|
|
|
1-2 июля 2016 года в Санкт-Петербурге прошла презентация 13-го этапа проекта «Паруса духа». Проект «Паруса духа» – это инклюзивные морские экспедиции и инклюзивный парусный спорт вместе с интересными людьми. Основной принцип «Парусов духа» – инклюзия – каждый выход под парусом осуществляется командой, состоящей из профессиональных моряков, любителей, новичков и людей с особыми возможностями здоровья. Проект является международным как по составу участников, так и по развитию гуманитарного сотрудничества. За время 12-ти подготовительных этапов инклюзивная команда прошла более 6 тыс. морских миль и побывала в разных частях света; в морских переходах приняли участие более 120 человек, из них 60 человек с особыми возможностями здоровья; в 2014 г. инклюзивный экипаж «Паруса духа» занял 2-е место в регате «Банзай покоряет мир» среди здоровых экипажей; в 2015 и 2016 гг. в рамках проекта «Паруса духа» проведены открытые (региональный и всероссийский) чемпионаты по инклюзивному парусному спорту в Свердловской области. Подробнее о проекте можно узнать в Интернете, например на сайте http://extrability.org/projects/sails-spirit/ Кроме официальных событий и морских переходов, куда более важными являются впечатления, эмоции и изменения мировосприятия людей – и зрячих, и незрячих, – соприкоснувшихся с этим проектом. Мы почти утратили навык взаимодействия, забыли, что в традиционных обществах незрячие люди – странствующие певцы, музыканты, сказители – были куда более подвижны и мобильны, чем зрячие крестьяне, торговцы, ремесленники и даже купцы. Поэтому нас сейчас настолько удивляет опыт украинских традиционных певцов-кобзарей, японских массажистов или почти нашего современника – эсперантиста и педагога слепых Василия Ерошенко. О своем участии в проекте, впечатлениях и полученном опыте рассказывает журналист Алия Нуруллина. Этот текст очень важен, потому что он – от первого лица. Юлия Патлань, руководитель научно-исследовательской группы «Василий Ерошенко и его время»
События, о которых пойдет речь, прошли уже больше двух недель назад. Стоило бы написать давно, но было сложно. И сейчас непросто. Всё это меня настолько впечатлило и так перевернуло сознание, что на протяжении нескольких дней после пережитого я вообще не могла связно рассказать друзьям об увиденном и почувствованном. Всего было настолько много, обо всем хочется рассказать, и в то же время не можешь найти слов. Но я все же попробую. День первый О том, что к нам приедут ребята из «Парусов духа», я узнала заранее. Благодаря Жене Малышко (представитель АНО «Белая трость» в Москве, душа проекта «Паруса духа») у меня даже была подробная программа мероприятий на два дня их пребывания в Питере. Я хотела в феврале поехать в Казань, чтобы встретиться с ребятами и заодно поучаствовать в мероприятии, которое они проводили, но не срослось: тогда я только-только выписалась из больницы. Поэтому тут, в Питере, я безумно хотела присутствовать. К тому же огромным было желание вновь встретиться с Женей и впервые увидеть остальных участников команды, и, конечно же, сделать репортаж для Информатора. В результате я решила постараться побыть на всех мероприятиях. Первой в программе значилась экскурсия по Михайловскому замку. Несмотря на жару, я отправилась на место, чтобы в одиннадцать успеть уже добраться и ничего не пропустить. Надо сказать, что хоть я в Питере и живу уже почти 6 лет, многих достопримечательностей я не видела до сих пор. Поэтому в Инженерном замке (еще одно название Михайловского) я была впервые. Поэтому где он находится, я не знала. Мне Женя примерно объяснила, и с помощью навигатора и прохожих я нашла. В итоге потом оказалось, что там не один вход, и мы с ребятами были в разных местах. Несколько минут ушло на поиск друг друга, но мы в итоге нашлись и встретились. Еще несколько минут ушло на приветствия и знакомство с теми, с кем мы были не знакомы. Из всех мы раньше встречались только с Женей. Было безумно приятно увидеть наконец Олега Колпащикова (руководитель проекта «Паруса духа»), Марка Офрана (президент Ассоциации слепых Франции). С Олегом мы как-то общались по Скайпу, а о Марке я была только наслышана. Настю, Григория и Юрия я видела впервые. Юрий – это представитель Росатома, который