 |
||||||||||||||||||
|
|
|
|
 
Фиксирование культурной ситуации. Примерно к концу 2006 года «центр» теоретической мысли в секторе «бардовская песня» сместился из г. Москва[1] в г. Нюрнберг[2]. Любые значимые события в этом секторе всегда требуют обязательного и глубокого реагирования центра. Такими событиями стали три смерти известных бардов: Александр Дулов(15.11.2007), Любовь Захарченко (21.01.2008), Виктор Луферов(01.03.2010). Реагирование на эти события состояло в том, чтобы компенсировать возникшие пробелы в виртуальном поле «культура бардовской песни»(авторская культура песен). Поиск и выстраивание структуры такой компенсации привели к восхождению к новому понятию «бардовский счёт» (культурный след барда)[3]. Были написаны три большие статьи, предлагаемая статья – первая статья этого ряда. Надо честно признать, что об Александре Дулове написано немало, но речь идёт о некоем журналистско-бытийном уровне типа: «Я увидел и услышал патриарха бардовской песни… Лицо его было вдохновенным в этот миг… Он стоял в кругу обступившей его молодежи, счастливый и скромный в своём высоком положении…». Или: «Мы задали А.Дулову вопросы и вот, что он нам ответил …»[4]. Однако любой посвященный в тему «бардовская песня» скажет: «А в этом ли правда?». Пора поговорить о такой правде[5], не боясь оскорбить культуру читателя метками «не для среднего ума» или «для круга избранных». Из средств массовой информации известно, что Дулов был сначала зачислен в ряды основателей песенного жанра «русскоязычная бардовская песня 20 века». Потом этот явление получило новое название «авторская песня», и Дулов автоматически стал «лидером русскоязычной авторской песни». Такой автоматизм для глубокого исследователя не приемлем. Фиксация исследовательской позиции. К моменту складывания культурной ситуации, опираясь на результаты исследований по проекту «Барды Мира»[6], удалось создать фундамент для интегральной позиции «из круга бардов мира». В учёном мире сегодня преобладает позиция «из круга филологии», которая рассматривает песню как «текст»[7], которым песня по большому счёту не является. 1. Общие особенности песенной биографии Александр Дулов родился в Москве 15 мая 1931 г., по национальности - русский Окончил химфак Московского Госуниверситета, работал в Институте органической химии Российской академии наук, в 1994 году защитил докторскую диссертацию. Владел русским и французским языками. Умер 15 ноября 2007 г., дожив до 76 лет. Его тело захоронено в деревне Кидекша (под г.Суздаль, бывшее имение князя Юрия Долгорукого). На рис.1 показана графическая диаграмма песенно-творческой активности А.Дулова. По ней видно, что Дулов начал писать песни с 1951 года и писал их приблизительно 50 лет. Особенной результативностью песенного сочинительства барда отмечены две даты: 1962 г.(возраст 31 год) и 1980 г.(возраст 49 лет). Пик максимума творческой активности приходится на 1980 год (24 песни), в то время, как средний уровень творческой активности А.Дулова можно оценить числом 5-6 песен в год.
Самая известная его песня «Хромой король» бытует на различных языках мира: русский, немецкий, французский, эсперанто. Широкую известность в русскоязычной среде мира получили примерно 50 песен барда. Среди них, например такие, как[8]: «Сырая тяжесть сапога», «Заварен круто дымный чай», «Размытый путь», «Всё болота, болота», «Ой-ё-ёй, я несчастная девчоночка», «Скрипит поселок Дачный», «Ну, какой ты неандерталец», «Собирайте товарищи клюкву». Дулов аккомпанирует себе на семиструнной гитаре, с русским семиструнным строем. Научился играть сам. Все аккомпанементы песен достаточно просты и гитарной техникой не перегружены. Однако, требуют от исполнителя хорошего ритмического чутья и точности исполнения песенно-музыкальных фраз, даже артистизма. За свою песенную биографию, Александр Андреевич провел множество творческих вечеров концертов по всей территории бывшего СССР. После 1985 года неоднократно выезжал на частные гастроли в США, Канаду, Германию и Израиль. Общее число созданных песен – около 300. В хорошем любительском сборнике 1996 г. зафиксированы 237 песен. А с 1996 по 2006 Александр Дулов писал прибли-зительно по 10 песен в год: «Был в моей жизни период затишья, связанный с защитой докторской диссертации, тогда исполнял в основном старое, - но с девяносто шестого года вновь творю, количественно это не менее десятка новых песен в год» [9, из интервью А. Дулова в Канаде]. Официально издано несколько сборников