|
|
|
http://aldanov.livejournal.com/312344.html Сергей Алданов 24.01.2010 В продолжение предыдущей заметки и в честь воскресенья - еще о шахматных страстях. На этот раз о биографии одного шахматного гения, который славен остался лишь в узких кругах.
Это сильно сказано, конечно. Но и куда более известные шахматные авторитеты были довольно щедры на похвалы: Чемпион мира Тигран Петросян: «Перед ним должен трепетать любой соперник». Трехкратный участник матчей за шахматную корону Виктор Корчной: «Самородок. Большой самородок». Гроссмейстер Леонид Шамкович: «Высокотворческий шахматист, под стать Е.Геллеру и Р.Фишеру. Увы, его загубили». Гроссмейстер Владимир Тукмаков: «Яков Юхтман - один из самых ярких природных талантов, с которым я встречался в шахматах». Гроссмейстер Лев Альбурт, трехкратный чемпион США (в журнале «Chess Life», декабрь 1998): «Яков Юхтман определенно заслуживал, чтобы стать гроссмейстером. Его природный дар и оригинальный стиль игры могли бы принести ему много побед в турнирах высокого уровня. Я бы сравнил его шахматный дар с более успешной, но также более трагичной фигурой Леонида Штейна. К сожалению, Юхтман, как и много других людей, стал жертвой советской системы. Его дисквалификация это лишь еще один пример сталинского тезиса: «Нет человека - нет проблемы», который использовался повсеместно в Советском Союзе, включая наш маленький мир шахмат». О чем это? Вайнер глухо пишет о травле (присуждение отложенной партии со Спасским, которую Юхтман должен был выиграть, как ничейной, и дисквалификация за какую-то историю в Тюмени). Собственно, еврейские обиды понятны, трактовка в духе «система и ее жертвы» тоже. Причем тут Сталин, к примеру? Этого, впрочем, не избежать, неких стандартов речи. Но дело несколько сложней, чем оно представляется Вайнером или Альбуртом. Тут ведь живой человек с характером. В статье Агейченко «Слово о конформизме» в комментариих к партиям мелькают маленькие подробности о московском периоде жизни Юхтмана: «Приехав в 1956 году в Москву, он беспрерывно играет в турнирах. Собственно, по-настоящему он и играет всего-то 4 года, с 1956 по 1959 год. В Москве одно время живет на квартире у М.С.Шматкова, и часто бывает непонятно, кто кому за нее платит. Обычная богемная обстановка: вино, карты, крики, ссоры, блиц до утра и ощущение, что ты все можешь и ничего не страшно (конформист тут бы ехидно заметил — и море по колено). В 1959 году он выходит на пик своей игры и вот-вот должен войти в шахматную элиту». «Здравствуйте, Франсуа Вийон! Явление буйного поэта состоялось в шахматной партии. Что с того, что другой век и все другое; творчество, дерзкое и естественное, то же. Все бывает, и может, кто-то догадался спросить у Юхтмана в этой жизни, кем он был в прошлой». «Роскошная игра! Кажется, что этот скандалист будет играть эндшпиль в рваном ритме и хотя бы иногда делать нервные ходы. Но нет, все ходы дышат спокойствием и гармонией, и делает их уверенный в себе человек. А в 1959 году очередной скандал, дисквалификация и, как потом выясняется, конец шахматной карьеры. Рассказывают очевидцы: маленький плотный человек мнется около входа в ЦШК, не решаясь открыть дверь, а кто-то из работников клуба говорит, что директор приказал Юхтмана в клуб не пускать. Закономерный финал. А если бы все сложилось иначе, «незакономерно», что было бы? Можно предположить, что в десятку претендентов он войти мог. Затем в этой ценной книге о Юхтмане сообщается, что он уезжает в Америку (умер в 1980 году) и там почти не играет. Понятное дело, там, где ему было плохо, там ему было и хорошо, потому что он оставался самим собой». Про это фанатение от блица. Рассказывая о другом талантливом чудаке, Генрихе Чепукайтисе, известный шахматный литератор Геннадий Сосонко вспомнил и о Юхтмане и вот в какой связи:«Марк Цейтлин утверждает, что как-то, встретившись с Чепукайтисом в пятницу, блицевал с ним трое суток подряд: «Счет колебался в районе плюс трех в ту или иную сторону, ставка была - полтинник за партию, но, начав играть, мы завелись и просто уже не могли остановиться». Случаи эти не являются такими уж исключениями и самозабвенных, одержимых игроков можно встретить в разные времена и в разных странах. Назову еще несколько имен шахматистов разной силы и квалификации. Яков Юхтман и Юрий Коц на Украине, Янис Даудзвардис в Латвии, австриец Йозеф Клингер, оставивший шахматы и полностью переключившийся на покер, шестикратный чемпион Германии по молниеносной игре Карл-Хейнц Подзельный. Таким был и умерший в 2004 году москвич Валентин Арбаков, хотя и ставший гроссмейстером, в серьезных шахматах ничем себя особенно не проявивший, в то время как в блице гроссмейстеры с мировым именем зачастую вынуждены были признавать его превосходство. Речь идет о людях, для которых играть сутками подряд - обычное дело, поэтому время от времени организуемые марафонские ночные блицтурниры не являются для них чем-то необычным, и, как правило, ими и выигрываются Замечательное продолжение истории дисквалифицированного мастера – статья из «Одесского Листка». В ней в изложении Виктора Мармасова Юхтман становится уже совершенно одесским персонажем.