Жизненно важную проблему преступности в нашей стране мы рассматриваем как явление развивающееся, изменяющееся и все более опасное для общества. Озабоченность этой животрепещущей темой, хотя и в дипломатичных выражениях, но всё же прослеживается в ежегодных посланиях Президента к Федеральному собранию Российской Федерации: «Главный источник развития страны – это её граждане. Для раскрытия этого потенциала мы должны общими усилиями создать безопасные условия жизни, снизить уровень преступности в стране, остановить рост наркомании, избавится от детской беспризорности» [1].

Различные вариации, свойственные стилю изложения проблемы спичрайтерами того или другого Президента, а также компетентные мнения ведущих специалистов, практиков и ученых, свидетельствуют о том, что острота проблемы не спадает. Радикального улучшения не наступает, хотя само явление преступности приобретает характер хронического недуга, лихорадящего общество, подрывает доверие к власти, государству, Президенту.

Инструментарий воздействия на такое сложное общественное явление, как преступность, значительно шире, чем исключительно меры уголовного воздействия, и поэтому сама витальная потребность государства мобилизует все силы общества на эту борьбу. Безработица, нищета, социальная несправедливость и вопиющее социально-экономическое неравенство – вот наиболее сильные мотиваторы растущей преступности, экстремизма, терроризма [2]. Бороться с ними одному, хотя бы и самому могучему министерству внутренних дел просто не по силам.

Сегодня в России проживает 145 миллионов человек, а к 2015 году, как прогнозируют социологи, нас может остаться всего 130 миллионов. Одним из ключевых факторов уменьшения численности населения являются убийства – их в 2002 году зафиксировано 32,2 тысячи, а в 2003 – 30,9 тысячи. Связанными с преступными проявлениями можно считать и гибель в дорожно-транспортных происшествиях – их было более 33 тысяч, а также передозировка наркотиков – по неофициальным данным, от передозировки умирает от 10 до 50 тысяч человек. Ежегодно в России по «неестественным причинам» умирает около 200 тысяч человек – по 548 ежедневно. За 2003 год всех преступлений в нашей стране зарегистрировано 2526305, из них 1347723 тяжких и особо тяжких. То есть, ежеминутно совершается 5 преступлений. Только в январе 2004 года было убито 2749 человек. Мировая статистика свидетельствует, что если в мире количество преступлений за последние 10 лет возросло в 4 раза, то в России – в 8 раз. Можно сделать вывод о том, что преступность в России – это своего рода война криминалитета с обществом.

Проведенный в октябре 2002 года Социологическим центром Российской академии государственной службы опрос репрезентативного массива населения показал, что более четверти всех респондентов в 2002 году стали жертвами преступлений. При этом лишь 28 процентов из тех, кто обратился в правоохранительные органы, получили хотя бы какую-то помощь.

Выступая на ежегодном совещании, посвящённом состоянию законности в стране, состоявшемся 12 марта 2003 года, Генеральный прокурор Владимир Устинов подверг резкой критике правоохранительную систему в стране, заявив особо: «Преступность по-прежнему представляет угрозу национальной безопасности страны» [3].

По состоянию на 1 января 2003 года в 748 исправительных колониях содержалось 720,8 тысяч человек, в воспитательно-трудовых колониях – 10,9 тысяч человек, в следственных изоляторах и изоляторах временного содержания – 145,4 тыс. человек. В 1879 уголовно-исполнительных инспекциях состояла на учете 641 тысяча осужденных без лишения свободы [4]. Для сравнения приведем статистику по Украине: на 1 января 2003 года в украинских тюрьмах содержалось 150 тысяч осужденных и 43 тысячи человек содержалось в следственных изоляторах [5]. Население Украины примерно втрое меньше населения нашей страны – около 48 миллионов человек. Соответствующее сравнение показывает, что если количество содержащихся в следственных изоляторах по отношению к численности населения страны примерно одинаковое (0,0995 и 0,0895 %), то содержащихся в колониях – осужденных к лишению свободы в России значительно больше (0,5 и 0,3125 %). Прямой линейной зависимости из приведенных цифр сравнения, конечно, делать нельзя. Но и нельзя не признать, что содержать, охранять и кормить 0,6 % россиян для бюджета несомненно тяжелее, чем 0,4 % украинцев. Ровно в полтора раза.

