Одиннадцать лет назад в свет вышла книга Владимира Мартынова с апокалиптическим заголовком «Конец времени композиторов». В ней, в частности, говорится о роли композитора в современном мире: «…ныне фигура композитора напоминает фигуру какого-нибудь потомка славной и великой королевской или царской фамилии, некогда правившей всем миром. Он живет весьма скромно среди людей, чьи предки были слугами  или даже рабами его великих предков. Многие из этих потомков слуг и рабов добились больших успехов и большого богатства, а наш герой не может ничего достигнуть в этой жизни, но не потому, что лишен ума и способностей, а потому, что то, что он может, то, к чему призван и для чего рожден, больше не имеет места в этом мире. А потому нашему герою не на что рассчитывать, и единственное, что ему остается, — это жить воспоминаниями о величии его предков. …Композиция оказывается всего лишь частной инициативой, на базе которой композитор может удовлетворять свою личную любовь к музыке, оттачивать свои композиторские навыки…». Неужели положение современного композитора сегодня, спустя 11 лет после написания этих строк, не изменилось и остаётся столь же безнадёжным? Или кризис композиторского творчества миновал, и новая музыка становится востребованной? 

  Собственную, оригинальную формулу успеха современной музыки предложила молодой композитор, педагог, руководитель Поволжского отделения Всероссийского объединения молодых композиторов «Молот», член Союза композиторов России и Союза композиторов Татарстана, создатель авторского курса лекций «Современная композиция для исполнителей» Елена Валерьевна Анисимова. 

– Елена Валерьевна, сферы вашей деятельности достаточно многочисленны. Творчество среди них преобладает? 

– Да, творческий процесс протекает непрерывно, как и должно быть у любого настоящего композитора. 

– Сколько произведений на данный момент имеется в вашем активе? 

– Это вопрос на засыпку! Честно говоря, я не веду исчисления своих опусов, хотя и выстраиваю их хронологически. Ведь масштаб работы над небольшими камерными вещами и крупными сценическими сочинениями абсолютно различен. На сегодняшний день (если «пройтись» по жанрам) у меня есть крупная работа – одноактная камерная опера «Вий», около десяти симфонических произведений в жанрах фантазии, картины, поэмы и свыше тридцати камерных сочинений для разных ансамблевых составов. Но, по моему мнению, по количеству сочинений нельзя судить о качестве музыкального материала. 

– Расскажите, что повлияло на формирование вашего индивидуального композиторского стиля. 

– Конечно, это мои наставники. Моим первым учителем, посвятившим меня в некоторые тайны композиции, был Сергей Николаевич Черезов. Он сумел дать мне необходимую теоретическую и техническую базу, а главное – увлечь меня композиторской профессией, заинтересовать самим процессом сочинения. Но мне далеко не всё давалось легко. В 16-17 лет, когда я стала заниматься композицией, у меня уже были представления о хорошей музыке и внутренне я ставила очень высокую планку, за которой, к сожалению, не поспевала. Однако со временем всё встало на свои места. Ознакомление с техниками письма и познание  премудростей композиции позволили развиваться и воплощать в жизнь свои замыслы. В консерватории, попав в класс Анатолия Борисовича Луппова, я чувствовала себя очень комфортно, так как творческие установки были мне близки и понятны (С.Н. Черезов – это ученик А.Б. Луппова). А.Б. Луппов – это уникальная личность, образец для подражания! своим жизненным и творческим примером он помог мне прочно  утвердиться в профессии композитора. 

–  Можете ли вы сформулировать основную цель вашего творчества? Какую мысль вы стремитесь выразить посредством музыкальных звуков? 

– Непросто сформулировать какую-то конкретную мысль, потому что задачи в каждом сочинении различны. Но есть ряд произведений, которые я могу объединить в одну группу. Это, скажем так, музыка позитивного мировосприятия.

– Насколько я знаю, к этой группе принадлежит «Spring dance» для оркестра, баянов и аккордеонов. 

–  Да, это сочинение выдержано в позитивно-медитативном ключе. 

– Ваша музыка несёт бодрость и позитивное настроение. Всегда ли вы в своём творчестве пребываете в позитивной сфере? 

