[Окончание. Начало см. в РЭГ №4[58]
2. "Восток" в истории мировой литературы ХХ века.
Когда-то, на заре ХХ века, стала популярной фраза английского неоромантика Редьярда Киплинга: "Запад есть Запад, Восток есть Восток, - и с места они не сойдут". Поэт, хорошо знавший Индию и Англию, сравнивал две цивилизации, видя непреодолимые противоречия там, где сегодня преобладает вполне приемлемый диалог культур. И всё же, если говорить о типах мировой литературной и эстетической мысли, можно смело утверждать: есть два полюса, вокруг которых концентрируются традиции и художественные тенденции многих веков. Это полюса "восточной" и "западной" культур. Конечно, есть и другой подход: выделяют культуру "Севера" (т.е. развитых стран) и "Юга" (т.е. стран развивающихся). Однако в данном случае важнее подчеркнуть культурологический аспект проблемы взаимодействия литератур Европы, Северной Америки, России, Японии и т.п., с одной стороны, и литератур Африки, Азии, Латинской Америки - с другой, ибо здесь речь идёт о тенденциях, связанных с глобализацией художественного развития, с процессом выравнивания эстетических критериев. Особое место в дискуссиях на эту тему занимает арабский Восток.
Ученые, определяя особенности современной "вестернизации", называют ее свидетельством "всемирно-исторической борьбы культуры против географии" [9]. Здесь имеется в виду борьба против изоляционизма, часто обусловленного географическими факторами (пустыни, леса, отсутствие дорог и связи с внешним миром). Сравнивая диалог России с Западом и споры о влиянии Запада на арабский мир, можно увидеть общую закономерность: наличие "псевдозападничества", ложного и внешнего усвоения плодов западной цивилизации, что ведет к слепому копированию многих пороков "общества потребления". И здесь ислам играл и играет роль сдерживающего фактора.
Культурная роль арабо-мусульманской традиции в современной литературе сейчас очень велика. В 1970-е - 1980-е годы Восток стал местом борьбы "массовой" культуры Запада и национальной, арабской. Последняя исповедовала традицию, любовь к истории как орудие борьбы за умы людей. Историческая память остается важной частью арабской культуры и сознания. В ее основе часто были идеи панисламизма.
Надо отметить такую важную черту современной арабской культуры: она лишена недавнего радикализма в вопросах веры и борьбы с "вестернизацией". Конечно, ислам составляет основу религиозного воспитания, эта вера играет исключительно важную роль в духовных процессах. Однако преувеличивать влияние ислама на арабов не надо. Политика в свое время потеснила религию, светское образование заняло прочное место в духовной жизни. То же можно сказать и о борьбе с Западом. Борьба есть, но это, как правило, вежливая полемика, а не истерические крики фанатиков, а тем более не "борьба" с оружием в руках. Да и большинство писателей и публицистов выступают сегодня против восточного "изоляционизма". Как отметили Л.Аганина и Е.Челышев, "адепты реакционного традиционализма, пытающиеся в конечном итоге доказать тотальное противостояние культур, религий, рас, реконструируют различные местные традиции, чтобы утвердить идеи национальной исключительности. Отстаивая мысль об особой духовности восточной культуры, идеализируя прошлое, стремясь изолировать страны Востока от внешнего мира …, это … направление нередко ставит знак равенства между национальным и религиозным, между религией и гуманизмом… В противовес реакционному традиционализму, выражающему востокоцентристские идеи, сторонники европоцентристской теории "вестернизации" отождествляют понятия культурного возрождения стран Востока с процессами, протекающими на Западе. В литературе эта тенденция проявилась в апологии модернизма…"[10].
По словам М. аль-Алима, существует дуализм между понятиями Восток и Запад, старое и новое, прошлое и современность, наследие и обновление, душа и разум, вера и атеизм и, наконец, религия и жизнь. Считая этот дуализм сущностью арабской культуры, египетский автор пишет о противоречии между "знанием и верой, мыслью и действием, душой и разумом". Стремясь к равновесию, писатели и публицисты приходят к выводу о вреде всех крайностей, к пониманию гибельности как крайнего традиционализма, так и безоговорочной капитуляции перед вестернизацией.
Большой толчок развитию литературного дела дали арабские интеллектуалы (Адиб Исхак, Франсис Марраш, Абдаллах Марраш, Абд ар-Рахман аль-Кавакиби), которые еще в начале ХХ века вели большую просветительскую работу в рамках движения ан-Нахда (Возрождение). Миссия деятелей культуры не ограничивалась распространением знаний и возрождением народных традиций. Роль названных людей была большой и в пробуждении национального самосознания арабов. Здесь нужно еще раз напомнить, что развивалась как светская, так и религиозная культура. Ислам и движение "салафия" ("возврат к корням") сыграли значительную роль в становление национальной независимости.
Арабская культура вносит свой вклад в идейное воспитание человека, живущего в условиях общественно-экономического подъема, в условиях быстрого распространения знаний, роста духовных связей, культурного взаимодействия между различными странами. Культура, основанная на мусульманских ценностях, может сотрудничать с западной культурой, не преклонясь перед ней.
Проиллюстрируем данный тезис примерами. Первый - культура и литература палестинского народа. Палестинская культура была и остается составной частью общеарабской культуры, основанной на идеалах ислама, древнего фольклорного искусства и национализма. Достоинством современной палестинской культуры является ее народность и демократическая простота. В ХХ веке традиция столкнулась с модернизацией, что породило многолетние конфликты, усиленные политическим глобальным конфликтом. Культурные богатства палестинского народа хорошо известны. На протяжении многих веков палестинцы создавали ценности, которыми можно гордиться сегодня, когда создается вновь государственный суверенитет - в рамках национальной автономии. Есть, конечно, проблемы, вызванные как экономическими и политическими, так и собственно культурными факторами. О состоянии дел в духовной жизни палестинцев всегда можно было судить по материалам печати, по сообщениям радиостанции "Голос Палестины", по фильмам М.Абу Али, Кайса Аз-Зубейди.и других режиссеров.
Основоположники современной палестинской литературы Хамиль Бейдас, Наджати Сидни, Махмуд Сейфутддин аль-Ирани и другие всегда считали культуру основой национальной жизни, самосознания арабов. Они писали о родной земле, о труде феллаха, о традициях народа. Тауфик Зайед в книге "О литературе" также подчеркивал роль устного народного творчества в современной арабской культуре: "Пусть не думают, что я считаю проблему восстановления, записи народных литературных произведений... проблемой искусства для искусства" [11]. Сегодня прошлое стало актуальной темой дискуссий в печати. И.Т. Зайед правильно писал: "Важно, чтобы наш народ и наша молодежь знали свой фольклор". Видные писатели Палестины сегодня проживают в Израиле в качестве граждан этой страны. Самый видный ее представитель - Эмиль Хабиби, старый член палестинской компартии (во времена английского мандата), а затем Коммунистической партии Израиля - с 1948 года. Эмиль Хабиби в рассказе "Миндаль наконец зацвел" рассказывает историю двух юношей, которые клялись бороться за Свободную Палестину, но забыли о своей молодости. Один из друзей, преподаватель английской филологии в Иерусалиме, забыл даже о девушке, которой подарил когда-то половину ветки миндаля и пообещал присоединить свою половину через год... В 1968 г., после так называемой "шестидневной войны", Устаз М. "…очнулся. Он прибежал к другу и стал вспоминать прошлое. И его друг, рассказывающий эту историю, говорит в конце: "А почему, собственно, я должен его успокаивать? Да и успокоиться ли он? Пусть склониться над этими страницами, чтобы прочитать свою историю. Может быть тогда он вспомнит все, восстановит связи с прошлым и вытащит себя из трясины настоящего!" [12].
