Главная
Главная
О журнале
О журнале
Архив
Архив
Авторы
Авторы
Контакты
Контакты
Поиск
Поиск
Обращение к читателям
Обращение главного редактора к читателям журнала Relga.
№05
(407)
21.07.2023
История
Хотите научиться думать? Три фрагмента из большой серии «Феномены»
(№4 [307] 10.04.2016)
Автор: Мариэтта Чудакова
Мариэтта  Чудакова

https://www.google.ru/?gws_rd=ssl#newwindow=1&q=мариэтта+чудакова.+феномены.+хотите+научиться+думать 

  Заметки писателя о главном в отечественной истории. Краткие экскурсы по наиболее значительным событиям в популярном изложении. 

 

Блог сорок второй. Катынь

1

  Державы-союзницы в 1943—1946 годах оказались — целиком по вине Сталина — в психологической (и, пожалуй, исторической) ловушке.

Нашему обвинителю генералу Руденко очень советовали не включать Катынь в Нюрнбергском процессе в перечень фашистских преступлений. Но Сталин уперся.

Теперь представьте состояние глав союзных держав, которые внимательнейшим образом следили за ходом судебного процесса. Эти люди все про Катынь знали, но не спешили обнародовать свое знание. Да и как было поступать иначе? Идет суд над преступлениями против человечности. На скамье подсудимых — подручные Гитлера, виновники гибели миллионов мирных жителей. И вдруг одна из держав-победительниц фашизма, принявшая на себя самые страшные его удары и принесшая на алтарь победы самые большие жертвы, окажется повинной в аналогичных злодеяниях?..

  А Сталин решил таким способом разрубить катынский узел — снять с СССР обвинения при помощи вердикта Нюрнбергского процесса!.. Был «уверен, что проштампованное в Нюрнберге Катынское дело подкрепит его внешнеполитическую линию, усилит позиции СССР в Польше и подстрахует курс на создание “советского блока”» (уже начиналась «холодная война»!). Да еще Руденко, срочно вызванный в Москву, вернувшись, «переправил накануне опубликования обвинительного акта цифру жертв с 925 чел. на 11 тысяч чел., дабы переложить на гитлеровцев вину за всех польских военнопленных-офицеров» — это была официальная (сильно преуменьшенная) советская цифра 1943 года. (…Так и хочется, несмотря на трагический контекст, добавить что-нибудь нашенское, вроде — гулять так гулять!..)

  Но. «Это не могло не привлечь внимания защиты». И — вызова «немецких свидетелей для верификации сообщения комиссии Бурденко».

Вот это — само наличие давно забытой в советском судопроизводстве полновесной защиты да еще и вызов ею свидетелей, вполне способных доказать фальсификацию комиссии, оказались полной неожиданностью для советских юристов, проходивших практику на процессах Большого Террора 1936—1937 гг.

2

  …Каждая сторона представила по три свидетеля. Быстро выяснилось, что «нейтрализовать действия немецкой защиты не удается»: советские свидетели не тянули. И вынесено решение — «не включать Катынь в окончательный вариант приговора за недостаточностью доказательств» (Яжборовская, с. 190, 192).

Советская переводчица вспоминает, что слушать и переводить немецкого свидетеля ей «было несказанно тяжело, и не из-за сложности перевода, а на сей раз из-за непреодолимого чувства стыда за мое единственное многострадальное Отечество, которое не без основания можно было подозревать в совершении тягчайшего преступления».

  Для большинства советской делегации в Нюрнберге Катынское дело стало тяжелым испытанием. «…Тяжело было, бесспорно, всем советским. И судьям, внезапно утратившим свою самоуверенную окаменелость, и обвинителям, которым суждено было на примере Катыни еще раз убедиться, что Нюрнбергский трибунал — это не суд Союза Советских Социалистических Республик. <…> Тяжело было рядовым членам делегации», которые, возможно, впервые задумались над реальностью катынских расстрелов и «молча думали о своем, скрывая свои мысли, так как официальное право на существование имела лишь одна кремлевская версия» (Ступникова, с. 105). Эта версия была затем закреплена и в Большой Советской Энциклопедии (т. 20, 1953) с ложной ссылкой на «признание» Нюрнбергским трибуналом Катыни делом рук «Геринга и других военных преступников».

