Прежде всего, разрешите высказать глубокую благодарность организаторам и устроителям, всем, кто помогал провести это, в какой-то степени, неожиданно содержательное мероприятие.

Такое мероприятие имеет потенциал и шанс стать традицией и важным элементом нашего правового просвещения и правовой культуры. Я очень надеюсь, что, несмотря на все трудности, можно будет еще не раз провести конференцию в таком же формате, как сейчас. У меня вызвала самое искреннее удовлетворение широкая, культуральная, если хотите постановка вопроса: помилование и исполнение наказания. Такая постановка вопроса обращена ко всему обществу, и я рад, что у конференции соответственно столь широкий круг самых заинтересованных участников.

Поэтому, не будучи юристом по образованию и профессии, позволю себе высказать целый ряд соображений, которые подсказываются несколько сторонним взглядом и опытом участия в общественной жизни.

Первое.

Независимо от того, какой будет в нашей стране система помилования и какой будет комиссия, вопрос требует глубокого осмысления и у нас, и на уровне Совета Европы. Для всех он актуален. Поэтому может быть, создать в рамках Парламентской ассамблеи Совета Европы группу или комиссию, в задачу которой входило бы долговременно открыто обсуждать этот вопрос применительно ко всем странам Совета Европы. И у нас в Думе тогда можно было бы проводить серьезные слушания на эту тему с выходом на важные результаты. Опыт всех людей, кто к этому имеет отношение, в этом деле очень бы пригодился, независимо от должностей, которые они занимают.

Второе.

То, что, собственно, сейчас висит в воздухе. Судьба комиссии по вопросам помилования и подхода к процедуре помилования. Я абсолютно убежден, что сейчас резко сменить комиссию по вопросам помилования и соответственно открыто перейти на очень консервативный и одновременно сугубо административный вариант философии данного вопроса стало бы серьезной тактической и стратегической ошибкой. В таком случае года через два-три, полагаю, придется скачком выпускать из тюрем много людей, и делать это уже безо всяких моральных и индивидуальных критериев, а лишь по практическим и экономическим причинам.

Существует мнение, что, если комиссия порекомендует, по своим моральным соображениям, выпустить, предположим, десять тысяч человек в год, то это может навредить авторитету власти.

Такое мнение существует. И имеет несомненное право существовать. Но давайте посмотрим на проблему с другой стороны. Вот такая либеральная комиссия одновременно на десятки тысяч ходатайств отвечает отказом. И поскольку гуманная репутация известна, то уж отказ-то не вызывает никаких сомнений. "Если тебе, приятель, Приставкин откажет, то ты, пожалуйста, больше вопросов не задавай" - скажет практически любой человек. А, предположим, создана какая-то совершенно "непробиваемая" комиссия "по непомилованию" или же система "непомилования" (извините за такое выражение), и вот она удовлетворяет в год десять ходатайств. Вопрос немедленно: а почему эти десять? Чем хуже другие двадцать? Будет бесконечное поле для домыслов с привлечением внимания. А там, чего доброго, еще какой-нибудь новый Поуп, которому бы по закону сидеть двадцать лет (ну, не двадцать, ну, скажем, сколько-то), быстренько к себе домой уедет. Об этом обо всем надо серьезно думать, прежде чем давать ход кардинальным политическим решениям.

Надо подумать и о таком важнейшем для нашего общества аспекте, как ликвидация института морального авторитета. Закон и нормы, профессиональная работа - это бесконечно важно. Но это не все правовое поле и уж тем более не все богатство жизни. Даже в советское время вожди знали цену морального общественного авторитета, хотя и использовали его в крайне фальшивом духе. И если сейчас сказать, что не только властью, но моральным авторитетом обладают должности, а не люди, то это будет конец отечественной традиции всех общественных отношений.

По поводу элементов федерализма в вопросах помилования. По идее, это было бы хорошо. По идее, вообще надо было бы, наверное, постепенно стремиться и к конституционным поправкам, которые бы допускали некоторые небольшие различия между субъектами федерации во всей сфере уголовного наказания. Но сейчас, увы, я испытываю только тревогу, когда слышу даже о минимальных элементах федерализма в этом плане. Мы каждый день слышим по телевизору, что Россия далеко не вся такая, как Саратов. Мы знаем, что есть такие "особые места" где все, что только можно, на-прямую подчиняется исключительно местному главе и где даже в малой степени самостоятельный от него голос ведомств совершенно исключается. И отдавать туда даже возможность рекомендаций сейчас, думаю, было бы ошибкой. А вот вариант создания комиссий при федеральных округах, в которых в личном качестве были бы представлены различные люди, в том числе, возможно, и из правоохранительных органов, думаю, можно обсуждать. При этом роль общественности должна возрастать, а не уменьшаться. Впрочем, допускаю, что и ведомства могут, с учетом их опыта, подать свой голос на стадии помилования. Но при одном условии: это не должно быть повторение того, что они уже сказали задолго до того, на следствии, в обвинительном заключении и в судеб-ном приговоре.

Изменения необходимы. Комиссия работает десять лет. Два раза прошли президентские выборы. Изменился политический период истории. Но изменения должны быть на основе накопленного опыта, благодаря этому опыту, а не вопреки ему. И роль общественности должна не падать, а возрастать.

По поводу того, связано ли помилования с рассмотрением судебного приговора. В рамки помилования не входит исправление судебных ошибок. Но рассмотрение обстоятельств дела с точки зрения ньюансов морали неизбежно и необходимо. Помилование для того, в том числе, и существует, чтобы обращать внимание на те ньюансы, на которые суд обратить внимание не в состоянии. Взять хотя бы тех же ветеранов Афганистана, вообще службы в экстремальным условиях.

А вот что касается судебных приговоров - хочу обратиться к Верховному Суду. И из соображений справедливости, и в русле судебной реформы, чтобы повсюду утверждать принципы моральной ответственности суда за приговор, было бы полезно создать механизм эффективного рассмотрения надзорных жалоб, независимо от давности приговора. Я почему-то полагаю, что, если будет гласная замена приговора по, скажем, десяти делам 1990 г., то это позитивно скажется на судебной атмосфере, напомнит, что, зависимость и небрежность недопустима ни в каких обстоятельствах.

В завершение хотелось бы сказать, что если бы мы серьезно продвигались в направлении неотвратимости уголовного наказания, то ни у кого не появилось бы соблазна обвинять Приставкина в росте преступности. Кто-то в своих целях, извините, так развлекается и использует чисто обывательскую подмену понятий.

И последнее. Я совершенно согласен с депутатом Астраханкиной, что в отсутствие абсолютно внятной и приоритетной социальной политики решить проблему преступности и, в частности, таких особо тяжких преступлений, как терроризм, невозможно.

________________________________
© Коган-Ясный Виктор Валентинович