25 ЛЕТ НАЗАД, 24 СЕНТЯБРЯ 1991 ГОДА, ПРЕЗИДЕНТУ ЕЛЬЦИНУ БЫЛ ПРЕДСТАВЛЕН ДОКУМЕНТ, КОТОРЫЙ ВО МНОГОМ ОПРЕДЕЛИЛ НАПРАВЛЕНИЕ РАЗВИТИЯ РОССИИ. АВТОРАМИ ДОКУМЕНТА БЫЛИ ГАЙДАР И ЕГО КОМАНДА

    24 сентября 1991 года к Ельцину, расслаблявшемуся на черноморском побережье после бурных августовских событий, наведался государственный секретарь Геннадий Бурбулис. Он привез российскому президенту документ, который, возможно, сыграл существенную роль в представлении Ельцина, куда именно следует грести в сложившейся обстановке. Горбачев даже считал, что эта роль была едва ли не решающей. А возможно, она таковой и была. Документ назывался «Стратегия России в переходный период», а позже получил неофициальное название «Меморандум Бурбулиса», или, по-другому, «Аналитическая записка Бурбулиса» (поскольку Ельцину этот документ доставил именно Бурбулис).

  В «меморандуме» был анализ чрезвычайной ситуации, сложившейся в стране, и предложения, что следует без промедления делать, подготовленные группой Егора Гайдара, в которую входили Владимир Мащиц, Андрей Нечаев, Алексей Головков, Константин Кагаловский, Андрей Вавилов, другие люди.

   В документе говорилось, что следует различать политическую обстановку до путча и после него: до августа республики сообща боролись против Центра, после него между Россией и ее бывшими коллегами по Союзу обозначились противоречия. В значительной мере они были объективными, связанными с различным уровнем развития экономики, запасами природных ресурсов, но в какой-то степени и субъективными − не все республики одинаково представляли себе, в какую сторону, теперь, после очевидного развала Союза, им следует двигаться в своем историческом развитии. Эти противоречия и начинал использовать Центр.

«Объективно России не нужен стоящий над ней экономический Центр, занятый перераспределением ее ресурсов, − говорилось в «меморандуме». − Однако в таком Центре заинтересованы многие другие республики. Установив контроль над собственностью на своей территории, они стремятся через союзные органы перераспределять в свою пользу собственность и ресурсы России. Так как такой Центр может существовать лишь при поддержке республик, он объективно, вне зависимости от своего кадрового состава, будет проводить политику, противоречащую интересам России».

   Отсюда делался вывод, что России следует взять курс на экономическую независимость при «мягком», «временном» политическом союзе с другими республиками, то есть создавать не декларируемое, а подлинно независимое российское государство с собственной валютой, собственным бюджетом, национальным банком, собственной налоговой системой, таможенной и пограничной службами… Создавать государство, которое начало бы наконец серьезные экономические реформы − прежде всего на своей территории.

   Заключительная часть «меморандума» была посвящена тому, какова должна быть РОЛЬ ПРЕЗИДЕНТА в преодолении хозяйственного кризиса и восстановлении экономического роста, то есть в решении той задачи, которая стала ЦЕНТРАЛЬНОЙ для России после победы над коммунистическим тоталитаризмом. Для ее решения, по мнению авторов, требуется, во-первых, высокое общественное доверие к политическому лидеру и, во-вторых, высокий профессионализм исполнителей.

   Эта проблема, говорилось в «меморандуме», не представляет собой что-то уникальное, встретившееся лишь в России. С ней сталкиваются повсюду в мире, в любой стране, пытающейся выкарабкаться из кризиса, добиться экономической стабилизации. Провал таких попыток происходит либо из-за того, что слабой оказывается политическая власть, либо по причине, что сильные политические фигуры пренебрегают советами экономистов-профессионалов.