«Время от времени хорошие шахматисты Украины совершали естественную Каждый раз при наступлении часа пик, т. е. крупных соревнований союзного масштаба, например, Спартакиады народов СССР, у республиканских спортивных функционеров начиналась головная боль с комплектованием сборной команды. Республиканский Совет физкультуры в этих случаях и вспоминал о Юхтмане. На третьей или четвертой доске он был незаменим. Юхтман был личностью легендарной. Коренной и типичный одессит (ну, нет, родился не в Одессе. И переехал туда уже в 16 лет. Но тут создается эпос! – С.А. ). Игрок чистой воды. Играл он во все: от крестиков и ноликов до карт и, разумеется, шахмат и шашек. Еще в детстве он ходил с доской шашек по пляжу и играл, зарабатывая приличные деньги. Правда, существует легенда, что он однажды нарвался. Скромный старичок вынес его вперед ногами без оркестра. Но Юхтман снова приходил и снова сражался. Старичку это понравилось. Он признался, что был во времена еще до катаклизмов не то чемпионом России, не то Украины. Он вернул мальчику проигранные деньги и стал его учить. И научил на свою голову. Мальчик стал выносить учителя. Что учителя не очень огорчило. По своему возрасту, он уже любил игру чисто платонически. Без азарта и страсти. А своему педагогическому выигрышу был рад и гордился этим. Учился Юхтман в школе вместе с Геллером, который сделал большую шахматную карьеру. Как говорил сам Юхтман, он «Фиму всегда чесал с закрытыми глазами и в ритме блица». Судьба их сложилась очень несхоже, поэтому проверить это утверждение на практике было невозможно. Хотя играл Юхтман действительно очень сильно. По современным понятиям, Юхтман бомжевал. И играл везде. Крупно выиграв, он шиковал в дорогих гостиницах, где опять же играл. Проигравшись, он пропивался с горя до белья и жил на подаяние. Но была еще одна морока. Юхтмана периодически дисквалифицировали за проказы и неспортивное поведение. Последний раз его дисквалифицировали за то, что он, выступая на крупных соревнованиях, запершись в судейской комнате, склонил к блуду жену Главного судьи. Это вызывало у всех шок и восторг. Нужно было видеть этого затасканного бомжа со сложением типичного одесского биндюжника! На толстой мускулистой шее для полного впечатления торчала крупная голова, которая хотя и была вырублена топором, но мастерски и очень выразительно… В тот год назревала Спартакиада Народов СССР. И Женя Узун, руководитель Днепропетровской шахматной федерации, получил на самом высоком уровне задание: найти Юхтмана, взять его под контроль и додержать до Спартакиады в приличном виде. Сложность для Узуна состояла еще в том, что необходимо было вновь выправить Юхтману спортивный разряд, достаточный для включения в команду. Вот поэтому Юхтман и выступал в соревнованиях на первенство города. Валя Руденко, мой соратник по труду и друг, а по своему спортивному статусу – Мастер спорта по шахматной композиции, сманил меня в шахматный клуб на Дзержинского, где эти соревнования и проходили, пообещав много интересных событий. И не обманул. В курилке толпилось больше народу, чем в месте проведения соревнований. В центре толпы стоял, как потом я уяснил, этот самый Юхтман и вещал. Анекдоты и истории из жизни игроков и бомжей принимались «на ура».Периодически появлялся кто-нибудь из судейской коллегии и пытался призвать толпу в курилке к порядку. Я сначала подумал, что Юхтман сегодня свободен от игры. Но вскоре понял, что ошибся. - Тебе повезло, - сказал появившийся из комнатки Узуна Валя. – Сегодня центральная партия – Юхтман играет с Ростовцевым. Ростовцев был одним из сильнейших шахматистов города. Все становилось еще интереснее. Ростовцев сидел, обхватив голову руками, и лихорадочно соображал. Он даже не заметил меня, когда я с ним поздоровался. - Пардон, - сказал вдруг Юхтман, - запомните, на чем я остановился. Кажется, Юра родил ход. Я быстренько отвечу и вернусь. Он подошел к столику, мельком взглянул на доску. Пару минут изображал гримасами на лице перебор вариантов и, сделав