является одним из партнеров «Парусов духа», а Настя с Григорием входят в команду проекта. Несмотря на то, что собрались совершенно разные люди, и некоторые из них виделись впервые, встреча прошла как-то по-особенному тепло, будто мы все друг друга знали уже сто лет. Мы еще подождали, не придет ли кто-нибудь, но никого не было, к сожалению. Женя даже хотела зазывать случайных прохожих. Через минут десять решили уже начать экскурсию. А люди не пришли не знаю почему, надеюсь, только из-за жары. А жара была несусветная. Пока не начали, я сразу предложила пойти куда-нибудь в тень, ибо я могла умереть посреди экскурсии. Зашли в тенек, и Женя начала рассказывать о Валентине Гаюи, которому и была посвящена экскурсия. Казалось бы, при чем тут Михайловский замок? А при том, что там в свое время находилась школа для слепых. Олег Колпащиков переводил слова Жени Марку. Потом Марк делал некоторые дополнения на английском и Олег переводил их на русский. А самое важное в экскурсии было то, что зрячим участникам – Григорию и Юрию – завязали глаза, и они были обращены в слух, не имея возможности видеть. Но экскурсия обычно предполагает не тупое стояние и болтовню, а движение. Поэтому мы потихоньку пошли по территории замка, внутрь заходить не стали, но по двору его обошли, продолжая диалог о Валентине Гаюи. Постепенно это уже был именно диалог, где обсуждали какие-то факты из его жизни и биографии. Например, Олега впечатлило то, что в Питере школа для слепых находилась в одном здании с военным училищем. Это ведь самое что ни на есть проявление инклюзии – основной идеи проекта «Паруса духа». Внутрь замка мы не зашли, хотя я попробовала это сделать. Мы подошли к лестнице, поднявшись на которую я нашла дверь. Ну и как не зайти, раз есть дверь? Я зашла, но не успела сделать и шага, и вышла какая-то тетенька с воплем «Куда вы идете!» Я решила уйти, раз так негостеприимно тут. В итоге она вышла и еще раз спросила, куда мы хотим. Оказалось, что надо с другой стороны входить. А дверь-то открытой была — вот в чем фишка!
Но мы не стали заходить, так как уже не было времени. Нам надо было потихоньку выдвигаться в библиотеку, где должна была быть презентация проекта. Мы спохватились, когда уже времени оставалось не так много. Решили ехать на такси, но не тут-то было. В Яндекс.такси никто заказ не брал, я позвонила в одно из самых дорогих такси Питера, но там сказали, что подача машины не раньше чем через 40 минут. Мы так бы не успели вообще никуда, поэтому решили ехать на метро. Встал вопрос, откуда лучше ехать. Юрий, у которого до сих пор была повязка, и который в сопровождении Олега мужественно проделал с нами прогулку вокруг замка, захотел было посмотреть в карту на айфоне, но понял, что ничего не видит. Тут я ему дала свой айфон и показала, как оно работает, когда не видишь. Потом показала навигатор Ornavi. Видно было, что у зрячего человека происходит разрыв всех шаблонов и переворот сознания. Тут я поняла, что всякого рода «Миры на ощупь» – это классно, это очень полезно и важно. Но куда эффективнее, когда люди находятся с завязанными глазами в реальных условиях. То есть, когда человек стоит не в искусственно созданных условиях, а на реальной улице, с реальными препятствиями и пр. Это невероятно круто, когда люди как-то раскрываются, начинают иначе на многое смотреть. Я отчасти понимаю их, для меня «Мир на ощупь» в свое время дал многое. Ребятам повезло: времени было мало, иначе мы бы их потащили с закрытыми глазами дальше, но нужно было добраться быстро, поэтому экстрим оставили до лучших времен. Решили идти до Садовой, а там уже по прямой ветке. А идти два километра. Но дошли довольно бодро. Я шла с Юрием, попутно рассказывая ему о жизни незрячих. Доскакали до метро, приехали, и — финишная прямая. Дошли до библиотеки слепых, при этом Юрий очень удивлялся тому, что его ведет незрячий человек. Так как я знаю, какую несусветную чушь показывают в этих местах навигаторы, я решила пройти проверенным путем. Пришли в библиотеку, где в конференц-зале должна была быть презентация. Мы где-то на полчаса опоздали, но всё состоялось, несмотря ни на что. Несмотря даже на то, что нас в зале было всего 15 человек, вместе со всеми участниками, включая меня. Хочется верить, что причиной