Как видим, писатель осуждает героев, забывших прошлое. Тем более осуждают современников те ученые и публицисты, которые выступают за "исламский путь", за духовные ценности, которые часто противопоставлены "материальным".Младшим современником Э. Хабиби был Тауфик Файяд ( или Зайяд). Стихи и пьесы Файяда стали так популярны, что в 1975 году его избрали мэром Назарета. В своем произведении "Дом безумия" Тауфик Файяд в довольно резких тонах описывает агрессивность израильтян, направленную на подавление демографического роста палестинского арабского населения. Однако, как показывает Файяд-публицист, с развитием школьного образования продолжается арабизация, возрождаемая старшим поколением и восполняемая радиопередачами из соседних арабских столиц.
В 60-х годах заявляет о себе новое поколение новеллистов: Мухаммед Нафаа, Мухаммед Али Таха и другие, искусство малой формы переживает подъем. Творчество этого поколения характеризуется тем, что свое вдохновение оно черпало в каждодневной жизни палестинских арабов Израиля, многое заимствуя из фольклора и народной литературы. По-иному сложилась судьба палестинской новеллы в изгнании. В первое время ее основной темой стала жизнь беженца, обитающего на окраинах городов в нищете и ожидании решения своей судьбы. Представителем этой линии является Самира Азам. В ее рассказах, опубликованных в Бейруте с 1953 по 1960 год, описываются сцены из жизни беженцев, рассказывается о реальных и вымышленных событиях из жизни народа, лишенного своей земли.
Характеризуя журнальную литературу и публицистику Палестины последних десятилетий, следует особо подчеркнуть роль двух классиков - Махмуда Дарвиша и Гассана Канафани. М. Дарвиш долгие годы возглавлял Союз писателей и журналистов Палестины, редактируя основные литературные издания. Работая в газетах и журналах, М. Дарвиш показал себя хорошим публицистом. Его острые и откровенные статьи быстро завоевали популярность среди многих читателей арабских стран. Знаменательным в жизни поэта стал 1960 год - вышел первый сборник его стихов "Бескрылые воробьи".
"Черные лилии в сердце моем / А уста пылают огнем", писал М.Дарвиш в первом стихотворении сборника "Листья оливы". А в сборнике "Люблю тебя или нет" (1972) он создал знаменитые "Псалмы", в которых заявил: "О родина, дымящаяся в сражениях и песках /Ты мечтою становишься и миражем, мертвый камень мне оставляя..." Тоска поэта по родине стало главной темой его лирики. Он считал, что его "ремесло - воспоминания" [13].
Многие палестинские литераторы - это одновременно бойцы, активные политические деятели, руководители Палестинского движения сопротивления. Видное место среди них занимает известный палестинский писатель Гассан Канафани (1936-1978). Он был основателем и главным редактором журнала "Аль-Хадаф", который долгие годы издавался в Дамаске. Книги Г.Канафани переведены на многие языки мира. Во всех произведениях Гассан Канафани раскрывает палестинскую проблему через судьбы своих героев, тесно связанные с проблемой национальной борьбы. Размышления о том, каким нелегким был процесс пробуждения самосознания, каким длительным и тернистым оказался для многих путь приобщения к борьбе, занимают центральное место во многих произведениях Г.Канафани. Он сумел расширить тематику рассказа, добился высокого художественного мастерства в построении сюжета, диалогах, внутренних монологах, направленных на всестороннее раскрытие образов. Палестинская литература жила в 1970 - 1990-е годы не только на Ближнем Востоке, но и в других регионах мира. Она соединялась с литературой Сирии, Ливана, Магриба, но в то же время оставалась самобытной. Литераторов Палестины знают еще мало, но газеты и журналы арабского мира сделали многое, чтобы диалог культур стал динамичным и плодотворным.
Свой творческий путь Г. Канафани начал в 1960-е годы, когда он опубликовал повесть "Люди под солнцем". Родился он в 1936 году в городе Акка, а в 1950-е годы стал беженцем, жил в Ливане и Сирии. Будучи студентом Дамасского университета, он принимал участие в политических дискуссиях, начал писать о проблемах палестинцев. Он увлекся документальным кино, сотрудничал с Хани Джаухария и М. Абу Али, работал на радио. Главным вкладом Канафани в журналистику стала его деятельность в журнале "Аль-Хадаф", которым он руководил в начале 1970-х гг. Как писатель Канафани известен своими рассказами, ставшими примером реализма в современной арабской прозе. Хорошее знание современников сделало Канафани мастером художественного очерка (например "Мать Саада"). Наиболее известен рассказ писателя "Возвращение в Хайфу", созданный после войны 1967 г. Герои рассказа возвращаются на Родину, но там уже другая жизнь. Когда-то Саид и Сафия оставили своего сына Халдуна В Хайфе, а сами уехали далеко от родного дома. Вернувшись в Хайфу через 20 лет, они находят сына, который стал Довом, израильским солдатом. Мать у Дова другая, и Сафия понимает, какую ошибку она совершила, уехав их дома и оставив ребенка в чужой семье. Сафия не может Вернуть ребенка, не может вернуть и Родину. Ее муж задает вопрос: "Что такое Родина?" Ответ дает Дов, который упрекает родителей за предательство: "Вы не должны были удирать из Хайфы... ничтожные вы люди. Только не рассказывайте мне, как вы обливались слезами все двадцать лет!" Да, если люди уходят из своего дома, а не борются за него, за свою землю, они теряют родину. Писатель обвиняет тех арабов, которые искали свое счастье за рубежом.
Саид говорит жене: "Знаешь, Сафия, что такое родина? Родина - это уверенность в том, что такое с тобой никогда не случится". Он имеет в виду трагедию бегства многих палестинцев. И в конце рассказа Саид делает Вывод, который выражает главную идею Г. Канафани: "Я ищу настоящую Палестину. Стоит жертвовать собой ради Родины" [14].
Г. Канафани был писателем-психологом, который попытался показать изнутри жителей лагерей беженцев, а так же крестьян, которых лишили земли. Его рассказы и повести печатались во многих палестинских газетах и журналах ("Аль-Хадаф", "Аль-Кармель", "Саут аль-Ватан" и др.). Как и египтянин Махфуз Наджиб, сириец Орсан Окля Аклан, Гассан Канафани является основоположником новой реалистической и прогрессивной литературы на Ближнем Востоке.
Поэзию Палестины в 1970-е - 1990-е годы представляли Муин Бсису, Махмуд Дервиш, Мунир Амир, Мамдух Эдван, Абдуррахман Буали, Мухаммад аль-Кейси и др. Крупнейший палестинский поэт М. Бсису еще недавно был хорошо известен в России. Его книга "С Палестиной в сердце", как и книга М. Дервиша "Птицы изгнания", - пример изданий на русском языке в 1980-е годы.
Особую роль в сплочении литературных сил в 1980-е годы сыграл старейший поэт и критик Абд ал-Азиз ал-Макалих. Его перу принадлежат семь сборников стихотворений, более пятнадцати критических статей и несколько серьезных исследований о литературе и истории арабской литературы, особенностях ее развития, характере влияния на нее творческого наследия прошлого.
Абд ал-Азиз ал-Макалих - один из тех арабских поэтов, творчество которых вызывает интерес литературоведов и критиков в различных странах. Есть переводы его произведений на английский и французский языки. В 1977 г. в Сане после присуждения ему степени доктора была издана книга-сборник критических статей и очерков под названием "Абд ал-Азиз ал-Макалих - в свете критики", в которой собраны работы арабских критиков о его творчестве за период до 1977 г.
Форма и содержание произведений ал-Макалиха неразрывно связаны друг с другом. Форма для поэта - одно из средств, привлекаемых для наиболее полного выражения основной темы его произведений. Касыд в классических традиционных формах у ал-Макалиха немного, в основном они собраны в его первом сборнике "О, ночь!", "Да здравствует народ!", "Буржуй" и др. Поэт использует разнообразные рифмы, размеры, свободный или белый стих. Весьма широк и диапазон привлечения разных художественно-изобразительных средств. Так, ал-Макалих использует и символику, и аллегорию, и иносказания, по-своему интерпретируя при этом старинные легенды, поэтические баллады, мифы и сказания ("Пигмалион", "Иуда", "О Медузе Горгоне", "Письмо Сейфу ибн Зу Язану" и др.).
