 |
||||||||||||||||||
|
|
|
|
 
В фильме «Ленин в октябре» (1937) один из участников встречи деятелей Временного правительства с союзниками, задавшись вопросом, что нужно сделать, что бы сдержать большевиков и привлечь к борьбе с ними Антанту, заявил: «Нужно отдать пол-России – отдадим. Нужно отдать англичанам Кавказ – отдадим!» Ответ на вопрос, каковы были собственные планы Великобритании на Юге России в самом конце Первой мировой войны, хранят английские архивы; а вот ее деятельность в Черноморье и Закавказье может быть прослежена за счет ресурса доступных документов из архивов России и стран СНГ. В Центральном государственном архиве Республики Северная Осетия-Алания, в фонде Р-9 «Временное правительство Союза Горцев Северного Кавказа» хранятся подлинники документов, характеризующих роль британцев в клубке северокавказских отношений. Генерал В.М. Томсон, командующий британскими войсками в Закавказье в 1918 г., давал Тапе Чермоеву, главе Временного правительства Союза Горцев Северного Кавказа, настоятельные рекомендации в отношении Добровольческой армии. 27 ноября 1918 г. он писал Чермоеву, что считает крайне существенным, чтобы его приказы выполнялись без промедления, и чтобы были прекращены все распри ради объединения против большевиков. Кроме того, в письме содержалось требование поддерживать коммуникации в рабочем состоянии и убрать из региона всех турок[1]. Своему представителю в Темирхан-шуре полковнику Роландсону генерал передал инструкции о конфигурации сфер ответственности Северокавказского правительства, Лазаря Бичерахова и собственно англичан, которые предпочитали именоваться «союзниками»[2]. В ответ они получали от деятелей Северо-Кавказской республики оправдательные письма. Представитель Республики Союза Горцев Кавказа при правительстве Азербайджанской Республики Алихан Кантемиров писал Томсону: «Не считаю возможным скрывать… что линия поведения, усвоенная Добровольческой армией… вызовет неизбежно вооруженное столкновение между Добровольческой армией и горскими народами […] Добровольческая армия совершенно не признает ни Горского правительства, ни Горской республики, предлагает Горскому правительству добровольно сложить власть и намерена сама определить организацию местного самоуправления горских народов и назначает всех ответственных должностных лиц» (24. 02.1919)[3]. Судя по всему, англичане рассчитывали помогать и давать указания, обеспечивать связь между правительством горцев, Бичераховым и деникинским командованием и быть гарантом договоренностей. Но они оказались в лучшем случае в положении третейских судей. Горцы жаловались на Бичерахова и добровольцев, а те – в свою очередь на них. Как показывает переписка министра иностранных дел Горского правительства Айдара Баммата, отношение к англичанам и к их роли не было ни искренним, ни благодарным. До появления англичан в регионе горцы пытались опереться на немцев и турок. Они надеялись и у них найти понимание своих геополитических интересов, например, им важен выход к морю. На переговорах в Батуми в мае 1918 г. германский представитель ответил Баммату, что кубанские казаки землю, т.е. выход к морю, не отдадут, а Германия не может пойти на новую тяжелую войну. Ну а к концу 1918 г. им было уже сделано заявление о двуличной политике Англии на Кавказе[4]. Иллюстрацией настроений добровольческого генералитета могут быть сужения генерала И.Г. Эрдели. Его личный мотив для признания необходимости сотрудничества состоит в том, что участие иностранцев в борьбе с большевиками избавит от необходимости вести борьбу «нам самим, русскими людьми с русскими же», позволит избежать подлинной междоусобицы[5]. Его суждение по поводу того, что присутствие союзников объединит и усилит «все здоровые силы», находит широкие аналогии в настроениях других белых офицеров. Так же полагал и председатель Донского правительства А.