всему была жара. И от всей души хочется пожелать ребятам поменьше вот таких пустых залов. Наверное, тяжело говорить и видеть, что почти никого нет. Но ребята не растерялись, и это классно. Это говорит о том, что они не страдают гигантоманией и для них важен каждый человек. Но как-то неприятно было смотреть на пустой зал. Я вижу от многих скепсис по отношению к проектам «Белая трость» и «Паруса духа». Это печально, так как, как показали дальнейшие события, скепсис уходит, когда люди приходят и смотрят сами. Но как бы то ни было, ребята рассказали о проекте, о планах, о нынешней экспедиции. Показали фильм о гуманитарной миссии в Армении. В завершение была секция вопросов и ответов, которую феерично начал сотрудник музея ВОС Олег Николаевич Зинченко дико замороченным вопросом, который не относился к основной теме, а скорее носил интеллектуальный характер. Но это было как-то нестандартно и всех встряхнуло. Все удивились, а потом начали и сами задавать вопросы, да так, что потом уже было не остановить. Но пришлось остановить, поскольку времени опять было мало: нужно было ехать в клуб «Африка» на инклюзивный концерт. Пока Олег Колпащиков и остальные ребята разговаривали с кем-то, я увидела Марка и на своем корявом английском попыталась построить межкультурный диалог. Одно успокаивало: он француз, а следовательно, не носитель, хотя английский у него превосходный. И надо сказать, что коммуникация состоялась. Марк из таких типичных иностранцев, которые безо всякого превосходства над тобой начинают общаться, будто вы знакомы уже много времени. В итоге ты перестаешь переживать из-за своего уровня языка и прочего, так как видишь полное принятие со стороны собеседника. Мы с ним обсудили, как водится, вопросы доступности транспорта, отношения к незрячим в обществе и так далее. Я узнала, например, что в Париже далеко не во всех вагонах метро объявляют станции. Чувство, когда ты говоришь и удивляешься, что тебя понимают, все равно присутствовало, хоть я и занимаюсь английским с носителем языка. Но реальное общение – это все же другое. Дальше мы резко сорвались и поехали в клуб, на этот раз на такси, о чем, однако, пожалели. Мы так долго ехали, что поняли: на метро было бы быстрее, но делать было нечего. Приехали в клуб. Нас высадили не совсем возле него, поэтому несколько минут понадобилось на то, чтобы найти локацию. Клуб оказался довольно милым подвалом с уютной обстановкой и качественным звуком. Там нас уже ждали музыканты: Владимир Рудак из Петрозаводска, который и начал концерт; Илья Карташов, который играл на виолончели, и другие. С ними тогда особо пообщаться не удалось, но удалось развиртуализироваться с Аней Фоминой. Хоть мы живем в одном городе, увидеться получилось только сейчас. Я узнала, что она будет играть на флейте, и, пока ребята настраивались, я выпросила, естественно, подержать в руках флейту. И не знала тогда, что через каких-то 10 дней сама буду пытаться играть на этом инструменте, правда, не такой навороченной, простенькой блок-флейте, но всё же. Наконец начался концерт. Как я уже говорила, начал его Владимир Рудак, которого я раньше не слышала и о котором почти ничего не знала. Но с первых аккордов, с первой песни стало ясно, что это невероятно круто и что это попадет в мой плейлист. Честно говоря, на подобных концертах в глубине души ждешь самодеятельности, и искренне изумляешься, когда слышишь потрясающие глубокие тексты и профессиональное исполнение. Я слушала с огромным удовольствием, сет был не очень большой, но и не маленький, и пронесся стремительно. Затем на сцену вышла Аня, которая пела и играла на флейте. Я Аню раньше слышала только в записи, но все равно приятно видеть рост в исполнительском мастерстве. Потом вышли ребята с виолончелью, ну это в принципе не может быть плохо. Завершала концерт группа, названия которой, к сожалению, я не запомнила. Они мне не очень понравились, в первую очередь тематикой песен, но играли они интересно в любом случае. Полтора часа как-то совсем незаметно прошли, концерт в целом был замечательный. Когда уже все собирались, я выпросила у музыкантов посмотреть виолончель. Это была электровиолончель, и смотрела я ее только мельком. На следующий день удалось более детально ознакомиться с инструментом.
