Главная
Главная
О журнале
О журнале
Архив
Архив
Авторы
Авторы
Контакты
Контакты
Поиск
Поиск
Обращение к читателям
Обращение главного редактора к читателям журнала Relga.
№05
(407)
21.07.2023
Культура
Медные всадники Пушкина - Петр и Николай
(№10 [343] 20.07.2018)
Автор: Владимир Косулин
Владимир Косулин

  «Медный Всадник», бесспорно, является вершиной пушкинского творчества. Это произведение совершенно по художественному уровню, его проблематика неисчерпаема. Остановлюсь на нескольких интересных моментах.  

   О том, что отношение Пушкина к Петру было двойственным, написано много. С одной стороны, Петр представлялся Пушкину существом исключительным: «Гений Петра вырывался за пределы своего века» (Исторические замечания. 1822 год). В «Пире Петра Великого» он назван «чудотворцем-исполином», в «Моей родословной» одарен силой почти сверхъестественной:  

Кем наша двигнулась земля, 

Кто придал мощно бег державный 

Корме родного корабля. 

       С другой стороны, в «Исторических замечаниях» читаем и о том, что «Петр I презирал человечество, может быть, более чем Наполеон», и о том, что при Петре в России было «всеобщее рабство и безмолвное повиновение». В «Материалах для истории Петра Великого» Пушкин говорит о тех указах императора, которые, по его мнению, свидетельствуют о «своевольстве и варварстве», о «несправедливости и жестокости», о «произволении самодержца». Вот одно из самых сильных пушкинских высказываний по этому поводу: «Достойна  удивления  разность  между  государственными учреждениями Петра Великого и временными его указами. Первые суть плод ума обширного, исполненного доброжелательства и мудрости, вторые жестоки, своенравны и, кажется, писаны кнутом. Первые были для вечности, или, по крайней мере, для будущего, – вторые вырвались у нетерпеливого самовластного помещика».  

     Двойственность Петра наглядно запечатлена в «Медном всаднике». Здесь он, с одной стороны, «строитель чудотворный», возводящий не только новую столицу, но и новое государство, человек, чей взор устремлен в далекое будущее. С другой стороны – это истукан, повернувшийся к простому смертному «спиною в неколебимой вышине». Диалектические воззрения Пушкина поразительны. Он увязывает в Петре не только гениальность с пренебрежением к человеку, но и его всеобъемлющую государственность с «медной главой», то есть, с медным лбом. Связав воедино начало и финал поэмы, мы можем сделать вывод, что «Медный всадник» в первую очередь повествует о том, как великие думы государственных мужей приводят к гибели рядовых граждан. Второй (или первый?) герой поэмы Евгений является олицетворением всех погибших и пострадавших от безжалостно-гениальной задумки «строителя». 

     Поначалу Евгений задумывался автором как родовой дворянин, поэт, или, по крайней мере, человек не чуждый поэзии. В черновых набросках читаем: 

В своем роскошном кабинете, 

В то время, Рулин молодой 

Сидел задумчиво… 

                   …в то время

Домой приехал мой сосед, 

Вошел в свой мирный кабинет… 

Тогда, по каменной площадке 

 Песком усыпанных сеней. 

 Взбежав по ступеням отлогим 

 Широкой лестницы своей…

Мой чиновник

Был сочинитель и любовник, 

Как все, он вел себя не строго, 

Как мы, писал стихами много…

В то время <мой> сосед-поэт…

 В то время молодой поэт

 Вошел в свой [тесный] т<ихой> <?> кабинет

       Из черновиков и из отрывков «Езерский» и «Моя родословная» видно, что Пушкин не сразу определился с социальным статусом героя. Но, в конце концов, бедный чиновник победил богатого денди. Почему произошло именно так, не знает никто кроме Александра Сергеевича. Я же могу предложить только свою версию. 

     На мой взгляд, в том случае, если бы героем «Всадника» стал поэт, обнаружилась бы параллель Евгений-Петр и Пушкин-Николай. Александр Сергеевич не был самоубийцей, поэтому грозное «Ужо тебе!» он вложил в уста мелкого чиновника, а не поэта. Но те, кто внимательно читал поэму, понимают, что, поставив Евгения вне поэтического сообщества, Пушкин окольными путями сумел-таки довести до нас, что Евгений это он – Александр Сергеевич Пушкин».

       Во-первых, он сделал бедного поэта – себя – правопреемником бедного Евгения, введя строки, которые в сюжете поэмы абсолютно необязательны: 

Его пустынный уголок

Отдал внаймы, как вышел срок,

Хозяин бедному поэту.

     Во-вторых, размышления Евгения о том, что «он беден, что трудом / Он должен был себе доставить и независимость, и честь» сродни размышлениям Пушкина накануне женитьбы. Что же касается мечтаний героя, то Александр Сергеевич, несмотря на то, что по содержанию они ничем не отличаются от мечтаний самого обычного человека, настаивает на том, что мечтания эти поэтические. То есть, перед нами поэт:  

 Евгений тут вздохнул сердечно

 И размечтался, как поэт:

 «Жениться? Мне? Зачем же нет?