   Ложь о Катыни повторяют во всеуслышание российские сталинисты и сегодня — хотя не «пятая колонна», а Государственная Дума России 26 ноября 2010 года признала, что расстрел поляков весной 1940 года был произведен согласно прямому указанию Сталина и других советских руководителей и является преступлением сталинского режима. Эта ложь заражает наш воздух, угнетает свободу мысли.

3

  Кто именно расстрелял тысячи поляков — сегодня досконально известно, вплоть до имен и фамилий палачей (задумаемся о том, какую нишу заняли в сегодняшнем российском обществе их неведомые нам внуки). Трое или четверо покончили с собой. Был среди них и такой, кто в 1948 году при внучке лег на могилу своих жертв и плакал.

  Почему же многие по-прежнему не верят в одно из страшных преступлений Сталина?.. Об этом точно написала мне в ФБ младшая коллега Саша Безыменская: «Не верить — это часто не хотеть знать. И возможно это только для тех, кто не умеет (или не хочет уметь) думать».

На «дискуссии» (только в кавычках!) о Катыни 9 февраля 2016 года вину Сталина и его приспешников на нервной ноте отрицал доктор исторических наук В. А. Сахаров. Когда его оппонент А. Гурьянов — составитель огромного тома «Убиты в Катыни» с фотографиями и краткими биографиями тысяч расстрелянных офицеров (листать спокойно невозможно…) — указал на подписи Сталина, Молотова и других под письмом Берии с просьбой о бессудном расстреле 22-х тысяч пленных, В. Сахаров сказал, что эти подписи показались ему подделанными… Тут уж не выдержал модератор дискуссии — очень сдержанный Николай Сванидзе. И заметил Сахарову, что уважает его степень доктора исторических наук, но все-таки он не почерковед…

  В.А.Сахаров — профессор факультета государственного управления МГУ. Его возглавляет декан Вячеслав Никонов (внук Вячеслава Молотова, издавший его биографию). Очень надеюсь, что на лекциях на этом факультете студентам не рассказывают о Катыни то, что мы услышали на «дискуссии», а придерживаются, увы, весьма тяжелой для нас, российских граждан, исторической правды. Поскольку ложь отбивает у молодых людей охоту и умение мыслить. А именно эти свойства понадобятся им при управлении нашей огромной страной. 

Источник: http://hbr-russia.ru/biznes-i-obshchestvo/fenomeny/p17281/#ixzz45JQ0oyaR

_____________________________

* Яжборовская И.С., Яблоков А. Ю., Парсаданова В.С. Катынский синдром в советско-польских и российско-польских отношениях. М., 2001. С. 188.

** Ступникова Т. Ничего кроме правды. Нюрнбергский процесс. Воспоминания переводчика. Изд. 2-е. М., 2003. С. 95.

  

Блог сорок третий. Может ли человек опередить свое время?

1

  Для меня вопрос решен давным-давно — людей, опередивших время, я наблюдала воочию, а также знала о них от очевидцев (А. П. Чудаков рассказывал, что с детства слышал от своего деда при имени Сталина неизменно одно-единственное определение: «Бандит!»). Для меня — аксиома, что историю (во всяком случае, в России! О ней берусь говорить ответственно) двигает активное меньшинство — то есть люди, опередившие (угадавшие вектор будущего) время. А никак не то большинство (каким бы ни было оно большим или даже громадным), которому довольно недельного разглядывания резко изменившегося телеэкрана, чтобы резко изменить свои оценки людей и событий — развернуться на 180 градусов.

  В 1952 году — в глухое, не внушавшее никаких надежд время — Наум Коржавин написал строки, которые стоило бы повторять иногда каждому мыслящему гражданину России:

Время?

