* * *
Ну что, неслучайный знакомый...
Задача, как прежде, проста:
Метать закулисные громы
И петь с обходного листа.
Не дать петуха или дуба,
Пока эта песня жива...
Но кто тебе, милый, Гекуба,
И что ей пустые слова?
Что ей пожелтевшие флаги
Над городом N или Х,
И тот же заезженный шлягер,
Вплетённый в десятый ремикс?..
Ты слаб – от вина ли, от ран ли,
Но в каждом движеньи – артист.
И так же чертовски талантлив,
И так же божественно чист –
Как страсти не знавшие губы,
Как вечная трель соловья...
И что тебе сердце Гекубы,
В котором улыбка твоя?
* * *
Нетвёрд познания арахис
С куста игрушечного рая...
Смотри, как вечный крошка Цахес
Довольно ручки потирает,
Глумясь над тем, что было свято,
О чем мы вслух сказать не смели...
За цену чёрного квадрата
Не продаются акварели.
Пиши картину или книгу –
Светлее на сердце не станет,
Покуда карлик держит фигу
В своём засаленном кармане:
Мол, я везде достану, дарлинг,
Я властелин непобедимый.
Там, выше, тоже жёлтый карлик,
И мы давно с ним побратимы –
Я на земле, а он на небе.
Пора понять, по крайней мере,
Что чем фантазии нелепей,
Тем в них охотнее поверят...
Но кто-то первым рассмеётся
Над новой ложью вдохновенной –
И смехом вышвырнет уродца
За дверь поруганной вселенной.
Вполне заслуженная плата...
В одном он прав – на самом деле:
За цену чёрного квадрата
Не продаются акварели...
* * *
Писал на адрес баден-баденский?.. А я, некстати,
Пока еще в Семипалатинске. В шестой палате.
Собой такая же красавица – и даже краше...
Мой паровоз бежит-качается, трубою машет.
Скрипит то горлом, то рессорою, как настоящий –
Пока я с дурою Пандорою играю в ящик.
Сирены заполночь как включатся... Зовут на море.
Но боль не лучшая попутчица – а значит, сорри.
И... мне пора. Судьба-обходчица идет по следу.
Ты напиши – куда захочется…
Авось доеду.
* * *
В осенний пазл последний лист вложив –
Само собой, кленовый, пятипалый –
Вздохнёшь легко... Больной скорее жив,
Хотя пока и выглядит усталым.
И в целом вся картинка удалась,
Здесь даже дождь прекрасен и уместен –
Как с небом проступающая связь
На стёршемся прозрачном палимпсесте.
А что там, за дождём, не разобрать –
И это даже к лучшему, возможно...
Так легче приучить себя опять
Дышать и говорить неосторожно,
Идти – и не считать своих шагов,
Благодаря летящие снежинки
За то, что мир немного не таков,
Как на твоей придуманной картинке...
* * *
Мужчина светит, женщина читает
И буквы потихоньку забывает
Захлопывает книгу и встаёт
Идёт на свет – но он ей не даётся
Мужчина плачет, женщина смеётся
А может быть, совсем наоборот
Никто уже не помнит, что в начале
Кого здесь провожали и встречали
Какие звуки ветер разносил
Мужчина ищет, женщина находит
И больше ничего не происходит
Одна любовь – насколько хватит сил
* * *
Вечер тих и безлюдно-неонов...
Тянет время неспешную нить
Через все номера телефонов,
По которым нельзя позвонить.
Через все адреса, по которым
Ты уже никогда не пойдёшь...
Ужимают былые просторы
Недоверие, горечь и ложь.
Как стереть и забыть – непонятно,
Выйдет снова не так и не то:
Остаются глубокие пятна
На душе, как на светлом пальто...
Ах, однажды им всем позвонишь ты –
Позабыв номера, города –
До зари отрекавшимся трижды,
Целовавшим, не помня стыда.
И дойдёшь, и спокойно обнимешь –
Не руками, а чем-то иным...
Что творилось, конечно, не ими –
Но всей силой обязано им.
Fermata
Услышано и понято?.. Забудь.
Всё это – лишь моя земная сущность.
Ты лучше расскажи о чём-нибудь...
А то, боюсь, тут стало слишком скучно –
В гостях у бессловесной суеты,
И не хватает главного чего-то.
Мы с немотой давно уже на «ты»...
Но паузы не лучше, чем длинноты –
Когда они затянуты в корсет
Болезненно-навязчивого страха,
Что нового на свете больше нет,
А старое – ушло и стало прахом.
Ах, может, всё иллюзия, шери!..
Но – с ноты «до» до тихой ноты «после» –
Так много есть звучащего внутри...
Не в сердце, нет. Но точно где-то возле...
Где Осени усталою рукой
Поставлена над паузой фермата.
И длить ли молчаливый непокой –
Решать придётся каждому когда-то...
* * *
Вы говорите: мука адова.
Я говорю: земная мука.
И можно птиц бумажных складывать,
Сгибая мир по граням звука.
Они летают... Но, как правило,
В весеннем, солнечном пространстве.
А я их в дождь летать заставила
И намокать в непостоянстве,
Где не поётся, не курлычется –
В такую хмарь и непогоду...
