Случилась в нашем Потоскайске свадьба. Свадьба по нынешним временам, да оно и раньше так же было, – дело хлопотливое. Затрат больших требует, а отдачи никакой. Здесь главное – не уронить свой статус общественный. Чего – чего, а уж это в России  всегда на первом месте стояло при любой власти. И очень внимательно зрители и участники за этим следили.

     Если ты купец какой и держишь пусть даже один магазин, то и свадьба у тебя должна соответственной  быть.

     Про чиновничество, их сейчас администрацией величают,  особый разговор и дело тёмное, здесь определить их денежный вес, а по нему и общественный статус – почти невозможно.

     Да и с интеллигенцией неразбериха пошла. Если когда-то женщина носила строгое платье и брошь, то сразу было понятно, что она женщина интеллигентная. Интеллигентные мужчины обязательно были при пенсне, а после в очках. Очкарики от тех, кто носил  пенсне, отличались,  они были  пожиже замешаны. Их даже звали «вшивой интеллигенцией», это как сейчас «лохи» и «крутые».

      Рассказывают,  что были времена, когда интеллигенция считалась почти что классом в обществе и строила далеко идущие планы в борьбе за гегемонство, и даже  были  написаны правила, определяющие что такое настоящий  интеллигент. Но уже тогда закралась ошибочка небольшая в это понятие, потому как интеллигентами рождаются, а не становятся. Мы это поняли при советской власти, а уж позднее окончательно прозрение пришло. 

      У нас в Потоскайске  что не интеллигент, то алкаш, а разве алкоголь совместим с таким важным общественным положением?  Правда, наши алкаши воспряли духом, когда президентом в России выбрали пьющего интеллигента, своего в доску парня.

      Нет, что ни говорите, а рождённый  пить – интеллигентом никогда не станет. Шариков, он всегда и во всём Шариков.

      Так вот, отвлёкся я немного от темы. Свадьба у нас в Потоскайске намечалась у самого известного и интеллигентного человека.  Да, да у того самого Петрухи, что собирал туалетные надписи, хобби у него такое было. И вот после того, как его  по телевидению на первом канале по всей стране показали, прославился наш Петруха,  и жизнь его карьерный рост приняла.

     Стал Петруха – Петр Яковлевич, и должность ему в Потоскайске  подобрали – директор музея. Перетащил он в музей все  изречения, списанные со стенок туалетов и даже настенные рисунки. И всё это очень даже вписывалось в остальные экспонаты музея, внося свой особый колорит, особенно надпись   «Посмотри налево, посмотри направо...»

      И вот этот уважаемый человек нашего Потоскайска, перл современной интеллигенции,  собрался играть свадьбу своему сыну - оболтусу Митьке.

      Митька отслужил в армии, и теперь ему нужно было искать своё место в жизни. Хотя он происходил из семьи особого статуса, подходящей должности в администрации Потоскайска  для него не было. На всех должностях сидели старые, прожжённые кадры, которые не собирались до самой кончины освобождать насиженные места.

      Вот тогда-то Петруха решил женить своего Митьку на дочери потоскайского купчика  Лёньки Лужкова, то есть сделать ход конём с тем намерением, что конь станет потоскайским ферзём. Дочка у Лужкова красотой не блистала: прыщавая, мордастая, да ещё и шепелявила. Сидеть бы ей век в девках, не подвернись Митька, а так всё и сладилось.

       Гулять свадьбу Тимоха решил по русскому обычаю, то есть, чтобы далёко слышно было. Тем более что финансировать её должен  был  папа невесты. Гостей приглашали на свадьбу каждая сторона по своим соображениям. Лёнька Лужков пригласил всех своих дружков коммерсантов, зная,  что будущий родственник соберёт одну шваль.

      – Папа, фы приглафайте гостей таких, чтобы подарки хорофые были, – наказала невеста отцу.

      – Да уж мои-то гости не подкачают!

      А вот Тимоха решил в лепешку разбиться, но на свадьбу пригласить обязательно известного на всю страну человека. Очень жалел, что не стало великого Трахтенберга, с которым он когда-то познакомился на телевидении. И он решил пригласить Леонида Якубовича.

     – Вот кто станет звездой на нашей свадьбе, в лучах которой мы все засверкаем, – сказал он сыну.

     – Пап, не надо Якубовича, ты посмотри, его на всех передачах зовут к себе на свадьбы –  и на золотые,  и на серебряные, и даже ситцевые.  Он, наверное, по всей стране только на свадьбы и ездит. Примелькался уже, нет, давай лучше пригласи нашего краевого поэта, члена союза писателей России, нашу родную звезду – Титькина Валентина Иосифовича.

     На том и поладили.  Весь Потоскайск  колбасило  в ожидании этой  свадьбы. Особенно женский пол. Каждая женщина, независимо от своего положения, обновляла гардероб, даже те, кто на свадьбу не был приглашён. Женщины, старались узнать, в каких нарядах будут сверкать на свадьбе их знакомые, и засылали друг к другу лазутчиков.