Огромный вклад поэта, внесенный им в различные области литературы, был высоко оценен в 1985 г. присуждением ему Международной литературной премии "Лотос". Как известно, литературная премия "Лотос" присуждается каждые два года трем известным писателям и литераторам стран Азии и Африки.
Арабы-эмигранты проявляли горячий интерес к событиям у себя на родине - политическим, общественным, культурным, они стремились сохранять свои традиции, язык. Чтобы еще теснее сплотиться на чужбине, они создавали свои общества и клубы, основывали газеты и журналы. В 1907 году в Нью-Йорке было организовано "Объединенное общество сирийцев". Были созданы и многочисленные религиозные, просветительские, благотворительные организации. Одна из них - "Ассоциация пера". Прочитав произведения ее основателей, ливанских писателей Джебрана Халиля Джебрана и Михаила Нуайме, можно убедиться, что это представители одновременно арабской и мировой культуры. В их творчестве культурная традиция Востока проявилась в связи с исламскими культурными ценностями и литературным опытом средневековой арабской поэзии. Влияние духовных традиций арабо-мусульманской культуры не означало, что представители "Ассоциации пера" отвергали Запад как культурный мир. Работая в США, эти авторы создали привычные для западного читателя произведения, иногда они писали не только на арабском языке, но и на английском. Однако в душе они оставались арабами, их творчество, повлиявшее на весь Восток, стало символом современной арабской культуры. В этом творчестве традиционные темы любви, природы, жизни и смерти стали главными. В поэзии Джебрана философский дух Востока определил стиль многих поэм. Прочитав произведения М.Нуайме, можно видеть, что он не уделял такого большого внимания поэзии, если сравнивать его с Д.Х.Джебраном. В прозе М.Нуайме больше реализма, чем в лирике его соратника по "Писательской лиге". Стиль Нуайме более психологичен, а стиль Джебрана более философичен. Оба они высоко ценили Коран, и это ощущается в подтексте их произведений.
Что же создал Джебран как мастер слова? Прежде всего, он был замечательным поэтом. Продолжая традиции арабской средневековой лирики, он создал много стихотворений о любви, о природе, о человеке. Основные образы его поэтического творчества - это море, птица, горы, луна. В стихотворении "Море" мы видим любовь поэта к стихии, к силе волн и красоте "спокойного и мудрого" океана. В "Черном дрозде" читаем:
"Черный дрозд, залейся трелью! В песне - тайна бытия!
Был бы от цепей неволи, как и ты, свободен я -
Я летал бы духом гордым на просторах горних мира,
Как хмельной напиток терпкий, пил бы свет из чаш эфира!
Был бы я, как ты, беспечный, чистый и довольный сущим,
Забывал бы о прошедшем и не думал о грядущем!"
(Перевод В.Маркова)
Традиционное сравнение "человек-природа" ощутимо во всех стихах Джебрана. Говоря о природе, он думает о законах человеческого общества:
"Шел один я по долине в ранний час,
Раскрывавший людям тайны бытия,
Тьмой ночною утаенные от нас,
И услышал я певучий зов ручья:
"Жизнь - не только наслажденье,
А стремление, кипение и страсть.
Смерть - не умиротворенье,
Лишь отчаянье и черной муки пасть..."
(Перевод В.Маркова)
В 1919 г. Джебран издал в Нью-Йорке поэму "Шествия", которая отличалась большой философичностью и лирической силой. Проблема Добра и Зла, смысла человеческой жизни становится для поэта главной. Автор так начинает свое размышление:
"Добро легко из памяти стирается,
а зло и под землей не истребляется.
Что люди? Ими вертит, как желает, судьба, пока вконец не изломаются.
Не восхищайся: вот ученый-умница!
Не говори: он благородством славится.
Героев нет. Мы - овцы; вслед за пастырем бредем.
И сгинет тот, кто упирается".
Далее он задает самый глобальный вопрос:
"А что есть жизнь? Всего лишь сон, навеянный
химерой, что желаньями питается.
А кто охватит мыслью неизвестное?
Лишь тот, кто над тщетою возвышается"
Эти цитаты убеждают нас в том, что творчество ливанского художника характеризуется глубиной мысли и традиционной для арабской лирики позицией автора. Автор в "Шествиях" является мудрецом-созерцателем, для которого поток жизни - объект наблюдения и анализа. Автор стоит над этим потоком, задает "вечные" вопросы о сути происходящего. Он не может дать точный ответ, но кто может? Вопросительная интонация отражает сомнения автора, его неопределенный философский пафос. Джебран не стремился быть судьей, он был свидетелем, давал свое личное мнение, а не истину в последней инстанции.
В поэзии Джебрана романтический пафос часто определял характер стихотворения. Поэт стремился к духовным вершинам и воспевал истину, красоту, свободу, искусство, используя возвышенную лексику и красочные метафоры. Его образы (путник, поэт, мудрец) были иногда абстрактными, приобретали характер всеобщих знаков, философских символов. Восточная мудрость определяет стиль и содержание многих стихов ("Красота", "Песни", "Душе" и т.п.). Поэзия Джебрана - аллегорическая по духу. Мы встречаем в его лирике Мудрость, Истину, Счастье. Поэт размышляет о Человеке и его Пороках, о Свете Знаний, что согласуется с ливанской культурной традицией, сближающей новейшую ливанскую литературу с каноном средневековья. Декоративность слога, повторы, неспешный ритм - все это делает поэзию лидера "Ассоциации пера" близкой национальной традиции, хотя это и не отрицает "западных" ориентиров художника.
Вершиной его поэзии считается стихотворная драма "Боги земли", завершенная им незадолго до смерти. Это самое крупное поэтическое сочинение Джебрана, образец современной "космологической" поэзии. Впервые об идее создания поэмы он упомянул еще в 1911 г., вскоре по возвращении из Парижа. С годами замысел менялся и свои основные очертания приобрел к началу 20-х гг. В одном из писем своему редактору в нью-йоркском издательстве Кнопфа он писал: "...три Бога Земли в моей поэме символизируют три изначальные стихии в человеке - желание власти, желание управлять великим миром и Любовь, величайшее желание Здесь и Сейчас".
Поэма написана свободным стихом в духе модернистской экспериментальной поэтики начала века, близкой американскому имажинизму со свойственным ему пониманием поэтического творчества как создания "каталогов образов" и гирлянд изощренных метафор, сплетающихся в прихотливый узор. Перегруженность символикой, архаизация художественного языка, переусложненность и игра затемненными смыслами - эта характерная черта стиля Джебрана, обозначившаяся в его работах зрелых лет, предельно отчетливо выступает в "Богах земли".
Звучание патетических интонаций трагического гуманизма Джебрана достигает в "Богах Земли" самых высоких нот. Существеннейшая для мысли и поэзии Джебрана идея истории людей как трагического процесса, выраженная в поэме на языке мифа посредством космической образной символики, проводится через изображение отношений творения и творца на принципах всеобщей взаимосвязи мироздания.
Романтизм и реализм сочетаются в повести Джебрана "Сломанные крылья". Ее сюжет и стиль напоминают чем-то европейские романтические повести XIX века. Несчастная любовь бедного юноши и девушки Сельмы Караме раскрывает перед автором большие возможности для философских обобщений о "сломанных крыльях" надежды. Отец девушки, Фарис Караме, желая видеть дочь богатой, отдает в жены Мансурбеку, жестокому и жадному богачу. Влюбленный юноша, от лица которого ведется рассказ, полон романтической грусти, но он не борется за любимую, а только обличает старые законы: "Девушек же передают из рук в руки, как товар: они навсегда лишаются радости, и уделом их становится медленное угасание в темных углах домов, куда они брошены, словно старая мебель".
