 |
||||||||||||||||||
|
|
|
|
 
Когда-то знаменитый в нашей Антиподии поэт Эндрю Патерсон, певец австралийского буша, написал про скотоводов — погонщиков коров и лошадей: «Нам, родом из детства, достались в наследство — седло и пастушеский кнут...» И это было справедливо почти до конца двадцатого столетия. Хотя российские рекламные буклеты и сегодня заманивают туристов в Австралию выцветшей экзотикой: «Вы познакомитесь с настоящей жизнью традиционной Австралии и научитесь лихо щёлкать пастушеским кнутом». А между тем, австралийские пастухи уже позабыли о кнуте, да и лошадь ушла на второй план. Сперва скотоводы сменили жёсткое конское седло на удобное сидение джипа. А сейчас пересели из джипа на вертолёты. Носятся на своих «робинсонах» R-22 по бескрайним пастбищам над головами своей паствы [1], которая уже привыкла к жужжанию вертолётов. Признаюсь, об австралийских пастухах-вертолётчиках я узнала недавно, и не от жителей Пятого континента, а из книжки англичанина Джереми Кларксона «Вокруг света с Кларксоном», которая вышла в свет — страшно сказать! — 19 лет назад, в 1996-м году. Подумать только, — я тогда уже жила в Австралии, но ни о чём таком и слыхом не слыхивала. Знаменитый британский журналист, циник и острослов Джереми Кларксон (ведущий программы TopGear на телеканале «Би-Би-Си») совершил путешествие вокруг света и в своей неповторимой манере рассказал, как обстоят дела с разными средствами передвижения (в первую очередь, с автомобилями, а заодно и с вертолётами) в 11 странах мира. То, что он испытал в австралийской глубинке, буднично перегоняя «бурёнок» вместе с пастухом-вертолётчиком, настолько меня поразило, что не могу не поделиться хотя бы одним фрагментом из книги.
Джереми Кларксон пишет: «В общем, неудивительно, что жители Австралии предпочитают летать самолётами. Они даже рогатый скот наловчились пасти с воздуха. При съёмках “Motorworld” я не раз попадал в удивительные и часто очень опасные ситуации, но ни одна из них и близко не была похожа на ту, в которую я попал, согласившись полетать с Фоксом, пастухом-вертолётчиком и психом со справкой. Вот только один факт. Чтобы управлять вертолётом, а тем более таким, как “Robinson R-22”, нужны обе руки, однако Фокс умудрялся нестись под сотню миль в час на высоте всего шесть футов и одновременно скатывать себе папироску. Он даже умел её и зажечь, что было очень непросто, так как дверей у вертолёта не было, и внутри гулял, мягко говоря, сквозняк. Мы ещё не успели долететь до коровьего стада, а у меня душа уже ушла в пятки. Но впереди ждали вещи поужаснее. Фокс решил продемонстрировать, как он умеет управлять вертолётом, находящимся в состоянии свободного падения: вертолёт на полной скорости устремился к земле и остановился на высоте в дюйма три, не больше. Пока мы падали, все приборы на панели вспыхнули разноцветными лампочками, как лондонская Риджент-стрит в ночь перед Рождеством. Вой тревожной сигнализации чуть не заглушал рёв лопастей, а прямо перед моими глазами зажглось ярко-красное табло „низкие обороты двигателя”. А затем мы полетели хвостом вперёд, причём лопасти завращались в обратном направлении. На панели опять тревожно вспыхнули лампочки, им вторили звонки сигнализации. В облёте стад мы работали на пару с ещё одним вертолётом, а по земле за нами ехали двое загонщиков на мотоциклах. Но сказать „на пару” будет не совсем точно, так как никакой координации в наших действиях не просматривалось. Каково же было моё удивление, когда я через несколько минут заметил, что огромное стадо, голов примерно в тысячу, начало быстро двигаться в направлении загонов! Грузно перемещавшаяся масса втягивала в себя новых и новых животных, а на тех, кто не хотел, мы пикировали сверху и заставляли бежать. Одна корова, однако, упорно не хотела сдвинуться с места. Она нашла себе целый “шведский стол” травы, и удерживала позицию до тех пор, пока вертолёт не упёрся салазками ей в спину… и не начал толкать к стаду. Убедившись, что корова на правильном пути, мы вознеслись в ионосферу по такой головокружительной