П. Богаевский: «Дай Бог, чтобы прибытие союзников внесло мир в измученную страну!» (5.10.1918)[6]. Насчет мотивов помощи Эрдели не заблуждался: англо-французским акционерам нужно вернуть деньги и собственность, значит, их правительствам придется помогать восстанавливать порядок в стране. Кроме того, Россия и в послевоенный период нужна будет им как противовес Германии. Эрдели соприкасался с англичанами во время поездки в Салоники в октябре 1918 г. для встречи с верховным комиссаром Антанты. Тогда он сильно разочаровался во французах, но подружился с британцами. В феврале-марте 1919 г. он прибыл в Баку для переговоров с англичанами о судьбе русского флота на Каспийском море, и остался крайне разочарованным. Те слишком очевидно демонстрировали, по его мнению, заинтересованность в существовании новых государственных образований в Закавказье. Они потребовали, чтобы флот и вся собственность русской армии были переданы Азербайджану. Эрдели ответил категорическим нет, подчеркнув при этом, что англичане как союзники должны обеспечивать сохранность российского имущества. В противном случае лучше оставить этот вопрос пока неопределенным, а Азербайджан пусть хозяйничает там, где находилась зона влияния России и где существует сейчас влияние Англии[7]. Как считал генерал, всякие напоминания о русском присутствии вызывали неприятие у англичан. Вскоре об англичанах Эрдели не мог говорить без ненависти. Он писал в своем дневнике, что в Баку он получил столько унижений и оскорблений, которых никогда в жизни не получал. Все это стало для него поводом для горьких переживаний: «А на душе скребет, мучает все, болит, ответственность и за флот, и за деньги, и за имущество, за наш престиж; и все это так мучительно сложилось, тяжко, убыточно, оскорбительно, и, конечно, я же буду виноват тогда, как иначе сделать было нельзя, и могло бы быть еще хуже. […] Ну как не предпочесть честное солдатское ружье в руках – роли военного начальника, всем этим передрягам, полувоенным, полудипломатическим, [быть] битым, униженным, бессловесным да еще союзниками, которые хуже врагов»[8]. Генерал-майор Василий Александрович Ажинов, служивший в царской армии в артиллерии, в 1918-1920 гг. был назначен атаманом зимовой станицы Донского правительства при Кубанской раде, иными словами, послом Дона на Кубани. Он рассматривал свое назначение как почетную миссию, заключающуюся в демонстрации факта существования Донского правительства. При этом он не был сепаратистом и каким-то образом совмещал эти два принципа в своем сознании достаточно гармонично. На Дон, своему непосредственному начальнику А.П. Богаевскому Ажинов слал доклады о своем участии в дипломатических встречах с союзниками, как он выражался, «интим-семейного» характера. Назначение этих отчетов было неясно, поскольку в них сообщалось, что подавали к столу, что исполняли музыканты, и о том, что все были друг с другом милы, а иностранцы – крайне любезны к нему как представителю Дона[9]. Если Эрдели, как и горцы, называл англичан двуличными, то в глазах Ажинова они – исключительно милые люди, потому что генерал даже не представлял себе, что с бывшими союзниками по военному блоку можно решать какие-то практические вопросы, а не только стремиться им понравиться. Британцы же в Закавказье и Северном Кавказе действительно имели свои интересы. Их характер можно отследить по воспоминаниям белых офицеров, находившихся в то время в Каспийском регионе, а также по свидетельствам бакинцев – рабочих и моряков. Они описывали, как состоявшиеся в феврале 1919 г. переговоры генерала И.Г. Эрдели с генералом Томсоном о судьбе Каспийского флота закончились не просто безрезультатно, а провокационным разоружением судов флота под прицелом английских минных катеров[10]. После этого структуры Добровольческой армии были практически выдворены из Баку. Командированный из Ленкорани к Деникину комендант Муганского края полковник Ремишевский был арестован при проезде через Баку, а два миллиона, которые он вез для краевой армии, были реквизированы, вспоминал капитан В.