– В целом моя позиция такова, что в жизни больше плюсов, чем минусов, и, видимо, это отражается на характере моей музыки. Ведь ни для кого не секрет, что музыка способна оказывать терапевтическое воздействие, особенно если она несёт в себе позитивный заряд. Но в своём творчестве я ставлю акцент на другом: музыка должна не только расслаблять, но и содержать в себе глубокие философские мысли. И потому мне интересно проявлять себя в разных эмоциональных сферах.

– Очевидно, позитивный настрой возникает у слушателя оттого, что вам удаётся удержать внимание публики от первого до последнего звука, так?

– Это главная задача любого композитора- не важно, в какой стилистике и в каком направлении он работает. 

– А к какому стилю или направлению вы относите своё творчество? 

– Я пробую всё. Когда, если не сейчас, испытывать свои силы в разных жанрах, в разных стилях и техниках? У меня есть и авангардные, экспериментальные, и более или менее традиционные сочинения. Но чаще всего я стараюсь органически сочетать современные техники с традиционными приёмами. Это так называемый авангард в традиции. Внутренняя работа современных приёмов колоссальна. Но они не тянут на себя одеяло, ведь они направлены на создание определённого образа. Если они незаметны на первый взгляд и слушатель уверен, что сочинение сделано просто, то можно сказать, что цель достигнута. Например, в симфонической фантазии «Шудон гур», воспринимающейся как достаточно традиционное сочинение, есть вещи, которые для меня всё же необычны. 

– Вы упомянули симфоническую фантазию «Шудон гур». Поясните, пожалуйста, название этого сочинения: «Шудон гур» – это имя собственное? 

 – «Шудон гур» переводится с удмуртского как «Игровая песня». Так называется напев, который лёг в основу симфонической фантазии. 

[Шудон гур. Симфоническая фантазия на удмуртские напевы (фрагмент). Государственный оркестр Республики Татарстан под управлением Александра Сладковского] 

– Мне известно, что, помимо фантазии «Шудон гур», у вас есть ещё несколько сочинений, основанных на русских и удмуртских фольклорных образцах, к примеру, фольклорная композиция «Ой, што не сон…» или фантазия для двух арф на удмуртскую народную песню «Среди тёмного леса». Очевидно, интерес к фольклору был заложен ещё в детстве? 

– С фольклором у меня давние отношения. В нашей семье всегда звучали народные песни. Большая родня – и все поющие, голосистые. Мои родственники знали старинные русские, казачьи песни – и их я слышала с детства и тоже пела. И только теперь я понимаю, какое влияние на меня оказали мои детские впечатления.

– Расскажите, каким образом вы работаете с фольклорным материалом. Ведь вы не просто цитируете народные напевы? 

– Я отношусь к фольклору очень трепетно. Действительно, я избегаю прямого цитирования. Моя цель – расставить акценты, подчеркнуть главные особенности в той или иной песне, а дальше – сохранить и приумножить её энергетику, пропустить сквозь призму моего понимания, слышания и чувствования. Ну а каковы результаты, судить слушателям.

– Занимаетесь ли вы специально изучением фольклорных образцов? 

– Я изучала и продолжаю изучать особенности фольклора различных народов: разыскиваю и слушаю народные песни в исполнении аутентичных фольклорных коллективов, отмечаю манеру пения, особенности голосоведения, состав ансамбля и т. д. 

– Что привлекает вас как композитора в музыкальном фольклоре?

– Прежде всего – - звуковая атмосфера, сильная энергетика песни и, как это ни странно, живая интонация, даже не смотря на древность и ветхость материала. 

– Какие музыкальные средства, на ваш взгляд, должны быть определяющими в создании национального колорита?

– Тембр, интонация, фактурная организация в зависимости от национальных особенностей – всё это создает особую звукокрасочную атмосферу. Для меня это очень важно! 

– В первую очередь вы назвали тембр. Ваши камерные сочинения предназначены для самых разнообразных составов. Насколько значима для вас категория музыкального тембра? 

– Для меня каждый тембр – это своя индивидуальность, своя энергетика, целый мир. Мне очень близка идея инструментального театра, где каждый инструмент позиционируется как герой, как самодостаточный персонаж, как действующее лицо, как характер. Поэтому в ансамбле очень важна полифония. Для меня это не просто технический приём, а диалог, способ взаимоотношения участников ансамбля или оркестра. 