спирали, что мой завтрак чуть не вырвался на свободу. Чтобы этого не произошло, мне потребовалось срочно занять чем-то мысли. Я нажал кнопку переговорного устройства и сказал Фоксу, что у нас в Британии вертолёты марки ‘Robinson’ пользуются плохой репутацией из-за проблем с безопасностью. В ответ он пробурчал что-то про не слишком большое число разбившихся вертолётов за последний год и выключил двигатель. Вертолёт камнем понёсся к земле, и я испугался так, как не пугался никогда в своей жизни. Земля приближалась с такой скоростью, словно мы нажали на кнопку гиперпространственного перехода. Наконец, машина со всего маху ударилась о землю салазками, и пока её тащило по инерции, Фокс запустил поршевский двигатель, и мы взлетели. "Всё в порядке”, — сказал он. Да, если не считать моих мокрых брюк. После этого происшествия я стал испытывать к вертолётам непритворную, сердечную нежность. Для меня теперь было совершенно очевидно, что пастухи-вертолётчики — мастера своего дела». Австралия давно сделалась крупнейшим мировым экспортером говядины. А по поголовью овец и экспорту шерсти и овчины стабильно держит первое место. Это страна необозримых пастбищ. Однако, чтобы стать хозяевами полей, от людей потребовалось немало мужества и изобретательности. Ковбои — пастухи — славились как раз этими качествами. Слово «ковбой» прочно вошло в употребление на Диком Западе США и относилось именно к тем, кто пас скот. Но в австралийских пустошах понятие «ковбой» получило новый смысл. На австралийской ферме, как сказано в австралийско-русском словаре идиом, составленном Натальей Голуб [2], — это работник самого низшего ранга, тот, кто доит коров, сепарирует молоко, кормит кур, чистит мусорный бак, топит печь и т.п. У нас пастух — стокмэн (stockman, от “stock”— скот, особенно, крупный рогатый скот). А сами фермерские хозяйства зовутся станциями. Станция — это австралийское слово, обозначающее большую скотоводческую земельную собственность, нечто вроде американского ранчо. Здесь, на огромных станциях, по всей стране выращивают 30 миллионов голов скота. Это настоящее господство человека над животными, вершина нашего мастерства посреди саванн. Раньше на загон коров уходил месяц. Но не в наши дни. Относительно недавно по телеканалам едва ли не всех стран мира прошёл замечательный документальный сериал «Планета людей» (англ. “Human Planet”), выпущенный компанией «Би-Би-Си». Его демонстрировали и по австралийскому телевидению. И в одной из серий я увидела коротенький, но очень впечатляющий сюжет о наших австралийских пилотах-загонщиках, которые вели коров по просторам Северной территории. Увидела одного такого воздушного «пастыря» в кабине «вертушки» (так ласково величают свою машину здешние пилоты) — уже не очень молодого, с обветренным лицом и неизменной сигаретой в зубах — по имени Бэн Тэпп (Ben Tapp). Он перегонял на скотный двор стадо в две тысячи голов не за месяц, как многие другие, «безвертушечные» пастыри, и как он сам в былые годы, а всего за пять дней. Рогатая скотина разбредается далеко и широко — Бен Тэпп владеет двумя огромными станциями, и только одна из них, а именно станция Мэрифилд (Maryfield station), раскинулась на полторы тысячи квадратных километров, где «бурёнки» пасутся и наращивают мясо. Экспорт говядины на рынки Азии — дело очень прибыльное. Когда животина отъестся, настаёт время её окружать со всех сторон и загонять на скотные дворы. Тогда Тэпп взмывает в небо на своём красном вертолёте R22. Он гарцует на «вертушке», как ковбой на скачущем мустанге. А потом его коров погрузят на корабли и развезут по белому свету, чтобы обеспечить людей высококачественной говядиной. Работа у Бэна нервная, трудная, опасная. Но Тэпп надеется на себя, на свои лётные навыки. К тому же знает каждую свою корову «в лицо» и понимает, отчего скотина ведёт себя так или эдак. А ещё надеется на друга и напарника — пилота-загонщика Рэнкина Гарленда (Rankin Garland). Они работают в тандеме. Оба их вертолёта, способные летать совсем низко, действуют слаженно, подгоняя растущее стадо.