   Первый вариант провала продемонстрировали Бразилия с 1950-го по 1964 год и начиная с середины восьмидесятых, после ухода от власти военных, Аргентина в период с 1955-го по 1967-й и с 1983-го по 1991-й, Чили − с 1951-го по 1973-й, Польша − с 1982-го по 1990-й, Югославия − с 1989-го по 1991-й.

   Второй вариант, когда сильные политические лидеры, пользующиеся широкой народной поддержкой, действовали вопреки советам профессионалов, показали миру Аслан Гарсиа в Перу с 1985-го по 1990-й, Лопес Портильо в Мексике с 1976-го по 1982-й, Сальвадор Альенде в Чили с 1970-го по 1973-й, Сукарно в Индонезии в начале шестидесятых…

Путь к успеху открывался лишь при взаимодействии сильных, популярных лидеров и экономистов-профессионалов. Примеры: Маргарет Тэтчер в Великобритании в 1979 − 1983 годы, Филипе Гонсалес в Испании в восьмидесятые, Мексика в конце восьмидесятых… В качестве положительного примера авторы «меморандума» приводят даже Ленина в 1921 − 1923 годы, то есть в годы нэпа…

   Когда популярным демократическим лидерам, пренебрегающим советами профессионалов, не удается решить задачи стабилизации, их решают лидеры непопулярные, но опирающиеся на аппарат принуждения. Таковыми были Аугусто Пиночет в Чили в 1973 − 1989 годы, бразильские военные в 1964-м − 1973-м, аргентинские военные в 1967-м − 1971-м, южнокорейские военные с начала шестидесятых, тайваньский авторитарный режим с середины пятидесятых, индонезийские военные с середины шестидесятых… Еще одна возможная опора в такой ситуации − оккупационные войска. Здесь самые известные примеры: Германия и Япония в конце сороковых.

   Ситуация, сложившаяся в России, не представляет собой чего-то совсем исключительного. В общих чертах профессионалам известно, что и в какой последовательности надо делать в подобных ситуациях: постараться ликвидировать или хотя бы сократить бюджетный дефицит, остановить неконтролируемый рост денежной массы, провести либерализацию цен, восстановить конвертируемость валюты, открыть экономику и провести структурные реформы.

  Что уникально в случае России − то, что переживаемый ею инфляционный кризис наложился на политический развал тоталитарной империи, на спад производства, неразвитость предпринимательства, на отсутствие «цивилизованной рыночной среды».

Далее в «меморандуме» следует как бы прямой призыв к Ельцину (вся надежда на него):

«Сейчас в стране есть только один политик − президент России, авторитет (харизма) которого ПОКА ДОСТАТОЧЕН ДЛЯ ПРОВЕДЕНИЯ СТАБИЛИЗАЦИОННОЙ ПОЛИТИКИ. Если этот авторитет будет растрачен, само развитие ситуации подтолкнет к усилению консервативной оппозиции, которая, используя растущую социальную апатию населения и снижение жизненного уровня, блокирует проведение прогрессивных экономических и политических преобразований».

   И довольно грозное предупреждение, − что будет, если президент упустит время, не использует свой авторитет для проведения решительных, хотя и тяжелых реформ:

«Сейчас особенно важно осознавать, что политический лидер, пришедший к власти демократическим путем на волне ПОПУЛЯРНОСТИ, но побоявшийся идти на непопулярные меры, с течением времени становится НЕПОПУЛЯРНЫМ, превращаясь в глазах народа в очередного социального демагога. Для харизматического лидера лучше быть непопулярным в начале трудного пути реформ, чем популистские заигрывания без реального продвижения к намеченным целям… Время, отведенное для энергичных и профессионально подготовленных действий, сжимается подобно «шагреневой коже».

   В этих словах, как видим, в значительной степени содержится предсказание и того, как сложится будущее самого Ельцина, и каким окажется будущее российских реформ. К сожалению, популярность Ельцина, его дееспособность упала раньше, чем удалось довести реформы до конца.