Для них я главная обидчица,
Но пусть летают – вам в угоду.
Всё лучше, чем в семействе врановом,
В непрекращающемся гаме...
Мне ничего не стоит заново
Сложить смешное оригами.
Чтоб на мгновенье жить – и радовать
Слепою нежностью друг к другу...
Вы говорите: мука адова.
Я запускаю птиц...
По кругу.
* * *
Я живу у тебя в телефоне,
в лабиринте его микросхем,
среди душной пластмассовой вони
и блестящих неровностей клемм.
Я брожу по его закоулкам,
натыкаясь на минус и плюс,
на гудок, повторяющий гулко
«Я дождусь, я дождусь, я дождусь...»
Я дождусь, протяну своё «Здравствуй!»
до округлого солнца «Алло»,
что назло цифровому коварству
в настоящее небо взошло –
и в огромной и тёплой ладони
задышу, засмеюсь наяву...
.................................................
Я живу у тебя в телефоне.
У тебя в телефоне живу.
* * *
Ты все пишешь и пишешь о Ней –
Посылаешь почтовую стаю
Под обстрел торопящихся дней...
А какие из птиц долетают –
Не сумеешь узнать никогда.
И наверное, к лучшему это...
Поднимается к горлу вода
Подозрительно алого цвета.
Ты слыхал, что в живых Её нет,
Затерялась на дальних погостах...
О Любви говорящий поэт –
Как художник, рисующий воздух.
Нет на свете сложнее задач,
Чем у этих несчастных блаженных...
Но за тысячей их неудач
Наступает один сокровенный,
Невозможный, казалось бы, миг –
И с небес опускается стая...
И глядишь на немыслимый лик,
Узнавая его – и вдыхая.
* * *
Уходит время шестого чувства и поездов,
И майский воздух невыдыхаем, болиголов,
Течёт по легким – таким тяжёлым и неродным –
Как душный выхлоп больного зверя, драконий дым.
Конец сказанья – венец терновый – попробуй снять...
Уходит время шестого чувства – куда-то вспять,
В цветы сирени, и в каждом ровно пять лепестков –
Смешное счастье на тонких ветках, без дураков,
Что свято верят пустым перронам своих сердец
И в то, что в сказке важней начала всегда конец...
...Трясясь в вагоне, глотая тёплый, безвкусный чай,
Ты жмёшь на кнопки: «Последний скорый. Вчера. Встречай».
Призрак осени
Попробовал бы так же, как она,
Быть тоньше тени, легче дуновенья,
Не спрашивать, за что обречена
Не чувствовать ничьих прикосновений...
И каждый раз спокойно наблюдать,
Как золото, даримое от сердца,
В гнилушки превращается опять
И норовит от ветра разлететься.
Быть именем, завесой дождевой,
Причиной неосознанной печали,
Погодой, сном... Но только не собой –
Такой, какой задумана вначале.
Наткнувшись на скептический прищур,
Она ничем не сможет оправдаться...
Но если я в себя её впущу,
До кончиков живых и тёплых пальцев,
И дам ей слово – может быть, тогда
Поверишь, что она живее прочих...
И клином соберётся череда
Отправленных на небо многоточий.
* * *
Обтрепались мои крылья,
Затупились мои стрелы,
Да и парочку чёрных перьев
Я давно уже крашу мелом.
Я стараюсь летать ниже –
Не подумай, что мне страшно,
Просто я уже плохо вижу,
Просто стал я чуть-чуть старше.
И все чаще сижу сиднем
На какой-нибудь там тучке,
Притворившись слегка синим –
Вот такие вот, брат, штучки.
Я, наверно, плохой ангел
И уже не совсем белый...
Но когда протрубят трубы,
То сойдут и мои стрелы.
* * *
В ленивой неге, в нежной лени,
То ли дразня, то ли смеясь,
Раздвинет медленно колени –
И оборвёт любую связь.
Затянет взгляд под шёлк истомы –
И обожжет твои глаза
Желаньем тайны незнакомой
Разгорячённая слеза...
И вспыхнет жарко всё былое,
Заполыхает алым щит,
Что против прежних крепче втрое...
И всё равно – гляди – горит!
Неразрушимые законы
Воздвигнув вместо пепелищ,
Зовёт – наследница Горгоны –
В свою обманчивую тишь.
Без слов, ненужных между вами –
Собою всей тебя зовёт...
Еще один занятный камень...
Всего-то было и забот.
* * *
Вот так сидишь в глухие полшестого,
Перед тобой исчерканность листа,
A рядом Он – когда-то бывший Словом...
Уже не тот. Как ты уже не та.
Мир сотворён – без робости и фальши,
И светел день, и ночь отделена.
Плывут, ползут, идут, летят... а дальше?
Скажи, Молчащий, дальше – тишина?..
Как с этим быть, кого спасти от боли,
Кого от сытой радости спасти?
Куда бежать от их свободы воли
Идти всегда по худшему пути?
Зачем тогда рождать миры и звуки?
Ну, хоть одну причину назови!..
А Он молчит. Разглядывает руки.
Прошедший путь от Слова до Любви.
_____________
© Полетаева Анна