С воздуха они быстро обнаруживают «отколовшихся от коллектива». Как пели лётчики в каком-то довоенном советском кинофильме: «Мне сверху видно всё — ты так и знай!» Когда «воздушные» пастухи находят группу коров, то, чтобы вспугнуть их, ныряют вниз — опускаются в «мёртвую зону» для человека, то есть летают близко к земле и медленно. Бен объясняет: «Если вы летите на высоте 155 метров и выше, у вас, как правило, есть хороший шанс автоматически выйти из любых трудностей. И если у вас скорость в воздухе достигает 70 морских миль — тоже довольно хорошие шансы не рухнуть. Но «наша» высота — 90 метров, а можем опускаться и ниже, и уменьшаем скорость до 30 узлов [3]. Если двигатель перестаёт действовать, у вас нет времени, чтобы среагировать. Вы просто падаете на землю». Так что приходится постоянно быть начеку. К тому же «вертушки» то и дело летают ниже верхушек деревьев. Ведь надо входить в контакт буквально носом к носу с отставшими, отбившимися от стада животными, даже просто подтолкнуть «лыжами» в спину. «Лыжи» висят всего в нескольких метрах от земли.
Вертолёты Бена Тэппа и Рэнкина Гарленда скользят по огромному надземному пространству, прочёсывая равнины, солончаки и берега рек, где пасётся скот. Вместе со своим напарником-пилотом Бен «вдавливает» небольшое стадо в гигантское стадо, а затем гонит его на скотный двор. В этом особенность работы пастуха, — неважно, верхом ли он на лошади или на мотоцикле, или на квадроцикле [4], или на вертолёте. А низкий полёт среди деревьев — опасная штука. Если заденешь за дерево, то погибнешь. Каждый год до десяти пилотов-загонщиков разбиваются и сгорают заживо... Произошло такое и с одним из вертолётчиков, служивших у Тэппа. Бен мрачнеет при мысли о случившемся, но подтверждает: «Да, погибнуть или получить увечье — таков наш профессиональный риск. В нашем деле без страховки никак нельзя. Считается, что у нас, пастухов -„вертушечников”, самый высокий фактор риска в мире, и мы вправе получить для себя хорошую страховку. Я застраховался на два с половиной миллиона долларов, и это стоит мне 42 тысячи долларов в год». Когда стадо собрано и с рёвом несётся в нужном направлении, для преодоления финального отрезка загона — примерно, в 8-ми километрах от станции — к вертолётчикам-пастухам присоединяется «наземная» команда на квадроциклах и лошадях, Тэпп по радио сверху руководит всеми операциями. Между прочим, пилотам-пастухам надо быть ещё и зоркими, как орлы.
Двадцать с лишним лет Бен Тэпп, крутя руль своей «вертушки», гнал коров по трудно-проходимым местам своего края — через топи, по горным склонам, через речные броды и убедился, что именно этот метод наиболее эффективен. Не только огромные просторы делают вертолёт жизненно важной вещью, но и здешняя местность. Эту территорию пересекают отвесно спускающиеся ущелья, вздымающиеся уступы и глубокие реки, и это означает, что обычный загон скота здесь практически невозможен. Использование небольших, маневренных вертолётов для загона скота — сейчас обычная вещь на огромных скотоводческих станциях по всей Австралии. Сотрудники CSIRO — австралийского аналога Российской академии наук, — проведя исследование в Северной Австралии, нашли, что вертолётное пастушество было на 12-процентов эффективнее, чем обычный загон скота верхом на лошади. Правда, право стать вертолётным пастухом даётся далеко не всем — для получения «пастушеской» лицензии нужно налетать 150 часов так называемого «низкого полёта», в дополнение к обычным стандартным лицензионным 110 часам. Однако у самого Тэппа требования куда суровее: «Пока не налетаете 1500 часов, не станете хорошим „воздушным” пастухом. И пока не научитесь предвидеть, где и когда коровы могут вести себя плохо и доставить вам неприятности. И пока не усвоите, какие именно движения надо делать вашей „вертушкой”, чтобы повернуть их в нужную сторону. Наша работа — не для мальчиков-красавчиков: порой приходится спускаться на землю и пачкать руки. И слабонервным здесь делать нечего. Скотовод-вертолётчик обязан быть дерзким и уверенным в себе». С Беном Тэппом трудно не согласиться. А потом я узнала, как снимался киносюжет о «воздушных» пастухах. Об этом «по секрету всему свету» поведал хороший знакомый Бэна Тэппа — всезнающий и тёртый мужик по имени Фил О'Брайен (Phil O'Brien), что живёт неподалёку от героя фильма. По словам Фила, это место в Северной территории Австралии — особое. Здесь вы можете перевести часы на несколько лет назад, попивать пиво и жить в тиши. Край беспредельных просторов, феерически-зрелищный. Везде, куда ни глянь, дивные виды и дикая природа. Здесь живёт гораздо больше скота, чем людей, — убеждён Фил. Думаю, ему можно верить.