Время дано.

Это не подлежит обсужденью.

Подлежишь обсуждению ты, разместившийся в нем.

  В жизни отечества в ХХ веке были два важных исторических периода, названия которых, на мой историко-филологический взгляд, следует писать с заглавной буквы — Оттепель и Перестройка.

  Оттепель для моего поколения событийно началась со смерти Сталина (5 марта 1953 года) — у взрослых жителей страны отвели пистолет от затылка. А текстуально — со статьи в последнем номере журнала «Новый мир» за тот же год.

…Предшествующее семилетие (осень 1946 — начало 1953-го) было единственным периодом за все советское время, когда литература робко топталась на месте — романы разных авторов не отличались один от другого.

  « — Ты думаешь, я мало даю… партии, народу… Ты думаешь, что ты много даешь, а я мало <…>.

  — Так ты считаешь, что много даешь партии? Что же ты даешь?

  — Все! — отвечал Уздечкин. — Абсолютно все, что имею. Последнее понадобится отдать — отдам последнее» («Кружилиха», 1947).

   «Под началом у Коростелева оказалось большое хозяйство. Оно было порядком запущено в годы войны, когда в совхозе размещались, помимо своих коров, стада, эвакуированные из Ленинградской области. Корма ухудшились; на скотных дворах было тесно; животные болели, удои снизились. <…>

Чтобы совхоз укреплялся и рос, нужно было прежде всего создать добрый запас хороших кормов и новые помещения для скота. Без этого нельзя поднять удои, нельзя победить болезни, нельзя растить здоровый молодняк» («Ясный берег», 1949).

Во фрагментах, взятых почти без выбора из двух романов, нельзя узнать руку Веры Пановой — автора повести «Спутники», поразившей читателей в начале 1946 года, и романа «Времена года» — пожалуй, не менее поразившего в 1954-м.

2

  И нашелся человек, который первым дал беспощадную оценку послевоенного литературного семилетия, — и редактор (Твардовский), который это напечатал.

«Удручающе одинаковы эти вязкие книги! В них стереотипны герои, тематика, начала, концы. Не книги, а близнецы — достаточно прочитать их одну-две, чтобы знать облик третьей. Всюду в них равно знакомые плоскости. Можно подумать, что производил их не человек, а конвейер. Прочитав первую, останешься к ней равнодушен, но от третьей почувствуешь себя уже оскорбленным. Человек говорит о книге “моя”, а я переспрашиваю: “Ваша? А что же в ней вашего?..”»

О героях таких книг: «…Как они между собой разговаривают! Тирадами, взятыми с радиопленки. Разве таким бывает людской разговор, разве льется так речь человека, особенно когда круг собеседников состоит из двух человек!». Рассказано, как библиотекарша спросила парня, «почему он перестал приходить к ней за книгами, тот ответил: “Я уже прочитал три романа. Ведь в них все про то же…”»

Кто не знает — поверьте мне на слово: никому и в голову-то прийти не могло тогда публичное высказывание такого откровенного и здравомысленного толка. Здравый смысл и само умение думать ни от кого не требовалось.

…Он за идейность вел борьбу

И был врагом «объективизма».

Но что за бред — «объективизм»?

Такого слова нету даже!

…Он вел борьбу за то, что жизнь

Не то, что есть, а то, что скажут. 

(Н .Коржавин. Начальник творчества. 1953—1956).

3

    Статья практически неизвестного до того времени литератора Владимира Померанцева с необычным названием — «Об искренности в литературе» — возвестила начало нового литературного и общественного времени. Она резко меняла язык и тональность публичного разговора. О какой такой искренности?.. Что за странное новое понятие в ряду хорошо известных, участвующих в обязательном порядке в анализе литературных произведений — партийность, идейность, народность?..