текстов песен. Вышли 5 авторских дисков: Наш разговор (1999); Российские барды: Дулов А. (2000); Ариозо не глупца (2000); Три сосны (2000); Александр и София (2006). «Песни сначала были безымянные; первые имена, которые мы услышали, были Визбор, Якушева, Анчаров, потом Окуджава. Всё это настолько уже банально, и сто раз рассказывалось... Если конкретно, то я был в университете, МГУ, на химфаке. У нас песнями в конце 50-х славился биофак и географический факультет, а химфак был в стороне от широкого движения. Поэтому я был там, на нашем курсе во всяком случае, практически один и со своими друзьями пел песни Визбора, Якушевой, неизвестно чьи песни, которые нам нравились, и от избытка молодой энергии и открывшихся возможностей стал делать собственные песни. Вот и всё. Ничего тут, собственно, интересного. Был избыток творческой энергии, в самом широком смысле, молодой творческой потенции во всех направлениях. Довольно много песен у меня на стихи самодеятельных поэтов, друзей, которые, строго говоря, может быть, и стихами нельзя назвать, но это такой же отпечаток, выход души, как и мои песни, которые я к искусству никак отнести не могу, это просто человеческое... производство. Мне, субъективно, кажется, что я год от года всё глубже, глубже... Думаю: "Ах, как я плохо это раньше делал..." А потом беру свои записи каких-нибудь шестидесятых годов и просто обалдеваю: молодой голос так увлечённо, с такой энергией поёт – всё нормально. Вроде ничего я и не приобрёл, наоборот, кажется, что утерял, что-то странное здесь есть...» [9, прямая речь А.Дулова]. Александр Дулов, в большинстве своих песен выступает не как полный автор, а только как автор музыки и исполнительской интерпретации. Практически все тексты его песен принадлежат перу профессиональных поэтов разной степени известности. Поэтому, Дулова неоднократно называли «бард–композитор». Хотя, такое отне-сение не есть полным. Песня не исчерпывается только понятиями «текст слов» и «музыкальный текст», есть еще и другое - «элементы песенного действия»[10]: интонационный текст, ориентационное пространство, … 2. Отношение к русской стихотворной классике «Поэты, художники – это всегда культурный мост в будущее. Из творимого ими настоящего (авангард) или из родного им прошлого (традиционалисты). Барды – это, как мне представляется, мост из прошлого в настоящее, из открывающегося нам великого и трагического прошлого в наше зыбкое и тревожное настоящее. Как и вся "вольная культура", в лоне которой барды и родились – рядом с "катакомбным" искусством, с социальной частушкой и анекдотом. Иными словами, барды не очень претендуют (за редкими исключениями – Галич, Высоцкий, Окуджава) на особые эстетические открытия, их заботы в первую очередь – о сохранении нравственно-духовной атмосферы общества, созданной развитием национальной культуры, и о самосохранении личности от агрессии масс-культуры и пресс-идеологии. А для такой деятельности просто необходимо обращение к отечественной классике, дающей не только художественные, но и нравственные ориентиры. С песен на стихи русских классических поэтов я и хочу начать эту книгу» [9, прямая речь А.Дулова]. Именно «поэты русской классики» волнуют А.Дулова. Причем, именно те, которые были по тем или иным социальным причинам потеряны для русской советской культуры 20 века. «Должен, однако, признаться, что из всей русской классики меня сильнее всего притягивает даже не Золотой XIX век русской культуры, а век Серебряный, длившийся в действительности всего около четверти начавшегося XX века. Но по широчайшему многообразию ярких талантов, по фейерверку блестящих идей, обогативших и изменивших наш взгляд на мир, по щедрому заряду художественной энергии, по будоражащему воздействию, которое он успел оказать и продолжает оказывать на мировую культуру, - Серебряный век отнюдь не меркнет на фоне титанических вершин Золотого века российской культурной истории. Октябрьский переворот жестоко оборвал полет Серебряного века в самом его расцвете, и человечество ничем не восполнит уже этот урон. Потому и отношусь я с такой горькой нежностью ко всему, что все-таки успело осуществиться из этого поразительного замаха, к стихам и судьбам чудных поэтов Серебряного века – от Бальмонта, Блока, Гумилева, Ходасевича до Цветаевой и Пастернака» [9, прямая речь А.Дулова]. Русская стихотворная классика в творчестве Александра Андреевича представлена рядом таких фамилий поэтов, как: Курочкин В., И.Тургенев, М.Лермонтов, Вл.