Главная
Главная
О журнале
О журнале
Архив
Архив
Авторы
Авторы
Контакты
Контакты
Поиск
Поиск
Обращение к читателям
Обращение главного редактора к читателям журнала Relga.
№05
(407)
21.07.2023
Общество
Человек творчества. Воспоминание о Владиславе Смирнове
(№11 [314] 01.10.2016)
Автор: Татьяна Засорина

   Я писала этот текст 12 лет назад. Для университетской газеты. Он личный. Это "мой" Смирнов. До сих пор благодарю случай: кто-то из моих студентов запорол это "задание", и я уговорила Смирнова прийти в редакцию, пофотографироваться, почитать стихи и пообщаться. Кстати, мой заголовок был такой: "Человек СЛОВА". Смирнову он не понравился. Заменили на "Человек творчества". И только лет через пять по случаю Владислав Вячеславович сказал мне, что всё-таки мой первый заголовок был верный. Я рада, что на мемориальной доске, установленной 28 сентября на доме, где смирновы жили с 1962 по 2014год, начертаны Слова  из стихотворения Владислава Вячеславовича: "Люди добрые! будьте добры".

Нажмите, чтобы увеличить.

     Моему учителю - профессору факультета филологии и журналистики Владиславу Вячеславовичу Смирнову  исполнилось 65 лет. Как быстро летит время!

 Студенткой я уважала Смирнова, но как-то отстраненно. Позже, став преподавателем, я пришла с коллегами к нему в гости и была наповал сражена его библиотекой и фонотекой. А после того, как мы часа три пели Окуджаву –  «все слабее запах очага и дыма,/молока и хлеба/где-то под ногами, да над головами/лишь земля и небо», «отгремели песни нашего полка, отзвенели звонкие копыта…», «на фоне Пушкина снимается семейство…», я поймала себя на мысли, что внешность обманчива. И на вид простодушный суетливый Смирнов – загадка из загадок. 

   Сейчас Смирнов для меня как равнинная река. Спокойная и  невозмутимая, в и в то же время бурная и стремительная в половодье. Смирнов для меня – человек дождя. Как ребенок, может быть непосредственным и наивным. Может на прощание сказать загадочную фразу, загадочно улыбнуться и уйти, оставив в раздумьях окружающих. 

Незабудки у ручья

Коронованы росою,

Неужели это я

Наклонился над водою?

Я хочу узнать себя

В том мальчишке легконогом,

Чью мечту взяла струя

Вместе с лесом, небом, Богом.

Я хочу в струенье вод

На былое наглядеться,

Встать на тропку, что ведет

В нерастраченное детство.

    А детство прошло среди прекрасной среднерусской природы, родился под Муромом, Суздаль там рядом. Может, красота мир и спасает, но душу - наверняка! Она сформировала в нем лирико-философское отношение, лирико-философское видение. 

Может быть, лекции – не самое сильное его место. В слове устном он – путаная скороговорка.  Хотя 8 лет проработал на ростовском радио и лет 30 ведет занятия для студентов  в университете по радиожурналистике, по ней же родимой написал и защитил две диссертации - кандидатскую и докторскую (причем, стал вторым в России доктором  наук по этой проблематике).

   Смирнов для меня – человек, склонившийся над печатной машинкой. В слове письменном он совсем иной, как бездонный колодец, как ускользающий мираж. Слов письменных у Смирнова столько, что даже есть шутка его коллег-сотоварищей, что      Смирнов по «писучести» Ленина перещеголял. Это тоже загадка, публицистическая продуктивность – по числу публикаций он ничуть не уступает журналистам, работающим в штате редакций, а уж лауреатом каких только конкурсов он становился! И  при этом он преподает, занимается наукой, пишет учебники (четыре Соросовских гранта на это получил!) и … стихи. Смирнов для меня – это поэзия. 

