 |
||||||||||||||||||
|
|
|
|
 
Ледовые рейды испанских добровольцев в Таганрогском заливе зимой 1942 г. В текущем году 22 июня исполнится 80 лет от начала Великой Отечественной войны советского народа против фашистской Германии. Героическая эпопея борьбы наших отцов, дедов и старших братьев на полях сражений не имеет аналогов в истории всех стран мира. Против вторгшегося агрессора, мечтавшего быстро сокрушить противостоявшую ему Красную армию, были брошены все силы и средства нашего народа. Глубокой осенью враг взял Киев, приблизился к Москве и Ленинграду, на юге взял Ростов, но через 9 дней был выброшен из города и сосредоточивал свои силы для нового удара на Кавказ и на Сталинград. В такой обстановке на южном фланге советско-германского фронта наше командование планировало организовать ряд диверсий против войск вермахта, накапливавшего войска в районе Таганрога. Было решено разместить диверсионные группы на южном побережье скованного льдом Таганрогского залива. Зима начала 1942 г. в районе Азова и Таганрога была морозной, температура воздуха по ночам достигала минус 20 градусов. Толщина льда в заливе составляла 50 сантиметров. Даже существовала опасность, что немцы попытаются перейти на южную сторону на машинах в сопровождении лёгких танков и бронетранспортёров.
Полковник Старинов Илья Григорьевич, известный военный инженер и участник гражданской войны в Испании, стал организатором диверсионных акций в этом районе. Он пригласил испанских добровольцев, оказавшихся в Советском Союзе после прихода к власти в Испании генерала Франко. До начала войны они работали на предприятиях Москвы, Ростова, Харькова, Орджоникидзе и других городов страны. Испанские парни рвались в бой, с огромным желанием отомстить гитлеровцам, оказавшим решающую помощь войскам Франко в свержении республиканского строя в их стране. Многие из них имели боевой опыт, были участниками военных операций и лично знали полковника Старинова по совместным диверсионным акциям. Первоначально в группу включили инструкторов и лаборантов из оперативно–учебного центра Западного фронта, десять лейтенантов, имеющих боевой опыт и прошедших краткосрочные курсы при Военно–инженерной академии имени В. В. Куйбышева, а также бывших бойцов Испанской республиканской армии во главе с Доминго Унгрия. По решению командующего Южным фронтом генерал-лейтенанта Родиона Яковлевича Малиновского, также участника гражданской войны в Испании, был создан специальный инженерный батальон, куда были зачислены несколько десятков испанских добровольцев. Мины и другие взрывные устройства по чертежам полковника Старинова, создавались на ростовских предприятиях Красный Аксай, Ростсельмаш и в Новочеркасске.
В спецбатальон, состоявший из трёх рот, кроме советских бойцов была включена группа испанских добровольцев в количестве более 30 человек. В эту группу, теперь уже по собранным мною данным, включая испанские источники, входили поименно следующие добровольцы: Альберка Ниера Анхель,Баллестерос Элиас Антонио,Бельда Тортоса Мануэль, Браво Фернандес-Эрмоса Хосе Мария,Возмедиано Эспиноса Херман,Вьеска Фернандес Хосе, Гарсия Канель Энрике, Гарсия Пуэртас Хуан, Гарсия Руис Агустин, Гаспар Торрес Франсиско, Гомес Гарсия Хоакин, Гульон Майор Франсиско, Кампильо Гарсия Сальвадор, Кано Лопес Эрминио, Кастильо Луис, Ларио Санчес Хуан, Лоренте Буэно Хуан, Лукас Отеро Хуан, Марин Паргас Антонио, Ногес Оги Иполито, Отеро Гарсия Хуан, Хосе, Рамирес Рейес Хуан Антонио, Рамос дель Осо Луис, Риоха Гонсалес Франсиско, Родригес Суана Хусто, Руис де Аро Мануэль, Унгрия Гонсалес Доминго, Устаррос Калонхе Бенито, Фьерро Мену Андрес, Чико Кантеро Мариано, Эррера Cанчес Мануэль, Эсмеральда Рико Антонио (де Касерес), Эстрада Льопис Рафаэль. Здесь первое слово означает фамилию по отцу, второе – по матери, а третье – это имя. Данный список публикуется впервые вообще, и в электронном виде, в частности. В конце статьи я намереваюсь дать несколько биографий испанских бойцов, переведённых из испанских источников. В конце января 1942 года спецбатальон прибыл на южное побережье скованного льдами Таганрогского залива и рассредоточился поротно в сёлах Шабельское, Порт-Катон и Маргаритовка. Штаб располагался в Ейске, хотя большую часть времени командование спецоперацией находилось в селе Шабельское. С помощью жителей этих сёл готовили санные повозки, белые маскировочные халаты и попоны для лошадей, которые шили из простыней, предусмотрели и перековку лошадей на специальные подковы с острыми шипами, чтобы животные