 |
||||||||||||||||||
|
|
|
|
 
Часть I. Преподаватель Военного института иностранных языков, или нас учил испанскому языку настоящий испанец Наша армия на Эбро, румба ла румба ла румба бам Наша армия на Эбро, румба ла румба ла румба бам Однажды ночью реку перешла, Ай, Кармела! Ай, Кармела! Однажды ночью реку перешла, Ай, Кармела! Ай, Кармела! И крепко ударила по захватчикам, румба ла румба ла румба бам И крепко ударила по захватчикам, румба ла румба ла румба бам __________________________________ *Эбро – река на северо-западе Испании Это первые куплеты из испанской народной песни «Кáрмела» (с ударением на первый слог), которую пели бойцы Республиканских вооруженных сил, сражавшиеся с войсками Франко в годы гражданской войны в Испании (1936-1939). Впервые же эта песня прозвучала ещё в начале 19 века, когда в 1813 г. армия наполеоновской Франции вторглась в пределы Испании. Она стала гимном испанских партизан, наносивших удары по захватчикам. Я начал своё небольшое повествование с этой песни вот почему. В апреле-мае 1967 года, когда мы, слушатели испанской языковой группы Специального (3-го) факультета Военного института иностранных языков (ВИИЯ), едва-едва заговорили на испанском языке, ещё нетвёрдо произнося слова и фразы, появилась новость, что нас будет учить настоящий испанец, как тогда говорили, «носитель языка» (portador del idioma, по-испански).
Нового преподавателя звали Хустино Фрутос Редондо, и мы обращались к нему «камарада Фрутос». Он нас, в свою очередь, «величал»: камарада Щеглов, камарада Мальков, камарада Князев и т.д. Вёл камарада Фрутос в нашей группе домашнее чтение, 2 академических часа в неделю. Он давал нам задание «на дом» из неадаптированных произведений классиков испанской литературы, а мы, подготовившись в течение недели, должны были пересказать ему содержание отрывков из книги на хорошем испанском языке с правильным мадридским произношением. Фрутос всегда обращал внимание на наше произношение и часто исправлял нашу речь, когда мы забывали произносить истинно кастильский межзубный звук «с» – сета, а стремились говорить на упрощённый латиноамериканский манер, произнося просто звук «эс». Любил он заострять наше внимание на каких-то деталях, на словах и терминах, на которые мы не обращали внимания. Помню, как он долго объяснял нам, что означает по-испански слово «lúa» – щётка-рукавица для чистки лошадей. Мне, да и другим моим сокурсникам, думаю, в жизни это слово никогда не встретилось, но я запомнил его на всё жизнь. А причём здесь песня «Кáрмела», с которой я начал рассказ? Через несколько занятий с нами камарада Фрутос, упомянув скромно о своём участии в гражданской войне в Испании, предложил разучить песню, которую пели солдаты-республиканцы, воевавшие с франкистами, поднявшими мятеж против законного правительства Испанской Республики. Мы старались повторять за преподавателем слова и распевать: «Ай Кармела, Ай Кармела…» Честно говоря, у нас получалось просто отвратно, и Фрутос оставался недоволен, считая, что мы особенно не стараемся правильно улавливать мелодию песни. – Да, с вами у меня ничего не получается, – сетовал он, но уже дружелюбно, понимая, что хора имени Александрова из нас не выйдет. Взаимоотношения между нами сложились хорошие. Фрутос понимал, что он никакой не преподаватель, а подлинный носитель языка, и это было главным. Мы просили его рассказать о своём детстве, о Мадриде, о жизни простых людей в Испании. Он понимал, что не должен уходить от выполнения программы занятий. Но