По Автозаводскому району города Тольятти состояние преступности характеризовалось за 2003 год следующими показателями: зарегистрировано преступлений 7312 (за 2002 год – 6818), расследовано 5808 (5660), процент расследованных преступлений 78 (81,2), материальный ущерб от расследованных преступлений составил 29909260 руб. (14231840) [6].

Как видно из приводимых цифр, объективная картина состояния преступности в рамках страны с небольшими отклонениями повторяется и в рамках региона, что свидетельствует о хроническом и всеобъемлющем характере явления и отсутствии радикальных методов решения проблемы. Пока можно говорить о застое, стереотипности, в лучшем случае, экстенсивности подходов к стремительно развивающемуся явлению – преступности. А возможно, и о неадекватности предпринимаемых властью шагов по отношению к происходящим в обществе процессам.

Нельзя сказать о том, что мы являемся по состоянию преступности абсолютными лидерами в мире. Темпы роста преступности в США примерно такие же, как и российские. В Англии и Уэльсе за год зарегистрировано 4,6 миллиона преступлений, в Шотландии 420 тысяч и в Северной Ирландии 62 тысячи. Темпы роста преступности также велики: с 3,9 млн до 4,6 млн за 10 лет. Конечно, здесь следует оговориться, что это количество зарегистрированных преступлений, и если сравнивать с Россией, то необходима поправка на нашу тенденцию сокрытия преступлений с целью улучшения статистики. Очевидно, в Англии этой проблемы нет, но и раскрываемость преступлений в Скотленд-Ярде – 28 %, а у нас в МВД – за 70 % [7]. Эти цифры взаимосвязаны и полностью адекватной картины соотношения сравниваемых явлений не дают. Но тенденцию роста уровня преступности выражают достаточно полно.

По числу заключенных на 100 тысяч человек населения Россия в 2001 году была на первом месте – 780 человек (США – 710), а в 2002 году опустилась на второе место в мире – 614 человек [8]. В мировом масштабе в расчете на 100 тыс. населения за последние 20-25 лет уровень преступности возрос в 3-4 раза [9].

Совершенно обоснованно наше государство, находящееся, как это утверждается самыми высшими должностными лицами, на грани трансформации системы «права государства» в систему «права гражданского общества», обращается к новым методам взаимодействия государства как инструмента управления обществом, с одной стороны, и самим этим обществом и конкретным гражданином – с другой. Эти отношения не могут оставаться неизменными, устаревшими. Будучи таковыми они просто не позволят развиваться и даже существовать самому социуму и государству. Верный ли выбран вектор развития в дуэте «государство и гражданин», точно ли он соответствует высоким декларациям или слово – ложь?

Конкретный криминологический анализ свидетельствует о том, что система уголовной юстиции не справляется с фактическим валом традиционной преступности. Если бы ныне в нашей стране эта система регистрировала, расследовала и рассматривала в суде хотя бы основную часть совершаемых деяний, она бы рухнула под грудой 10-12 миллионов уголовных дел.

Российские правоохранительные органы вынужденно, но целенаправленно учитывают не более четверти реальной преступности, выявляют менее половины из числа учтенных деяний и доводят до суда одного из десяти фактически выявленных правонарушителей. К реальным мерам наказания (в основном к лишению свободы) осуждается 2-5 человек из ста реально совершивших уголовные деяния. Но и этого пенитенциарная система выдержать не может. Помогают ежегодные массовые амнистии [10].

Совершенно неправильно было бы обвинять или даже предполагать, что нашими государственными деятелями ничего не делается по обузданию преступности. Ведется активная работа и на законодательном уровне и в правоохранительной и судебной системах.