Соловьев, Д.Мережковский, Н.Гумилев, А.Блок, Ан. Белый, С.Черный, К.Бальмонт, В.Ходасевич, В.Набоков, С.Есенин, Ив.Бунин, Иг.Северянин, М.Цве-таева, Б.Пастернак. 3. Отношение к русской поэзии 20 века Здесь А.Дулов выделяет особенный для себя песенный строй – «гражданская лирика». Пространство такой лирики он условно делить на несколько связанных частей[9]: вступление, коррида, из колымских тетрадей, покидая простор и побег. Дулов родился в 1931 году и основную часть своей жизни прожил в 20 веке. Сначала в советской России (бывший СССР), а потом уже в России СНГ. Свое отношение к русской поэзии 20 века он выражал тем же способом, что и к русской стихотворной классике. Он сочинял песни на стихи незаслуженно забытых поэтов. Оказывается, таковых было немало, например: Варлаам Шаламов, Анна Книпер- Тимирязева, Анатолий Жигулин, Борис Чичибабин, Николай Коржавин. Однако, А.Дулов сочиняет и на стихи известных поэтов, деятельность которых не была предана забвению, таких как: Е. Евтушенко, Арс. Тарковский, Д. Самойлов, Вл. Попов, А. Кушнер, Н. Рубцов, Дм. Сухарев, Л.Мартынов, И.Сельвинский, Э.Портнягин, Ю.Кузнецов, В.Соснора, О.Чухонцев, В.Коротаев, А.Межиров, И.Бродский, Дм.Кедрин, Л.Друскин, Н.Огородникова. Обращается к текстам таких поэтов-современников как: В.Тушнова, А.Яшин, Н.Королева, Т.Сырыщева, Н.Соко-лова, Л.Милер, М.Черкасова, Н.Злотников, С.Юфит, А.Богучаров, Н.Аксельруд. 4. Песни дорог и костров Биография Дулова говорит о том, что он действительно запел у костра, в полном соответствии с мифологией жанров «туристская песня» и «песни путе-шественников». Он всегда был легок на подъем и неприхотлив к походным условиям. Никогда он не выпячивал свои заслуги и не требовал для себя чего-то особенного и более комфортного, чем то, что имели другие в лесных и походных условиях. Александр Андреевич увлекался пешим и горным туризмом, альпинизмом. Участвовал в походах по Кольскому полуострову, Кавказу, Уралу. «Теперь, может быть, трудно поверить, но я и в самом деле был лихим туристом, и даже немножечко альпинистом, и уж совсем чуть-чуть горнолыжником. Когда пою эти песни, я снова там – в горах, в тайге, на стремнине, на лыжной тропе, счастливо и успокоенно ощущаю себя "дома" – частичкой родной земли, вечной и хрупкой, щедрой и горькой, с которой неразрывен» [9, прямая речь А.Дулова]. Среди известных песен этого раздела сразу вспоминаются «коллективные песни»: Тайга ( на ст. И. Жданова), Дымный чай ( на ст. И. Жданова), Поселок дачный (на ст. Л. Друскина), Парус (на ст.Р.Козаковой), Клюква (на ст. Дм.Сухарева), Гимн болотных геологов (на ст. В. Лейкина). 5. Особенные песни Речь идет о песнях автора, которые требуют достаточно высокого уровня владения песенным мастерством. Здесь просто бросается в глаза песня «Баллада о неандертальском Прометее» (по стихам О. Тарутина). Кажущейся простотой манит песня «Хромой король» (на ст. М.Карема в переводе Кудинова). Сюда же надо отнести и песни, включенные А.Дуловым в раздел его творчества под названием «Опера Нампука» [11], посвященной вступлению России в 21-й век». Как он сам объяснил, опера получила название в честь известной оперы «Вампука», написанной в ознаменование прихода 20 века. «Пишу оперу. Авторы сценария - Игорь Иртеньев, Виктор Шендерович и ваш покорный слуга. Пересказывать содержание, выдергивать отдельные строчки из арий, ариозо, реквиетт (рыдание с сильно уменьшенной дозой скорби и чуть повышенной концентрацией глумления) смысла никакого - это надо слышать» (из интервью А.Дулова за рубежом). 6. Песни на собственные тексты «Начинал я с песен на собственные слова, как потом понял, - просто по причине плохого знания хорошей поэзии. Не без смущения помещаю эти тексты в один сборник рядом с прекрасными стихами. Но вот уж истинно: из песни слова не выкинешь. Тем более, что в некоторых позднейших таких песнях я старался, как мог, выразить свое отношение к некоторым, как говорится, сторонам нашей действительности, и от этого и сейчас не отрекаюсь.» [9, из прямой речи А.Дулова]. Официально изданы 9 полностью своих песен А.Дулова, а именно: Ой-ё-ёй я несчастная девчоночка; Мы с тобой народная милиция; Тихонько дремлет сад заброшенный; Что же может быть чудесней; Друзей не много в нашем мире; Эй, художник, выше знамя; Ох, весело мне, весело; Весь наш народ - одна семья; Да кто ж не знал, что наш народ. 7. Особенность образа Дулова А. «Если не умеешь писать стихи, то выбирай стихи признанных поэтов и пробуй писать на них музыку. Будь счастлив если это удалось сделать хорошо.» [9, из высказываний А.