мы так уговаривали его, так просили, что он, в конце концов, сдавался и начинал свои рассказы о прошедших довоенных годах, о том, как они мальчишками гоняли футбол на пустырях, как устраивали потасовки с такими же ребятами из соседних дворов. Мы с большим вниманием слушали его воспоминания на удивительно красивом, подлинно испанском языке, задавали ему массу вопросов, и он подробно отвечал на них. А мы наслаждались его красивым мадридским произношением. Ведь он говорил на своём родном языке. Безусловно, иногда мы злоупотребляли его доверием к нам, но в целом это не наносило большого вреда учёбе, так как мы многие вещи узнавали от первоисточника, что и было, в конечном счёте, самым главным. В те годы, по его рассказам, он неоднократно ездил во Францию, где на французской стороне границы встречался со своими сёстрами, приезжавшими на встречу с ним из Мадрида. Камарада Фрутос, вспоминая свою юность, неоднократно высказывал своё непреодолимое ностальгическое желание во что бы то ни стало пробраться в Испанию, побывать в любимом Мадриде, для чего придётся нелегально перейти французско-испанскую границу. Однако он же сам сказал нам однажды, что Франко, правивший в те годы в Испании, неоднократно через третьи страны (у нас не было дипломатических отношений с фашистским режимом) обращался к правительству СССР с требованием выдать Испании около ста государственных преступников, в списке которых был и Фрутос. Мы, естественно, предостерегали нашего преподавателя о том, что в Испании его ждёт смертная казнь и не стоит рисковать своей жизнью. Он всё это прекрасно осознавал, но нам казалось, что от своей идеи он не собирался отказываться. Чего Фрутос не любил, так это рассказывать о своём участии в гражданской войне в Испании и в Великой Отечественной, которую он прошёл от начала и до конца, закончив службу в Красной Армии в звании подполковника. Больше никаких сведений от него мы не получили. Знали, что он несколько раз приглашал на кафедру романских языков ВИИЯ испанских коммунистов, тоже участников войны, которые в те годы жили у нас в стране. Преподаватели кафедры общались с испанцами, обменивались информацией. Уже не помню, как, но мне каким-то образом удалось заполучить две фотографии тех лет.
Фрутос вёл с нами занятия по домашнему чтению и в течение следующего 3-го курса, 5-6 семестры. Осенью 1968 года мы перешли на 4-й курс и уже стали готовиться к отъезду на годичную стажировку в Республику Куба. Хустино продолжал заниматься с испанскими группами на факультете Западных языков, о чем интересно рассказал в своих воспоминаниях на сайтах ВИИЯ и cubanos.ru полковник Евгений Морозов. После годичной командировки на Кубе наша испанская языковая группа вернулась в январе 1970 года и через полтора года в июне 1971 года мы, окончив учёбу в ВИИЯ, разъехались по различным городам и странам. Я переоделся во флотскую форму и получил назначение в штаб Краснознамённого Северного флота, зона ответственности которого – весь Атлантический океан от северного до южного полюсов, да и ещё вдобавок два моря: Средиземное и Карибское. Сидеть в штабе флота мне не пришлось. Как молодой офицер ежегодно принимал участие во всех флотских учениях и манёврах с выходами в Баренцево, Норвежское, Гренландское моря и в северную Атлантику. В 1973 году в течение 85 суток находился на боевой службе в одиночном плавании в Южной Атлантике на ракетном эсминце «Скромный» 7-й оперативной Атлантической эскадры. Наш корабль неоднократно пересекал экватор и заходил в