   «Меморандум» имел гриф «Сугубо конфиденциально». Причина конфиденциальности была, в общем-то, понятна: будь он открытым, он, несомненно, вызвал бы раздражение и Центра, и союзных республик.

   Несмотря на свою конфиденциальность, текст довольно скоро стал известен Горбачеву да, наверное, и республиканским лидерам (шила в мешке не утаишь). Лидеры, надо полагать, «напряглись», хотя открыто и не высказывались. Что касается Горбачева, тот и не думал скрывать свой гнев. Он цитирует «меморандум» до сих пор, особенно напирая на те места, где Россия противопоставляется другим республикам и где речь идет об антироссийских, какими их видели авторы, устремлениях Центра.

   Разумеется, не всем рекомендациям авторов «меморандума» Ельцин в дальнейшем следовал, однако само наличие такого документа и таких рекомендаций вынуждало республиканских лидеров «держать ухо востро».

   «Меморандум», привезенный Бурбулисом в Сочи, они с Ельциным обсуждали целую неделю. Обсуждали подробно − каждый тезис, каждый пункт. В интервью, опубликованном в книге «История новой России», Бурбулис вспоминает:

   − Ему (Ельцину. − О.М.) нужно было решить для себя: еще подождать, когда кто-то принесет более удобный план, и не потребуется идти на столь кардинальные меры, или согласиться, что каждый день промедления – это потеря реальной перспективы с непредсказуемыми последствиями. Эта тяжелейшая внутренняя работа потребовала от Ельцина мужества, мудрости и интуиции… Он и все мы понимали, что на нем лежала личная ответственность за этот выбор.

Когда Ельцин согласился с основными идеями, встал вопрос: кто их реализует? Бурбулис предложил, чтобы это делали те, кто и подготовил концепцию экономической реформы. Договорились, что президент познакомится с Егором Гайдаром по возвращении в Москву. Встреча, по словам Бурбулиса, состоялась в начале октября.

В разговоре со мной (мы беседовали в апреле 2009 года) Егор Тимурович назвал несколько иной промежуток времени:

  − Когда Борис Николаевич вернулся из Сочи, он пригласил меня для разговора об экономических проблемах России, − это было где-то 15 − 20 октября.

Думаю, это некоторое различие в называемых сроках несущественно.

Бурбулис:

    − Ельцин удивился молодости Гайдара, но не менее удивился его способности четко, ясно и наглядно объяснять задачи и идеи. Причем фундаментально новые задачи и принципиально новые идеи. Это импонировало Борису Николаевичу, мышление которого было ориентировано на предельную ясность… Он убедился, что у Гайдара есть не только идеи, но и четкое представление, как их воплощать, увидел спокойную уверенность человека, который готов это делать.

Президент согласился доверить проведение радикальных экономических реформ именно Гайдару.

 Проект разгосударствления собственности 

25 ЛЕТ НАЗАД, В КОНЦЕ СЕНТЯБРЯ 1992 ГОДА, СТАЛО ЯСНО, ЧТО ПРИВАТИЗАЦИЮ (РАЗГОСУДАРСТВЛЕНИЕ СОБСТВЕННОСТИ) КОММУНИСТАМ ЗАДУШИТЬ НЕ УДАСТСЯ. ЧУБАЙС КОСТЬМИ ЛЕГ, НО НЕ СДЕЛАЛ МАРКСИСТАМ-ЛЕНИНЦАМ ТАКОГО ПОДАРКА

   В «Российской газете» за 24 сентября 1992 года статья под красноречивым заголовком «Правительство коммунистам не уступит. Прошло почти девять месяцев после начала радикальных экономических реформ, уже дети, зачатые в начале января, начинают рождаться, а коммунисты по-прежнему не желают расставаться со своей утопией о «светлом будущем», они и их союзники составляют костяк саботажников, которые воздвигают бесчисленные баррикады на пути продвижения страны к демократии и рынку. Тотальный саботаж осуществляется и в регионах, и в Центре.

