Главная
Главная
О журнале
О журнале
Архив
Архив
Авторы
Авторы
Контакты
Контакты
Поиск
Поиск
Обращение к читателям
Обращение главного редактора к читателям журнала Relga.
№05
(407)
21.07.2023
Творчество
Подспудное чувство стыда
(№12 [300] 05.10.2015)
Автор: Валерий Рыльцов
Валерий  Рыльцов

                        *   *   *

Облекай в постылые глаголы,

третью ночь ворочаясь без сна,

то, чем заполняла альвеолы, 

может быть, последняя весна –

сладкий чад черёмух и акаций…

Жалкой ложью ложа ублажа,

поклоняться и повиноваться

гурии земного типажа.

Тихо млеть, когда пройдёт такая

беженка из племени мадонн,

на ходу бесстрастно протыкая

шпильками податливый гудрон. 

Режет по душе твоей и воле

красоты алмазный абразив

спотыкайся, смертный, на глаголе,

судорогой губы исказив. 

Путая сердечные удары

огненные плавают круги…

На твоей клавиатуре старой

стёрты знаки. Память напряги.

в ней узлов хватает и зарубок,

и пустых несбывшихся примет… 

закусив запёкшиеся губы

набери наощупь полубред

о грудях, о бёдрах и о карах

(как же – вожделенье божества)

Вот и всё. Чадит свечной огарок.

Сыплется с акации листва.

 

              *     *     *

Здесь ты ветреным и юным

Что-то главное искал,

Ветерок петлял по дюнам,

По извилистым пескам. 

Источали травостои

Мёд, разбавленный тоской…

Разве это что-то стоит

У излучины донской? 

То ли с оста, то ли с веста

Тянет запахом дождя,

Здесь прошла твоя невеста,

В чьи-то жёны уходя.

В чьё-то логово мужское,

Где сожрут её красу…

Оттого срослись с тоскою

Медоносы в том лесу.

В ту нетайную обитель,

Где все страсти на виду,

Вы зовите, не зовите,

Всё равно я не приду.

Через времени таможню

Тел былых не пронести.

Даже если б было можно –

Сердце выдохлось. Прости.

А какая нимфа плачет

Над извилистым песком,

Разве это что-то значит

На асфальте городском?

И напрасно ловят сети

Что-то прежнее в душе.

Разве можно выжить с этим

На десятом этаже…

 

                                 *     *     *

Издревле рифмуется речь, любовь коронуя и голод, 

Настырно стараясь поджечь лишённые веры глаголы.

Построчно судьбу разграфим, заполним несложною сутью,

ниспосланный мне серафим змеи не нашёл на распутье,

но дурня швырнув на песок, в бесстрастном сверкании молний

язык, словно жало, рассёк и жаром грудину заполнил

и всё, что я после постиг, бродя средь «хороших и разных» – 

Галина, души не спасти стихами о даме прекрасной.

Усталое сердце, замлев, не ищет незыблемых истин,

вразвалку по голой земле гуляют кленовые листья,

«златую славянскую вязь» вечерняя кличет поверка,

как в детстве на это дивясь, сегодня я с ними – по ветру. 

Чужие ль, свои ль словеса душа на бумагу исторгла,

кто этот сценарий писал, должно быть, стонал от восторга.

Летела ли лунная пыль, клубилась ли звёздная копоть,

но кто персонажа лепил, тот малость отвлёкся, должно быть. 

пусть дела всего на пятак, колёса крутились со скрипом 

и пазл собирался не так, и масть не совпала, и прикуп,

и грязь засыпали тырсой, князей призывали неправых,

что было – вселенская соль, то стало извёсткой в суставах.

Бессилен заветный тотем, огонь замирает в камине,

голодные волки меж тем, наглея, легки на помине,

не стоит припутывать рок к тому, что загнали, настигли,

и что не успеть серебро расплавить в загаженном тигле,  

и зря из пустых амбразур нацеливать стрелы и дула, 

Галина, они загрызут, не важно, что я их придумал, 

в бессильном молчанье ягнят державу винить ли, судьбу ли,

все звери боятся огня сильнее серебряной пули,

впустую любой антидот, когда не готов к обороне,

но рядом ундина пройдёт и прежнюю искру заронит,

сокрытому в башне пустой, в преддверье душевных агоний

нет дамы прекраснее той, несущей огонь на ладони,

не зря шестикрылый хирург над тварью бездарной глумился,

когда имплантировал угль, чтоб тот, не сгорая, дымился,

под ветром державным дрожал, чадил в человеческом стаде,

порой имитировал жар, порой разгорался некстати,

судьбы заполняя тетрадь хвалою прекрасным и щедрым,

чтоб веру, как пазл, собирать из пепла, носимого ветром.