Средиземное море. У каждого человека в жизни бывают неожиданные встречи, которые остаются в памяти навсегда. Вот и у меня произошла такая встреча в Североморске, где находится, возвышаясь над Кольским заливом, штаб Северного флота. Начальник отдела, где я служил, дал мне задание расклеить в городе объявления о том, что для работы в штабе требуется машинистка, умеющая печатать на пишущей машинке с латинским шрифтом, с просьбой оставить контактный телефон. Через несколько дней позвонила женщина и сказала, что она может работать с латинским шрифтом. По указанию шефа я выехал по адресу проживания нашей будущей машинистки в одном из домов Североморска. Из подъезда вышла молодая черноволосая женщина. На мгновенье мне показалось, что это красавица-испанка, сошедшая с картины Гойя. В машине, пока мы ехали к штабу, я спросил её о том, каким языком она владеет. Она ответила, что знает английский, а родной у неё испанский. Я обрадовался – наконец-то смогу в отделе переговариваться на испанском, так как у моих коллег были английский, шведский, норвежский, а испанский лишь у меня. И тут мне надо же было сказать, что я закончил институт с первым языком испанским, а затем с гордостью добавил: преподавал нам язык настоящий испанец и звали его Хустино Фрутос Редондо. Женщина, сидевшая на переднем сидении рядом с водителем, повернулась ко мне и произнесла: «Это был мой отец!». Представляете, на Севере, за полярным кругом, встретить дочь преподавателя испанского языка ВИИЯ!? Это мне показалось невероятным. Она оказалась супругой флотского офицера и поэтому вместе с семьёй мужа служила на Севере. На мой вопрос: «Где отец, работает ли он где-то по-прежнему преподавателем?» - Нет, мой отец погиб в перестрелке при переходе французско-испанской границы в Пиренеях, – последовал её ответ. Я пожалел, что задал этот вопрос, и замолчал. Мы подъехали к штабу флота и я помог молодой женщине найти соответствующий кабинет, где её ждал мой начальник. К сожалению, больше с дочерью Хустино Фрутоса я не встречался. В разговорах по телефону с моими коллегами по испанской группе я рассказывал об этой неожиданной и удивительной встрече и сообщал о том, что Хустино Фрутоса больше нет. Шли годы, менялись времена, мы служили в различных городах Союза и в разных странах. Настало время увольняться из кадров и надевать гражданские костюмы. На встречах ветеранов-выпускников факультета, которые мы устраиваем каждые 10 лет (через 2 года будет уже 50 лет нашего выпуска) мы, «испанцы», естественно, вспоминаем наши юные годы, учёбу в институте, преподавателей и, естественно, Хустино Фрутоса также. До сегодняшнего дня продолжаем гордиться, что нам больше других повезло, так как у нас был настоящий преподаватель испанец – носитель языка. Никогда не мог я и подумать о том, что у этой истории будет необычное продолжение. И самая главная интрига заключалась в том, что Хустино Фрутос Редондо не погиб в Пиренеях. А что же случилось с ним? Вот об этом я и хочу рассказать далее моим читателям. Часть II. Фрутос: активный участник гражданской войны в Испании 1936-1939 гг. Кто же такой Хустино Фрутос Редондо? Что мне удалось выяснить в течение прошедшего года? Всё по порядку. В конце марта 2018 г. в интернете, на одном из сайтов соцсетей (кажется, это были «Одноклассники») я случайно встретил фамилию Фрутос. Парень по имени Артур писал, что он внук Максимо Фрутоса. Я вышел с ним на связь. Мы договорились встретиться в Испанском культурном центре, который продолжает действовать в