Еще более отвлеченная речь у автора, который восторгается Ливаном, говорит о его обычаях восточной морали, красоте природы. Вот типичные примеры речи автора: "Все великое и прекрасное, что есть в этом мире, рождено от единой мысли или единого чувства внутри человека. Все известные поныне творения прошлого были, прежде чем возникли, тайной мыслью в мозгу мужчины или нежным чувством в груди женщины. Все великие революции - времена, когда ручьями текла кровь и свободе поклонялись, как богине,- были фантастической мыслью, блуждавшей по извилинам мозга одного человека, затерянного среди тысяч других людей".
В эссе "Новое время" он писал: "Восток пробуждается, одолевая сон. Пробуждение побеждает, потому что солнце - его полководец, а заря - войско. Вчера Восток был огромным кладбищем, сегодня на его полях юная весна, призывающая обитателей могил воспрянуть ото сна и шагать в ногу со временем. И всякий раз, когда раздается гимн весны, поверженные зимой воскресают, сбрасывают с себя саван и встают. На просторах Востока учащается пульс жизни, прислушиваются к нему разбуженные трепетные души, и в новом ритме бьются гордые и чуткие сердца. У Востока сегодня два господина: один повелевает, отдавая приказы, и ему повинуются, но он уже стар и на краю могилы; другой молчалив, как закон и порядок, спокоен, как истина, он - великан, широко расправивший плечи, сознающий свою силу, он тверд и верит в свою правоту.
На Востоке сегодня два человека: один принадлежит вчерашнему дню, другой смотрит в будущее. С кем из них ты, о Восток? Дай приблизиться. Дай всмотреться в тебя, увидеть выражение лица, понять твой характер. Идешь ли ты к свету или уходишь во тьму? Так иди же сюда, ответь на вопрос: кто ты и что ты такое?" [15].
Автор эссе с публицистической прямотой заявляет в конце: "Людей завтрашнего дня зовет жизнь, и они твердой поступью, с высоко поднятыми головами, шагают за ней. Они - заря новой эпохи. Никакому дыму не закрыть их огня, никакому лязгу цепей не заглушить голоса, никакому зловонью болот не одолеть фимиам. Их мало среди толпы, но одна цветущая ветвь нечто большее, чем весь высохший лес. В одном живом зернышке пшеницы - сила, какой нет в целом стогу соломы. Люди эти безвестны, но узнают друг друга. Они подобно горным вершинам видят друг друга и слышат, откликаются на призывы. Пещеры же слепы и глухи, там безмолвие и мрак. Люди будущего - зерна, которые бросил в поле бог. Твердостью своего ядра разорвали они оболочку. Пробившиеся нежные ростки затрепетали под солнцем. Вырастут они деревом-великаном с могучими корнями, тянущимися к сердцу земли, а ветви их поднимутся в дальние выси" [16].
В письмах М.Нуайме Джебран писал о своем понимании судеб Востока, о взглядах на литературу. Вслед за Д.Торо он звал своего товарища прочь от фальшивой цивилизации: "Я говорю, Миша: будущее поселит нас в хижине на склоне одной из долин Ливана. Эта фальшивая цивилизация натянула струны нашего духа до предела, еще немного, и они порвутся. Мы должны уехать прежде, чем это случится. Но нам нужно запастись терпением до самого отъезда. Мы должны быть терпеливыми, Миша..." [17].
К началу ХХ столетия ливанская литература имела богатые традиции и, наряду с египетской, могла считаться одной из развитых литератур арабского Востока. Мощные национальные традиции не могли не влиять на творчество писателей, даже если те жили далеко от родного дома.
Патриарх ливанской литературы Михаил ибн Юсуф Нуайме родился 22 ноября 1889 г. в маленькой горной деревушке Бискинта, в пяти километрах от Бейрута. Мальчик рос в глубоко религиозной семье, получил образование в одной из школ Русского православного палестинского общества, а затем в Полтавской духовной семинарии в России.
В 1911 г., получив диплом, М.Нуайме возвращается на родину и начинает готовиться к поступлению в Сорбонну. Однако тяжелое материальное положение семьи заставляет его вместе со старшим братом эмигрировать в Америку, где он помогает брату вести торговые дела. В это время в Соединенных Штатах, Канаде, Южной Америке было немало арабской эмигрантской интеллигенции, старавшейся сплотиться, не потерять связь с родиной, организовать свои общества и клубы - литературные, просветительские, религиозные, благотворительные, сосредоточенные преимущественно в Нью-Йорке; в большом количестве выходили газеты и журналы различных направлений.
После окончания университета в 1916 г. он пробует писать пьесу "Отцы и дети", а в журнале "Аль-Фунун" публикует статьи и рецензии. Он много читает: Тургенев, Белинский, Чехов... В 1919 г. в Нью-Йорке он принял участие в создании "Ассоциации пера", становится заместителем председателя Ассоциации (председателем называли Джебрана). По мнению Нуайме, главная ценность мироздания - человек, ему и должна служить литература, раскрывая его стремления и чаяния, пробуждая в нем надежду, указывая путь к счастью и справедливости. Нуайме с горечью пишет о недоступности литературы широким народным массам. В статье "Светлячки" ("Хабахиб") он говорит о низком уровне современной ему арабской литературы, требует от нее правды, откровенного разговора о насущных проблемах сегодняшнего дня [18].
В течение нескольких месяцев Нуайме объездил Ливан, Сирию, Палестину, выступал в университетах и научно-культурных центрах, призывал арабов беречь и развивать национальную культуру, защищать мир на земле. Поселившись в родной деревне Бискинта, он погружается в творческую деятельность, пишет свои лучшие романы, рассказы, мемуары. Студенты, молодые писатели, да и простые люди часто приходят к нему за советом, за помощью. На страницах арабской печати периодически появляются его публицистические статьи, где он говорит о самых злободневных вопросах науки и культуры, литературы и искусства, о нравственных и социально-бытовых проблемах; многие из них имеют ярко выраженную антивоенную направленность.
Особое место в творчестве Михаила Нуайме занимают короткие рассказы, объединенные в три сборника "Было ли - не было" (1937), "Высшие" (1956), "Абу Батта" (1959). Язык его новелл прост и понятен широким кругам читателей. О самых сложных вещах писатель всегда говорит доступно, но без упрощений. При этом он часто обращается к диалектизмам, но, тем не менее, даже в устах деревенских жителей литературный язык, нормы которого строго соблюдает Нуайме, звучит естественно.
Нуайме создал целую галерею ярких образов. Писатель с искренним сочувствием описывает своих соотечественников, нередко становящихся жертвами предрассудков и суеверия, резко критикует вредные обычаи и традиции, раскрывает убожество честолюбцев и карьеристов, выступает против бесправия женщин, правдиво рисует грустную картину жизни арабских эмигрантов в Америке. Мастерство Нуайме заключается в том, что за судьбой одного человека, которого он изображает, вырисовывается черта социального строя, породившего неравенство, вражду, бесправие.
О чем писал М.Нуайме в своих произведениях?
Проза М.Нуайме сливается с арабской эстетикой, хотя его творческий путь не зависел от арабской классики в такой мере, как в случае с Амином ар-Рейхани, другими классиком ливанского искусства слова. У ар-Рейхани религиозно-философская концепция в общих чертах сложилась довольно рано - она нашла отражение уже в произведениях I и II томов "ар-Рейханийят". В повести "Вне стен гарема" ар-Рейхани писал о девушке Джихан, соединяющей восточную мудрость и западную образованность. Для ар-Рейхани Джихан - символ возрождающегося Востока. Ее мироощущение противоречиво: она и бунтует против традиций, и где-то в глубине сердца тоскует по ним; она горячая патриотка, и в то же время ненавидит косность и пассивность своего народа, считает необходимым влить в него свежую европейскую кровь.