Настала пора идти домой. Первый день мероприятий подошел к концу. Ребята отправились по своим делам, а я с Аней и еще одним парнем, которого зовут Леша и который тоже играет на флейте, пошли к метро. Довольно быстро и весело дошли до метро и разъехались по домам. День второй Я умудрилась заболеть, но, слава Богу, без температуры и каких-то серьезных последствий. Поэтому я решила, что если не будет совсем плохо, в любом случае поеду, потому что пропускать такую возможность ужасно не хотелось. К счастью, утром поняла, что не всё так плохо, мы с мужем собрались и поехали. Условились у метро встретиться с Галей и Аней и ехать вместе. А ехать надо было в яхт-клуб, от которого будет дан старт 13-му этапу проекта «Паруса духа». Мы планировали пройти на яхте с ребятами до Кронштадта. Я предварительно пыталась выяснить, как добраться до этого яхт-клуба, но эти попытки ничем особо не увенчались. Женя с ребятами ездила туда на такси, Интернет особо ничего не дал. Решили действовать по ситуации, полагаясь на навигатор, Галино зрение и надеясь на то, что будут прохожие, которые подскажут. Но прохожих и не было: мы приехали в какие-то дикие места. Но мы не из тех кто сдается, и решили идти до конца. Шли примерно, а фактически наугад. Встретили, наконец кого-то, кто сказал, что мы в верном направлении идем. Но постепенно мы дошли до цели, хоть и нас куда-то не туда направили сначала и мы сделали небольшой крюк. Но под конец уже нас подхватили ребята с яхты и мы с ними дошли до заветной точки – до самого катамарана. Надо отметить, что я до этого ни на чем не плавала, кроме парома на переправе Сорочьи Горы – Мурзиха в Казани. А паром – это не то, тем более ты там находишься в машине. Первые же впечатления были ошеломляющими. Взобраться на яхту было довольно экстремальным приключением. Я порадовалась, что уже оправилась от зимней травмы. Когда мы приехали, уже собралось немало людей, мы поздоровались со всеми и начали приходить в себя после этого дикого марафона. А жара, надо сказать, уже с утра была ужасная. А яхта – это такое место, где ты никуда не скроешься от солнца. Я поняла, что час смерти может быть близок и надо что-то делать. Попросила у ребят кепку, которую они мне предлагали накануне, тогда это было не очень актуально, но в этот день без нее было бы очень плохо. Нам дали кепки, и стало чуть легче. По крайней мере, отпала вероятность получить солнечный удар. Чуть-чуть пообщавшись с Марком и другими ребятами, я стала проситься на экскурсию по катамарану. Зрячим, как водится, завязывали глаза. Их водила Женя. А нас, незрячих, знакомил с Яхтой Олег. Но людей, особенно незрячих, конечно, было не так много, как того заслуживает проект. Пошли мы с Олегом на экскурсию по яхте. Это было, конечно, невероятно. На меня обрушился огромный поток новых впечатлений. Оказалось, что по яхте преимущественно надо ходить на корточках, я сначала вообще не поняла, а почему это так. Потом уже, когда мы отплыли, я все поняла. Одно дело, когда стоишь у берега, а другое – когда плывешь. Качнуть может в любой момент, и если идти на прямых ногах, ты быстро улетишь в неизвестность. Особенно впечатляющей была сетка. Это реально сетка с дырками, которая сильно шатается, когда по ней ходишь. Было немного страшно и очень интересно одновременно. Особенно волнительно осознавать, что край — вот он, рядом, и любое неверное движение — и всё! Это здорово дисциплинирует, учит быть аккуратней и доверять тому, с кем ты идешь, и слушать, что он говорит. Потом мы спустились вниз, где каюты. Они очень маленькие, но уютные, кровати чем-то похожи на полки в поездах. Спуск туда тоже интересный. Там лесенка с мелкими ступеньками. Оступишься – и