Москве со времён, когда в нашей стране жила Долорес Ибаррури, председатель Коммунистической партии Испании, и другие испанцы, приехавшие в СССР после окончания гражданской войны. Встреча с Артуром Яковлевым, внуком Фрутоса и сыном той самой молодой красавицы, с которой у меня произошла встреча в Североморске, стала началом нового периода знакомства с родственниками нашего преподавателя. В те годы на Севере мать Артура рассказала придуманную легенду, своего рода прикрытие истинного положения дел, в том числе и в семье Фрутоса. Но главным источником, который помог мне в подготовке этого материала, стал отец Артура – Виктор Николаевич Яковлев, капитан II ранга в отставке, муж той самой женщины, которую звали Анхелинес, следовательно, зять нашего преподавателя Хустино Фрутоса. В испанском культурном центре в Москве есть архив, где хранятся краткие справки на тех испанцев, которые прибыли из Испании в СССР в конце 30-х годов прошлого века после прихода к власти Франко. О Хустино Фрутосе Редондо: «1519. Фрутос Редондо Мáксимо (Хустино Фрутос Редондо. Родился в Фуэнте-эль-Сас (недалеко от Мадрида) в 1915 году в крестьянской семье. Член Компартии Испании с 1932 года. В годы гражданской войны в Испании дослужился до временно исполняющего обязанности командира дивизии. В СССР учился в Военной академии имени Фрунзе. В годы Великой Отечественной войны, будучи офицером Красной Армии, принимал участие в партизанском движении в тылу противника в составе диверсионных групп. В послевоенные годы работал механиком в Москве, был преподавателем испанского языка в военном вузе. Вернулся на родину в 1978 г.» А вот сведения о его жене из того же источника: «1740. Гарсúя Саес Áнхелес. Родилась в Мадриде в 1920 г. В Компартии Испании с 1938 по 1970 г. В СССР жила и работала в Ростове-на-Дону, в Москве – на фабрике «Красная Роза», служащей в ТАСС и в газете «Московские новости» (Novedades de Moscú). Была замужем за Хустино (Мáксимо) Фрутосом» Как известно, 18 июля 1936 года в испанском радиоэфире прозвучала фраза: «Над всей Испанией безоблачное небо» (En toda España el cielo despejado). Она передавалась многократно и стала сигналом к началу фашистского мятежа генерала Франсиско Франко против законного республиканского правительства страны. Началась гражданская война в Испании, которая продлилась два с половиной года.
10-я смешанная бригада была создана в декабре 1936 г. и переименована в 1-ю ударную мобильную бригаду в апреле 1937 года. В ней Фрутос прошёл свой боевой путь под руководством Энрике Листера, возглавлявшего 11-ю дивизию, куда первое время входила бригада Фрутоса. Весь 1937 год бригада провела в непрерывных упорных оборонительных боях против превосходящих сил франкистов. Позднее она влилась в состав 46-й дивизии. В феврале 1938 года войска Народной армии обороняли населённые пункты Эль-Мансуэто и Эль-Энебраль. 2-й батальон, которым в то время командовал майор Хустино Фрутос, был окружён в районе Теруэль, но благодаря упорству в обороне и предпринятым героическим усилиям ему удалось вырваться из окружения. В последующем батальон вернулся в район Алкала-де-Энарес. В упорных боях на Арагонском фронте личный состав 46-й дивизии вновь проявил героизм, за что соединение было награждено медалью «За мужество». В мае 1938 года произошла смена командования дивизии: её командиром стал Леаль, а 10-ю бригаду возглавил майор Хустино Фрутос. В эти годы, когда шла гражданская война, Хустино Фрутос встретил молодую красавицу Áнхелес, и они поженились.