     Итак, «Российская газета», 24 сентября 1992 года:

«Лидеры парламентских фракций (в Верховном Совете – О.М.) «Коммунисты России», «Российское единство» (почти «Единая Россия» – О.М.) и «Отчизна» пытаются любыми путями свернуть программу приватизации, заявил на вчерашней пресс-конференции председатель Госкоимущества Анатолий Чубайс. По его словам уже после первых двух дней сессии (Верховного Совета – О.М.) стало ясно: коммунисты приложат все силы, чтобы добиться отмены Указа президента «О приватизационных чеках». Однако, подчеркнул вице-премьер (он же, Анатолий Чубайс – О.М.), остановить процесс уже не удастся никому.    Сегодня нет ни одного предприятия, которое бы хотело выйти из числа акционирующихся, и для подавляющего большинства директоров и простых тружеников это было бы дико».

  По словам Чубайса, Госкомимущество проделало гигантскую организационно-техническую и юридическую работу, затрачены значительные финансовые средства. Почти во всех регионах заканчивается подготовка к выдаче приватизационных чеков, а некоторые, отдаленные, – Камчатка, Хабаровск, Якутск, Магадан, Еврейская автономная область – первые порции ваучеров уже получили. В ближайшие дни чеки поступят в сбербанки Москвы и Санкт-Петербурга. А 1 октября, по заверениям Чубайса, во всех городах страны начнется их выдача населению.

   Отчет о той же пресс-конференции Чубайса 24 сентября публикует и «Независимая газета». Автор подтверждает, что приватизация встречает дикое сопротивление коммунистов:

«Программа приватизации не нравится парламентским фракциям «Коммунисты России», «Отчизна» и «Российское единство», которые делают все от них зависящее для того, чтобы ее остановить. Коммунисты знают, что если стартующая 1 октября программа будет реализована, то потеряется суть коммунистического государства – тотальная государственная собственность». (Ну да, еще ведь в «Коммунистическом манифесте» Маркса и Энгельса» черным по белому было написано, что суть коммунистического учения – уничтожения частной собственности).

   Говорят, Ельцин терпеть не мог этого слова – «ваучер», даже запретил использовать его в своем присутствии. Употреблять следовало лишь более благозвучный для президентского уха синоним – «приватизационный чек».

   (Тут вспоминается не очень приличный анекдот про Ваню и Маню. Политически продвинутый Ваня говорит не очень «подкованной» Мане: «Ой, Мань, чтой-то Гондурас меня беспокоит…» – «А ты, Вань, почеши, оно и пройдет»).

   Тем не менее, 14 августа 1992 года хозяин Кремля своим указом ввел ваучеры в действие. Номинальная стоимость их была определена в 10 тысяч («старых») рублей, срок действия – с 1 декабря 1992-го по 31 декабря 1993 года. 

   Спустя пять дней, 19-го, в годовщину августовского путча, президент выступил по телевидению с обращением по поводу начинающегося второго этапа приватизации (первым этапом была удачно прошедшая «малая приватизация», передача в частную собственность мелких предприятий – магазинов, разного рода мастерских, парикмахерских, ателье и т.д.).     Он сказал, что «приватизационный чек – своеобразный билет для каждого из нас в свободную экономику», и призвал россиян «проявить как можно больше активности, предприимчивости и инициативы».

    К сожалению, далеко не всем гражданам удалось воспользоваться этим билетом. Отчасти из-за того, что за годы советской власти мы напрочь утратили эту самую предприимчивость и инициативу, отчасти – по той причине, что сразу же после начала ваучерной приватизации на нас набросились банды жуликов, объединенных в так называемые чековые инвестиционные фонды и прочие подобные организации. Закружили, заговорили, охмурили при помощи небезызвестного Лени Голубкова со товарищи, на ходу подметки срезали… Все произошло чисто по-российски.