Изменение Уголовного кодекса Российской Федерации в 1996 году радикального влияния на общее состояние и уровень преступности не оказало. Изменения в Уголовный кодекс за время после вступления последнего кодекса в силу законодателем были внесены в огромных количествах, исчисляемых сотнями, что само по себе юридическую систему нашей страны не красит. Но, в целом, этот процесс можно объяснить молодостью государственной системы, реорганизованной в последнее десятилетие прошлого века. Во многом рост преступности следует воспринимать как процесс объективный: за прошедшие пятьдесят лет в нашей стране были декриминализированы около 100 составов преступлений, но вновь вступили в силу более 300 составов. Это дало и, если смотреть объективно, не могло не дать естественный прирост преступности. И даже эти многочисленные изменения, поправки, корректировки не позволили не только переломить ситуацию в корне, но и добиться хотя бы существенного снижения преступности. Из этого следует неутешительный вывод о недостаточной эффективности предпринятых преобразований.

Вступивший в действие в 2002 году Уголовно-процессуальный кодекс РФ сыграл определённую положительную роль, отрегулировав почти через девять лет после провозглашения в Конституции России положение о судебном порядке ареста гражданина. Процессуальное право, кстати сказать, имеет важное самостоятельное значение. Создавая систему процессуальных гарантий личности, оно ограждает её от произвола служителей правопорядка. Обеспечивая тот или иной статус органов уголовного преследования и суда, процессуальное право может способствовать либо препятствовать борьбе с преступностью. Нам представляется, что процессуальное решение предлагаемой нами новеллы столь же радикально может повлиять на криминальную ситуацию в стране. Ведь уголовно-правовая политика призвана обеспечить формирование такого процессуального законодательства, которое создавало бы условия эффективной деятельности соответствующих правоохранительных органов и правосудия по борьбе с преступностью, гарантируя вместе с тем защиту личности, её прав и свобод, интересов общества и государства [11].


Положительную тенденцию имели и другие изменения законодательства, но общей ситуации в борьбе с преступностью они вновь не изменили: по-прежнему почти миллион российских граждан находится в местах лишения свободы. И этот показатель следует считать официальным, но далеко не отражающим полную картину преступности в нашей стране.

Приведенная выше статистика и общие тенденции развития политико-административной и судебной системы свидетельствуют о неэффективности или, по крайней мере, о недостаточной эффективности управления социальными процессами в этой области, и, она, будучи неизменной, тормозит демократическое и социально-экономическое развитие страны. Такое положение, а также сложная экономическая ситуация в стране, не позволяющая выделять достаточных средств на воспитательные, культурные и образовательные цели, ставят под вопрос возможность трансформации российского социума в современное гражданское общество с развитой правовой культурой.

Одной из определяющих тенденций такого явления, как преступность, является отставание социально-правового контроля со стороны правоохранительной системы от чрезвычайно динамичных негативных качественно-количественных изменений самого этого явления. Такая ситуация порождает растущую безнаказанность, которая обеспечивает дальнейшую самодетерминацию преступности. Это отставание является результатом как малоэффективной и непрофессиональной деятельности правоохранительных органов, несопоставимых по возможностям с криминальными силами, так и несовершенного и неадекватно либерализированного законодательства, на основе которого осуществляется борьба с преступностью [12]. Значительную проблему представляет собой атмосфера разобщенности государства и его гражданина. Пока складывается ситуация, когда в случае опасности для жизни, здоровья, безопасности или сохранности его личного имущества гражданин все же обращается к государству в лице милиции. Но в том случае, когда такая опасность затрагивает не лично гражданина, его близкого либо дальнего соседа, гражданская зрелость и принципиальность пропадают напрочь, а мещанское нутро ставит этого гражданина в болельщики к преступнику, в сочувствующие к противнику государства.

Правоохранительная деятельность не должна быть сведена лишь к применению государственно-правового принуждения, поэтому необходимо, чтобы организация и деятельность всех государственных органов и общественных организаций из особых звеньев административно-командной системы были преобразованы в составные части новой государственности, ответственной за судьбу Родины [13]. Это требование времени должно быть правильно воспринято и принято к безусловной реализации политическими деятелями, правящими партиями, практическими работниками законодательной и исполнительной властей. Однако творческая инициатива, мощный научный импульс и мудрая экспертная деятельность должны принадлежать всё же ученым и специалистам в области правоведения.