     И вот наступил этот торжественный день. Ночь перед ним прошла в тревожном ожидании.  Женщины не лежали как обычно в постели, а полусидели с укладкой на голове и намазанными, залепленными разными  немыслимыми  снадобьями лицами.  Да, женская красота, а вернее, тщеславие требует жертв.

Приглашённых гостей было много,  свадьбу играли под открытым небом, благо было лето и день выдался чудесный. Для этого были сколочены столы и помост, а на случай дождя – закрывающийся тент. Одни гости подъезжали на иномарках, другие подходили пешком и рассаживались за столами, по сторону от жениха  – его гости, по сторону от невесты – её. Зрители занимали места в округе и, жестикулируя,  обсуждали прибывавших гостей.

     Распорядителями и ведущими свадьбу были специально приглашённые из области  культработники. И вот, после обязательных речей ведущих, торжество началось. Все  друг друга хорошо знали, ведь Потоскайск  не Москва, хотя нравы и там и здесь одинаковы.  Гости не только были знакомы,  многие учились  когда-то в одной школе, в  одном классе.

      Вот  мама невесты Жанна, по мужу Лужкова, с превосходством смотрит на  сидящую  напротив директоршу  детсадика Люсьену Бабкину, они не только бывшие одноклассницы, но и соперницы в любви.  Победу одержала Жанна, женив на себе Леонида, хотя злые языки поговаривают, что Люсьена до сих пор любовница Лужкова.

     А вот ещё две местные знаменитости, у одной прозвище  «Нефтяная Скважина», она имеет несколько заправок в крае, несколько квартир в больших городах, множество бойфрендов и одного мужа – мальчика, который сидит рядом с ней и с восторгом смотрит на сидящую напротив местную модель, работающую библиотекаршей. Зачем ей работать – никто не понимает, потому как она на содержании  очень крутого авторитета, который вновь отбывает свой срок. Сидит библиотекарша среди гостей жениха, хотя её и пригласила сторона невесты, она считает себя тоже интеллигенцией и на «купчишек» смотрит свысока.

     Рядом с ней сидит член партии Единая Россия, она же глава местной администрации и жена единственного в Потоскайске  негра или афрорусского, кому как больше нравится.  Этот негр недавно вступил в казаки и очень гордился своей новенькой формой с серебряными погонами, по-русски он почти не говорил, да и вряд ли когда заговорит, хотя Маяковский утверждал обратное.

     Причисляет себя к интеллигенции и местный дантист Абрам Моисеевич, который раскланивается со всеми гостями, он человек не гордый и не брезгливый, недаром всю жизнь в чужих ртах ковыряется.

     Между тем  произносятся  поздравления, гости одаривают молодых подарками и конвертами, опрокидываются в рот бокал за бокалом и наступает  непринуждённое оживление.

      В это время ведущие свадьбы объявляют  поздравление приглашённого  члена союза писателей России, который начинает с завыванием читать свою оду для молодожёнов.  Читает он артистично, выкидывая вверх то одну руку то другую, он упивается своими стихами, пьянеет от них и чувствует себя на  горе Парнас, где  его окружили прелестницы-музы. Он весь в стихах, весь в грёзах, весь во вдохновении.

      Между тем,  разгорячённые выпивкой  гости жаждут других развлечений, их утомили льющиеся потоки  поэзии из уст великого Поэта.

      – Хватит, довольно стихов, пусть девочки танцуют – кричат молодые люди, приглашённые женихом.

      Оборванный криками гостей на полуслове, не допевший свою песнь, оскорблённый  и униженный в самых высоких чувствах,  Поэт бросает в лицо обидчикам:

      – Вы все здесь г…о, вы презренные потомки гнусных отцов, вам никогда не понять высоких идеалов поэзии. Вы понимаете только похабщину и порнуху голого тела.

      – Господа-товарищи! Да нас всех здесь оскорбляет какой-то графоман, стихоплёт, бей его! – закричал друг жениха и бросился на поэта.

      Но член союза писателей, до того как он стал  им, работал молотобойцем,  и его оплеуха  отбросила  молодого  человека прямо на невесту и тот уткнулся лицом в её груди, размазывая по ним сопли и кровь.

     Под восторженные крики  зрителей Поэта выволокли за ограду и крепко попинав, отпустили.

     Видимо,  общая борьба с обличителем нравственности  сплотила  гостей, а возможно, горячительные напитки, которых было в изобилии, растопили лёд холодных отношений,  и граница, пролегающая по столу между гостями, стала исчезать. Исчезла подозрительность и классовая неприязнь между людьми,  и вот уже гости обнимают друга, признаются в уважении. Наступает полнейшая идиллия  в отношениях.

      Как приятно видеть любовь между людьми, которые вдруг стали между собой  просто ближними. И никаких тебе общественных  условностей.

     Зрители, поняв, что больше ничего интересного не увидят, начинают расходиться.  А свадьба продолжается.

________________________

© Бабушкин-Сибиряк Василий Кузьмич