полетишь вниз, а дальше – как повезет. Сама находясь под впечатлением от всего нового, я начала выискивать зрячий народ, чтобы записать интервью с ними для репортажа. В этот второй день особенно сложно было думать о репортаже, так как слишком мощными были собственные эмоции. Поэтому результат получился, возможно, не таким, как хотелось бы. Мне назвали тех, кто прошел экскурсию с завязанными глазами, и помогли найти их. Здесь было просто брать интервью: не надо было пытаться поймать человека, думать о том, как его найти и не упустить. Я просто спрашивала, кто прошел уже, и дальше общалась с ними. Удалось записать несколько интервью, особенно интересно было то, что среди прошедших этот квест был и мальчик Дима, которому одиннадцать лет. Видно было, что он находится под большим впечатлением, ему сложно было говорить, отвечать на какие-то странные вопросы, но он блестяще справился. Даже взрослым с трудом удавалось подобрать слова, не говоря уже о ребенке. Основное, что отметили респонденты – это то, что такая экскурсия учит доверять. И это очень правильное наблюдение. Я сама это ощутила. Для зрячих это вообще новый мир, где у них нет другого выбора, кроме как довериться экскурсоводу. Для нас, незрячих, это новые реалии, которые многие считают совершенно для нас недоступными, и мы также должны довериться тому, кто более опытен, для кого это пространство – уже родная стихия. Эти условия, в которых ты волей-неволей будешь учиться доверять, очень полезны для всех без исключения. Незаметно наступил полдень, и пришла пора отправляться в путь. Нас хотел задержать журналист из «Зримого Петербурга», прося задержаться на пять минут для интервью. Но задерживаться было нельзя, т.к. все четко распланировано, и мы его уговорили ехать с нами. И через несколько минут начался отсчет трёх часов плавания до Кронштадта. Я боялась, что у меня будет морская болезнь, но, слава Богу, всё было хорошо. Наоборот, когда яхту качало от волн, поднимаемых проезжающими мимо катерами, было невероятно круто. Но именно тогда я по-настоящему поняла, почему ходить по яхте надо очень осторожно. Здесь нельзя думать только о себе, т.к. ты являешься частью этой команды и несешь ответственность за всех. Если ты улетишь за борт, это будет общая проблема. Через некоторое время этого небольшого путешествия подняли паруса, и стало чуть меньше солнца. Паруса незрячие члены команды тоже с легкостью опускают и поднимают, и им это делать никто не запрещает, как раз наоборот. Позже мне удалось даже потрогать парус: он чем-то похож на материал, из которого сделаны резиновые лодки. Затем я достала навигатор, чтобы посмотреть, с какой скоростью мы плывем. Пока я в нем копалась, меня окликнули и спросили, что это у меня такое в руках. Я объяснила, рассказала, в чем суть, человек, меня спросивший, очень заинтересовался идеей. Я решила задать довольно своеобразный, но иногда необходимый вопрос: «А Вы, собственно, кто?». Оказалось, что это Владимир Рудак – музыкант из Петрозаводска, песни которого я слушала накануне в клубе «Африка». Я была удивлена, что он тоже впервые был на яхте. Я не упустила возможность высказать всё, что я думаю о музыке и песнях, которые он пишет. А высказать было что, ибо это восхитительно. Владимир, как выяснилось, человек разносторонний: пишет песни, книги и снимает кино. Так постепенно завязался разговор обо всем: о музыке, о литературе, о жизни. Вновь создавалось впечатление, будто мы уже давно знакомы. Как говорится, если на стене висит ружье, оно обязательно выстрелит. Если на борту есть музыканты, они обязательно должны сыграть. И они сыграли. Наверное, одним из самых ярких эпизодов этого перехода был концерт на палубе