Как и ар-Рейхани, М.Нуайме часто обращался к документальным жанрам, к изображению фактов жизни. Рассказ "Абу Батта" напоминает о "физиологическом очерке", который был популярен в России и в Европе в XIX веке. Детальное описание порта, жизни грузчиков подчеркивает ужасные экономические условия семьи грузчика Абу Батты, который хромал на левую ногу, так как в детстве его укусил скорпион. Нуайме рассказывает о последних днях старого грузчика, который попробовал нести бочку весом больше ста килограммов. Он упал, а хозяин бочки волновался, не разбилась ли бочка. Смерть старого грузчика не интересовала никого.
В рассказе "Курица" с документальной точностью описана жизнь старой вдовы М'якоб. Соседи не любят старуху: за 90 лет она всем надоела. Ее единственная радость - курица Синюра, которая несет десять яиц, если ее хорошо кормить. Но однажды курица исчезла. Старая Ум М'якоб побежала к соседке и стала подозревать ту в краже. В ссоре женщины бьют друг друга, и вскоре М'якоб умирает. А курица вернулась с десятком цыплят! Горькая ирония звучит в финале рассказа, словно автор идет за гробом героини и думает о суете сует.
В сборнике рассказов "Ливанские новеллы" Нуайме критиковал пережитки прошлого. Он ругал богатых людей за жадность и глупость, осуждал мужчин на неправильное отношение к женщине. В рассказе "Бесплатный мед" девушка Хайзиран "не помнит ни одного дня за все четырнадцать лет своей жизни без попреков и побоев" [19]. Она умерла от укусов пчел, когда хотела взять мед для больного брата. В рассказе "Тетушка Марша" героиня тоже не знает счастья: ей уже 50 лет, а детей не было и не ожидается. Однажды она осталась нянчить чужого ребенка. Когда тот заплакал, Марша дала ему свою высохшую грудь, и ребенок начал сосать ее. Старая женщина словно стала молодой. Она когда-то мечтала о ребенке, и вот он - рядом! Однако иллюзия счастья - это сон, который быстро проходит. Вскоре ребенок умер, а Марша, как и прежде, одиноко сидела у хижины.
Еще более мрачен рассказ "Ее Новый год", в котором рассказывается о судьбе женщины, которая не могла родить мальчика, а рожала девочек. Ее муж Абу Насыф, богатый шейх, бил ее, а когда она в седьмой раз родила девочку, то обезумевший отец схватил ребенка и убил его. Закопав девочку в саду, он запер жену, подкупил сиделку, а потом заявил, что родился мертвый мальчик. Идея рассказа в том, что в Ливане в те годы родиться девочкой значило быть несчастной. Рассказ, конечно, строится на преувеличении, гиперболе. Автор показывает исключительную ситуацию, но он в то же время говорит о законах жизни с позиций реализма. Детали быта, правда психологических характеристик, точность исторического опыта - все это свидетельствует о формировании реалистического направления в ливанской литературе ХХ века.
Юный герой рассказа "Правдивый" ("Садик") Садик хочет всегда быть правдивым и честным. Он родился в семье бедняков, рано осиротел. Сосед, зажиточный крестьянин, сжалился над ним и взял к себе пасти коров. Но хозяин требует от своего пастуха не только добросовестного труда, но и того, чтобы он лгал и лицемерил по его, хозяина, приказу. Однако Садик правдив и честен. Разгневанный хозяин избивает юношу и выбрасывает его на улицу. Садик вскоре находит другое место, но снова допускает "ошибку", т.е. говорит правду, когда от него требуют ложь, и опять оказывается без куска хлеба. Наконец Садику удается получить место шофера у одного адвоката. И опять ему не везет. Как-то адвокат, находясь за рулем, сбил ребенка. Он приказывает всем очевидцам молчать о происшедшем. Но когда сохранить это в тайне не удается, сваливает вину на Садика. Шофера приговаривают к десятилетнему тюремному заключению. В отчаянии Садик кончает жизнь самоубийством. В записке, которую он оставил, сказано: "Да будет проклят мир, в котором нет места для Правдивого!"
В чем же вина Садика? Кому причинил он вред? Ведь он никогда не бездельничал, не лицемерил и не лгал, выполнял любое приказание, ни на кого не жаловался, ни с кем не ссорился, никогда не ругался. Ему трудно понять, почему честность и правдивость должны быть источником несчастий. "Ты не глуп, не лжец. Ты не ленив, не вор, не обманщик, не болтун, не грубиян. Почему же чуждаются тебя люди и счастье поворачивается к тебе спиной?" - спрашивает он себя и не находит ответа. Раскрывая духовный мир своего героя, писатель показывает всю глубину противоречий между чистыми помыслами и честными желаниями Садика и коварством и лживостью существующего строя, который лишает человека стремления быть искренним.
В своей нелегкой жизни Садик сталкивается с разными людьми. Вот скупой, жестокий богач, готовый из-за нескольких курушей до смерти избить беззащитного сироту или обмануть друга; богатая вдова, думающая только о том, как обойти свою соперницу, жену министра; адвокат, который пытается уйти от правосудия и, пользуясь беззащитностью слабого, цинично обвиняет ни в чем не повинного человека в преступлении, которое совершил сам.
Типичен для творческой манеры Нуайме рассказ "Высшие". Как и другие произведения Нуайме, посвященные ливанским крестьянам, он написан с трогательной любовью и сочувствием к ним. Абу Рашид и его жена Умм Рашид не составляют исключения. Хозяин сообщил им, что приедет делить урожай. Его следует встретить торжественно, праздничным угощением. Но в их доме нет ничего, кроме нескольких жестяных тарелок, глиняного кувшина, пары деревянных ложек да низкого стола. У Абу Рашида и Умм Рашид единственный сын - Рашид. У мальчика нет никаких игрушек, дороже всего на свете ему козленок Ифрит и петух Султан. Мальчик кормит их, ухаживает за ними и очень ими гордится. Вот почему, несмотря на уговоры родителей, Рашид не дает зарезать ни петуха, ни козленка ради того, чтобы угостить хозяина, которому семья задолжала три тысячи курушей. А как расплатиться с долгом, если урожай почти вдвое меньше прошлогоднего. Хозяин приезжает в деревню на машине вместе с женой и дочкой, ровесницей Рашида. Крестьяне приглашают их в дом. Но жена хозяина, которая говорит только по-французски, ни за что не соглашается войти в убогую хижину в своем модном наряде, а о еде деревянной ложкой из жестяных тарелок она и слышать не хочет. Абу Рашид и Умм Рашид оскорблены. "Сейчас они без колебаний предпочли бы смерть этому позору",- пишет Нуайме. Но высказать свою обиду не смеют. Хозяин требует от них долг. Абу Рашид объясняет ему, что была засуха и он собрал очень небольшой урожай. Когда гости собрались уезжать, дочь хозяина по-французски говорит матери, что хочет иметь петуха и козленка, с которыми все это время, не обращая ни на кого внимания, играл Рашид. "У тебя будет все, что ты захочешь",- обещает ей мать. Хозяева забирают петуха и козленка и уезжают.
"Машина загудела, тронулась и умчалась. Абу Рашид вернулся без петуха и козленка. Только тогда Рашид понял, что произошло. Он вскочил и бросился бежать за машиной со всей быстротой своих маленьких ножек. Он кричал, и крик его был полон отчаяния:
"Ифрит, Иф...рит! Султан! Сул...тан!" [20].
Небо внимало этим крикам, а горы отвечали громким эхом.
Иногда, изображая тяжелую жизнь крестьян и рабочих, писатель использует сатирические интонации не только по отношению к персонажам из высшего общества, но и по отношению к беднякам. В рассказе "Ослиный хвост" продавец баклажан Баракат случайно выиграл пятьдесят тысяч курушей, когда осел махнул хвостом в сторону лотерейного билета! Этот эпизод писатель передает, опираясь на традиции народного юмора. Но жена Бараката, разбогатев, требует... избавиться от осла: ей нужен автомобиль. Муж продает осла, он целует на прощание ослиный хвост. Увы, жизнь играет злые шутки: однажды на мосту Баракат увидел своего осла. Он забыл о правилах движения и свалился с моста на своем новом автомобиле.