– Вы уже говорили об авангарде и традиции в вашем творчестве. Вы предпочитаете оперировать традиционными категориями (тема, тональность, форма) или у вас иное, неклассическое мышление? 

– Если поставлена определённая задача работы (какой-либо заказ, например), то традиционные  категории необходимы. Но я мыслю скорее не категориями мелодии, гармонии и формы в классическом понимании, а некими энергетическими потоками и в наибольшей степени тембрами, которые ведут меня за собой. Ещё для меня важна та атмосфера, в которую произведение погружает слушателя. А какими средствами она достигнута – это уже другой вопрос.

– Поговорим о средствах. Какие современные техники вы используете в своих сочинениях? 

– Я использую сонористику. Для меня это не особая техника письма, а качество звукокрасочности. Оно присутствует всегда, даже в музыке Баха, несмотря на то, что сонорику открыли только в XX веке. Кроме того у меня есть и алеаторика, и пуантилизм, и минимализм, и даже додекафония. Возьмём для примера детскую Сюиту «Симфонические сказки»». В её третьей части под названием «Топи-болота» использована серийная тема! А кто бы мог подумать! Это значит, что серия тоже может работать на образ, на создание атмосферы. 

– Можете ли вы назвать свои целиком экспериментальные сочинения? 

– Плакатным экспериментом можно назвать, например, фантазию для двух арф, ставшую для меня своеобразным открытием в смысле атмосферы и тембра. 

[Среди тёмного леса… Концертная фантазия на удмуртскую народную песню «Среди тёмного леса…» для двух арф. Солисты: Яна Ляшко и Наталья Антонова] 

– Давайте перейдём к более общим вопросам. В книге В. Мартынова «Конец времени композиторов» говорится о том, что композиция сейчас является не потребностью общества, а всего лишь частной инициативой, необходимой лишь самому композитору. Это мнение было высказано в 2002 году, но и в наши дни нередко говорят о том, что современная музыка переживает период глубокого кризиса. Согласны ли вы с этим распространённым утверждением? 

– Волны взлёта и падения – неотъемлемая часть каждой исторической эпохи. Я думаю, что время упадка, кризиса современной музыки уже прошло. 

– А как давно оно миновало? 

– Искусство никогда не развивается само по себе, поскольку оно неразрывно связано с социокультурной средой. Очевидно, оно отражает и моменты кризиса, как и произошло у нас в стране в девяностые годы. Мне кажется, именно в это время случился кризис в искусстве. Но с начала нового столетия наблюдается активный культурный подъём. И это не абстрактное суждение. Я сужу по насыщенной культурной жизни, протекающей, например, в нашей столице: у нас проводится множество интересных фестивалей, в которых доводится участвовать современным композиторам. Кроме того молодёжные фестивали ежегодно проводятся и в других российских городах. И Казань в этом смысле тоже должна подтянуться или, по крайней мере, прикладывать к этому все свои силы по максимуму. К тому же не стоит забывать и о концертах за рубежом. 

Потребность в искусстве огромна, и композиторов не обходят стороной. Напротив, их привлекают, они востребованы. И именно это даёт стимул к творчеству. Когда говорят: «напишите, мы исполним» – это самое большое счастье, какое только возможно. Ну какой же это упадок? Социокультурная среда сегодня позволяет нам быть активными. Главное - не лениться. И то, что со мной происходит в последнее время, служит тому подтверждением. Например, я до сих пор, уже по прошествии года, испытываю большие эмоции от стажировки в Италии, в Австрии. За последний год я посетила с гастролями Рим, Флоренцию, Берлин, Вену. 

– Вы постоянно посещаете различные российские и европейские города и имеете возможность отслеживать ситуацию в композиторской среде. Какие тенденции, по вашему мнению,  характерны для современной музыки и как она должна развиваться?

