгостью во всём. Младшая – голубоглазая Екатерина, обладая, подобно  Ольге из  “Евгения Онегина”, весёлым и общительным нравом,  вдохновила Лермонтова на создание нескольких лирических стихотворений, начинающихся такими словами:   “Слышу ли голос твой звонкий и ласковый…”,

   “Как небеса, твой взор блистает эмалью голубой…”, 

   “Она поёт, и звуки тают, как поцелуи на устах,

    Глядит  - и небеса играют в её божественных глазах…”.

. Нина Чавчавадзе подарила Михаилу Юрьевичу перед его отъездом из Грузии старинный кинжал антикварной работы, что  вдохновило Лермонтова на создание его знаменитого стихотворения “Кинжал”, начинающегося словами:

                “Лилейная рука тебя мне поднесла

                В знак верности в минуту расставанья…”

    Историки литературы утверждают, что Лермонтов и Бараташвили лично не встречались Но они  жили в одну и ту же эпоху, были ровесниками и желанными гостями в доме князя Чавчавадзе. Из опубликованных мемуаров общественной деятельницы Русудан Николаевны Николадзе – дочери выдающегося грузинского писателя и публициста Нико (Николая) Яковлевича Николадзе, сотрудничавшего с самим Герценом в его “Колоколе”, стало известно, что Лермонтов и Бараташвили всё-таки встречались в доме князя Чавчавадзе.

   Лермонтову довелось побывать и в Тифлисе. Произошло это при следующих обстоятельствах: Нижегородскому полку было предписано срочно прибыть в Тифлис , где должен был состояться смотр войск перед самим Николаем Первым. Лермонтов по приезде в Тифлис разместился в небольшом особнячке недалеко от городской ратуши. На смотре полк удостоился монаршей благодарности “За отличный вид”. Многие офицеры получили награды, но опальный поэт не удостоился ни одной из них. 

      В период пребывания в Тифлисе Лермонтов приобрёл боевую шашку из дамасской стали, изготовленной местным оружейником-антикваром по старинной восточной технологии. На её клинке грузинскими буквами  была выгравирована фамилия изготовившего её - прославленного на всём Кавказе мастера, Элиарашвили. В одном из вариантов стихотворения “Поэт” Михаил Юрьевич, трансформируя в своём поэтическом воображении шашку в кинжал, пишет:

       “Люблю тебя, булатный мой кинжал,

       Товарищ светлый и холодный,

       Задумчивый грузин тебя ковал

       На грозный бой… ”

   Домик, в котором останавливался Михаил Юрьевич, на протяжении всех прошедших с тех пор 175 лет бережно сохраняется в своём первозданном виде, а улица была наречена именем поэта вскоре после трагической гибели Лермонтова. 

      Неподалёку от Лермонтовской и Пушкинской улиц находится улица имени Грибоедова. В одном из домов на ней когда-то проживал создатель «Горя от ума». Он нёс ответственную службу в канцелярии наместника царя на Кавказе (Тифлис был резиденцией главноуправляющего всеми гражданскими и военными делами кавказского региона Российской империи). Александр Сергеевич очень полюбил Тифлис, а также Цинандали, где он был частым гостем князя Чавчавадзе. Он испытал глубокое чувство любви к старшей дочерью князя – Нине Александровне, которая ответила ему полной взаимностью. Вскоре они стали мужем и женой. 

    Подчиняясь распоряжению Наместника, Грибоедов отправился в Тегеран с ответственной дипломатической миссией. Обстановка в Персии в тот период была очень тревожной. Предчувствуя недоброе, Грибоедов оставил жене завещание – в случае смерти похоронить его в Тифлисе. К несчастию, его опасения оказались ненапрасными. В Тегеране он стал жертвой интриг и тёмной фанатичной толпы. Персидскому шаху удалось уладить возникший дипломатический конфликт ценой поднесения русскому императору небывалой величины бриллианта (он поныне хранится в Оружейной палате Кремля и известен всему миру под именем «Шах»).

    Тело Грибоедова было «малой скоростью» (на арбе) отправлено в Тифлис. На одном из перевалов эта арба повстречалась следовавшему в Арзрум Пушкину. Он спросил у погонщиков «Что везёте»? И услышал в ответ «Грибоеда». Печальной была встреча двух Поэтов…

    Тело покойного, согласно его завещанию, было предано земле в небольшом гроте во дворе тифлисского храма святого Давида на склоне горы Мтацминда. Безутешная вдова заказала известному скульптору В.И.Демут-Малиновскому достойный её супруга надгробный памятник. На его постаменте она велела сделать потрясяющую надпись: «Ум и дела твои бессмертны в памяти русской, но для чего пережила тебя любовь моя…». Будучи признанной красавицей, Нина Грибоедова отказалась повторно выйти замуж и до конца своих дней оставалась верна памяти своего выдающегося супруга.

   Недалеко от Грибоедовской улицы ещё сто лет тому назад был основан русский драматический театр, изначально носящий имя Грибоедова.