Он далеко не юный, за плечами годы «цыганской» жизни, когда он кочевал с одной работы на другую, начиная с ловли крокодилов и кончая попыткой служить официантом, подающим спиртное. У него на счету куча умопомрачительных приключений и даже одно небольшое несчастье — и такое возможно в этом великолепном краю. Так вот, однажды, незабываемым утром, в комнате, где он спал, зазвенел телефон — резко, как электрическая вспышка, прямо над его левым ухом. Для нормального австралийского малого из глубинки, который всего несколько часов назад вливал в себя пиво кружку за кружкой, было слишком рано. Каким-то образом Фил приложил телефонную трубку к уху и прорычал: «Фил слушает. Кто это? Би-Би-Си? Что-что, простите?» В трубке прозвучало: «Джейн Аткинс». Сладкий мелодичный голос очаровательной Джейн Аткинс, референта-исследователя из компании «Би-Би-Си», даже не дрогнул. «Нам нужен Fixer [5] — посредник между нашей съёмочной группой и разными местными людьми», — вежливо сообщила она. Фил, находясь в «неполной вырубке» и не понимая киношной терминологии, сделал то, что сделал бы любой добропорядочный житель Северной Территории — повесил трубку и пошёл спать. Однако назавтра и послезавтра снова последовали звонки от Джейн Аткинс. Фил убедился, что она предана своему делу и неустанна в стремлении наилучшим образом организовать съёмки фильма, которые должны были происходить в самом центре Северной территории — в районе пестования крупного рогатого скота. Фил, человек бывалый, насколько мог, пытался объяснить, что скотоводческий край суров, жесток и безжалостен к новичкам. Но сладкоголосая Джейн Аткинс снова и снова пускала в ход своё приветливое «Добрый день!» Она, как настоящий специалист, верная себе, просто хотела, чтобы Фил помог организовать нечто такое, что станет популярнее, чем Бен Гур [6]. Какая честь! Это будет не обычный «Микки Маус» в документальном кино — «Би-Би-Си» хочет без вранья показать и коровий навоз, и запечатлеть стремительные пируэты пилота-вертолётчика, погонщика ревущего скота. И собрать всё в нечто единое — причём, сделать это на предельно-высоком мировом уровне. Это была большая просьба. Но Фил О’Брайен нисколечко не сомневался: Джейн Аткинс наткнулась на правильного человека. Он знал всё почти о каждом парне, о каждой лошади и каждом муравейнике в Северной территории. Он знал, что когда дело доходит до рогатой скотины, каждый загонщик, находясь в суровой обстановке, оставался на высоте. Так рождаются сильные мужчины — и это обыкновенная жизнь, а не выдающийся подвиг. Ну, а что касается пастуха-вертолётчика Бэна Тэппа, большого и шумного, — то он, пожалуй, являл собою не совсем обычную личность. Он был крепко сбит — как кирпичная туалетная кабина, по весёлому замечанию Фила. А ещё славился тем, что любил в мюсли, которые ел на завтрак, сыпать гвозди для прибивания лошадиных подков... Этот чёртов Бэн Тэпп не знал страха. Он — из стопроцентных «чистокровных» скотоводов здесь, в Северной территории. Естественно, Фил рассказал об этом Джейн Аткинс. Когда она услышала, что Бэн ещё и летает на вертолёте, как одержимый, вопрос о герое съёмок решился сам собой. Бена Тэппа уговаривать не пришлось. Он всегда знал, что являл собою абсолютно жизненный персонаж, и не сомневался, что попадёт на большой экран, — это был лишь вопрос времени.