Дулова в частных беседах]. "Культура - это когда сделано очень хорошо и душевно. Наша самодеятельная песня - это прежде всего культурная самодеятельность, а только потом - личные опыты некоего дилетанта, воинствующего студиозуса или рвущего глотку активного ряженого от народа."[9, из высказываний А.Дулова]. Его песни обладают антителевизионностью - их нельзя просто "сожрать". Дулов похож на балованного дракончика. Возможно, здесь сказалась его привязанность к огню: «Мы много сожгли огня в химических опытах», - иногда говорил Дулов. Огонь мастера «вмонтирован» в жало уничтожающей иронии его песен. Александр Андреевич пытается работать с поэтическим наследием предшест-вующего и своего поколения. Именно с наследием, а не с отдельными его элементами. Песенный эксперимент Дулова здесь очень широк, что возможно даже ставить вопрос о выявлении некой особенной «песенной программы А.Дулова». «Летом 1949 года я поступала на химфак МГУ и в приемной комиссии познакомилась с Александром Дуловым. Он колебался, куда подать документы - на исторический или на химфак. В конце концов выбрал химфак. В Университете (еще в старом здании) мы оказались в одной группе. Было все это почти сорок лет назад. От тех далеких времен запомнилось, что на наших студенческих вечерах он, обладая великолепным слухом, без труда играл на любом подвернувшемся музыкальном инструменте - будь то рояль, контрабас или гитара. Запомнились и бесконечные споры. В этих спорах Дулов высказывал неординарные, всегда самобытные взгляды, вырабатываемые с трудом, вполне самостоятельно, часто наперекор несущему течению времени. Спорить с ним было интересно. Он много знал и был начисто лишен догматизма. Его творческая натура преобразовывала увиденное, услышанное, прочитанное - в нечто свое, осмысленное и усвоенное под неожиданным и очень индивидуальным углом зрения… Одно время А.Дулов и С.Нкитин работали в одной лаборатории. Из их лаборатории кроме громыхания вакуумных насосов и щелканья приборов часто доносились песни, исполняемые под гитару... Дулову абсолютно чуждо самоповторение, и, разработав какую-нибудь линию, достигнув на этом пути признания и успеха, он совершенно неожиданно уходил от нее, открывая новые возможности жанра. Так он вполне преуспел в "туристских" песнях ("Сырая тяжесть сапога...", "Дымный чай", "До Ашукинской платформы..."). Их пели в электричках, песни эти звучали у походных костров, и вдруг... "Хромой король" - песня на слова бельгийского поэта Мориса Карема. Совсем другая интонация. Песня эта сделала ее автора широко популярным, ее пели и профессиональные исполнители, она записана на пластинку. И вот уже новый поворот - "Коррида", цикл песен на слова Евтушенко. В этом цикле поражает разнообразие красок и мелодий. Тут и публика, которая "глядит и чегой-то жует", и песня о торреро, и песня быка - главного участника корриды. Эти песни уже нельзя, да и не хочется петь хором в электричке или у костра» [9, Е.Чуковская о, А.Дулове, 1988]. «...Да, есть люди, задающие планку. Дулов олицетворяет для нас честность, совесть и благородство. Кстати и в застойные времена не шибко любил он приспосабливаться к реалиям и не шибко это делал… После концерта в шикарном Дворце культуры, как это было принято, мы повели Александра Дулова "на общение" на квартиру. Там Александр Андреевич сразу начал объяснять нам, что вся идея строительства коммунизма - одна большая липа. Мы соглашались, что у власти подонки, что вокруг нас не социализм, а черт те что, что полностью искажены идеи Ленина. На это Дулов сурово сказал, что никакие идеи Ленина не искажались, что у Ленина своих идей сроду не было, он их воровал, например, у Бердяева и сам искажал из-за скудоумия. Мы, пораженные, молчали. Ленин был для нас пока запретной территорией для критики, даже внутри себя. Ну, Сталин там, Берия, Жданов, Суслов, Леонид Ильич - это понятно. Но Ленин? Мы попытались спорить. Дулов презрительно сказал, что ему нас жалко, у нас загаженные бандитской идеологией мозги, и, раз мы так любим Ленина, то говорить нам не о чем. И замкнулся... Я напомнил нашу беседу Александру Андреевичу в его приезд с концертами в Израиль. Он улыбнулся и сказал: «Если б ты, Миша, знал, каких неприятностей мне стоили мои «просветительские» беседы! Но молчать я не мог, глядя на ваши (тут он применил не вполне цензурное определение) лица. Ведь жалко было, ребята умные, а мозги заполнены глупостью, проповедуемой этими кремлевскими маразматиками…»" [9, из воспоминаний Михаила Сипера]. «Только что узнала о том, что не стало Александра Андреевича Дулова. Он был и останется рыцарем авторской песни, воплощением деликатности и благородства» [9, Н.