Главная
Главная
О журнале
О журнале
Архив
Архив
Авторы
Авторы
Контакты
Контакты
Поиск
Поиск
Обращение к читателям
Обращение главного редактора к читателям журнала Relga.
№05
(407)
21.07.2023
Естествознание
Исторические уроки в ситуации с Covid-19 [19.03]
(№3 [371] 01.03.2020)
Автор: Юлия Уракчеева
Юлия Уракчеева

Дэвид С. Джонс

Пер. с английского Юлии Уракчеевой

Опубликовано в The New England Journal of Medicine 12 марта 2020 г.  

David S. Jones, M.D., Ph.D. History in a Crisis — Lessons for Covid-19. The New England Journal of Medicine. March 12, 2020

DOI: 10.1056/NEJMp2004361

Copyright © 2020 Massachusetts Medical Society. All rights reserved. Electronic ISSN 1533-4406. Print ISSN 0028-4793. 

В 1972 году, в разгар эпохи стремительного развития антибиотиков и вакцинации, именитые микробиологи Макферлен Бёрнет и Дэвид Уайт предсказывали, что “скорее всего, в будущем инфекционные болезни будут очень вялыми”. Они признавали, что всегда остается риск “некой совершенно неожиданной чрезвычайной ситуации с новой опасной инфекцией, но за последние пятьдесят лет ничего похожего не отмечалось”.  Казалось, эпидемии представляют исключительно исторический интерес. 

Времена изменились. Герпес и болезнь легионеров в 1970-х, СПИД, эбола, атипичная пневмония, и вот теперь Covid-19 - инфекционные заболевания продолжают угрожать человеку.  И историкам, никогда не терявшим интерес к эпидемиям, есть что сказать по этому поводу.

Историкам свойственно подчеркивать важность контекста для объяснения событий прошлого. Чтобы понять, как или почему что-то произошло, нужно учитывать местные  обстоятельства. Но в вопросе эпидемий что-то подталкивает историков к противоположному подходу: они ищут универсальные закономерности того, как общество реагирует на заразные болезни. 

Например, Чарльз Розенберг, вдохновившись “Чумой” Камю, описал архетипическую структуру вспышки эпидемии. Согласно Розенбергу, эпидемии разворачиваются как социальная драма в трех актах. Сначала поступают слабые, малозаметные сигналы. Из самоуспокоения или стремления защитить экономические интересы граждане игнорируют факты о том, что что-то идёт не так, пока рост заболеваемости и смертей не принуждает их осознать происходящее. 

Осознание наступает во втором акте, когда люди начинают требовать объяснений и предлагать свои. Объяснения, в свою очередь, вызывают общественный резонанс, что может сделать третий акт не менее драматичным и разрушительным, чем сама болезнь. 

Рано и поздно эпидемия сходит на нет, или под воздействием усилий общества, или просто исчерпав запас потенциальных жертв. Как пишет Розенберг, “эпидемии начинаются в какой-то момент, проходят стадию развития, ограниченную в пространстве и времени, по кривой нарастающего напряжения приходят к точке кризиса, индивидуального и коллективного - и затем угасают.” Эта драма сейчас и разыгрывается с Covid-19, сначала в Китае, потом во многих странах мира. 

Но историки не ограничились описанием. Розенберг утверждает, что эпидемии оказывают давление на поражаемые общества. И это давление обнажает скрытые структуры, которые в противном случае остались бы неочевидными. В результате, эпидемии дают нам возможность социального анализа. Они выявляют, что действительно важно для населения, и кого люди на самом деле ценят.  

Печальная примета эпидемий – желание возложить ответственность на кого-либо: от евреев в средневековой Европе до мясников на китайских рынках – всегда кого-то обвиняют. Поиск виноватых основывается на существующих социальных различиях -–по религиозному, расовому, этническому, или классовому, или половому признаку.  

Затем правительства реагируют, используя свою власть, например, вводят карантин или объявляют обязательную вакцинацию. На этом этапе, как правило, люди с властью и привилегиями принимают принудительные меры по отношению людям без власти и привилегий – динамика, питающая социальный конфликт.  

Другой лейтмотив в историческом анализе эпидемий: медицина и принимаемые системой здравоохранения меры часто не оправдывают ожиданий. Технология для искоренения оспы – вакцинация – была описана уже в 1798 году, но прошло около 180 лет до достижения реального успеха. В 1900 году санитарные чиновники в Сан-Франциско окружили китайский квартал веревкой в попытке пресечь распространение бубонной чумы. Только белые люди (и крысы, скорее всего) могли зайти в район и выйти из него. Эта мера не имела эффекта.

Сифилис, этот бич 20 века, теоретически вполне можно было остановить, если бы каждый придерживался режима воздержания или моногамии. Но, как сетовал один американский военный врач в 1943 году, “половой акт не может выйти из моды”.

Когда пенициллин стал доступным, сифилис можно было победить еще легче, но часть докторов неохотно его назначали из опасения, что тогда не останется препятствий к промискуитету. ВИЧ, в теории, мог быть локализован в 1980-х, но не был – и, хотя новая эффективная антиретровирусная терапия в 1996 году резко снизила смертность от СПИДа, она не искоренила его. И судьба заболевших продолжает следовать знакомой логике неравенства – расового, классового, гендерного. По знаменитому выражению историка Аллана Брандта, “волшебную пулю так никто и не нашел” 

Учитывая всё, что поняли историки об эпидемиях прошлого, трудно чему-то удивляться. Конкретно этот вирус может быть нов, но всё это мы уже проходили. Новый патоген пришел из Китая? Это неудивительно. С Китая и в прошлом начинались многие пандемии. Угрозу осознали далеко не сразу? Это как раз то, что описывал Камю. Чиновники пытались проигнорировать первые звоночки? Разумеется. Правительства ответили авторитарными мерами? Они часто так делают – хотя масштаб жестких государственных мер в Китае, возможно, и беспрецедентен. Карантин не может сдержать распространение патогена? Это случалось очень часто, особенно  с вирусами гриппа и SARS-CoV-2, которые могут переносить бессимптомные люди. 