Шок многократно возрастал при чтении. «Искренности — вот чего, на мой взгляд, не хватает иным книгам и пьесам. <…> Неискренность — это не обязательно ложь. Неискренна и деланность вещи. <…> Все, что по шаблону, все, что не от автора, — это неискренне. Шаблон там, где не вгляделись, не вдумались. <…> В истории литературы художники стремились к исповеди, а не только к проповеди» (курсив наш).

4

  Точно так же опередил — благодаря умственной смелости — свое время и тем самым подтолкнул его Наум Коржавин (в прошлом году отметивший свое 90-летие).

Это он в цитированной нами поэме «Начальник творчества» — вскоре после смерти Сталина (до доклада Хрущева, заставившего многих впервые глянуть в бездну) написал о ней так:

...Подозревал он месть врагов

И даже руку Тель-Авива.

И клялся всей душой своей,

Что тут враги. Сумели ж, черти…

И зря.

К позору всех людей,

Вождь умер собственною смертью. 

http://hbr-russia.ru/biznes-i-obshchestvo/fenomeny/p... 

 

Блог сорок пятый. О М.С.Горбачеве

1

  Так что же — все правильно делал? Вовсе нет.

  Убрал в марте 1990 года 6-ю статью Конституции (правильно сделал!) — о правящей роли партии. Но не просчитал результатов: не понял, что дальше должны безотлагательно следовать кардинальные политические и экономические реформы.

А он не был к ним готов!.. И говорил нам с телеэкрана, что не может отказаться от социалистического выбора, сделанного его дедом, и вернуться к частной собственности… («Какое нам дело до выбора его деда!!!» — восклицали мы. Но ничего с этим поделать не могли.)

  И что же?.. Сразу же послышалось шуршанье… И слышалось оно — поверьте, просто-таки слышалось! — полтора года. Это его товарищи по партии, враз смекнувшие после отмены 6-й статьи, что их песенка спета (а инстинкт самосохранения действовал у них сильней всех инстинктов и, разумеется, всех идей), начали (и продолжали бесперебойно) переводить деньги партии (то есть наши с вами) за рубежи нашей родины… Только они и знали — куда: поскольку только им было известно, на какие именно тайные счета бесперебойно шли наши деньги на нужды мировой революции…

  Например, на содержание микроскопической компартии США, где граждане спали и видели во сне, как бы им совершить поживей мировую революцию…

  Увы, у нас в казне денег было уже и так кот наплакал, а Михаил Сергеевич все слал и слал — и в 1990-м, и в 1991-м году — деньги западным компартиям. А его сотоварищи все перебрасывали деньги партии на свои счета — в укромные места, только партии (той самой, которая «ум, честь и совесть нашей эпохи») одной известные… Так что совсем не после августа 1991 года образовались огромные состояния неясного происхождения, а много раньше.

  Напомню: когда Россия стала отдельной страной, а Егор Гайдар практически возглавил ее правительство, он вынужден был ознакомиться с казной. И увидел такую ситуацию с золотым запасом — главным резервом страны: «За 1989—1991 годы из страны вывезли более 1000 тонн, причем процесс шел с ускорением. Печальный рекорд 1990 года — 478,1 тонны». К концу 1991 года от золотого запаса Советского Союза осталось очень мало — 289, 6 тонны. Е. Гайдар писал: «Напомню, что царское правительство после двух с половиной лет тяжелой войны сохранило к февралю 1917 года и передало Временному правительству 1300 тонн золота». …В 4 с половиной раза больше, чем правящие 70 с лишним лет коммунисты оставили России.

2

  …Плохо разбирался Горбачев в так называемом национальном вопросе — как все решительно наши партийные руководители. И потому ничего не смог сделать хорошего с разразившимися в разных углах СССР национальными кризисами…

«…Не было народа на просторах одной шестой части мира, в памяти которого не остались бы страшные картины произвола властителей Советского Союза — дружбы народа в сталинском исполнении, — пишет замечательный публицист и экономист Отто Лацис. — Понимал ли Горбачев, какое минное поле национальных отношений досталось ему в наследство и какое терпение, какая осторожность и такт требуются, чтобы его разминировать?.. Последующие события показали: в национальных отношениях он разбирался хуже всего и в этой сфере совершил самые грубые ошибки».