Сосновская]. «Дулов - это замечательные, очень не примитивные, свежие мелодии, это интереснейшая гитара (правильно воспроизвести дуловские ритмы далеко не просто, - бывает, и виртуозам не по зубам), это необыкновенная мимика, живая, артистичная, - аналогов среди наших исполнителей просто нет… Дулов - это обостренно-совестливое и очень неравнодушное, истинно "интеллигентское" (в лучшем смысле) отношение к жизни, это обеспеченность творческих деклараций своей жизненной позицией.“[9, В. Романова]. 8. Коллективные песни В творческом наследии Александра Андреевича немало песен, которых можно петь вместе, в дружеском кругу или просто компанией. Например, такие как: Железный шлем, На античной вазе, Ну пожалуйста, Скрипит поселок дачный, Веселый флаг, Сырая тяжесть сапога, Коль ты захандрил, Собирайте товарищи клюкву, Заварим круто дымный чай, Все болота, Я на яворе. 9. Вклад в теорию «о бардовской песне» Дулов внес в теоретические представления о «бардовской песне» три элемента: бардовская песня как третья культура, бардовская песня как вольная культура, культура слушания бардовской песни антигеографична. Третья культура: « Между профессиональным искусством и фольклором есть некое нечто, которое можно обозначить как "третья культура". Бардовская песня не является самостоятельным художественным жанром, а является частью этой "третьей культуры" – промежуточной культуры. Следует подчеркнуть, что в отличие от профессионального искусства и тем более от фольклора, суть феномена третьей культуры состоит в отсутствии целостности и стабильности. Это определяется межкультурной ситуацией, постоянными колебаниями между "верхом" и "низом". Отсюда и смазанность и подчас трудноуловимость границ, определяющих этот феномен. Промежуточная культура имеет право «смешать» (испытать) феномены двух основных культур в любой пропорции.» [9, из прямой речи А.Дулова]. Вольная культура: «...бардовскую песню вообще, а значит и свои песни, я отношу к тому, что можно назвать "вольной культурой". Термин этот предложил я сам. По сути речь идёт о некоей "третьей" художественной культуре, которую искусствоведы недавно разглядели на фоне двух давно обозначенных: профессионально-авторской и фольклорной. К вольной культуре относят лубок и «примитив» из области изобразительного искусства, исконный джаз, неком-мерческий рок, толкиенистские игрища, разнообразные «капустники» и много чего ещё «самодеятельного». От устоявшегося фольклора поле вольной культуры отличается своей живой творческой продуктивностью, а от профессиональной художественной деятельности – принципиальной независимостью, не связанностью с неизбежными для профессионалов проблемами (корпорация, конкуренция, реклама, заработки и др.). Не случайно на ниве вольной культуры творчество для художника обычно проявляется как хобби, на жизнь он предпочитает зарабатывать иным способом.» [9, из прямой речи А.Дулова]. Антигеографическая культура слушателя. Александр Андреевич, неоднократно, во время своих зарубежных песенных поездок, говорил, что ему сейчас легче организовать свое выступление за рубежом, чем по России и в Москве. Он увидел, как люди, даже прожив за рубежом немалое время и успешно адаптировавшись на новом месте, не перестают испытывать интерес к бардовской и авторской песне. Отсюда и его мнение о независимости песенной культуры бардов от геогра-фического расположения слушателя. Такая культура, по видимости, затрагивает глубинные струны человека, преодолевая культурно-географическую зависимость. Известное хождение получило высказывание А.Дулова о смеховом мире бардов: «В богатом букете славных предтеч современных российских бардов не последнее место – за скоморохами, этими вольными и бесстрашными русскими вестниками великой смеховой культуры человечества, неукротимыми смешилами и язвилами, кои сверх своей независимости и чувства юмора не ценили, пожалуй, ничего, порой и жизни самой. Видимо, смех потому и прижился так в бардовской песне, что это - ее наследное живительное сокровище, ее взбудораживающая и бодрящая кровь. Конечно, полный бард-скоморох – очень редкая птица, но уж совсем-то без скоморошин – какой же ты к черту бард! Короче: "Мы живы, покуда смеёмся..." [9, из прямой речи А.