  Лично я препоручил свой ваучер пресловутому «Гермесу» (он в ту пору широко рекламировался), который и оставил меня с носом. Одна из красивых гербовых бумажек, выданная мне тогда вместо приватизационного чека этими наперсточниками, до сих пор висит у меня на стене в рамке и под стеклом как память о моей единственной и неудачной попытке, следуя призыву президента, победно вступить в свободную экономику.

   Разумеется, я никогда не смешивал – и другим не советовал – аферы воровских ЧИФов с действиями идеологов и стратегов приватизации. По крайней мере, главных. Сам Чубайс, я знаю, потратил много времени и сил на борьбу с этими аферистами. Но что может сделать один человек с легионами жуликов, которыми всегда кишит наше несчастное отечество? Правоохранительные же органы борьбой с чифовскими бандитами практически не занимались…

   По логике вещей, надо было ожидать, что контратака хасбулатовцев последует сразу же после ельцинского «ваучерного» указа. Однако на этот раз они почему-то замешкались, припозднились.

  К обсуждению того, как осуществляется программа приватизации, Верховный Совет приступил лишь 23 сентября. Вначале с коротким докладом выступил Анатолий Чубайс. Он сказал, что темпы приватизации от месяца к месяцу нарастают. Если к июню–июлю общая стоимость приватизированной собственности составила 10 миллиардов рублей, то за один лишь август соответствующая цифра уже значительно перекрыла половину этой суммы. Полным ходом идет акционирование крупных предприятий. Чтобы повысить интерес населения к ваучерам, правительство собирается расширить сферу их действия – приватизационные чеки можно будет использовать при покупке земельных участков, объектов муниципальной собственности. Отвечая на усиленно распространяемый противниками реформ пропагандистский тезис, что «сплошная ваучеризация – это сплошной обман», Чубайс сказал, что, напротив, с помощью ваучеризации правительство, среди прочего, стремится компенсировать ущерб, нанесенный людям в результате либерализации цен.

   Затем началось обсуждение. Оно было весьма бурным. Противники приватизации, то и дело срываясь на истерику, кричали про ограбление народа, требовали остановить распродажу собственности. Депутаты-коммунисты обвиняли правительство в том, что с помощью приватизационных чеков оно пытается передать львиную долю народного достояния узкому кругу лиц. Была даже брошена такая фраза: дескать, кабинет министров осуществляет очередной «большевистский эксперимент над народом», только «с обратным знаком». Сторонники правительства на это возражали, что в течение 75 лет госсобственность как раз и находилась в распоряжении узкого круга лиц, именуемого номенклатурным слоем, а теперь, за счет ваучеров, предпринимается попытка реально передать эту собственность каждому человеку.

  Дело дошло до прямого скандала. Заявив о своем категорическом несогласии с правительственной программой приватизации и потребовав скорейшего созыва Съезда, отставки правительства, а заодно президиума Верховного Совета и его председателя (со стороны особенно ярых оппозиционеров-радикалов случались как бы «объективные» выпады даже против Хасбулатова, одного из главных противников реформ), депутат Челноков в довершение всего швырнул в Анатолия Чубайса несколько почему-то оказавшихся у него ваучеров. Все это транслировалось по телевидению…

  Более осторожные депутаты напирали на то, что президентский указ о ваучерах не соответствует базовому закону о приватизации, в котором предусмотрены не анонимные приватизационные чеки, а именные приватизационные счета.

Угроза остановки, отмены приватизации в тот момент была велика как никогда.

Вместе с тем многие депутаты понимали, не могли не понимать, что процесс приватизации уже зашел слишком далеко, и его остановка может просто-напросто вызвать социальный взрыв. Стоит ли именно Верховному Совету его провоцировать? Подводя итоги обсуждения, Хасбулатов прямо заявил, что отмена приватизации была бы «политической ошибкой», поскольку у обедневших людей есть «эффект ожидания». По словам спикера, основную ответственность в этом деле несет правительство, и Верховному Совету «было бы глупо брать ее на себя».