А. Добрынин[11]. Капитан 1-го ранга К. Шуберт, командовавший эскадрой парусных судов на Каспийском море летом 1919 г., контактировал с английскими морскими офицерами и наблюдал за их деятельностью на море[12]. Лучшие русские коммерческие пароходы на Каспии англичане реквизировали и оснастили орудиями. Новой английской эскадрой командовал командор сэр Даниэль Норрис. Палубная команда этих судов состояла из англичан, а машинная команда – из русских, служивших по контракту. Таких судов было до 10 шт. Они получили новые названия. Так, торговый пароход «Кавказ и Меркурий» стал называться «Президент Крюгер». Зато все остальные ходили в коммерческие рейсы, а доходы поступали англичанам, которые таким образом окупали свое пребывание в регионе. Цель пребывания британцев на море виделась представителям разных политических сил в России с определенными нюансами. Просоветски настроенные бакинцы считали, что англичане выполняют заградительную миссию и сторожат линию о. Чечень – Форт-Александровский от кораблей советской эскадры. Офицеры-деникинцы видели в них вероломных союзников. Шуберт в своих мемуарах писал, что в ходе беседы с Норрисом ему стало очевидно, что английская эскадра находится на Каспии с целью поддержки Горской республики, которая претендует на Порт-Петровск, и ее беспокоит большое число русских офицеров в городе. Поэтому он посчитал возможным, устроить в штаб англичан русскую барышню, говорившую по-английски, которая держала Щуберта в курсе происходящего. В частности, якобы она ему сообщила содержание секретной депеши от лорда Сеймура, который предписывал Норрису чинить добровольцам всякие препятствия в борьбе с большевиками, а в случае обострения отношений тут же идти на уступки[13]. Главным парадоксом английского присутствия на Кавказе было то, что в глазах всех они виделись агентами враждебного влияния, и что все пытались сделать из них орудие реализации собственных политических и даже военных целей. Так, правительство Диктатуры Центрокаспия всерьез верило, что англичане прибудут из Персии с той целью, что сражаться с турками вместо разложившихся бакинских отрядов. По словам секретаря Временного исполкома А. Тер-Карапетяна во время заседании Диктатуры Центрокаспия с участием представителя английского командования – адъютанта генерала Л.Ч. Денстервиля (по-видимому, капитана Брея). Того спросили, где обещанная помощь, на что тот с определенным удивлением ответил: Британия никогда такой помощи не обещала, и было бы смешно думать, что она могла бы перебросить сюда войска. Глава правительства меньшевик М.А. Садовский предпринял попытку выяснить, на каком таком основании возникла уверенность, что англичане перебросят войска к Баку. Оказалось, что начало таким надеждам дал правый эсер Абрам Велунц, который заявил в свое оправдание: «Я полагал, что Англия настолько дорожит своим авторитетом мировой державы, что, раз вступив в Баку, она больше ни за что не уйдет отсюда, да еще с таким позором»[14]. Документы Британской миссии достаточно известны, изучены [15] и показывают, что видение ситуации участниками процесса кардинально различалось. В видении горцев Британия должна возглавить единый фронт борьбы не только с большевиками, но и с другими врагами горской независимости. Англичанам же смысл их пребывания виделся в осуществлении наблюдения – за ситуацией и распределением британской помощи. Генерал Томпсон в письме от 27 ноября 1918 г. признал правомочность правительства Горской республики до решения этого вопроса Парижским мирным конгрессом, а потом – как постановит сообщество европейских победителей[16]. Генерал-лейтенант Чарльз Джеймс Бриггс (1865-1941), глава Британской миссии при Вооруженных силах Юга России (ВСЮР) в феврале-июне 1919 г., видел свою роль в поддержании связи между генералом А.И. Деникиным и Британским военным министерством через генерала Дж. Милна в Константинополе. Судя по заключению атамана П.