Дулова]. Однако, Александра Андреевича можно отнести более к крылу «свободные рассказчики», чем к крылу «теоретик жанра». Хотя, он любил поговорить о жанре вообще и даже, иногда, называл себя «теоретик жанра». Как-то, познакомившись с теоретическими построениями известного русского барда Александра Мирзаяна, он даже собирался вызвать того на публичный диспут, по теоретическим вопросам жанроопредедения. Хорошо это или плохо ли, но такой диспут не состоялся. Говорят, что А.Мирзаян отказался. При этом, честь мундира каждого из возможных дуэлянтов осталась не затронутой. «Неважно, домашний это концерт или в зале (если зал, конечно, не слишком большой). Важно то, насколько удается установить человеческий контакт со слушателями. Бардовская песня относится не к области художественной, а скорее, к области человеческого самовыражения, к нравственной сфере. Барды наиболее свободны в своем самовыражении. Я в шутку говорю: настоящий бард не должен знать трех вещей – что такое до-мажор, что такое гонорар и что такое овация. Конечно, в реальности это невозможно, и я сам этого не исповедую до конца. Вот, например, Сергей Никитин знает, что такое до-мажор, у него есть слава и деньги. Но профессионализм не ограничивает его бардовского творчества. Никитин позволяет себе делать песни и музыку не так, как в данный момент интересно публике, а так, как интересно ему самому. В музыке он профессионал, но свой профессионализм ставит себе на службу как вольному художникуКаждый человек представляет собой уникальный мир: когда я слушаю молодых бардов, то понимаю, что этот мальчишка, по возрасту годящийся мне во внуки, знает что-то такое, чего не знаю я. И он рассказывает мне то, что Бог открыл только емуСейчас бардовская песня перешла из одной формы в другую, сохранив какую-то свою внутреннюю сущность. Она стала развиваться вширь, структурироваться, делиться, приобретая мноогообразие: Ким – это уже что-то театральное, Никитин с Берковским развили музыкальную сторону, которой первые барды не придавали большого значения. Сейчас бардовская песня расчленена на сектора со своими потребителями, но сохраняет в себе тот изначальный нравственный посыл естественного самовыражения человека. Бардовская песня – это единство стиха, музыки и личности. Бывает, что и музыка не слишком оригинальная, и стихи не очень, а вместе получается хорошо – рождается что-то третье. Потому что исполнитель мощный и вообще...» [9, А.Дулов в интервью С.Прокошенко, газета «Русская Германия», 2002]. 10. Дулов – наставник? «Я бы не торопился называть себя «наставником»: никого специально не пестую, не обучаю, никакой собственной школы не веду. Когда-то принимал участие в работе творческих мастерских в московском КСП - но эпизодически, не самоцельно.» [9, из прямой речи А.Дулова]. Александр Андреевич настолько демократ и консенсуалист, что ни один организатор фестивалей бардовской или авторской песни не рискует брать его в состав фестивального жюри. Дулов относиться доброжелательно к любому человеку, даже если тот и сочинил совершенно бездарную песню. Ну, не может он сказать человеку, что тот бездарен… Участники песенно-фестивального направления «Второй канал» рассказывают, что Александр Андреевич очень тщательно, со стороны, слушает отборочные выступления молодых авторов и исполнителей Куйбышевского фестиваля. Разговаривает с некоторыми из них об их творческих усилиях. Однако, большая часть участников современного Куйбышевского фестиваля даже не подозревают кто такой Александр Дулов. А он из скромности не напоминает свои титулы. 11. Отношение к науке «Если бы не перестройка, я бы докторскую не сделал, ведь мне уже было за 60. Вполне отдаю себе отчет, что я – не большой ученый. Но когда замаячила перспектива вылететь из института, пришлось поднапрячься. Такого результата сам от себя не ожидал: у меня проявился талант к писанию грантов. Сейчас я ведущий научный сотрудник Московского института органической химии РАН, по специальности физическая химия, занимаюсь катализаторами, исследую их полупроводниковые свойства. Зарплата приближается к сотне долларов, но в науке я занимаюсь тем, что мне действительно интересно.» [9, А.Дулов в интервью С.Прокошенко, газета «Русская Германия», 2002]. 