   Поблизости от названных мною улиц расположена довольно длинная улица, носящая имя великого русского композитора Чайковского. В одном из домов на ней останавливался Пётр Ильич во время своего пребывания в Тифлисе в 1886 году. В последующие пять лет создатель непревзойдённых музыкальных шедевров ежегодно наведывался в полюбившийся ему южный город. Здесь (а также на прославленном курорте Боржоми) ему очень хорошо работалось. Именно здесь им были созданы оркестровая сюита «Моцартиана», секстет «Воспоминания о Флоренции»; здесь же создавался балет «Спящая красавица». Он внимательно прислушивался к местному музыкальному фольклору. Был очарован колыбельной песнью «Иав-нана, вардо-нана» («Спи моя фиалочка, усни, моя розочка…») и включил её мелодию в свой балет «Щелкунчик». Пребыванию Петра Ильича Чайковского в Тифлисе и Боржоми посвящена содержательная книга грузинского  музыковеда Ш.Асланишвили.

   Мои школьные и студенческие годы прошли в Тбилиси. Мне  почти ежедневно доводилось бывать на улицах, носящих имена Пушкина, Лермонтова, Грибоедова, Чайковского. Естественным образом возникло желание познакомиться с их творчеством. Отец мой был страстным библиофилом. У нас была очень богатая домашняя библиотека, содержавшая произведения также и классиков русской литературы. Прочитав «Мцыри» я чуть ли не на следующий день уже был «Там, где сливаяся шумят струи Арагвы и Куры». И конечно же взобрался на вершину горы, где по сей день стоит тот самый монастырь, в котором разыгралось когда-то действие, описанное в «Мцыри».  А «Горе от ума» мне посчастливилось посмотреть в Грибоедовском театре в постановке Георгия Александровича Товстоногова. Он много лет был главным режиссёром этого театра. «Пиковую даму» я слушал в Тбилисском академическом театре оперы и балета.

(бывшем Казённом театре, в котором ещё при жизни Чайковского ставились его оперы). 

   Симфонические произведения Петра Ильича я с наслаждением слушал в городском Филармоническом зале, где замечательным оркестром дирижировал народный артист СССР Одиссей Ахиллесович Димитриади. 

   Боковой фасад дома моих родителей смотрел на улицу, носившую имя Гудовича. Она вела к храму, во дворе которого нашли вечное упокоение Грибоедов и его несравненная супруга Нина. Следует отметить, что имя Гудовича улице этой  было присвоено в дореволюционное время. В годы же советского правления она была переименована. Но никто – ни стар, ни млад из жителей микрорайона, не называл её новым именем. Все упорно продолжали величать её именем Гудовича. И было за что. Граф Иван Васильевич Гудович был генерал-фельдмаршалом русской императорской армии. Отличился в русско-турецкой войне 1768-1774 годов при взятии Хотина, Ларга, Кагула, Журжева, Хаджибея (ныне – Одесса) и Анапы. С 1806 года он – командующий всеми армиями на Кавказе, сумел подчинить России Бакинское, Шекинское  и Дарубанское (Дербентское) ханства. В 1807 году разгромил турецкую армию на реке Арпа-чай.

   В пяти минутах ходьбы от нашего дома находилась (и поныне находится) ратуша на центральной площади города. В дореволюционный период этой площади было присвоено имя графа Ивана Фёдоровича Паскевича. В советские времена она именовалась то площадью Берия, то площадью Ленина. Но тбилисцы старшего поколения продолжали называть её «Эриванской», а вслед за ними и мы – более молодые. Свидания назначали «под часами ратуши на Эриванской». Иван Фёдорович Паскевич с 1825 года был командующим  войсками всего Закавказья. Годом позже стал наместником царя на Кавказе. В русско-персидскую войну 1826-1828 годов сумел вышибить персов из Эривани (ни одному из его предшественников сделать это не удавалось), за что был удостоен графского достоинства с приставкой к фамилии «Эриванский». В русско-турецкую войну 1828-1929 гг. одержал блестящую победу над превосходившим в живой силе противником при минимальных потерях личного состава вверенного ему войска. В награду получил звание генерал-фельдмаршала. В Крымскую войну 1853-1856 гг. был главнокомандующим войсками на Западном фронте и на Дунае.

     Продолжением главной  площади города был Головинский проспект. Разумеется, это имя ему было присвоено в дореволюционные годы. В советское время, хотя он и был переименован, тбилисцы чаще называли его прежним именем. И было за что. Генерал от инфантерии Евгений Александрович Головин был участником войн с Францией 1805-1807 и 1812-1814 годов. Особо отличился в Бородинском сражении и битвах при Аустерлице, Лютцене и Лейпциге. В 1838-1842 годах, будучи уже главноуправляющим на всём Кавказе, нанёс ряд  поражений горцам, возглавлявшимся Шамилём. Основал Новороссийск и ряд других укреплений. Руководил строительством Военно-грузинской дороги и дорог в Чечне и Дагестане. Во время Крымской войны, невзирая на преклонный возраст,  сформировал ополчение  и командовал им.