Н. Краснова, генералу были даны неопределенные инструкции. На всякий поставленный вопрос он неизменно отвечал: «Об этом я снесусь с Константинополем»[17]. Бриггс не был специалистом по России, никогда не бывал ранее в России и не знал русского языка. Поэтому особенно интересно его видение будущего постимперского пространства. Протокол собрания представителя грузинского правительства и Добровольческой армии в Тифлисе от 23 мая 1919 г. содержит некоторые любопытные высказывания Бриггса. На собрании присутствовали – от Грузии: глава кабинета министров Ной Николаевич Жордания, министр иностранных дел и юстиции Евгений Петрович Гегечкори, Ной Виссарионович Рамишвили, генерал А.К. Гедеванов, Д.А. Топуридзе, от кубанцев – председатель Кубанского краевого правительства генерал Л.Л. Бич, ну и сам генерал Ч. Дж. Бриггс. Разговор велся вокруг судьбы границы с Грузией, Абхазии и всех проживавших в Причерноморье народов. Интересно, что Бриггс представлял грузинам точку зрения Деникина на предыдущем заседании и вообще себя рекомендовал как его представителя. В связи с этим он отметил, что Деникин временно возглавляет русскую армию, поэтому не может допустить разрешение вопроса о границе сейчас; это прерогатива будущего общерусского народного собрания. А в целом Деникин настроен демократически: если абхазы выскажутся за жизнь в составе Грузии, то он не будет препятствовать, заявил Бриггс. А пока командующий ВСЮР предложил объявить Сухумский уезд нейтральной зоной, но грузинские войска должны уйти за р. Бзыбь. Из реплик генерала становится ясно, что основанием его позиции в отношении Грузии стало дурное поведение грузинских войск в Сочи и недовольство населения Сухумского уезда: «Грузины поступают там хуже большевиков: отнимают дома, земли, производят социализацию и национализацию имущества», сказал генерал. Именно из-за жалоб населения уезда Деникин не мог остаться безучастным. Гегечкори парировал: это все наветы. И раздраженно заметил, что в прошлом году спорным был Сочинский округ, а теперь и Сухумский. В конце встречи Бриггс позволил себе пространно высказаться по поводу наблюдаемого кавказского сепаратизма: «Ведь малые государства слишком слабы, они должны не враждовать, а наоборот – соединяться; Вам, вероятно, видно, что отдельная финансовая система разорительна, также будет и во всем остальном». Ной Рамишвили позволил себе не согласиться: «Быть самостоятельным и независимым – вот желание не только нашего правительства, но и всего грузинского народа, и в этом, мы уверены, нас поддержат великие державы… в деле признания нашей независимости». Но Бриггс закончил свой спич так: «…Такой маленький народ как Грузия не должен стремиться к самостоятельности, ибо маленькие государства страдают от коммерческих войн, и я думаю, что Вы готовите себе не особенно приятную старость»[18]. Министр иностранных дел Е.П. Гегечкори высказал удивление словами англичанина, что стало основанием отклонения его предложения, а именно границы по р. Бзыбь. Грузины решили остаться на р. Мехадырь. Впрочем, Н.Н. Жордания стал соблазнять англичанина прелестным климатом Гагр, куда можно перенести из Екатеринодара английскую миссию. По-видимому, для установления более прочных отношений и завоевания симпатий. Рассмотренное вблизи поведение представителей военного командования Великобритании показывает, что звучавшие позднее в адрес владычицы морей обвинения в экспансионистских намерениях не имели серьезных на то оснований. Разумеется, деликатностью английская манера держаться не отличалась; пестование новорожденных лимитрофов также имело место быть, но, по-видимому, желание втянуть британского льва в события было сильнее, чем его собственное желание вмешиваться. Каждая из сторон хотела, чтобы Англия стала проводником именно ее интересов. Литература:
______________________ © Морозова Ольга Михайловна Исследование выполнено при финансовой поддержке РГНФ – проект № 12-01-00065 «Север – Юг: Географический и этнический факторы в гражданской войне (на материале Европейского Севера и Юга России)»Морозова О.М. Британское присутствие на Кавказе в 1918-1919 гг. // Британцы и народы Юга России: проблемы взаимовлияния: сборник научных статей по итогам Всероссийской научной конференции с международным участием / Отв. ред. А.Н. Еремеева. Краснодар, 2015. С. 111-120.
|
       
|