И что? Да все наши партлидеры были уверены, что в стране, находящейся под их властью, национального вопроса нет. И можно ли обвинять за это одного Горбачева? Он же был, как уже нами сказано, человек нашенский

  …Помню на телеэкране красное лицо Горбачева, гневно отчитывающего ректора Ереванского университета и других армянских интеллектуалов. Речь — о возникшем движении за возвращение Нагорного Карабаха Армении… На лице Михаила Сергеевича больше, чем в его словах, читается главное его опасение: «Если этим позволить — все захотят!..». И мы с ужасом видим, что он совершенно не понимает: все равно захотят… Процесс пошел — его же любимые слова.

  Еще более сильное впечатление — уходит Прибалтика… Горбачев прилетел в Вильнюс — уговаривать. Стоят вокруг него 5—6 высокорослых литовцев, среди них — очень симпатичный депутат нашего Съезда Вилкас. Горбачев, такой же красный, почти яростно убеждает их — не время разбегаться! Надо всем вместе бороться за демократию!..

  На лбу каждого из литовцев, с мягким и уважительным сожалением взирающих на Горбачева, ясно читается крупными буквами написанный один и тот же текст — но мы его видим, а он почему-то нет!..

  А текст такой:

— Глубокоуважаемый Михаил Сергеевич! Неужели Вы и вправду допускаете мысль, что мы — ради чего бы то ни было на свете — упустим этот единственный, благодаря Вам чудом нам выпавший исторический шанс — вернуть свою независимость?!..

3

  Сегодня российские люди пишут в интернете по случаю 85-летия Михаила Сергеевича разное.

«…Без него мы до сих пор жили бы за железной занавеской…, знали бы о заграницах от Зорина и Сенкевича…».

  И так как не научившиеся до седых волос думать находятся тут же, среди нас, читаем вслед: «Да, мы увидели заграницу. Но думаю, что это случилось бы и без его участия».

…Вот только слово «думаю» здесь безусловно лишнее. Подумавши, такого ни в коем случае не скажешь.

  Впрочем, тут же и ответили –—лучше меня: «Да-да-да, семьдесят лет не случалось, но обязательно случилось бы и без него. Канешна-канешна».

Продолжу прерванную первую цитату-рассуждение: «…читали бы тускло перепечатанный самиздат, стояли в очереди за колбасой и ходили насильно на субботники и демонстрации трудящихся». Да, именно так. Еще на несколько десятилетий хватило бы советского тления — и сколько жизней бы кончилось!..

  Но у нас в подсознании живуч архетип общинного мышления — недоверие (близкое к ненависти) к выдающемуся за линию заурядности поступку. Ведь я же вот не совершаю поступков!!.. Значит, с совершающим таковые — что-то да неладно. Личная корысть, глупость — да мало ли что!.. Во всяком случае — ненужность поступка незаурядного человека таким людям всегда очевидна: все, несомненно, случилось бы и без его участия, само собой… Люди общинного мышления, не имея своих заслуг, не признают чужих.

4

  ...Когда-то в России не считали 85-летие лучшим случаем для сведения счетов с человеком. Теперь мы иные. Интернет кипит обвинениями в адрес Горбачева. Почему вывел наши войска из Афганистана только в 1988—89 гг.? Он виноват, что несколько лет продолжали погибать наши солдаты! (Особенно любят нынешние критики Горбачева словцо «непростительно»; прощают они, видимо, только себе. И второе любимое — «не надо творить кумиров!» Куда сподручнее поливать помоями.)

  А может, все-таки следовало обвинить в этом тех, кто вводил? А также вспомнить, что уже осенью 1986-го было выведено 6 полков.

Еще более «непростительно» — как смел сначала сопротивляться отмене 6-й статьи Конституции СССР — о руководящей роли КПСС?