катамарана. Голос Владимира Рудака и его же гитара, виолончель Ильи Карташова и барабаны Германа Наклоняева создали невероятную атмосферу. Мне очень жаль, что я почти не вела запись этого концерта. Но это было непередаваемо. Я не знаю, сколько времени длилось это потрясающее действо, потому что время перестало существовать в этот момент. Отличная музыка, которую исполняют в двух шагах от тебя, и ты являешься частью всего этого – это все невозможно описать словами. Слушая очередную композицию, по-моему, инструментальную в исполнении Ильи Карташова, я вдруг поймала себя на мысли, будто я нахожусь здесь уже очень давно и утро, которое на самом деле было еще недавно, было где-то далеко и давно. А песня Владимира «Север» сделала всех по-настоящему и окончательно родными. Кто-то знал уже припев, а кто-то выучил его тут же. Но слова: Север. Я замерзаю безупречно. Север. И я молюсь на эту вечность Север. Мой корабль сковали льды, – Пели под конец все, и они, бесспорно, навсегда объединили нас всех. После концерта сначала Женя, потом я выпросили у Ильи виолончель для детального изучения. Она реально огромная. В несколько раз больше гитары. Я окончательно поняла, что это совершенно не женский инструмент. Потом я заметила, что за штурвалом яхты сидит Олег Николаевич. Изначально за ним сидела Женя, и я подумала, что это разрешается только членам команды. Ну а тут я решила, а чем я хуже, и попросилась тоже за штурвал. Но до последнего я думала, что это не по-настоящему. Позже я это рассказала ребятам. Я думала, что буду тупо сидеть за этим штурвалом, а чуть что, у меня его заберут, и будут проделывать различные манипуляции сами. А еще представлялся детский аттракцион, где ребенок сидит в машине и крутит руль, который сам по себе руль, но он ничего не делает. Вот с такими мыслями я села за штурвал. Сижу. И вдруг капитан – непоколебимо спокойный латыш сзади меня, – говорит: «Левее». Я подумала: «Ну ничего ж себе! Ну хорошо», – и повернула руль влево. Затем он говорит: «Еще немного». И при этом не выхватывает у меня этот штурвал, не устраивает истерики, что я могу не туда куда-то повернуть. И тут я поняла, что это всё по-настоящему. И в то же время поняла, что это не игрушечный руль, который ничего не делает. Я осознала, что, хоть и капитан рядом, сейчас я за штурвалом катамарана, на котором люди, и я не могу просто из интереса взять и крутануть этот штурвал куда-нибудь, куда мне вздумается. Ты сразу осознаешь огромную ответственность и понимаешь, что сейчас ты делаешь что-то грандиозное. Что тебя взяли не просто посидеть, как декоративный элемент, из жалости, а сразу воспринимают как часть команды, причем важную часть. Особенно это понимание выросло и углубилось, когда капитан в очередной раз сказал «правее», я выполнила указание, а после этого он с присущим ему спокойствием заявил: «Обошли катер, который на нас шел». Отлично, да?! Я сидела за этим штурвалом, и на глаза наворачивались слезы от нахлынувших эмоций. Здесь я окончательно поняла суть инклюзии и то, что это не просто пустые слова, это реально возможно. Доверие друг другу, построение взаимодействия, взаимная поддержка – и стираются границы между инвалидами и здоровыми. Здесь этой границы в принципе никто не видит, и потому ее попросту нет. Каждый составляет собой неотъемлемый элемент в этом слаженном коллективе. И как же нужно было раздвинуть границы восприятия капитану, чтобы довериться незрячему и не устраивать истерик, а спокойно его направлять и взаимодействовать! Безумно не хотелось уходить из-за штурвала, но были еще те, кто тоже хотел это испытать, и было бы слишком эгоистично лишать их этого ощущения. Я считаю, это должен испытать каждый.