Наконец, наступил день, когда съёмочная группа «Би-Би-Си-фильм» приземлилась в скромном аэропорту в Дарвине — столице Северной территории. Фил встречал прибывших. Нахлынул поток знакомств, рукопожатий, улыбок. Английский акцент (pommy) наполнил воздух. О’Брайен подумал про себя: фантастические ребята — сплошные «звёзды», достойнейшие в своей области! А Джейн Аткинс в реальной жизни выглядела даже лучше, чем он себе представлял. Когда кончилась суматоха с багажом и киношным снаряжением, когда взяли напрокат автомобили и закупили продукты, группа вместе с Филом отправилась в 600-километровое путешествие к скотоводческой станции Мэрифилд (Maryfield Cattle Station) — к дому легендарного Бена Тэппа. Филу сразу понравилась киношная команда — он чувствовал себя своим среди этих людей, которые не строили из себя чёрт-те кого, не выказывали никакого самомнения, никакой претенциозности. Только одно их отличало: они нетерпеливо жевали удила в желании поскорее начать работать — снимать, снимать, снимать кадр за кадром, а потом уложить всю эту кучу киноплёнки в жестяные коробки. По дороге к дому Бэна Тэппа они на полпути заехали в городок Кэтрин [7]. И как раз вовремя: довелось на автозаправочной станции наблюдать довольно оживлённую потасовку между парой местных жителей. Команда «Би-Би-Си-фильма» не слишком суетилась из-за происходящего. Киношники побывали едва ли не всюду в мире, и два петуха — драчуны-коротышки, качающиеся, как ржавые ворота, — не шокировали их. Следующую остановку сделали в Мэйтерэнке (Mataranka) — это «город одной лошади», который населяют всего двести живых существ, включая крупный рогатый скот. Киношникам захотелось есть, и Фил повёл их в паб. Внутри ошивались люди, яростно пьющие. Возникало впечатление, будто Господь Бог самолично позвонил в паб и сообщил, что через полчаса наступит конец света — так что надо успеть втиснуться сюда. Содержательница паба, очаровательная леди по имени Деб, в красивом струящемся платье, блуждала по залу среди грубых мужичьих шей и красных физиономий — в самом деле, странное зрелище. Фил представил её съёмочной группе «Би-Би-Си». Деб пришла в восторг: честно говоря, если бы у неё была красная ковровая дорожка, она бы тут же расстелила её. Но, поскольку таковой не оказалось, то вместо этого она просто приготовила для всех великолепную еду — жареную барамунди (barramundi) и картофельные чипсы. Она показала себя замечательной хозяйкой... После бесподобной и обильной рыбы с чипсами — даже стало трудно дышать, поскольку рёбра еле-еле шевелились, — проделали остальной многочасовой путь до станции Мэрифилд, где, наконец, встретились с Беном Тэппом. Тот, хоть и выглядел суровым, жёстким и даже диковатым малым, оказался на редкость щедрым и гостеприимным хозяином. Он полностью предоставил свой дом и своё владение в распоряжение съёмочной группы — таким образом, киношникам ничто уже не сулило бытовых и прочих неприятностей. А хозяйство Бена действительно было первоклассным. Вместе с командой молодых скотоводов, полностью проинструктированных, Бен очень умело вёл дело, выращивая и перегоняя по пастбищам две тысячи коров. А правой рукой на станции Мэрифилд у Бэна служил толковый и улыбчивый парень по имени Рэнкин Гарленд (Rankin Garland), тоже талантливый пилот-вертолётчик. Следующие десять дней своей жизни Фил О'Брайен запомнил, как абсолютно нереальные — он собственными глазами видел, как самоотверженно делается настоящее кино. Видел слаженные, чёткие действия мастеров мирового класса — и он был восхищён. Даже звукооператор Ян Грант (Ian Grant) — абсолютный профессионал! — многие часы терпеливо следовал за коровами, записывая на плёнку каждое мычание. Ну, а технический помощник Джаспер Монтана (Jasper Montana) — фигура далеко не из главных — бегал, как незарегистрированная собака, неустанно откликаясь на вечный зов: «Ты нужен!», «Ну-ка помоги!» — и никогда не жаловался. Что уж говорить о кинооператоре! Кинооператор Тоби Стронг прилипал к камере с первыми лучами восходящего солнца и не отлипал до самого заката, и силы у него вроде бы и не убавлялись. Один раз Фил наблюдал такую картину: Тоби Стронг прятался в кустах, снимая коров на киноплёнку, когда они гуськом проходили мимо. И вдруг, откуда ни возьмись, появилась змея и скользнула по его ноге. Тоби даже не вздрогнул — он просто продолжал снимать. Ничто не могло его остановить, — где бы ни происходило действие, там непременно оказывался Тоби. Все члены киношной команды пришлись Филу по душе. Его покоряла искренняя доброжелательность Тоби и, в особенности, продюсера Сьюзан Макмиллан — она умела выявить в каждом — и поддержать! — лучшие свойства. Именно Сьюзан и Тоби создали прекрасный коллектив и творческий настрой в группе. Однако Фил постоянно чувствовал себя немного виноватым перед Сьюзан, потому что занимался приготовлением пищи для всех и, естественно, делал упор на мясные блюда — мясо, как можно больше мяса! А бедняжка Сьюзан была вегетарианкой. В памяти Фила так и не всплыло ничего из того, что она ела целых десять дней. Да, наверное, в те дни она отдала бы большие деньги за салат...