    К Головинскому проспекту примыкала улица имени Ермолова (разумеется, это было дореволюционным её названием). Жившие на этой улице очень гордились её прежним названием и очень неохотно произносили новое её имя. А оснований для гордости было больше, чем достаточно. Вчитайтесь в Пушкинское «Путешествие в Арзрум». Оно начинается с того, что Александр Сергеевич сделал огромный «крюк», проехав лишние двести вёрст с единственной целью – увидеть опального к тому времени Алексея Петровича Ермолова – героя войн России с Францией 1805-1807 и 1812-1814 годов, особо отличившегося в Бородинском сражении, битвах при Бауцене, Кульме и Лейпциге. В 1816--1827 годах Ермолов занимал пост главнокомандующего и главноуправляющего всеми военными и гражданскими делами в Грузии. Проводя жёсткую политику в отношении отказывавшихся повиноваться горских народов, он – генерал от инфантерии, покровительствовал сосланным на Кавказ разжалованным в солдаты декабристам. В «Кавказском пленнике» Пушкина есть фраза «Поникни снежною главой, /Смирись Кавказ: идёт Ермолов!».

   Соседствовала с Ермоловской улицей Барятинская. Разумеется, в советские времена она имела другое название. Но тбилисцы с удовольствием произносили: «Был на Барятинской» или «Мне нужно пройти на Барятинскую».  Князь Александр Иванович Барятинский имел высшее воинское звание генерал-фельдмаршала. Прославился умелым подавлением сопротивления горцев на северо-востоке Кавказа и взятием п плен Шамиля в ауле Гуниб 25 августа 1859 года. В 1856-1862 годах был наместником царя на Кавказе. С 1857 года руководил подготовкой крестьянской реформы в Грузии. В 1862 г. вышел в отставку.  

  Один из мостов через протекающую в Тбилиси реку Куру соединяет центр города с большим густонаселённым районом, который до революции назывался Воронцовским. То же название имели и мост, и довольно длинная улица в этом районе. В советские годы мосту было дано имя Карла Маркса, а упомянутой улице имя Клары Цеткин. Я жил в Тбилиси до 1951 года и ни разу не слышал, чтобы кто-нибудь из горожан называл мост именем Маркса, а улицу именем Цеткин. Все без исключения говорили: «Воронцовский мост», «Воронцовская улица», «Воронцовский район».   Генерал-фельдмаршал Михаил Семёнович Воронцов в 1809-1810 годах участвовал в штурме Базарлыка, занял Плевну, Ловчу и Сельви. В Бородинском сражении получил ранение. Участвовал в боях под Лейпцигом и Краоне. В 1815-1818 годах командовал оккупационным корпусом во Франции. В 1823 г. – Новороссийский (речь идёт не о Новороссийске, а о Новороссии, центром которой была Одесса) губернатор и наместник Бессарабии. Под его либеральный надзор был сослан Пушкин. Но Михаил Семёнович и его супруга создали поэту великолепные условия для его творческой деятельности. Александр Сергеевич не был прав в известной своей эпиграмме на Воронцова. В 1844 г. Михаил Семёнович стал наместником Кавказа. Его резиденция находилась в Тифлисе, который при нём в буквальном смысле слова процветал. Он оставил о себе в этом городе очень добрую память.  Действуя против Шамиля, онсумел взять Андию и Дарго, за что удостоился титула светлейшего князя. В 1853 г. вышел в отставку. 

   К бывшему Воронцовскому району Тифлиса примыкала Цициановская улица (точнее – подъём, а не улица). Естественно, что это было дореволюционным её названием. В советский период она была переименована. Но тбилисцы ещё очень много лет с большой теплотой называли её Цициановской. На это имелся ряд причин. Во-первых, он был из «местных». Настоящая фамилия его была Цицишвили. Потомственный князь Цицианов  Павел Дмитриевич имел звание генерала от инфантерии. Участвовал в русско-турецкой 1787-1791 годов  и в русско-персидской войне 1796 г. В 1802 году стал главноуправляющим Грузии и генерал-губернатором Астрахани. Возродил грузинскую типографию в Тбилиси, открыл благородный пансион и первую в городе аптеку. Подчинил России Чар-Белаканы и Гянджинское ханство. В русско-персидской войне 1804-1813 годов разгромил войска Аббас-Мирзы и присоединил к России Карабахское и Ширванское ханства. Во время ведения в 1806 г. переговоров в Баку с Хусейном-Кули-ханом был вероломно убит. Пушкин в «Кавказском пленнике» особо отметил мужество и бесстрашие Цицианова: «Когда на Тереке седом /Впервые грянул битвы гром, И грохот русских барабанов,/И в сече, с дерзостным челом/Явился пылкий Цицианов».

   В своей статье в сентябрьском номере настоящего журнала я сетовал на то, что ни в одном российском городе не увековечены имена перечисленных мной выдающихся русских полководцев. В губернском городе Российской империи Тифлисе им были возданы подобающие почести (но – лишь до установления советской власти). Вопрос о достойном наименовании улиц современных российских городов недавно был поднят в статье главного редактора «Литературной газеты Юрия Михайловича Полякова. Быть может те, от которых зависит наименование наших улиц, откликнутся на статью редактора авторитетной газеты, а заодно учтут и мои сетования.

________________________________

© Цверианишвили Герман Константинович