   На суд депутатов были вынесены три проекта постановления, подготовленные различными комитетами и фракциями. Первый вносил некоторые поправки в правительственную программу, но в целом ее одобрял. Второй вариант приостанавливал введение анонимных ваучеров до принятия соответствующего закона (напомню, они были введены не законом, а президентским указом), который отменял бы законодательную норму об именных приватизационных счетах. Наконец, третий вариант, предложенный от имени Комитета по промышленности Владимиром Исаковым, полностью отвергал правительственную программу приватизации.

   Давая оценку этим трем проектам, Чубайс, естественно, заявил, что два из них, предлагающие приостановить создание системы приватизации через ваучеры или даже вовсе отменить ее, совершенно неприемлемы для правительства. Если будет принят второй вариант, может возникнуть парадоксальная ситуация: ваучеры будут розданы населению, а парламент – орган совершенно непредсказуемый – возьмет и изменит их статус… Что касается третьего варианта, – отмена приватизации, уже набравшей немалые обороты, может привести к тому самому социальному взрыву…

    В итоге было принято постановление, представлявшее собой смесь первого и второго вариантов. Ни программа приватизации в целом, ни система анонимных приватизационных чеков в нем не отвергались. В постановлении говорилось о необходимости скорейшего принятия закона «О приватизационных чеках», который, среди прочего, отменял бы существовавшее на тот момент законодательное положение об именных приватизационных счетах.

   Это была очередная победа реформаторов. У противников приватизации хватило ума (и чувства самосохранения) не останавливать приватизацию. К тому времени она действительно зашла уже слишком далеко. В обществе накопились достаточные силы, напрямую заинтересованные в ее продолжении. Выпустив пар в истеричных дискуссиях, депутаты в последний момент все-таки сочли за лучшее не переходить Рубикон, хотя попытки удушить приватизацию продолжались и позднее.

         Гайдар:

  «Приватизация сама себе создавала базу политической поддержки, становилась трудноостановимой. Наглядное свидетельство тому – позиция большинства в Верховном Совете осенью 1992 года. При всей дикой истерике по поводу августовского указа президента, введшего ваучер, оно так и не решилось принять, казалось бы, самое простое, однозначное решение: утвержденную программу приватизации отменить, саму приватизацию остановить. С началом выдачи приватизационных чеков это стало уже политически невозможным».

   Стоит заметить: принятое Верховным Советом постановление – еще один документ, который лишил депутатов возможности целиком взваливать ответственность за приватизацию на правительство и лично на Анатолия Чубайса. Они вновь разделили с ними эту ответственность. Тут мечта Хасбулатова не сбылась.

    Напоминание об этом стоило бы высечь крупными буквами где-нибудь на видном месте и постоянно воспроизводить в средствах самой массовой информации: приватизация в России была проведена не только «по Чубайсу», но и «по…» – в числе ее соавторов оказалось множество депутатов, чье голосование не позволило зажечь на этой дороге красный свет.

   Почему реформаторы отказались от именных приватизационных счетов и заменили их анонимными ваучерами? Гайдар объясняет это тем, что для использования упомянутых счетов пришлось бы или создать еще одну, параллельную, систему «сберегательных касс», или радикально перестроить уже существующую. И на то, и на другое, естественно, потребовались бы немалое время и колоссальные деньги. В итоге начало приватизации пришлось бы отложить, по крайней мере, на год, что могло просто-напросто «лишить страну ее исторического шанса».

   Не решившись остановить приватизацию, Верховный Совет, тем не менее, не отказал себе в удовольствии вновь признать общую работу правительства по осуществлению социально-экономических реформ неудовлетворительной, – так сказать, поставить ему «двойку». Но это уже было не столь опасно, как если бы депутаты «отменили» приватизацию. Для такого «героического поступка» коммунистам и их союзникам не хватило совсем немного героизма.

__________________

© Мороз Олег Павлович