А Джейн Аткинс воспринималась Филом О'Брайеном прямо как «святой дух» — она присутствовала всюду одновременно. Милая, но непреклонная, как скала Гибралтара. И не остановимая. И это, как выяснилось, при трёх месяцах беременности. Джейн всегда оставалась спокойной и красивой. Не важно, где она. В буше ли, где вокруг жужжат мухи и норовят залететь прямо в рот. Или в степи — под жарким солнцем наблюдает за сборкой операторского крана. Или в гостиничном кресле — уютно примостилась, свернувшись, как кошка, перед компьютером, и присматривает за всеми... Во время съёмок всё внимание, конечно же, было сосредоточено на вертолётах и на загоне скота. Бен и Рэнкин не разочаровали. Их «воздушная работа» была умопомрачительной, и Бен действительно стал «гвоздём» фильма. Он и вправду придумывал отличные идеи для съёмок и советовал, куда поставить камеру и под каким углом снимать и прочее. Он доказал, что обыкновенный человек из буша может быть очень артистичен. Сделалось очевидно: под жёсткой, грубоватой наружностью скрывалась деликатная творческая натура представителя скотоводов новой формации. Не обошлось без ЧП. Вертолёт марки “Jet Ranger” оснастили специальной камерой “Cineflex”, которую команда «Би-Би-Си» взяла напрокат, а камера почему-то не хотела работать. Это вызвало беспокойство, поскольку специальная камера “Cineflex” имела решающее значение при съёмках. Но Джейн, разумеется, всё уладила — главным образом, посредством многочисленных телефонных звонков и электронных писем и, наверное, чуточку с помощью Бога... После нескольких дней съёмок, когда Бен и Рэнкин проделывали свои рискованные маневрирования на вертолётах, а скот двигался через кустарник, настало время для великого финала. Предстояло привести к воротам и загнать на скотные дворы две тысячи голов раздражённой «живой говядины». Это действительно смотрелось как грандиозное зрелище — то был последний и главный аккорд пятидневной «пастушеской сюиты», когда по продуманному плану «бурёнки», блуждавшие по просторам в одиночку или парами, или тройками, собрались, наконец, в необозримое единое стадо. А высоко в небе над безбрежным морем коровьих спин парил вертолёт “Jet Ranger” с особой камерой “Cineflex” на борту, которая снимала необозримую панораму этой ревущей, мычащей бескрайности...
Между тем, Бен и Рэнкин приступили к окончательному водворению скотины во дворы — энергично крутили руль в своих «пастушьих» вертолётах, похожих на стрекоз. Через завесу пыли «вертушки» сплетались, качались, ныряли, — вот так, как бы щёлкая кнутом, только на современный лад, управляли бешеным стадом и подгоняли его в сторону дворов. На земле «воздушным пастухам» помогали всадники и мотоциклисты — возвращали в общий поток норовистых «бурёнок», которые пытались вернуться в вечнозелёные австралийские заросли. Бен Тэпп, приведя домой всю рогатую живность — и отставших, и заблудших, — окончательно приземлился и, большой, взбудораженный, медленно и со вкусом насладился заслуженной сигаретой. Он был крепкий малый, но выдохся за пять дней сумасшедшей работы. Однако, что поделаешь, надо держаться, коли ты — местная легенда...