Рассказ "Подарок старой ведьмы" посвящен трагической судьбе старой женщины, которую суеверные деревенские жители считают ведьмой. В молодости она потеряла сына и мужа, а по деревне прошел слух, будто их при ее содействии съел дьявол. Все презирают несчастную и в то же время боятся ее, а дом ее называют "приютом гиены". Так и прожила она до девяноста лет. Жизнь ничего не принесла ей, кроме людской ненависти, и она платит людям тем же.
Солдат из рассказа "Два солдата" жестоко обманут. Уходя на войну, он думал, что будет защищать родину, мир и свободу. Оставив на войне ногу, руку, глаз, но не приобретя ни родины, ни свободы, ни мира, он понял, что рисковал своей жизнью во имя интересов кучки богатеев.
Проза Нуайме основана на хорошем знании арабской культуры, жизни бедуинов и жителей маленьких городков. В его новеллах воссоздается быт крестьян, детали провинциальной жизни. Вопросы морали он поднимает в связи с традиционными ценностями и представлениями о добре и зле. Его герои - это обычные люди, знающие о трудностях и несчастьях. Такие герои, как старушка Саттута, труженица Умм Якуб, садовод Абу Шахин, - жертвы жестоких нравов и злой судьбы. В рассказе "Коробка спичек" писатель сравнил нравы Востока и Запада, сравнив крестьян Ливана с богачами Парижа.
На формирование Нуайме-новеллиста большое влияние оказала русская литература. У русских классиков Нуайме учился мастерству рассказа. О своей жизни в Россси М.Нуайме хорошо сказал в книге воспоминаний "Мои семьдесят лет", подчеркивая, что Полтава стала "доброй станцией на пути в этом мире" /. В стихотворении "Замерзшая река", которое молодой Михаил Нуайме создал на русском языке, сказано:
Мы верим, Русь,
Мы верим всей душою -
Придет весна,
Придет в твои края.
Таким образом, в прозе М. Нуайме отражена как арабская действительность, так и события ХХ века, особенно первой его половины. Нуайме всегда верил в новое, в свой народ, в "гений арабского языка", в свое призвание, в успех своей деятельности и в правоту своих идеалов. Выражаясь словами самого писателя, можно сказать, что его "усилия не оказались напрасными. Другие пошли по тому же пути, и сейчас мы являемся свидетелями рождения новой арабской литературы, которой суждено по прошествии немногих десятилетий занять достойное место среди других литератур мира" [21].
3. Африканская литература после второй мировой войны
Африка по-прежнему остается наименее развитым континентом планеты. Валовой доход на душу населения в Африке не превышает в среднем 160 $ США. Для сравнения можно привести такие данные: этот же показатель в азиатских странах составляет 200 долларов, в Латинской Америке - 450, в Западной Европе - 2200 и свыше 4500 долларов для стран Северной Америки. История независимости африканских государств полна драматизма, социально-экономических и политических потрясений. Но одно остается без изменений: Африка до сих пор - аграрный, сельский континент, где 75% населения живет в сельских местностях. Если не считать нескольких крупных промышленных предприятий, индустриальный пейзаж многих районов Африки практически отсутствует. Наряду с этим ни одна из африканских стран не могла противостоять миграции сельского населения в города из-за нищеты, голода, болезней, что породило серьезные социальные проблемы: развитие преступности, малолетней проституции. С каждым годом все больше и больше крестьян, в основном молодых людей, устремляется в города, чтобы обосноваться там и найти средства к существованию. Вот что пишет об этом эксперт ЮНЕСКО Хифзи Топюз: "Развитие городов, урбанизация обнаруживают тенденцию к возведению барьеров между городами и сельской местностью. Приток крестьян из деревень ведет к появлению вокруг городских кварталов обширных бидонвилей. В конце концов приехавшие приспосабливаются к городской жизни, но при этом они теряют связь со своей сельской средой обитания. Пропасть между городом и деревней становится все более глубокой. Эксперты утверждают, что, если эта тенденция будет сохранена, то в недалеком будущем в деревнях останутся старики, не имеющие силы для обработки земли.
Политическая ситуация в странах Западной Африки тоже остается сложной. С 60-х годов до начала 90-х большинство этих стран существовали в однопартийных условиях. Власти во многих местах превратились в диктаторские режимы. В Гвинее, например, Президент Секу Туре руководил страной в течение 26 лет, в Кот-Д'Ивуар Нуфое Бохи - 32 года и т.д., что привело к обострению социальных проблем. Военные перевороты не способствовали активизации разумного подхода к решению социальных проблем. Широкие народные массы, жившие в постоянном страхе, не могли активно участвовать в политических событиях.
На общую ситуацию в странах Африки повлиял трибализм. Многие племена считали, что соседи являются их врагами. Конфликты между племенами мешали и до сих пор мешают развитию не только экономики, но и культуры... Значительное влияние как на этнокультурное развитие, так и на языковые проблемы народов Африки оказал колониальный режим
Эпоха постколониального развития Африки характеризуется огромными противоречиями. С одной стороны, успехи развивающихся стран очевидны: возникают и укрепляются независимые государства, идет процесс роста национального самосознания, увеличивается число грамотных людей, динамично развиваются культура и литература.. Но, с другой стороны, нельзя не видеть неудач в экономическом развитии большинства стран континента, медленно идет процесс политической демократизации, о которой пишут все газеты, растет внешний долг, распространяются болезни и преступность, часто вспыхивают этнические конфликты. В 1980-е годы в Африке наблюдался значительный рост национального самосознания. Ведь для того, чтобы реформы ("модернизация", как называют их сегодня в большинстве африканских стран) действовали, надо довести их до масс. Подъем народного сознания до понимания требований сегодняшнего дня ученый и писатель Б.Дэвидсон считает главным делом идеологии.
Арабский и французские языки стали лингвистическим фундаментом стремительно развивающейся национальной литературы североафриканских стран. Особенно больших успехов достигли литераторы Марокко. Страна получила независимость в 1956 г., а уже в 1960 г. был создан Союз писателей, издававший журнал "Афак" ("Горизонт"). Культура Марокко определила развитие ее литературы. Писатели Марокко (Д.Шрайби, А. Мемми, А. Лааби, Т. Бенджеллун) одновременно являются и мыслителями, которые обобщают опыт нации. Тахар Бенжделлун (род. В 1944 г.) - яркий представитель новейшей литературы Марокко. Вместе с А. Лааби, М. Ниссабури, М. Хайреддином, З Морси и др. он был зачинателем поэтического движения, сформировавшегося вокруг прогрессивного журнала "Суффль" ("Веяния") в середине шестидесятых годов. Свою первую книгу стихов Бенджеллун назвал "Люди под саваном молчания" (1971). Одна из тем этой книги - трагическая обреченность североафриканцев, уехавших в Европу в поисках работы, безысходная нужда, мытарства людей, вынужденных далеко за морем искать кусок хлеба для себя и своих детей [22].
В начале семидесятых годов Тахар Бенджеллун начал работать в Париже в Центре медицинской и социальной-психологической помощи североафриканским иммигрантам, одновременно сотрудничая в крупнейшей газете Франции "Монд", выступая на ее страницах с острыми литературно-критическими и политическими эссе. И одной из главных тем его творчества становится тема судьбы его соотечественников, уехавших в Европу в поисках работы. Опыт своего общения с эмигрантами Бенджеллун запечатлевает в ряде эссе.
Его главная тема - положение женщины на Востоке. Мы знаем, что на Западе женщины более свободны, это достижение европейской цивилизации. На Востоке ислам запрещает многое из того, что разрешает Библия. Сегодня в Марокко женщины борются за свои права, но не все цели еще достигнуты.