12. Ещё не все сделано «В авторской песне вы для современной молодежи – динозавр. Нет ощущения, что уже пережили самого себя? – Да молодежь меня просто не знает. Но я абсолютно не ощущаю ни своего возраста, ни того, что сам себя пережил. Я вполне удовлетворен тем, что успел сделать. Многие мои песни пока ещё поют, так что те ограниченные таланты, которые мне дал Господь, я использовал на все сто процентов. У меня дома десятки книг лежат с заложенными страницами, так что работы впереди – непочатый край» [9, прямая речь А.Дулова]. 13. Творческий вечер А.А.Дулова в г.Нюрнберг! «Первое число ноября 2005 года. Сегодня в 17.00, в Нюрнберге, проводит свой творческий вечер известнейший русский бард, гость из России, из самого ее центра - г.Москва. Я еду метро до указанной в моем Е-mail сообщении станции. В этот раз это – Santleonard. Дальше нужно найти офис бюро путешествий, название и адрес которого тоже были в E-mail. Это бюро нахожу в первой сотне метров, в пяти минутах хода от станции метро. Народ уже есть и даже более того – свободных мест почти нет. В маленькой комнате, приблизительно 2.5 х 5 метров собрались человек 30, еще десять пришедших с небольшим опозданием уже разместиться не могут и слушают в соседней комнате через открытую дверь, не видя выступающего. Чего только не вытерпишь ради прикосновения к родному русскому языку и ее известному культурному носителю. Мне хоть и не хватило места в сидячих рядах, но я счастлив, что хоть стою в той комнате, где находиться и главный человек вечера – Александр Андреевич Дулов. Я его хорошо вижу и слышу, дышу его культурой в полную мощь своего понимания и восприятия. И так, вечер начался. Дулов стоит пред первым рядом, от меня до него не более 4 метров. Перед ним два зеленых микрофона на черных стойках, сбоку сидит молодой человек, который выполняет магнитную запись вечера. Рядом с ним стоит взрослая дама следит за работой портативной видеокамеры на штативе, она живет в другом городе, возможно в Бонне, но не близко от Нюрнберга. Два дня назад она слушала Дулова на литературно-музыкальном фестивале в г.Мюнхен, а теперь приехала на его вечер в Нюрнберг. Поистине культурным стремлениям не помеха масштабы расстояний Германии. После небольшого разговорного вступления, посвященной причине своего приезда в Германию, Дулов перешел к основной цели вечера – исполнению своих песен. Первой песней была его новая песня «Храм», написанная на стихи известного русского поэта 20 века А. Жигулина. Тема песни была достаточно религиозной, под гитарную имитацию колокольного звона прозвучала пронзительная правда о краткости жизни человека и его деяниях на земле. Реакция слушателей была хорошей, сама песня и её исполнение явно удались Александру Андреевичу. Как он объяснил, эта песня посвящается трем ушедшим от нас в 2005 году бардам: Б.Вахнюку, В.Берковскому и В. Ланцбергу. Далее последовали песни: Размытый путь(ст. Н.Рубцов), Да я (ст. Н.Гумилев). Причём, атмосфера маленького зала была буквально вспорота песенной фразой «да я люблю не звук гитары, я люблю звук зурны». Культурные поры открылись и глубоко насытились объемным образом строк Гумилева, вызванных острым исполнением Александра Андреевича. Дулов сделал разговорную паузу, сообщив, что сейчас он покажет песни на стихи двух русских поэтов А.Кушнера и Ю.Кузнецова. Именно с этими именами и с непохожестью их стихов связывает Александр Дулов крупное размежевание в русской поэзии 80 годов 20 века. Кушнер А. здесь обратился к античному искусству как источнику вдохновения, а Кузнецов Ю. нашел свою музу в области черепов и поверженной человеческой плоти, за что был весьма не в почете у официальных лиц бывшего СССР. Известная многим любителям песен Дулова «Античная Ваза» прозвучала немного скованно, видно мэтр в этот раз не совсем попал в состояние той красоты, на которую указывали стихи и которая принадлежала очень далеким от нашего времени античным грекам. Значительно лучше Александру Андреевичу удался цикл из пяти стихотворений Ю.Кузнецова (Скажи мне о русская даль, Усыпил наш, На темном склоне, Поманила молодость, …). Речь шла об обряде, когда выпивается вино из черепа предка и таким образом наследуется его мудрость. Это наследство необходимо для решения современных проблем т.к. своей мудрости явно не хватает, негде её приобрести. Следом за «питием из черепов» следовала пародия на такой обряд. Называлась песня «Елка – не игрушки». Поэтом - пародистом были удачно скомпи-лированы слова многих стихотворений Кузнецова Ю. и, в итоге, герой песенного сюжета получил на новый год елку, которая выросла из черепа своего предка!!! Реакция слушателя на следующую песню «Дорога» (ст.