Неумолимо приближался час расставания. Мы потихоньку причаливали к порту Константин, который, как потом оказалось, был не в самом Кронштадте, а чуть дальше. Мы пришвартовались, и нужно было прощаться. Я безумно хотела остаться, но была, как заявила кому-то в шутку, невыездной. За этой пафосной фразой скрывается то, что у меня не было заграничного паспорта. Очень тепло попрощались с частью команды, которая двинулась дальше в сторону финской границы. А мы, все остальные, кто остался в Кронштадте, начали искать возможность выбраться в город и поесть. Приехали такси, и мы двинулись в сторону Кронштадта. Таксисты оказались разговорчивыми, классическими таксистами, которыми они нам всем представляются, а не такими, какими они стали сейчас благодаря всяким новомодным сервисам Куда приятнее ездить, когда человек без проблем может посмеяться, поговорить о чем-то. Наш болтал обо всем подряд, в соседней машине успел им целую лекцию об истории Кронштадта рассказать. Поев в кафе «Сказка», мы отправились гулять по Кронштадту. Выбирали тенистые места, и было вполне комфортно. Прошлись по парку, набрели на довольно мощный фонтан, а потом решили пойти в Морской собор, в который Женя давно мечтала попасть. Мне это тоже было интересно:до этого я ни разу не была в православном храме. Там шла служба, когда мы пришли. Собор оказался довольно просторным, но каким-то мрачным, навевающим грусть, смешанную еще с чем-то. Пел хор, и я задала потрясающий вопрос. Мне показалось, что это запись, так как он был какой-то уж слишком складный. Оказалось, что нет, это живой хор. Потом все начали искать воронку:что во время войны в храм попал снаряд, и осталась воронка с тех времен. Ее кое-как нашли, и двинулись дальше. Затем кто-то узнал, что здесь рядом есть дуб, который посадил Петр I. В итоге мы нашли кого-то из местных, который с какой-то обидой сказал, что его посадил не Петр, а адмирал Макаров. Но мы так долго искали, что решили всё же найти. В итоге дуб оказался в диком месте. Мы сфоткались у него и пошли назад. Затем настала пора разъезжаться. Мы проводили Владимира и Женю на такси до Питера, а сами поредевшей компанией (мы с мужем, Юрий, Илья Карташов с женой и сыном) пошли искать остановку. К слову, оказалось, что она была совсем рядом, но мы не знали и сделали еще один неплохой крюк по Кронштадту. Но никто не сожалел, ибо погулять в замечательной компании и в отличную погоду – дело хорошее. Нашли остановку, а пока ждали автобус – обнаружили рояль. Старый рояль, который был буквально изуродован. Он стоял на остановке, видимо, уже давно, там не было большинства клавиш, он был расстроен и разбит. Мне стало очень жалко инструмент. Приехала маршрутка, и мы поехали в Питер. Я только там поняла, как устала, не было сил даже смотреть в навигаторе, куда мы едем. Я почти спала. Приехали в Питер, тепло попрощались, а мы с мужем отправились домой. Последние шаги до дома было совсем уж тяжело делать, но это была приятная усталость. Постскриптум Вот такими были эти невероятные два дня. Я рада, что хоть как-то смогла это все выразить, простите, что, как всегда, многобуквенно, но иначе я пока не умею. Осталось огромное желание на следующий год поучаствовать в регате и еще не раз встретиться с этими классными людьми. А также появилось понимание того, что есть инклюзия в действительности. Это, как я уже говорила, не просто красивое иностранное слово. Это большое дело, которое делают эти удивительные ребята. Это то, что объединило массу людей, очень разных, но при этом очень ярких и интересных. Это атмосфера, где ты не чувствуешь, что ты какой-то другой, здесь нет разделений на здоровых и не очень. Для кого-то это даже будет дико, наверное. За эти дни со мной никто не возился, никто не оказывал какую-то опеку, которая подчас напрягает. Но это не значит, что если тебе нужна помощь, от тебя отвернуться. Нет, тебя поддержат, помогут, только ты должен сказать о необходимости этой помощи. Это невероятная атмосфера, дающая возможность раскрыться, посмотреть на многое по-другому, раскрыть горизонты, избавиться от стереотипов. Хочется пожелать ребятам из «Парусов духа» побольше последователей, еще больше интересных людей, и чтобы все задуманное у них получалось. И если у вас будет возможность встретиться с ними, постарайтесь ею воспользоваться. Поверьте, это того стоит! _______________________ © Нуруллина Алия Илхамовна Фотографии взяты из: http://extrability.org/special-inclusive-petersburg/ Редакция выражает благодарность Юлии Патлань за подготовку данной публикации |
|