Я поднял черное перо, 

Что ночью птица уронила,

И бросил слово на крыло,

Перо то опустив в чернила,

Казалось, все пойдет легко,

На стих – не больше получаса, 

И мысли были высоко, 

А белый стих не получался.

Чужим пером – не окрылит.

Я ничего здесь не открою.

Не кровь, а небо мне велит

Писать лишь собственною кровью.

    Он может быть лукавым и хитроватым, философически мудрым и обиженным как ребенок. Он метафоричен и страстен, дотошен и скрупулезен. 

Я положил часы под подушку,

Чтобы не проспать утро.

Они стучат и стучат.

И мне кажется, я сплю на своем сердце,

Как бы не проспать жизнь!

***

Здесь всё мое и не мое,

Здесь я учусь ловить мгновенья,

И метить взглядами – свое,

Будя в недвижимом движенье.

***

Как же мне удержать хоть бы горсточку пепла,

Хоть бы отсвет огня, хоть следы от шагов.

Минотавр уже ждет, Ариадна ослепла,

Рвется нить в лабиринте негаданных снов.

  Смирнов для меня – собиратель. Собиратель  книг, истории ростовского радио, первых номеров выпусков газет…Чего только его друзья, сослуживцы ученики, не притаскивали коллекционеру Смирнову - хотя к слову коллекционер он относится очень трепетно и себя таковым скромно не считает. И  монеты разных стран, и фантики от конфет и этикетки от бутылок…. Смирнов – всегда загадка, которую интересно отгадывать. 

 Совсем не могу себе представить Смирнова арматурщиком на заводе железобетонных изделий. А такое тоже было в его биографии. Судьба завернула его с астрономии, которой увлекся в старших классах, и в последний момент, словно за руку остановила перед последним экзаменом в Харьковский университет. Зато подарила рабочую юность по комсомольской путевке.

Бутылочка дешевого вина,

Ленивым жаром дышит сигарета,

Цепляется радушная луна

За краешек стремительного лета.

Себя, как в колыбели укачав,

Утихнувшее море засыпает,

И листья прилиманчиковых трав

Молчат, хотя секретов столько знают.

      Смирнов для меня – человек читающий. Смирнов не может не читать. Смирнов не может не писать. И когда зрение упало катастрофически, он преодолел внутренний страх и решился на операцию. 

Помолись за меня. Я сегодня под молнии лягу.

Что просеет Господь, то и ляжет на очи мои.

Я доверю пушинку-судьбу не искусному магу,

А хирургу, чьи руки от Бога ко мне пролегли.

     После этого написал и защитил докторскую, написал и издал в Москве несколько учебных пособий, выпустил сборники стихов.

  Недавно он сказал мне: «Я счастлив тем, что жил всегда  своей жизнью, был самим собой, делал что хотел. И жизнь мне позволяла это делать...» 

  Студенты вечно путали его имя-отчество: то ли Владислав Вячеславович, то ли Вячеслав Владиславович. Путали, путают, и дай Бог, еще путать будут. Потому что учиться у счастливого, творческого, свободного человека – это редкая удача.

Еще не поздно все переменить.

Одуматься. Взять новый посох в руки.

Легко взглянуть на прожитые муки

И новой жаждой губы опалить.

Слова – прочтенным книгам возвратить.

И пройденные пересечь дороги,

Пока тобой развенчанные боги

Напрасно будут милости просить.

Сестрой и братом кисть и холст назвать,

Забыв значенье выверенных правил,

Оставить ночь, как день ее оставил,

Хотя придется ночь пережидать.

Подсолнух, словно компас на ладони,

Весь мир открыт, душа в желаньях тонет…

  В последнем сборнике «Небесная тропинка» последнее стихотворение называется «Стихи из могилы». Эпиграф: «Навеянное «Черным квадратом» Малевича». И текст:

. ….. …. … ……

…… ……. …. ……

… …. …. ……. ….

…… ……. … …. ….

    С  парадоксальностью мышления и чувством юмора у него всегда было все в порядке.