А потом пришло время расставаться. После большой и шумной вечеринки, где немало было выпито и съедено, киношники привычно и деловито собрали свою аппаратуру и вещички. Рассиживаться и отдыхать некогда — съёмочной группе предстоял обратный долгий путь в Дарвин, чтобы успеть на самолёт. Суровые скотоводы из австралийской глубинки провожали английских гостей со слезами на глазах и не стеснялись прочувствованных прощальных слов. Фильм «Би-Би-Си» заставил меня поглубже окунуться в тему «воздушного» пастушества. Окунулась — и увидела отнюдь не благостную картину. Бен Тэпп уже, как говорится, заматерел в профессии — больше двадцати лет за рулём «вертушки». Теперь он богат, и он — легенда. Далеко не всем пастухам-вертолётчикам из австралийской глубинки живётся так же, как Бену. Большинство переживает трудные времена — год от года растут расходы и ужесточаются правила содержания и вождения «вертушек», и это сказывается на вертолётно-пастушеской индустрии. Есть в стране организация, по-английски именуемая “CASA” — аббревиатура расшифровывается как «Управление по сельской авиационной безопасности». Отвечает этот орган за поддержание надёжности и защищённости пилота в небе. В последнее время государство наделило его большими полномочиями. Организация вроде бы правильная, но уж очень больно бьёт по карману своих подопечных. Пастухи-вертолётчики теперь рассматриваются просто как коммерческие пилоты, и правительство переложило всю тяжесть расходов на их плечи, якобы освобождая от непосильного бремени обычного налогоплательщика. В итоге «крылатые» скотоводы платят за каждый «чих», причём, не только свой собственный, но и врача, который за счёт самих вертолётчиков проводит их ежегодный медицинский осмотр. И за экзаменатора, который их экзаменует. И за сам экзамен. И за чиновника, который наведывается в буш и это контролирует. Платят, ясное дело, за оформление документов. Чудовищные деньги идут, разумеется, и на обретение лицензии. Получается, бюрократы из “CASA” и прочих полномочных организаций нещадно обирают простодушных сельских трудяг, а ведь фермерам, живущим в буше, на отшибе, и так всё обходится дороже, чем тем, кто обитает неподалёку от «цивилизации»... Линдсей Уорд (Lindsay Ward) относительно недавно купил вертолётно-пастушеский бизнес для загона скота в родном Кимберли [8] (Kimberley) и понял, что ввязался в дорогую игру. Мало того, что вздорожавшее топливо «съело» изрядный кусок прибыли, ещё и “CASA” «обдирает» его, как кимберлийского быка. На самом деле, денежки уходят, в основном, на содержание чиновников. «Я думаю, — признаётся Линдсей Уорд, — нужно иметь изрядное чувство юмора и толстую кожу, чтобы захотеть крутить руль в воздухе. Это очень трудная работа, да ещё и невыгодная». Вертолёт для австралийской глубинки — не роскошь, а рабочая лошадка. Двухместная «вертушка» R22 — детище американской компании “Robinson Helicopter” [9] — может приземлиться и взлететь где угодно. Неудивительно, что Австралия — безоговорочный лидер среди покупателей у компании этой машины: примерно 60 процентов всех производимых вертолётов идут на наш континент. У нас особая страна, здесь всё иначе, в том числе и отношение к вертолётам. Крутые сельские парни — пастухи со скотоводческих станций — упорно и бесстрашно седлают новоявленных «крылатых» коней, хоть и ворчат, что терпят сплошные убытки... Думается, большинство их них ещё не ведает, что довольно скоро их ожидают большие перемены. Учёные Пятого континента всерьёз задумали облегчить работу скотовода — не самую простую, хотя многие искренне любят своё дело. Работа изматывает и физически, и морально. Даже суперсовременному пастуху, оседлавшему маневренную «вертушку», бывает трудно уследить за коровьим стадом. И вот в Австралии недавно родился искусственный пастух — робот с простым именем “Rover”, что означает «вездеход». Ни внешне, ни внутренне ни на человека, ни на пастушью собаку никак не похож. Машина — и машина. Четырехколёсное передвижное «умное» устройство с дистанционным управлением. Правда, пока это полуавтомат, которым руководит оператор. Но создатели робота — сотрудники Сиднейского университета — сейчас бьются над тем, чтобы он работал автономно, без участия человека. В перспективе “Rover” сможет самостоятельно управлять своими действиями. Согласитесь, сотворить робота-пастуха — замечательная затея. Обрести такого помощника — голубая мечта любого фермера. Механический работник никогда не пожалуется, что его заставляют работать сверхурочно, не потребует прибавки к зарплате и никогда не напьётся на рабочем месте. А главное — не покалечится и не разобьётся насмерть, гоняясь за «бурёнками» на квадроциклах и на вертолётах. Кстати, оказывается, некое подобие такого «умного» устройства в Австралии