Взрыв авторства

   Форматы подачи информации в медиа меняются. Эти перемены чаще всего связывают с новыми техническими возможностями мультимедиа. Однако техническая сторона объясняет лишь часть изменений. Базовым тезисом для объяснения всех происходящих в медиа процессов я считаю тезис об освобождении авторства. На этом тезисе я строю многие теории, ему посвящена моя новая книга «Man as Media. The Emancipation of Authorship». В ней я использую график, который показывает, что за 6 тысяч лет письменной цивилизации было около 300 млн авторов, то есть людей, способных сообщить информацию за пределы своего физического окружения. Как я считал эти данные? Взял цифру из проекта GoogleBooks, который оцифровывает все книги и который посчитал, что всего человечеством произведено 129 млн томов книг. Я сосчитал примерное количество журналистов, научных авторов, писателей, технических писателей, пиарщиков и так далее. И оказалось, что за всю историю цивилизаций авторов было не так уж много. Причем большая часть из них творила, конечно, в последние полтора века – век.

   Сейчас мы живем в середине настоящего взрыва авторства. Потому что сегодня единовременно доступ к авторству имеют 2 млрд 400 млн человек, получивших выход в интернет. Конечно, это технические авторы, их количество ничего не говорит об их талантах, пассионарности, «наглости» быть автором. Это только техническая возможность вещать за пределы круга своих знакомств. Произошел моментальный взрыв: за 6 тыс лет – 300 млн, за 20 лет – 2,4 миллиарда. 

   На мой взгляд, этот взрыв предопределяет все процессы, свидетелями которых мы являемся. Мы их слабо осознаем, поскольку находимся внутри этого взрыва. Количество авторов будет увеличиваться пропорционально росту населения. Рост населения Земли после демографического перехода стабилизируется на уровне 12–15 млрд человек. В развитых странах доля людей, подключенных к интернету, составляет примерно 80%, исключая детей, стариков и разного рода толстовцев-опрощенцев-неолуддитов. Соответственно, количество технических авторов человечества стабилизируется в объеме 8–12 млрд человек. Произойдет это в ближайшие 50 лет. То есть мы пока не выбрали и четверть этого объема, но уже переживаем чрезвычайные потрясения.

   Итак, базовый постулат: взрывной рост авторства. Строго говоря, конечно, «технического», формального доступа к нему. У огромных масс людей появилась возможность сообщить что-то лично, без всякой санкции, которая была нужна несчастным авторам прошлого. Прежним авторам требовался доступ к типографии, санкция правителя или властей, чтобы что-то сказать, доступ к медиа. Сейчас возможность есть почти у всех, и каждый волен сказать то, что хочет.

   К чему это ведет? С точки зрения тематики моего доклада есть две сферы влияния освобожденного авторства на изменение медиаформатов. Первая – это взрывной рост физических объемов контента. И вторая – чудовищное по объемам вовлечение частного человека в производство медиа.  

   В начале двухтысячных ходили популярные данные, что человечество за один или два года теперь производит чуть ли не столько же информации, сколько за всю предыдущую историю. Это ведет к ужесточению конкуренции контента за человека. 

   Это ведет к последствиям для медиабизнеса: как можно продавать то, чего в избытке? Как можно продавать то, что стало приманкой: как рыбе продавать прикормку? То есть сейчас контент используется как приманка, чтобы собрать аудиторию на свою площадку. На этом основании я прихожу к выводу, что в будущем контент медиа будет бесплатен и это неизбежно.

   Другое последствие: чем больше контента, тем меньше внимания мы уделяем условной единице этого контента. И тем короче чтение и просмотр. Сокращение длины линейного потребления информации началось еще до интернета и было связано с телевидением (так называемое «клиповое сознание»). Мелькание картинки, аттрактивность, стиль fast’n’fun («быстро и прикольно») появился на телевидении и наглядно развился благодаря какому-нибудь MTV.

    Если раньше знание и ум ассоциировались с толстенной книгой, и тот умный, кто книжку прочитал, то теперь это в прошлом. Здесь кроется серьезная проблема для следующих поколений. Отдельно надо смотреть вопросы эпистемологии, образования. Переход от кода длинного текста к коду fast'n'fun будет сопоставим с орфографическими реформами Ататюрка или большевиков, когда из-за массового молниеносного изменения кода оказались отрезаны целые пласты национальной культуры. И там, и там, как известно, удалось сломать культурный код и переформатировать целую нацию. Тупеет ли человечество, если лишается длинных текстов и толстых книг? Это отдельная история, ответ в которой многосложен.

   Но есть очевидные последствия: сокращение длины чтения приводит к тому, что журналистика встревоженно бьется за long-form-reading. В США очень любят этот формат, в России его тоже пытаются пестовать в некоторых журналах. И все радуются, когда длинные тексты собирают аудиторию. Но я все равно считаю, что длинные формы линейной подачи умерли. Умерли как массовый вид коммуникации. Как в этом смысле умер и театр – теперь это факт престижного потребления. 

Новые форматы медиаконтента

   Огромный объем контента и сокращение внимания к нему ведут к тому, что мы переходим к новому способу восприятия – мультимедийному. Возникают нетекстовые различные форматы подачи медиаконтента: инфографика, видео, коубы, «сноуфолы» и тому подобные.