 Оно и тяжело, конечно;

 Но что ж, я молод и здоров,

 Трудиться день и ночь готов;

 Уж кое-как себе устрою

 Приют смиренный и простой,

 И в нем Парашу успокою…»

    Возникает вопрос. Для чего всё это – что Пушкин хотел сказать и, в то же время, утаить? Думаю, параллельно глобальной теме – властитель, истребляющий народ ради осуществления грандиозных планов – в поэме существует и другая тема: властитель, пусть опосредованно, рушащий любовь двух конкретных людей. В «Медном всаднике», в частности в размышлениях Евгения о счастливой супружеской жизни, Пушкин возвращается к своим раздумьям 1830 года. И, конечно же, нельзя не заметить, что влюбленный герой «Всадника», как и главные герои «Гробовщика» и «Каменного гостя», затевает игру со смертью.   

    «Медный всадник» написан в Болдино в период с 6 по 30 октября 1833 года. Н.В. Измайлов в своей работе «Медный всадник А.С. Пушкина. История замысла и создания, публикации и изучения» пишет о том, что в это время пушкинское «настроение, несомненно, колебалось в зависимости от получения или отсутствия писем от Натальи Николаевны, от ее сообщений о своей светской жизни, немало тревоживших и подчас сердивших его…». А вот что пишет в статье «Тайна пушкинской дуэли» Владимир Козаровецкий: «Царь начинает оказывать Пушкину такие милости, которые свет, в соответствии с неписаными правилами на этот счет, расценил именно как плату за молчаливое согласие будущего рогоносца со складывающимся положением. Титулярного советника Пушкина восстанавливают в Коллегии иностранных дел, назначив ему жалованье, в семь раз превышающее положенное, без необходимости бывать в присутствии; одновременно Н.Н. втягивают в интимный дворцовый круг. Пушкин пытается сопротивляться и убеждает её «не кокетничать с царем», нарушает придворный этикет, раздражая Николая; тот выговаривает ему через жену. Напряжение в отношениях между поэтом и царем быстро растет. Письма Пушкина 1831-1833 гг. передают его постоянную борьбу с Натали, быстро усвоившей нравы и тон двора и не желавшей следовать наставлениям мужа».  

       Параллель между Петром, помешавшим осуществиться семейному счастью Евгения и Параши, и Николаем, рушащим семью поэта, напрашивается сама собой [1]. Так тонко вписать перипетии собственной жизни в произведение, на первый взгляд не имеющее с этой жизнью ничего общего, мог только Александр Сергеевич Пушкин. 

    В заключение несколько слов еще об одной сквозной линии, которую я для себя обозначил как «Жилплощадь Поэзии». О ней уже было сказано в главе «Повести Белкина» в контексте предстоящей женитьбы». Данный сквозной сюжет развивается следующим образом. В стихотворении «Домовому» поэт молит этого незримого покровителя охранить его, поэта, счастливый домик, то есть, Поэзию. В «Мадоне» поэт сообщает, что Муза, ниспосланная творцом, украшает его обитель, его простой угол. В «Гробовщике», Александр Сергеевич сожалеет о покинутой им лачужке. В том же 1830-м в стихотворении «Новоселье» высказывает надежду на то, что ему удастся перенести свой домик малый в новую семейную жизнь. В 1833-м в «Медном всаднике» констатирует, что его надежды не оправдались – его домишко ветхий не устоял: 

 Пустынный остров. Не взросло

 Там ни былинки. Наводненье 

 Туда, играя, занесло 

 Домишко ветхий. Над водою

 Остался он как черный куст. 

 Его прошедшею весною

 Свезли на барке. Был он пуст 

 И весь разрушен. У порога 

 Нашли безумца моего, 

 И тут же хладный труп его 

 Похоронили ради бога.   

    О чём это: «Пустынный остров. Не взросло / Там ни былинки…»? Скорее всего, о  том, как семейные неурядицы пожирают время, необходимое на взращивание стихов. А, ведь, бывали и другие времена, когда на этом пустынном острове, где поначалу стоял всего лишь одинокий дуб, вырос «Новый город со дворцом./ С златоглавыми церквами,/ С теремами и садами…». Ах, какая, же, полная всевозможных чудес бурлила и кипела там жизнь...

_____________________ 

Примечание:

  1. На то, что речь во «Всаднике», кроме всего прочего, идет и о любви, указывает эпитет «медный». Медь – знак Венеры. И здесь можно говорить о некоторой схожести сюжета «Всадника» и новеллы «Венера Ильская», написанной большим почитателем пушкинского таланта и переводчиком его произведений Проспером Мериме. В новелле, так же, как и в поэме, медный идол – в данном случае идол Венеры – уничтожает молодую пару, собирающуюся вступить в брак.

_______________________

© Косулин  Владимир  Александрович

Чичибабин (Полушин) Борис Алексеевич
Статья о знаменитом советском писателе, трудной его судьбе и особенностяхтворчества.
Почти невидимый мир природы – 10
Продолжение серии зарисовок автора с наблюдениями из мира природы, предыдущие опубликованы в №№395-403 Relga.r...
Интернет-издание года
© 2004 relga.ru. Все права защищены. Разработка и поддержка сайта: медиа-агентство design maximum