– Сегодня в нашем арсенале имеется такой широкий спектр выразительных средств и технических наработок, что ограничиваться в чём-то и говорить, что именно по этому пути композитор должен следовать и только такой композитор будет современным, я считаю, не приходится. Мы в праве выбирать (В соответствии со своими идеями и задачами), в какой стилистике работать. Поэтому, на мой взгляд, современный автор Не обязан быть чистым авангардистом. В творчестве должна действовать формула: Эксперимент–Традиция–Творческий поиск. Нужно каждый раз открывать что-то новое для себя лично, и только в этом случае композитор станет интересен слушателям. Необходимо постоянно ставить перед собой новые задачи, и творческий процесс станет увлекать. Можно следовать только одному направлению, можно и комбинировать. Главное, чтоб это было интересно самому художнику. И, наверное, лукавят те композиторы, которые говорят, что мнение исполнителя и слушателя их не волнует. Мне, например, хочется, чтобы моя музыка нравилась, в первую очередь, исполнителям, и уже благодаря их восприятию, благодаря энергетическому посылу с их стороны идея сочинения дойдёт и до слушателя. Я всегда говорю, что исполнитель – это очень важное звено на пути от композитора к аудитории. 

– Но ведь далеко не каждый согласится исполнять современную музыку. 

– Да, это верно. Исполнительские силы разделились на две неравные категории, и подавляющее большинство предпочитает традиционную музыку. Это происходит в силу воспитания и образования. Нас с детства приучают оценивать музыку субъективно – с точки зрения личного вкуса и собственного представления о красоте. Главная задача на данный момент – разрушить стереотипы, сложившиеся в исполнительской среде. В любом качественно сделанном сочинении есть идея, концепция, вне зависимости от того, провозглашена ли она в его названии. Важно выявить эту идею, и только потом нужно смотреть, насколько выбранные средства (пусть даже совершенно авангардистские) адекватны поставленной задаче, работают ли они на заданный композитором образ. 

Иногда случается так, что исполнителю вручают «свеженькое» сочинение, и он как профессионал должен в короткие сроки его интерпретировать. Я столкнулась с этим в Европе. Очень подкупает, когда солист Венской филармонии с одинаковым отношением исполняет и Баха, и только что написанное сочинение молодого автора, где, образно говоря, ногу можно сломать. Конечно, я хочу, чтобы таких исполнителей было больше, но то, что они уже есть, вселяет оптимизм. 

Я со своей стороны стремлюсь поддерживать молодых исполнителей. К примеру, я веду курс лекций по современной музыке, который так и называется – «Современная композиция» для исполнителей. Это своеобразный ликбез. Сверхзадача моего курса – научить исполнителей свободно ориентироваться в нотном пространстве. Ведя лекции уже четвёртый сезон, я вижу, что мои усилия небезрезультатны. Многие студенты от непонимания или от незнания приходят с негативным отношением к современной музыке, но после нашего общения у них появляется к ней интерес, и мнение меняется в позитивную сторону, а это уже хорошо. 

– Если сложности возникают уже на этапе поиска исполнителей современной музыки, то ещё более трудна задача привлечения к ней широкого слушателя. Какую стратегию должны, на ваш взгляд, избрать современные композиторы: следовать вкусам публики, стремиться перевоспитать её, или, игнорируя запросы аудитории, писать, как сердце подсказывает? 

– Работая в академических жанрах, композитор ни в коем случае не должен писать в угоду публике. Если слушателю нравятся только «уси-пуси», то есть эстрадная музыка, это отнюдь не значит, что надо уйти на низкий потребительский уровень и писать только, что называется, «два притопа - три прихлопа». Наоборот, нужно подтягивать публику на более высокий уровень или, во всяком случае, поддерживать тех, кто стремится повысить собственную эстетическую и интеллектуальную планку. Но здесь уместнее поставить вопрос немного иначе: как композитору академического плана суметь привлечь публику своим искусством, при этом не изменяя собственным стремлениям и профессиональным интересам? 

– А как, по вашему мнению, можно заинтересовать публику академическим искусством?

– Это риторический вопрос. Каждый композитор заинтересовывает разными средствами. Важно писать такую музыку, которая была бы интересна и простому слушателю, и профессионалу. 

– Вы преподаёте композицию в Казанской консерватории. Каких качеств, на ваш взгляд, не хватает начинающим композиторам? 

– Мне кажется, молодому поколению не хватает пытливости, желания познавать, открывать, пробовать, экспериментировать в техническом, образном, эмоциональном плане. И ещё хотелось бы побольше смелых, дерзких идей. Но в целом сейчас среди более младшего поколения ситуация хорошая. 

– Спасибо вам за эту интересную и полезную беседу! 

– Хорошо, если моя музыка скажет ещё больше. 

_______________________

© Барскова Наталия Сергеевна