   Что такое инфографика? Как говорит Андрей Скворцов из «Меркатора», один из лучших наших специалистов по теме, лозунг инфографики – «увидел и понял». Это не чтение, а восприятие картинки, своего рода медиаимпринтинг. Инфографика используется везде, где не надо читать, но надо быстро понять. Вплоть до самых примитивных иконических символов: где пожарный кран, как солдату открыть коробку с патронами, «не заплывай за буйки» и прочее. В чем преимущество инфографики? Это единственный формат подачи контента, где временем восприятия управляет сам человек: хочешь – взглянул и пошел дальше, хочешь – рассматривай. При этом особых потерь смысла не будет.

   Самый быстрорастущий по объемам формат в интернете сейчас – видеоконтент. Здесь тоже играет роль освобожденное авторство. 20 лет назад какая-нибудь камера VHS стоила 15 тысяч долларов, и съемочная группа оберегала своего оператора от грабителей, потому что техника очень дорогая. Сейчас любой прохожий по умолчанию обладает видеокамерой, средствами монтажа и сразу Останкинской башней для трансляции. Но у видеоконтента есть такое ограничение: его нельзя сокращенно посмотреть. Текст можно прочитать по диагонали и что-то понять. А вот в видеоролике, если ты пропустил кусок, то выпадает смысл. Поэтому инфографика хороша тем, что можно в нее вчитываться, а можно оценить картинку взглядом. Учитывая победное шествие кода fast ‘n’ fun, опирающегося на особый формат восприятия, тот самый медиаимпринтинг, выигрывает именно инфографика. Или шире – контентный дизайн, то есть такое оформление контента, когда важно его быстрое донесение, и для этого используется синтетический язык, сложенный из визуальных образов и текста, теперь еще и звука. А скоро – тактильных, вкусовых и прочих ощущений.

   В условиях, когда контента много, когда все его производят, происходит естественная инфляция контента. Мы часто спорим с нашими уважаемыми зубрами журналистики, которые считают, что важны эксклюзивность и оперативность. Я считаю, что не важны. В новой медиасреде эксклюзивность контента существует 5 секунд. Две операции, которые называются copy и paste, эту эксклюзивность сразу же уничтожают. И какие-то СМИ тратят безумные усилия, чтобы получить эксклюзивный контент, а его цена – только эти 5 секунд. Ценность контента не имеет больше значения. Имеет значение внимание аудитории. Сколько публики пришло, качество этой публики. Потому что контента вдоволь. Причем это релевантный контент, который доставляется мне в соответствии с моими интересами через френдленту.

   Новость в этих условиях нельзя не узнать. Современный человек, например москвич, не мог не узнать об отставке Лужкова. Достаточно включить «утюг с френдлентой», и ты узнаешь об отставке все, с комментариями. Вот почему не человек охотится за информацией, а информация охотится на человека. Его, кстати, придумали сеошники, чтобы переложить вину с технической доставки на производителей контента.

   Навигация – вот царица. Важно, как контент упакован, донесен и подан. Возникают различные форматы, которые и раньше встречались, но сейчас начинают доминировать: например, агрегация. Собрать то, что существует в инфопространстве, и донести до целевой аудитории под определенным соусом, в емкой упаковке, брикетированно, через удобную экосистему. Например, есть агрегаторский сайт Besttoday, который делает Марина Литвинович: он собирает из блогов все самое интересное по общественно-политической тематике и оказывает эту типично медийную услугу сжатия безразмерной картины мира в маленькую повестку дня. Там все разложено по полочкам, по темам, по категориям. Есть также формат кураторства (curation). Это когда автор собирает что-то по теме и подает в виде подборок или ленты со своим очевидным авторским подбором. То же самое, что кураторство выставок.

   Другие форматы, которые будут развиваться, – это маппинг (mapping) и таймлайн (timeline). Маппинг – нанесение смыслов на карту. На этом построены идеи проектов Ushahidi или «РосЯмы» Навального, когда есть карта, и какие-то смыслы мы наносим на эту карту. Их легко потреблять, это не линейный текст, а смысловая картинка, пригодная и для импринтинга, и для рассматривания. В онлайне можно еще прицепить дополнительную информацию – пояснение, видео или ссылку на страницу. Таймлайн – та же идея, но смыслы нанесены на линию времени. Очень компактный способ упаковки смысла и в СМИ, и на сайте, потом что в газете таймлайн легко размещается «селедкой» в «подвале» или на «чердаке», а на сайте – в вертикальной колонке кнопок.

   Все эти новые форматы объединяет отказ от текстоцентризма. Для нашей российской журналистики это шок, особенно для наших старших коллег. Когда им говоришь, что «текст уже не имеет прежнего значения», они зачастую не понимают. Они живут в парадигме, где заботились о «золотых перьях», где обсуждали авторский стиль, но при этом мало внимания уделяли заголовкам и лидам, то есть продаже текста. Для старой парадигмы СМИ главное – чтобы был хорошо написан текст. Стиль – это хорошо, но это теперь не ключевой вопрос. В среде миллионов свободных авторов обязательно найдутся сотни с хорошим стилем (и это, кстати, не всегда журналисты). Поэтому пусть будет какой-то текст, пусть будет более-менее грамотно написанный, где «-жи, -ши пишутся с буквой “и”».

Конкуренция переместилась из сферы качества текста в сферу подачи и донесения. Статья больше не текст, статья теперь проект. Как с точки зрения подготовки, так и с точки зрения оформления. Вот что изменилось. Важно, сделан ли проект интересно и как он показан публике. Инженерное и дирижерское мастерство приходит на смену литературному. И это для русской журналистики шок, потому что наша журналистика выросла из Белинского и прочей «Полярной звезды». 

____________________

© Мирошничекно Андрей