    С днем рождения!

Татьяна Засорина 

 

       Из воспоминаний В.В. Смирнова о студенческом лагере РГУ «Лиманчик» вблизи Новороссийска      

    Для меня «Лиманчик» – обособленный уголок и целая страна одновременно. Уголок дикой природы; горного леса и пляжа, удаленный от столпотворения больших курортов, где отдыхают, в основном, люди масс-культуры, поклонники ресторанов и баров, нацеленные на поглощение «внешнего». «Лиманчик» –  «страна» особого  духа, внутреннего общения с красотой природы, «страна» романтиков – людей целины, туристических походов, песен у костра. 

      Раньше попасть в «Лиманчик» было совсем непросто. Я получал путевку за работу в приемной комиссии, как бутылку молока на вредном производстве. Поэтому ездил обычно в сентябре, лучшем месяце года у нас на юге. Первых палаток не застал. Видел только палатки «второго поколения». Большие зеленые, наверное, армейские. Они стояли на больших деревянных помостах. Когда палатки убрали, на одном из таких помостов мы устроили пир. Доцент биофака Борис Казаков, заядлый рыбак, в «Лиманчике» не мыслил себя без удочек. И первое, что он делал, когда приезжал туда, разбирал свои драгоценные рыболовные снасти. Однажды он поймал в озере немыслимо огромного сазана и сварил на костре отменную уху. Мы сидели на помосте словно ханы – ноги под себя, а он разносил тарелки с душистым объеденьем. Позже эти помосты пошли, кажется, на дрова, так как с ними в ближайшем лесу была большая напряженка. 

     Я человек леса, хотя иногда зову себя человеком неба, даже книгу стихов так назвал – «Небесная тропинка». Я родился в средней полосе России – в деревне под Суздалем. Мое первое воспоминание: бабушка ведет меня в лес. Я, трехлетний мальчик, ступаю босиком по ковру из еловых иголок и шишек. Колко детских пяточкам. Так лес «впечатал» в меня, прочертил на нежных ступнях природные линии моей судьбы. А «Лиманчик» позже «крестил» меня, искупав в своем озере. Образно говоря, я родился в «Лиманчике», он – моя купель и высокая обитель духа. С тех пор я, как Ахилл, неуязвим для житейских невзгод.

     «Лиманчик» – своего рода первая ступень альпинизма и высокогорного туризма. Будучи студентом, я занимался в секции альпинизма Юры Евсеева, или Евса, как мы все его называли. Мне запомнилась яркая фраза: «Альпинизм находит себе оправдание в людях, которых он создает». Действительно, далеко не каждый захочет пройти тяготы и опасности, подстерегающие человека в горах. «Умный в горы не пойдет», –  сказал «ползучий» обыватель. Но я думаю, альпинизм не создает какую-то особую породу людей, он лишь отбирает «своих» и совершенствует их. Все, чего альпинизм ждет от человека, в нем уже заложено. Так и «Лиманчик» своим неустроенным бытом, «удобствами во дворе», непритязательностью внешней жизни отбирает «своих» людей. 

    Вспоминается случай, как мы вышли вечером в лес, в сторону Краснодарской поляны, жечь костер. А какой же костер без вина?! Засиделись. Возвращались уже в кромешной темноте. Шли по лесу на ощупь, выставив вперед руки. А если учесть, что выпили немало, можно представить, как «перекатывались» мы по  невидимым камням и кочкам. Один из наших товарищей, попавших в «Лиманчик» случайно, проклинал это место и нашу затею. Что ж, естественная проверка. Он оказался человеком не нашего, не «лиманчикского» круга. 

     Вокруг лагеря летом по склонам гор, как кольца вокруг Сатурна, круги стоянок дикарей. Уезжая, ребята припрятывали под кустами посуду – ложки, кружки, кастрюли, тазики. Обнаруживали в лесу даже кровати! Особым бедствием для завхоза «Лиманчика» была «утечка» в лес стаканов из столовой. Мы на время брали тазики из этих лесных кладовых и на костре варили в них варенье. Варенье, приготовленное на костре, не сравнить ни с чем, уж поверьте мне! Привозили домой и соленые желтые грузди. 