Массовая неграмотность, вопиющая нищета народа, отданные на разграбление всякого рода чужеземцам недра страны, тысячи эмигрантов - безработных, покидающих Марокко - все это, как справедливо считает писатель, только углубляет и делает еще более очевидной проблему женщины. Отстранение ее (оправданное и узаконенное религией) от участия в общественной жизни, политике, обреченность на молчание, особое, эстетически изощренное, психологическое подавление, приводящее к несовместимым с прогрессом и цивилизацией ХХ века формам ее каждодневного существования - вынужденности жить в домашнем заточении, скрывать свое лицо, не иметь права решать судьбу своих детей, сносить безропотно обряд мусульманского отречения мужа от жены, обрекающий ее фактически на вечное одиночество.
Не все писатели борются за права человека. Некоторые авторы уезжают в Европу или же защищают интересы монархов, новых хозяев жизни. Пресса часто служит денежному мешку, а не нации. Эти факты свидетельствуют о неоднозначности развития литературы как в арабском мире, так и в Африке в целом.
В 1960-е - 1980-е года в странах Магриба получает мощное развитие национальная художественная проза, развивающаяся в основном в русле реализма. Самый популярный жанр в эти годы - рассказ, но и романы издавались регулярно, хотя чаще на французском языке. Одним из лидеров марокканской прозы стал Дрис Шрайби (родился 1926 г.), получивший образование в Париже. Свой первый роман "Простое прошедшее" Шрайби написал в 1954 г. Сам автор так говорит о романе: "Герой "простого прошедшего" зовется Дрис Ферди. Возможно, это я - Во всяком случае, его отчаяние - мое отчаяние в вере. Этот ислам, в который он верил и который разглагольствовал о равенстве, о божественном, о каждом сотворенном Аллахом человеке, о терпимости, о свободе и любви, Дрис видел, как этот ислам стал олицетворением ханжества. Здесь люди и не живут, и время, прожитое ими, не стоит и плевка".
Отвращение к жизни можно было бы отнести в романе Шрайби за счет распространенных в литературе экзистенциальных мотивов ("тошнота", абсурд). Если бы не точность исторических координат. Герой Шрайби , стремясь обрести свой идеал справедливости, обратившись к "другой цивилизации" и другому общественному порядку, покидает Восток и отправляется на Запад. Во Франции, провозгласившей когда-то лозунг "Свобода, равенство и братство", он присутствует при "медленной человеческой деградации, еще более страшной и опасной, чем та, от которой он бежал..."
Интересен и филолог Абдельлатиф Лааби (родился в 1942 г.), ратовавший за низвержение не только мешающих прогрессу и свободе "старых порядков", но и "старой морали", "старого гуманизма" и "старых" литературных норм. Литературное творчество, превращаясь в арену требований социального, политического, культурного обновления, становясь в авангарде духовной жизни и само должно было претерпевать радикальные трансформации, освобождаясь от "иллюзорных" эстетических канонов, требовавших "красоты гармонии".
Произведения Лааби были в Марокко долгие годы запрещены, но читатели успели познакомиться с образцами его творчества как на страницах просуществовавшего почти семь лет журнала, так и в отдельных изданиях -"Раса" (1968 г.) и "Око Ночи" (1969 г.) были опубликованы в Марокко и поэтому были известны довольно широкому кругу, сохранившись в частных библиотеках и в годы, когда писатель находился в тюрьме.
Фабульное ядро "Ока Ночи" напоминает "Простое прошедшее"" Шрайби. Однако, в отличие от героя Шрайби, герой Лааби, хотя и бунтует, не сам поднимает нож на Господина - Отца, но позволяет ему замахнуться на себя. Да и сам отец другой. Отец в книге Лааби - из "расы рабов", из веков человеческого "окаменения", начавшегося, как полагает автор, в Марокко еще со времен римской колонизации Северной Африки. И сын, который в книге Лааби становится послушником своего отца, принимает от него и эстафету рабства, которую французская колонизация довела до апогея.
Еще одна тема африканской литературы - народ и власть. Культурную нацию труднее превратить в тоталитарное общество. Вот почему интеллигенты часто являются нежелательными лицами для правительства. Подлинно демократическая культура, уважая вождей и политических лидеров, никогда не поддержит диктаторов, которых, к сожалению, Африка знала (и знает) слишком много. Трудности демократизации общества во многом связаны с общими трудностями развития - экономическими, политическими, культурными.
Эти факты свидетельствуют о неоднозначности развития литературы в восточном мире. Аналогичные противоречия мы видим и в других развивающихся странах. Нельзя в связи с рассматриваемым вопросом не затронуть языковую ситуацию в современной африканской литературе.
В июне 1962 года в Макерере (Уганда) состоялась встреча африканских литераторов под весьма многозначительным названием "Конференция африканских писателей, пишущих по-английски". Известный африканский писатель Чинуа Ачебе писал тогда: "Любые попытки дать определение понятию "африканская литература", отбросив сложные и актуальные проблемы современной Африки, обречены на провал. После того как на континенте будет навсегда покончено с господством белых, образование отдельных национальных государств станет важнейшей вехой в истории Африки второй половины двадцатого века. Я уверен также, что развитие африканской литературы пойдет по пути создания отдельных национальных литератур". Далее писатель поставил еще несколько проблем. Что такое африканская литература? То ли это книги, которые пишутся в Африке, то ли те, в которых говорится об Африке? Может ли произведение Африканской литературы касаться любой темы или же тема непременно должна быть африканской? Распространяется ли этот термин на весь континент, или на страны к югу от Сахары, или же только на Черную Африку? Затем - проблема языка. Должны ли произведения африканской литературы писаться на коренных африканских языках или же они могут быть на арабском, английском, французском, португальском, африкаанс и т.д.? Соглашаясь с коллегой, нигерийский критик Оби Вали писал: "Пожалуй, наиболее важной заслугой конференции является то… что ее нынешнее определение и понимание "африканской литературы" ровным счетом ничего не означает". Почему? Национальная литература - это литература, создаваемая на национальном языке и располагающая уже существующей или потенциальной аудиторией по всей ее территории. Этническая литература доступна только одной этнической группе внутри страны, поскольку она создается на языке данной группы. Национальная литература - это литература на английском языке; а литературы хауса, ибо, йоруба, эфик, эдо, иджо и т.д. - это этнические литературы [23].
В связи с историческим развитием и независимостью государства процессы развития литературы носят особый, необычный характер. Неправильно утверждать, что африканские писатели были преданы идеям патриархального прошлого. Некоторые из них стремились по мере возможности честно выполнять свой гражданский долг перед народом. Однако любые попытки выразить свою точку зрения, не совпадающую с официальной политикой государства, приводили лишь к тому, что авторы подобных статей немедленно теряли работу. Нельзя не отметить и роль культурно-просветительских и литературно-художественных изданий. Их еще очень мало. Но они есть и влияют на уровень массового сознания. Вот лишь единичные примеры.
Эфиопия - древняя страна, ее культура уходит корнями в глубокое прошлое. Раньше грамотных людей было мало, но в 1993 г. их насчитывалось 72%. Успехи в образовании объясняются теми традициями, которые были фундаментом культурной революции. В сельских местностях Эфиопии радио представляет зачастую единственный источник информации о событиях регионального, национального и мирового масштаба, о действиях правительства и политических решениях. Оно также является основным средством социального просвещения. Российский ученый М.Вольпе отметил, что "одним из наиболее известных публицистов, неоднократно затрагивавших проблему взаимодействия традиционной эфиопской и современной европейской культур, был Кэббэдэ Микаэль, хорошо известный также как поэт и драматург. Его эссе "Эфиопия и западная цивилизация" было переведено на многие европейские языки"[24]. В 1980-е годы в литературе Эфиопии работали такие известные авторы, как Бэллю Гырма, Данячоу Уорку, Мэстэват Алэм, которые продолжали дело Мэнгисту Гэдаму, Бырхану Зэрихуна и других известных литераторов. Сахлэ Селассие (род. 1936 г.) познакомил европейцев с жизнью эфиопских крестьян, написав на английском языке повесть "Аферсата".