 

                       *     *     *

Когда  пришлёпнут чёрную печать

на  горечью приправленные песни,

бессмысленно и глупо ожидать, 

что скорлупа непониманья треснет

и раздробит твой смертный звукоряд

тот смрадный лёд имперского психоза,

где совести невзрачный шелкопряд

насквозь промёрз в сезон анабиоза.

Дубины питекантропов вложив  

в конечности своих тонтон-макутов,

держава прёт, усердствуя во лжи

и произвол с законом перепутав.

Её холопы будут бить под дых 

и, помолясь, из-за угла и в спину,

пока личинки бабочек слепых

угрюмо выгрызают сердцевину. 

И рвутся вон из коконов слова, 

пока роятся подлости бациллы, 

пока гогочет шустрая братва

на языке плейбоев-имбецилов,

пока восторг бегущих на убой 

спешит с плечами сращивать приклады…

И мотыльки витают над толпой, 

бессмысленно втыкая яйцеклады.

 

                 *     *     *

Самозабвенно делая карьеру,

С усердием крестился генерал…

Но, господа, за Родину и веру

Никто из вас давно не умирал. 

Небесные ли цели на радаре,

Земные ли – несложно разобрать,

Единожды предавших Государя

В семи коленах грязь обяжут жрать. 

А на Руси, задолго до Батыя,

Пока русалки грелись на мели,

Иисус ходил по водам и святые

С молитвой отделялись от земли.

Но веру ту, что двигала горами,

Двадцатый век похерил без следа.

А что России не везёт с царями –

Так то Господня воля, господа. 

Мы предали эпоху ли, страну ли,

Когда-то в баснословные года

Всем скопом не туда мы повернули

И выпали из Отчего гнезда. 

 

                                   *   *   *

Пока над водицею мутной кровавая светит звезда,

пока изнуряет подспудно подсудное чувство стыда

пока не скупится столица на низость, и ложь, и навет,

железные злобные птицы вьют гнёзда на башнях ТВ

в унылом российском пейзаже, где каждое лыко – в строку,

и логово зверя укажут, и нож подадут дураку, 

и беженцы хмуро заполнят дороги на вест и на ост,

и тлен осыпается в полночь с прославленных подлостью звёзд.

 

                      *   *   *

по рытвинам, ухабам, косогорам,

обманута отъявленным лжецом,

куда, зачем бежит под триколором

графиня  изменившимся лицом… 

Подлей в огонь остатки керосина 

и совести остатки оборви,

клянущийся спасти мою Россию

молитвою без веры и любви. 

Любимая моя! Глухонемая!

Порвавшая спасительную нить,

слова, которых ты не понимаешь,

на жесты не спеши переводить. 

Ведь не за тем ты шла в цареубийцы

и называлась «Родина» и «мать»,

чтоб в лабиринте грошевых амбиций

пещерною медведицей блуждать.

 

                  *     *     *

Что мы взяли из века, в котором 

шли на зов сатанинской звезды – 

только чёрное семя раздора,

только жирные корни вражды 

перекормлены праведным гневом,

горделивые дети орды,

мы росли под уродливым древом, 

бутафорские холя плоды, 

и кормили нас до одуренья

легионы державных стряпух,

миражом корректируя зренье,

искажая легендами слух. 

И пока мы, прозрев, не обрящем,

что написано нам на роду, 

короеды пируют в гудящем,

умирающем русском саду.

_______________________

© Рыльцов Валерий Александрович

Почти невидимый мир природы – 10
Продолжение серии зарисовок автора с наблюдениями из мира природы, предыдущие опубликованы в №№395-403 Relga.r...
Белая ворона. Сонеты и октавы
Подборка из девяти сонетов. сочиненных автором с декабря 2022 по январь 2023 г.
Интернет-издание года
© 2004 relga.ru. Все права защищены. Разработка и поддержка сайта: медиа-агентство design maximum