уже существовало. Но использовалось оно только для работы во фруктовых садах. Разработчики — исследователи робототехники из Сиднейского университета — серьёзно усовершенствовали его и превратили в металлического скотовода, способного присматривать за коровами. Университетским сотрудникам не терпелось испытать своё детище в деле — хотелось выяснить, как привередливая рогатая живность отнесётся к тому, что её опекает робот. Робот-пастух, которому доверили пасти стадо коров, показал себя наилучшим образом. Исследователи были поражены тем, как легко коровы принимают его присутствие. Животные даже не заметили, что ими управляет машина, а не человек. Между тем, от зорких «глаз» искусственного пастыря не ускользнуло ни одно движение ни одной из рогатых подопечных. Он явно пришёлся им по сердцу — ведь он никуда не торопится, и животные могут спокойно передвигаться с привычной для них скоростью, хотя механический пастух не даёт стаду слишком долго оставаться на одном месте. А это важно, потому что обычному австралийскому скотоводу, у которого «висит на шее» тысячеголовое стадо, некогда чикаться с такими, кто не поспевает, — и те начинают хромать. А “Rover” спокойно и благополучно перегнал скот с пастбища на молочную ферму. Об этом уникальном событии на австралийском симпозиуме молочной промышленности, который прошёл в начале 2013 года, рассказала одна из авторов «умного» устройства — доктор Кендра Керриск (Kendra Kerrisk), адъюнкт-профессор Сиднейского университета. По данным исследовательской группы, которые она представила на симпозиуме, робот-пастух не только управляет животными на пастбище, а потом загоняет на ферму, — он способен использоваться ночью: скажем, медленно передвигаться по месту родильного выгула коров и не спускать глаз с тех, кто вот-вот отелится. Ему вообще по силам собирать всякую информацию, полезную для фермеров. В частности, брать пробы почвы на пастбищах и решать проблемы с электрическими заборами. По словам доктора Кендры Керриск, роботы уже вовсю используют для доения коров, и теперь университетская исследовательская команда ищет другие точки приложения «умных» устройств в разных областях молочного животноводства.
Во время испытаний тихий симпатяга “Rover” завоевал сердца фермеров, которые имели с ним дело или просто наблюдали за его действиями. Доктор Кендра Керриск с гордостью и в некотором замешательстве призналась: «На нас обрушился буквально шквал звонков и писем от фермеров с вопросом: как и где они могут заполучить хотя бы одного робота-пастуха? Пока нам нечего им ответить. Ведь исследование ещё не закончено...» Но, думается, смущение доктора Кендра Керриск продлится недолго. После удачной апробации и лавины одобрительных отзывов со скотоводческих станций из глубинки, кураторам проекта “Rover” удалось получить финансирование, чтобы продолжить работу и модернизировать машину. Инженеры уверены, что за такими проектами стоит будущее сельского хозяйства. Источники и примечания: 1. Для незнающих: «паства» означает именно «стадо», отсюда слова «пасти», «пастух», «пастырь». (Радио «ВЕРА» http://radiovera.ru/pastva.html) 2. Nathalie Golub. Австралийско-русский словарь идиом / Australian-Russian Dictionary of idioms/. ISBN 978-0-646-48864-6. Sydney. 2008. 3. По международному определению, один узел равен 1,852 км/ч или 0,514 м/с. (Википедия). 4. Квадроцикл (от лат. quadru- «четырёх» и др.-греч. ???λος «круг») — транспортное средство с четырьмя колёсами. Впрочем, когда говорят «квадроцикл», подразумевают четырёхколёсный вездеход с мотоциклетной компоновкой органов управления. Эта машинка специально была создана для фермерских угодий. 5. Fixer — (амер., употребляется в США, сленг; жаргон) — человек, занимающийся устройством всяких дел, иногда сомнительных (по словарю Мюллера). 6. «Бен-Гур» (англ. Ben-Hur) — телевизионный фильм, снятый совместно германскими, канадскими, испанскими и великобританскими кинематографистами. Режиссёром выступил Стив Шилл, известный по популярному телесериалу «Декстер». Фильм является четвёртой экранизацией знаменитого романа Лью Уоллеса. 7. Кэтрин (Katherine) — это город в Северной территории, Австралия. Он расположен на реке Кэтрин (по имени которой и называется), в 320 километрах (200 миль) к юго-востоку от Дарвина. 8. Кимберли — один из девяти округов Западной Австралии. Расположен на севере Западной Австралии, на западе граничит с Индийским океаном, на севере с Тиморским морем, на юге с Большой Песчаной пустыней и пустыней Танами и на востоке с Северной территорией. 9. Robinson Helicopter Company — американская компания, базирующаяся в г. Торренс, штат Калифорния, крупнейший мировой производитель гражданских вертолётов. _______________________ © Торлина Татьяна Зиновьевна |
       
|