Еще одна важная тема современнной литературы и публицистики связана с жизнью эфиопцев за границей. Ашенафи Кэббэдэ в повести "Исповедь" рассказал о любви эфиопского студента, который учился в США. Трагическая любовь африканца и американки обнажила глубину расовых противоречий в США. В романе Бырхану Зэрихуна "Буря" показана жизнь в Эфиопии в 1970-е годы, когда шла революционная перестройка. Роман во многом имеет документальный и публицистический характер [25]. Он создан как большой очерк о крестьянине Мухе Айем, который борется с феодалами за свое право жить и работать на родной земле. Революция и гражданская война показаны в романе реалистически. Как и в эссе об истории Эфиопии, писатель Бырхану Зэрихун в своей прозе выступает в качестве очевидца событий, фиксирующего текущую жизнь. Гражданский пафос характеризует прозу и публицистику Хаддиса Алэмэйеху, Тэсфайе Гэссэсэ, Соломона Дэрессы и других авторов, внимательно следивших за политическими событиями, за всеми преобразованиями. Современная Эфиопия, развивая великие традиции прошлого, создает собственное культурное богатство.
Еще одно имя. Чинуа Ачебе (род. В 1930 г.) - один из наиболее известных африканских писателей, признанный глава нигерийских романистов. И африканская, и зарубежная критика высоко ценит творчество этого писателя, называя его "самой большой надеждой нигерийской литературы". В своих романах "И пришло разрушение" (1958), "Покоя больше нет" (1960), "Стрела господня" (1964), "Человек из города" (1966) Ачебе отобразил жизнь народов Нигерии в колониальный период. Ачебе выступает и как критик и популяризатор творчества африканских писателей. По его инициативе была основана серия "Африканские писатели", и Ачебе выполняет функции консультанта при издательстве, выпускающем произведения африканских прозаиков.
В 1980-е гг. Чинуа Ачебе и Воле Шойинка стали ведущими писателями Африки. Эти авторы много писали о самобытной культуре предков, о необходимости сохранить обычаи и ритуалы, которые западными философами толковались как "пережитки" ("prejudices"). Модернизация приносит не только положительные перемены, но и убивает старое мышление.
"Африканский писатель, - говорит Ачебе, - который уходит от больших социально-политических проблем современной Африки, обязательно кончит тем, что останется ни с чем. Посмотрим реально на действительность современной Африки. Эта "действительность" может измениться вследствие тех или иных политических акций. Если это произойдет, возникнет совершенно новая ситуация, и у нас будет достаточно времени, чтобы ее изучить. А сейчас гораздо целесообразнее рассматривать реальность такой, какая она есть".
Таким образом, африканский континент, как и Восток в целом, представляет собой арену ожесточенных споров о путях развития, а литература старается адекватно отразить суть этих споров. показать борьбу нового и старого, взаимодействие традиции и новации. Писатели Африки и Азии полемизируют с Западом, но это плодотворная полемика.
* * *
Сегодня литература не является более доминантной культурной эволюцией. Книга уступает постепенно место "сетературе", виртуальному творчеству, разрушающему привычное общение писателя и читателя с помощью бумаги. Интерактивное сотворчество, конечно, не отменяет вековечных мук образосозидания, но качественные изменения в постиндустриальном ("информационном") обществе, несомненно, изменили статус писателя. Не властитель дум и пророк, а опытный мастер слова становится ключевой фигурой на рынке духовных ценностей. На смену писателю-гражданину идёт аналитик, никого не поучающий и никуда не зовущий. Западный либерализм и идеалы "открытого" общества распространяются повсеместно, что заставляет заново читать тех авторов, которых мы долгое время критиковали за асоциальность и мировоззренческую слепоту. Эти авторы оказались очень во многом правы.
Западная литература лидирует по большинству показателей (тираж, доход, переиздания и т.п.), но сказать, что она потеснила восточную никак нельзя. Полемика с американизацией восточной культуры приобретает очень острые формы, что свидетельствует о принципиальной двусмысленности ситуации. Западные авторы порой становятся разменной монетой в идеологической борьбе.
Надо еще раз упомянуть о двух полюсах формирования культуры на нашей планете. Условно их можно назвать полюсом действия и полюсом созерцания. На первом полюсе - культура "западная", с ее активностью, техническим прогрессом, материализмом. А на другом - многие культуры Азии и Африки, которые ценят умение видеть красоту Вселенной и человека, умение размышлять и быть счастливым. В истории западной цивилизации наблюдалось несколько основных типов культур: а) античная; б) средневековая; в) культура Ренессанса; г) культура Нового Времени. В Новое Время западная культура развивалась под флагом рационализма. Открытия ученых, индустриализация и урбанизация изменили облик Европы, а потом и Америки. Свои достижения европейцы направили на ... завоевание новых земель, богатств, "благ". Одной из особенностей культуры Нового Времени стала ее демократизация. Развитие книгопечатания, появление газет, репродукций, а потом радио и телевидения сделали искусство массовым, а культурные достижения - достоянием всех слоев населения. С одной стороны, это замечательный прогресс, который сопровождается ростом образования, распространением свободы, но, с другой стороны, демократизация привела к формированию особой "эрзац-культуры", которая во многом заменила подлинную духовную культуру. Когда раздается критика Запада в этом отношении, то в качестве примера порочности западной культуры приводится ее аморализм, бездуховность, атеизм. Об укреплении культурного диалога "Восток - Запад" говорят следующие факты: только в 1996 г. в Лондоне было издано несколько книг, посвященных арабскому искусству. Насер Халили опубликовал свою книгу об искусстве чеканки и истории арабского оружия. Рияд аль-Райес - монографию "Три поэта и журналист". Увеличилось количество изданных произведений западных писателей (в 1990-е годы появились переводы таких знаменитых литераторов, как Т.Манн, Ф.Кафка, У.Фолкнер, А.Азимов). Все это внушает читателям надежду на победу здравого смысла и позволяет прогнозировать прорыв культур всей планеты к процветанию.
_____________________
Литература (прод.)
9. См.: Кантор В. Западничество как проблема "русского пути" // Вопросы философии. 1993, N 4.- С.34.
10. Аганина Л.А., Челышев Е.П. К проблеме типологических схождений в литературах развивающихся стран Востока // Современные литературы стран Азии и Африки. М., 1988.- С.9.
11. Цит. по: Культурное достояние палестинского народа. М., 1985. - С.26.
12. Сердце женщины. Повести и рассказы современных арабских писателей. Пер. с араб. яз., 1988. - С.325.
13. Литература Востока в новейшее время (1917-1945). М., 1977.- С.33.
14. Там же. - С. 95.
15. Джебран Халиль Джебран. Избраннное. Л., 1986.- С.267.
16. Там же. - С.272.
17. Там же. - С.276.
18. Имангулиева А.Н. "Ассоциация пера" и Михаил Нуайме.- М., 1975.- С.130.
19. Нуайме М. Ливанские новеллы. М., 1959.- С.27.
20. Нуайме М. Мои семьдесят лет. М., 1980.- С.6.
21. Там же. - С. 39.
22. Прожогина С. Тахар Бенджеллун (литературный портрет) //Африка. Литературная панорама. - Вып. 11, - М., 1990. - С. 547.
23. Современная Африка. Итоги и перспективы развития (идеология и культура). - М., 1990.- С.36.
24. См.: Вольпе М. Литература Эфиопии. М., 1981.- С.90.
25. Роман переведен на русский язык. См.: Загляни за горизонт. Современная проза Эфиопии. - М., 1986.
___________
© Хорольский Виктор Васильевич