ход, вернулся в курилку досказывать анекдот. С места, на котором прервал. В общем, вынес Юхтман Ростовцева вперед ногами. И с этого дня Юра сник и проиграл все, что мог и не мог. А до того шел в лидерах. Юхтман красовался в этот вечер в дешевом, но приличном костюме. Был трезв и даже элегантен. У меня начались экзамены в институте, и я редко попадал в клуб, где шли соревнования. Но в конце их я уже видел Юхтмана в потрепанном тренировочном костюмчике и тапочках на босу ногу. Валя сказал, что у Узуна уже исчерпались средства на экипировку. Из гостиницы Юхтмана выселили за дебоши. Ночевал он в каморке при клубе, под неусыпным наблюдением шахматного актива. Но и активистов-соглядатаев он вовлек в игры и пьянку, устроил драку с дебошем. И соревнования не закончил, загудев на пятнадцать суток. Женя Узун развел руками и предпочел схлопотать выговор за неисполнение поручения… Потом я периодически узнавал о новых приключениях одесского биндюжника. Когда потеплело в стране и мире, он выправил себе визу и тренировал сборную Израиля, но сгорел по тем же причинам. Тренировал даже сборную Италии. Но все повторялось. И чем закончилось, мне неведомо». Ну, чем-чем? «Вики» знает: Яков Петрович Юхтман (14 января 1935, Воронеж — январь 1985, Нью-Йорк) — советский, затем израильский и американский шахматист. Научился играть в шахматы в 13 лет в Ташкенте, где остался с матерью после эвакуации (отец погиб на фронте). Быстро добился высоких результатов в юношеских и взрослых соревнованиях. В 1951 переезжает в Одессу, становится чемпионом Украины (1953). После службы в армии жил в Москве, в 1956 получил звание мастера спорта. В 1959 играл в чемпионате СССР (в 1-м туре выиграл партию у Михаила Таля), в том же году успешно выступил в матче СССР – Югославия, выиграв матч у Милана Матуловича. В конце 1959 г. был лишён звания мастера спорта и дисквалифицирован на 3 года. В 1964 возвратился в Одессу, выступал в турнирах, редко добиваясь высоких результатов. В 1972 эмигрировал в Израиль, затем переехал в США. Основные спортивные результаты:
Но лебединую песню он исполнил: Гроссмейстер Л.Шамкович, «Судьба шахматного художника» («Новое русское слово», 6 марта 1995) Единственным ярким эпизодом и одновременно его лебединой песней послужила неожиданная встреча в 1975 году за шахматной доской с известным (но молодым тогда) западногерманским гроссмейстером и претендентом на мировое первенство Робертом Хюбнером. Яшин немецкий друг, капитан одной из клубных команд, пригласил его выступить за свой «коллектив» на первой доске в решающем первенстве страны поединке с командой Франкфурта. Вероятно, он знал, сколь силен русский, а ныне американский друг, но не торопился открыть эту «тайну» ни немецким любителям, ни тем более Хюбнеру, лидеру этой команды. В общем, до начала поединка никто не имел понятия о «странном парне из Одессы, любителе, которого почему-то пригласили играть с Хюбнером». Яша не был бы одесситом, если бы не пытался обыграть эту комическую ситуацию. Войдя в турнирный зал, он спросил громко: «Где же ваш Хюбнер?». Лидер команды еще не пришел. Тогда Юхтман согласился сыграть с любителями несколько блицпартий - и молниеносно расправился со всеми противниками. Любители не успели прийти в себя от изумления, когда появился их кумир и начался захватывающий поединок Хюбнер - Юхтман. Яша играл черными и, против ожидания, быстро захватил инициативу. Пожертвовав качество, он получил опасные проходные пешки на ферзевом фланге. В этот момент Хюбнер, по-видимому, понял, что его загадочный соперник - не мальчик, но опытный муж. Он принял героические меры, чтобы остановить страшную пехотную атаку черных. Казалось, что это ему удалось. И тогда Юхтман пожертвовал на алтарь атаки второе качество, что на практике случается очень редко. Проходные пешки черных снова устремились в ферзи. Напряжение достигло апогея. Оба соперника очень волновались - Хюбнер никак не мог проигрывать на глазах своих поклонников, а Юхтман стремился довести начатую смелую атаку до логического конца. В какой-то момент он допустил пару неточностей, и тогда немецкий гроссмейстер мог уровнять игру. Но он прошел мимо этой возможности (вероятно, в обоюдном цейтноте), что позволило Юхтману провести одну из страшных пешек в ферзи. На этом волнующая схватка фактически закончилась. Хюбнер вскоре сдался. Юхтман одержал победу, достойную чемпиона. После партии выяснилось, что он перенес во время игры микроинфаркт. «Это была не обычная шахматная партия, - отметил один из немецких журналистов, - а шекспировская драма на шахматной доске. |
|