Я не ставил себе целью подробно рассказать о боевых действиях частей и соединений, командиром которых был майор Фрутос. Кто заинтересован более детально ознакомиться с ходом боёв на северо-востоке Испании в 1938-1939 годах, может найти в интернете подробную историю 10-й мобильной бригады, входившей в состав 46-й дивизии Народной армии Испанской Республики. Летом и осенью 1938 года бригада была реорганизована и приняла участие в наступлении, которое началось с форсирования реки Эбро. Видимо, поэтому Фрутосу так нравилась песня, где упоминается эта испанская река. Утром 25 июля бригада успешно форсировала Эбро и заняла населённый пункт Пинель-де-Брау. Однако франкистам, непрерывно получавшим подкрепления, удалось остановить наступление республиканских войск. Бригада перешла к обороне и удерживала свои позиции в надежде на смену. Но этого не случилось, и вконец обескровленные части бригады вынуждены были вновь вернуться на исходные позиции и перейти на противоположный берег реки Эбро, продолжая сдерживать напор превосходящих сил фашистов. В конце декабря 1938 года франкисты начали новое наступление, которое они назвали «Каталония», целью которого был разгром республиканской армии. В этом наступлении принимали участие итальянские войска, посланные Муссолини на помощь генералу Франко. До начала января бригада сдерживала продвижение итальянцев, но силы были на исходе. В ночь на 13 января 1939 года личный состав бригады вместе с остатками 5-го армейского корпуса перешли испанско-французскую границу в районе пограничного поста Порт-Боу (Port-Bou – фр.). В феврале все воинские части республиканской армии, сражавшиеся на северо-востоке страны, оказались во Франции. Таким образом, Хустино Фрутос и его соединение оказалось интернированным на территории Франции. Сколько времени продолжалось его пребывание в так называемом французском «отстойнике», мне уточнить пока не удалось. Но через какое-то время, видимо в 1939-1940 гг., Хустино Фрутос и Анхелес Гонсалес прибыли в Советский Союз. Часть III. Участник Великой Отечественной войны С началом в 1941 году войны с Германией и её сателлитами испанские коммунисты, находящиеся в СССР, стремились попасть на фронт, который для них был своеобразным продолжением собственной войны с фашизмом. Однако в течение первых месяцев наступления немцев И.В. Сталин не давал разрешения на участие испанцев в боевых действиях. Неоднократно лично к Верховному главнокомандующему обращался полковник И.Г. Старинов, который имел опыт участия в боях на территории Испании и пользовавшийся большим авторитетом у испанских коммунистов, которые настоятельно просили его обратиться к советскому командованию за разрешением на их участие в войне с фашистами в составе Красной Армии. И лишь когда немецкие войска оказались вблизи Москвы, командование советских войск разрешило испанцам стать воинами Красной Армии вначале в качестве рядовых. Среди них в обороне столицы принял участие и рядовой Хустино Фрутос.
После разгрома немецко-фашистских войск на подступах к Москве и некоторой стабилизации фронта в начале 1942 года, а также учитывая настоятельные просьбы председателя Компартии Испании Долорес Ибаррури, которая обращалась лично к Сталину, было принято решение о включении испанцев в состав действующей армии с возвращением им воинских званий, которые они имели во время гражданской войны в своей стране..
В послевоенные годы он работал на предприятиях Москвы, был преподавателем ВИИЯ, о чём я уже рассказал выше, сотрудничал с кубинцами, бывал неоднократно на Кубе и в Румынии, выполняя ответственные задания Советского правительства.
В семье Хустино и Анхелес родились две дочери: Виктория, 1941 г. и Анхелинес, 1945 г. Шло время, в 1975 году умер диктатор Франко, и к власти в Испании пришёл Хуан Карлос де Бурбон. Руководство Испании разрешило всем испанцам, независимо от их политических взглядов, вернуться на родину. Наконец, получил это право и Хустино Фрутос, сбылась его давняя мечта. Он уехал на родину в 1978 г. Встречался в Испании с председателем Компартии Долорес Ибаррури.
Фрутос был принят королём Испании Хуаном Карлосом и королевой Софией.
В Испанию на родину родителей выехала и старшая дочь Виктория. Она живёт в Мадриде.Анхелес, супруга Фрутоса, осталась в Советском Союзе. Их брак с Хустино распался. Она умерла в 1988 г. в Москве в возрасте 68 лет. Всего на год пережил её герой моего очерка Хустино Фрутос Редондо. Он умер в Испании в 1989 году. К большому сожалению, в марте 2018 г. ушла из жизни его супруга Анхелинес, дочь Фрутоса, моя давняя знакомая по Североморску.
В заключение я хочу выразить искреннюю благодарность Яковлеву Виктору Николаевичу, предоставившему прекрасные фотографии из своего личного архива и дополнившему материал своими воспоминаниями. _________________________ © Щеглов Александр Федорович
|
       
|