Евтушенко) дала ясно понять Дулову, что с серьезной частью пора кончать и переходить на юмор. Дело в том, что к этому моменту стало достаточно душно, даже при открытой щели окна. Было душно и самому ведущему вечер. Он решил взбодриться. Сначала он спел ремейк на известную песню Юза Алешковского «Товарищ Сталин». Народ лег от юмора. Смеялись все, открыто и очевидно. Успех был полным. Его надо было удерживать. И мэтр знал, как это делается, он обратился к домашней заготовке – фрагменту из своей будущей юмористически-сатирической оперы «Нампука». Дело в том, что Александр Андреевич является действующим доктором химических наук и его будущая опера высмеивает, как минимум, дураков от науки. Песня назвалась «Памяти Герцена» (стихи Н.Коржавина) и предлагала совершенно неожиданное толкование истории происхождения революционного движения в России. Оказывается, декабристы разбудили Герцена, который любил поспать и с недосыпу разбудил, не разобравшись, Чернышевского. То с недосыпу стал звать Русь к топору, а дальше пошло и поехало … Какой-то идиот разбудил дорогого нам Ильича, а уж он разошелся и показал всем, что недоспавший человек может совершить. В завершение последовал совет о том, что в России никого не следует будить от векового сна, так будет спокойнее и для самой России и для всего остального мира. – Да, черный юмор. Но всех проняло до костей. Это было хорошо знакомое и любимое – острое и задиристое, умное московское ёрничество. Затем последовала юмористическая песня, прославляющая «полную» свободу на далеких океанских островах в стране Кирибатии. Уже само название песни «За карибатскую свободу» заставляло относиться к этой свободе с юмором. А когда прозвучала песня, то вообще стало ясно, что нам тут, не на островах, не так плохо, хотя и меньше свободы. Был объявлен перерыв, чтобы можно было надышаться свежим воздухом и пообщаться, обменяться первичными впечатлениями. Народ вышел на улицу, благо все было рядом, первый русский этаж. Покурили, поговорили, настроение явно было хорошее. По прошествии 10-15 минут «рванули во второе отделение». Дулов спел четыре лирические, видимо пытаясь предложить аудитории лирическую направ-ленность. Прозвучали песни на стихи Ларисы Миллер, Марины Черкасовой, Саши Черного. Однако, по всей видимости, боясь ошибиться в развитии темы, Дулов обратился к аудитории с вопросом о том, чтобы кому услышать хотелось бы? – Из аудитории сразу прозвучали пожелания, видно аудитория была не новичковая. Александр Андреевич охотно вызвался спеть заявку на песню «Всё болота, болота». Причем спел её так артистично и с таким богатством интонаций, что аудитория была полностью покорена. Автор этих заметок лично крикнул два раза «Браво!» и заказал Дулову «Балладу о неандертальском Прометее». Александр Андреевич согласился сразу, сказав, что это его программная песня. Огонь в его жизни химика сыграл не последнюю роль и род Прометея он ощущает очень глубоко. Песня о неандертальском Прометее – это его очень давняя песня, в которой он до сих пор ощущает свое полное раскрытие. Дальнейшее действие с трудом поддается словесному описанию. У автора заметок сложилось видение, как будто бы он видит перед собой не Дулова, а «окультуренного дракона», принявшего образ Дулова. Фигуры главного неандертальца племени и шамана, неандертальс-кого Прометея были зримо осязаемы и речь горкотала и бурлила вдогонку меняющимся обстоятельствам. Звук песни заполнил и поглотил аудиторию слушателей полностью. Все персонажи песни были вынесены прямо внутрь этой аудитории. Успех исполнителя был ошеломляющим и бесповоротным. Это было и стало финалом вечера. Дальше, исполнитель понял, что дело можно вести к концу. А, значит, надо петь песни, которые аудитория может подпеть. Сначала была спета «Ну пожалуйста» (Дулов А., Тушнова В.). Потом «Хромой король» (А.Дулов, М.Карем). Здесь Александр Андреевич даже спел один куплет по-французски. Завершили вечер две песни Б.Окуджавы: «Когда внезапно возникает» и «Виноградную косточку в теплую землю зарою». Слушатели благодарно подпевали и аплодировали. Таким образом, жители Нюрнберга, в течение почти двух часов дышали русской культурой, приняв в качестве «культурного лекарства» 25 песен от Александра Андреевича Дулова. За что и были ему благодарны.» [9, заметки с концерта А.Дулова]. 14. Последний стих Последний стих, который был записан женой Дулова с его слов, звучит так[12]: Я люблю, расправив перья,
Примечания:
________________________ © Орловский Сергей Павлович |
       
|