    По числу костров на душу населения лагерь занимал, наверное, первое место на черноморском побережье. Костры жгли не только на склонах, но и на пляже. Обустраивали из больших камней лежбища со стенками и… тут как тут костерок и бутылочка… 

В наше время жизнь во многом изменилась, другими стали жизненные идеалы и ценности. Но дух «Лиманчика», мне кажется, остался высоким. «Лиманчик» по-прежнему как сито отсеивает тех, кто не любит диковатость первозданной природы, не идет на её зов. Здесь всегда найдутся люди, понимающие тебя с полуслова. Подходи к любому костру, и ты будешь своим. «Не знаю ничего мудрей костра, когда один пластмассовый стакан идет по ожидающему кругу…» . Я знал в лесу буквально каждое кизиловое дерево, каждый куст шиповника – в неурожайные годы приходилось обходить всю округу. Как-то помню, даже считал ягоды на огромном кусте кизила. Густо-красные, необыкновенные, граненые – насчитал более 2 тысяч…

      К купанию в море я относился спокойно. Любил купаться ночью в лунной дорожке под звездами. А вот без леса жить не мог. Увозил клады «лиманческого» леса рюкзаком и ведрами. На грибы наткнулся случайно. Идем как-то с женой Леной мимо палаток дикарей, а моховики ладные, крепкие у нас под ногами. Собирали  и маслята, и грузди, и поддубники. А вот на белые грибы не попадал, не их сезон был. Потому завидую «белой» завистью своему другу Лене Белову, который каждый год ездит в «Лиманчик» специально за белыми.

      По склонам гор вокруг Абрау-Дюрсо лежали удивительные виноградники. Когда их вырубили в безумной борьбе с пьянством (как будто можно уничтожить тягу человека  к вину!) на этих террасах «тлели» остатки виноградных рукавов. К осени на крохотных отросточках новой лозы теплились мелкие ягоды. Что может природа противопоставить топору и глупости?

      Яркие впечатления оставили научные конференции – «лиманческие чтения». Доклады и сообщения, бывало, читали прямо на скамейках у спортплощадки. Разумеется, где конференция, там и банкет. Их проводили и в столовой, и прямо в лесу у костра. Ездили в Новороссийск за продуктами, рьяно торговались на рынке. Готовили и культурную программу, литературные вечера. Евгений Корнилов всегда был заводилой – в нем «сидел» режиссер и актер. Недаром еще в студенческие годы он блистал на сцене, а потом создал «МОСТ». На одном из таких концертов он великолепно читал стихи, а мы должны были угадать их авторов. 

    До сих пор помню каждый пенечек и поваленное дерево, на которых я сочинял свои стихи. 

      Читалось в «Лиманчике» по-особому. В одном из крошечных домиков ютилась небольшая библиотека, которая, впрочем, устраивала нас. Тянуло на классику – Паустовского, Пришвина. Там я начал читать великую книгу – «Дон Кихота». Сколько открытий сделал тогда для себя! На пляже читали вслух. Лева Крукиер читал «Двенадцать стульев»...
Нажмите, чтобы увеличить.

Нажмите, чтобы увеличить.

Нажмите, чтобы увеличить.

Нажмите, чтобы увеличить.

Нажмите, чтобы увеличить.


 


Чичибабин (Полушин) Борис Алексеевич
Статья о знаменитом советском писателе, трудной его судьбе и особенностяхтворчества.
Почти невидимый мир природы – 10
Продолжение серии зарисовок автора с наблюдениями из мира природы, предыдущие опубликованы в №№395-403 Relga.r...
Интернет-издание года
© 2004 relga.ru. Все права защищены. Разработка и поддержка сайта: медиа-агентство design maximum