В число ключевых, жизненно важных задач многие современные учёные ставят вопрос об осуществление до конца судебной реформы и формирования такой судебной системы, которая бы стала мощной защитницей Конституции, законности и правопорядка в стране. Судебная власть должна укрепить правовой профиль российской государственности, облегчить нагрузки двух первых властей, усилить момент их согласованного взаимодействия [14].

Сложнейшая проблема борьбы с преступностью в нашем обществе встает во все более тревожном звучании, не терпит ни малейшего отлагательства. Ситуация с коррупцией в нашей стране, а также с явлениями терроризма ставит проблему борьбы с преступностью в разряд наиболее актуальных и жизненно важных. Попытки достичь цели простым увеличением количества милиционеров положительного эффекта не дают. Недавний ход в реорганизации системы правоохранительных органов, упразднивший налоговую полицию численностью более сорока тысяч сотрудников, и перевод данной численности в самостоятельную систему для выполнения функции наркоконтроля – для самого явления преступности остался незамеченным. А три дополнительные дивизии кадровых служащих снизили удельную эффективность работы правоохранительных органов, затраты увеличились колоссально. Правозащитная организация «Моё право» представила свою статистику о численности сотрудников милиции в столицах мира: в Москве – 150000 милиционеров, в Лондоне – 26812, в Токио – 36673, в Нью-Йорке – 40000 [15]. Такие экстенсивные попытки решения проблемы просто не имеют права на существование, но пока превалируют в действиях руководства исполнительной власти.

Интенсивная криминализация в обществе (и не только в нашем) требует практического переосмысления методов борьбы с преступностью путем гармонизации эффективности и гуманности, свободы и безопасности, свободы и необходимости. И это не частные процессуальные решения, а стратегия развития процедуры. Подобное переосмысление происходит даже в старых демократических и развитых странах (США, Великобритания и др.), особенно в свете последних событий, связанных с опасностями терроризма [16].

Литература
1. Путин В.В. Послание Президента РФ Федеральному собранию России. 26.5.2004 // Российская юстиция. –2004. – № 5. – С.1.
2. Лунев В.В. Криминальная глобализация // Государство и право. – 2004. – № 10. – С. 26-38.
3. Меликова Н. Президент воздержался от критики силовиков // Независимая газета. – 2003. – № 48.
4. Деятельность пенитенциарной системы Минюста России // Российская юстиция. – 2003. – №6. – С. 77.
5. Стратегия борьбы с преступностью // Государство и право. – 2004. – № 3. – С. 99-111.
6. Отчет о состоянии преступности по Автозаводском у РУВД г.Тольятти. Форма И-73.  Лист1.1.
7. The Official Yearbook of the United Kingdoom. – London, 1999. – Р. 214.
8. Деятельность пенитенциарной системы Минюста России // Российская юстиция. – 2003. – №6. – С. 77.
9. Лунеев В.В. Преступность XX века. Мировой криминологический анализ. – М., 1999. – С. 18-19.
10. Лунеев В.В. Правовое регулирование общественных отношений – важный фактор предупреждения организованной и коррупционной преступности // Государство и право. – 2001. – № 5.
11. Правовая и криминологическая оценка нового УПК РФ // Государство и право. – 2002. – № 9. – С.89-120.
12. Лунеев В.В. Преступность ХХ века. Мировые, региональные и российские тенденции. – М., 1999. – С.30-39.
13. Хачатуров Р.Л., Ягутян Р.Г. Юридическая ответственность. – Тольятти: А-Принт, 1995. – С.16.
14. Нерсесянц В.С. Философия права. – М.: Изд-во «Норма», 2001. – С.387.
15. Кого кормим // Новая газета. – 2004. – .№ 50Р. – С.2.
16. Правовая и криминологическая оценка нового УПК РФ // Государство и право. – 2002. – № 9. – С.89-120.

_________________________________
© Желтухин Михаил Игоревич