Нажмите, чтобы увеличить.
Две девушки в масках во время эпидемии Испанского гриппа, 1918-й год Фото из Instagram-аккаунта Diletant_media
Это не означает, что всякие меры бесполезны. Когда в 1918 году в США разразилась эпидемия гриппа, разные города отреагировали по-разному. Некоторые учились на ошибках городов, пораженных первыми. Муниципалитеты, которые ввели строгий контроль, включая закрытие школ, запрет собраний и другие формы изоляции и карантина, смогли замедлить распространение эпидемии и сократить смертность. Жесткий ответ Китая, возможно, отсрочил глобальное распространение нынешней пандемии.  

Два типичных аспекта реакции на эпидемию особенно удручают. Во-первых, по стопам каждого вируса идет стигматизация. Враждебность к китайцам вспыхнула во время чумы в Сан-Франциско в 1900-м, атипичной пневмонии в 2003-м и сейчас с  Covid-19. Во-вторых, эпидемия очень часто уносит жизни тех, кто должен от нее спасать. Врачи умирали во время вспышек чумы в средневековой Европе, во время желтой лихорадки в Филадельфии в 1793-м, во время эпидемии эболы в 2014-м, и сейчас в Китае. Хотя это значит, что медики готовы рисковать собой ради спасения других, правительства виновны в том, что просят врачей противостоять эпидемии без персонала, материалов, помещений и систем для нормальной и безопасной работы. 

Хотя историки великолепно описали драмы прошлых эпидемий, с прогнозами они не очень справляются. Насколько нам стоит принимать Covid-19 всерьез? Некоторые эксперты предостерегают, что к концу года им может быть заражена половина населения, и если так, мир ждет 100 миллионов смертей.  История знала множество эпидемий – чуму, оспу, корь, холеру, грипп, марбургскую геморрагическую лихорадку и ближневосточный респираторный синдром (MERS). Но катастрофические эпидемии, выкашивающие нас миллионами, все-таки крайняя редкость, за последнюю тысячу лет их было совсем мало. Может, сейчас мы находимся как раз в таком редком историческом моменте? Может быть, мы столкнулись с вирусом с как раз правильным (ошибочным?) сочетанием контагиозности и вирулентности, в нашем обществе со всеми его факторами – общением с домашними животными, скоплением людей в городах, путешествиями по всему миру и растущим социальным неравенством? Судя по редкости катастрофических пандемий, такой “идеальный шторм” маловероятен. Но, к сожалению, не исключен. 

История показывает, что гораздо большим риском для нас являются раздутые страхи и смещенные приоритеты. Есть много исторических примеров паники вокруг эпидемий, так никогда и не разразившихся (например, грипп H1N1 в 1976-м, 2006-м и 2009-м). И есть бесчисленные примеры того, как общество волновалось о небольшой угрозе (например, риск распространения Эбола в США в 2014 году), игнорируя при этом риски гораздо большие и вполне очевидные. К 12 марта SARS-CoV-2 убила около 5000 человек. Это малая часть ежегодной смертности от гриппа. Когда вспыхнула эпидемия Covid-19, Китай предположительно терял 5000 человек в день из-за ишемической болезни сердца. Так почему так много американцев отказываются прививаться от гриппа? Почему Китай остановил свою экономику ради сдерживания Covid-19, но так мало делает для борьбы с курением? Страны и их граждане неправильно оценивают относительную важность различных рисков для здоровья. 

Дальнейшая траектория  Covid-19 неясна (и я могу пожалеть о своих словах к концу этого года). Тем не менее, граждане и политические лидеры должны рассуждать здраво, взвешивать риски в контексте и проводить политику, адекватную величине угрозы. 

Что приводит нас к еще одному вопросу, связанному с историей и политическим лидерством. Страх перед “свиным гриппом” распространился в США в 1976-м в разгар предвыборной кампании. Джералд Форд отреагировал агрессивно и распорядился провести массовую вакцинацию. Но люди заболевали и умирали и после вакцины, и когда потом эпидемии никакой не случилось, план Форда аукнулся ему и, возможно, повлиял на его поражение на выборах в ноябре. А вот Рональд Рейган игнорировал вспышку СПИДа 1981 года весь свой первый срок – и был переизбран, выиграв выборы с большим отрывом. Нынешняя администрация, к счастью, не идет по пути Рейгана. Но преуспеет ли она там, где Форд потерпел неудачу? Первые оценки реакции США – смешанные. 

История эпидемий может многому нас научить, но только если знать историю и реагировать мудро.

_______________________________________

© David S. Jones, M.D.; 2020 Massachusetts Medical Society 

© Уракчеева Юлия Тимуровна - перевод с английского, 2020

 

 

Белая ворона. Сонеты и октавы
Подборка из девяти сонетов. сочиненных автором с декабря 2022 по январь 2023 г.
Почти невидимый мир природы – 10
Продолжение серии зарисовок автора с наблюдениями из мира природы, предыдущие опубликованы в №№395-403 Relga.r...
Интернет-издание года
© 2004 relga.ru. Все права защищены. Разработка и поддержка сайта: медиа-агентство design maximum