  …Да, знаете ли, сопротивлялся… Уже сказано — нашенский человек. Он с этой партией всю жизнь был связан — с 10-го класса, когда стал кандидатом в ее члены. Академик Сахаров требовал — весной 1989 года на I Съезде народных депутатов и в декабре того же года — на II-м. А Горбачев — да, сопротивлялся. Но когда 4 февраля пошли мы на самый большой за те годы митинг — то ли 300 тысяч, а то ли и все 500, — он не стал нас расстреливать, как его партия в 1962-м в Новочеркасске. Или распихивать по тюрьмам, как в последние уже годы. А на другой же день, 5 февраля, на расширенном пленуме ЦК КПСС объявил о введении поста президента СССР, отмене 6-й статьи и установлении многопартийности — честь и хвала ему за это. (Весной того же года образована была, к примеру, Демократическая партия России — ее возглавил Николай Травкин.)

  …Закончил холодную войну, разрушил Берлинскую стену, при нем (впервые в СССР!) прошел суд по статье о возбуждении национальной ненависти — и я тогда (как и сейчас) утверждала, что вынесением обвинительного приговора по этой статье наше государство объявило, что оно отказывается от государственного антисемитизма (не путать с бытовым, существующим в той или иной степени повсюду).

  …Да, последние полтора года правления Горбачева — полное бездействие в экономической области — оставили Ельцину пустые полки магазинов. Но трудно обвинять того, кто не мог заставить себя отказаться от «социалистического выбора» и начать строить капитализм…

Пора бы нам научиться ценить людей за сделанное — и благодарить их за это, а не пинать за несделанное.

Приведу несколько оценок.

  «…Я вовсе не собираюсь его идеализировать. Он допускал ошибки. Он колебался. Он медлил. Он проявлял слабость и непоследовательность. Он многого не смог сделать — точнее, оказался не способен. Он во многом, наверное, виноват.

Но речь сейчас не об этом. Он дал нам свободу — а что может быть важнее для уважающего себя, нормального, мыслящего человека?» (Евгений Киселев).

  «Рабы до сих пор ненавидят его за то, что отменил крепостное право» (Леонид Жуховицкий).

  «Он предложил народу: давайте проведем перестройку и вместе сделаем нашу страну и жизнь лучше. Нет, сказали люди, лучше-то мы не против, мы на лучше согласные, но ты сначала сделай это для нас, а мы потом вселимся» (Николай Травкин).

5

  На Чтениях, посвященных 50-летию доклада Хрущева, я сказала Михаилу Сергеевичу, что у меня с ним одно главное расхождение: он до сих пор верит в то, что социализм можно было реформировать, а я со второго курса — с доклада Хрущева — не верю нисколько…

Он не хотел крушить социализм. А зачем тогда начал Перестройку? Опытнейший партработник, он же прекрасно знал — здесь камешка нельзя тронуть: вся постройка может посыпаться! Знал ведь?.. Знал. И тронул. Как же так?

   А так. Как выходят мужчины в одиночку на суденышке в Атлантику? Надеются доплыть до берега. Вот и он. С надеждой доплыть до социализма с человеческим лицом пустился по воющему океану. Ошибся в расчете. Но бывают Великие Ошибки — открытие Америки, например. За это — за мужество, за решимость, за уважение к свободе — огромная ему благодарность.

Источник: http://hbr-russia.ru/biznes-i-obshchestvo/fenomeny/p17405/#ixzz45JOoLLI5

__________________________

© Чудакова Мариэтта Омаровна


Почти невидимый мир природы – 10
Продолжение серии зарисовок автора с наблюдениями из мира природы, предыдущие опубликованы в №№395-403 Relga.r...
Чичибабин (Полушин) Борис Алексеевич
Статья о знаменитом советском писателе, трудной его судьбе и особенностяхтворчества.
Интернет-издание года
© 2004 relga.ru. Все права защищены. Разработка и поддержка сайта: медиа-агентство design maximum