не скользили на льду. Ежедневно с наступлением темноты к противоположному берегу Азовского моря направлялось от 2 до 6 диверсионно-разведывательных групп (РДГ) численностью в 6–8 чел. Каждая из них несла по 8–12 мин, в том числе по 2–3 мины-сюрприза и 6–8 противотранспортных мин. Всем группам ставилась задача в течение ночи выйти в тыл врага, установить мины на дорогах с целью уничтожения автотранспорта и живой силы. Первый поход боевых групп советских бойцов и испанцев состоялся 3 февраля. До этого дул сильный почти ураганный ветер и выходить на лёд было просто опасно. Вот как это было из воспоминаний полковника Старинова. «Боевые группы двигались вблизи друг от друга, выдерживая направление по азимуту. Налетевший буран застал их на полпути, и группы лишь к полуночи добрались до торосов перед северным берегом. Через час–другой показалось, что ветер ослаб и снег валит не так сильно. Стали пробиваться вперед. Поддерживая товарищей и лошадей, падая и поднимаясь, одолели еще шесть километров. И тут в снежной мути взмыли осветительные ракеты противника. В их неверном свете минеры различили два судна, вмерзшие лед. Оттуда ударили немецкие автоматы. Командиры отдали приказ на отход. Обратный путь оказался не менее тяжелым. Выбившихся из сил колхозных лошадей пришлось тянуть и подталкивать. Преодолевая торосы на середине залива, потерялись из виду остальные группы. На помощь не вернувшимся немедленно выслали группы поиска. Они углубились в залив, обшарили берега в районе расположения спецбатальона, но в буране никого обнаружить не удалось. Ветер и снегопад прекратились только во второй половине дня. Тогда, наконец наше долгое ожидание было вознаграждено: вдали, на ледяном поле показались черные точки. Навстречу им сразу помчались упряжки со свежими лошадьми. Они вывезли отделение Франсиско Гаспара. Сам Франсиско вылез из саней с трудом и едва разлепив губы произнёс: – Муй фрио (очень холодно). Час спустя в одиночку выбрался Чико Марьяно. В буране он отбился от товарищей, но упорно шел по компасу и одолел в буран и мороз сорок километров ледяной дороги. Поднимаясь на берег, Чико совсем не походил на того красавца, которого провожали восхищенными взглядами молоденькие рыбачки из Ейска. Шапка–ушанка туго завязана под подбородком, подшлемник густо облеплен инеем, в овале подшлемника потемневшая от стужи кожа и безмерно усталые глаза. А все же, взобравшись на берег, расправил плечи и выпрямился… Вскоре неподалеку от Порт–Катона вывел боевую группу Энрике Канель. Сам Канель обморозился очень сильно. Нос раздуло, ноги и руки распухли. Да что говорить! Чтобы снять примерзшую к волосам Канеля шапку, пришлось его, растертого снегом, подержать у печи. Канеля срочно отвезли в ейский военный госпиталь. Последними выбрались изо льдов и торосов люди капитана Казанцева. Группа капитана, возвращаясь, достигла южного берега залива чуть восточное Шабельской косы. Обрывистые берега не позволили выехать наверх. А один человек так и не выбрался. Ни в тот день, ни в два последующих. Им был наш испанский товарищ Мануэль Бельда Тортоса».
Когда установилась погода, боевые группы выезжали каждый вечер, чтобы к ночи приблизиться к таганрогскому берегу. Незримыми, неслышными пробирались во вражеский тыл группы барселонцев Ипполито Ногеса и Франсиско Гаспара, бывших летчиков армии Испанской Республики Эрминио Кано, Антонио Эсмеральдо, Фернандеса Браво, Бенито Устаросса и Мануэля Эрерры, валенсийца Анхеля Альберки, Франсиско Гульона и Рафаэля Эстрада. Из воспоминаний И.Г. Старинова: «Чтобы не пропала даром ни одна зимняя ночь, чтобы удары по врагу наносились непрерывно, минеры спецбатальона работали, выражаясь языком мирного времени, в три смены: пока одни совершали вылазки, другие готовились к походу, а третьи отдыхали. Каждую ночь в тыл противника проникали от двух до шести групп. И каждую ночь на северном берегу гремели взрывы, взлетали, в воздух вражеские автомобили, тягачи с орудиями, взрывались фашистские склады. К середине февраля гитлеровцы вынуждены были прекратить ночное движение транспорта по прибрежным дорогам между Бердянском и Таганрогом. По утрам, прежде чем пустить машины, оккупанты посылали на проверку дорог команды саперов, пытались тралить дорожное полотно тяжелогруженными санями. Тогда мы начали ставить мины, пропускавшие трал и взрывавшиеся под толкавшими сани бронетранспортером, и мины замедленного действия, которые приводились в боевую готовность спустя час–два после траления. Взрывы на дорогах продолжали греметь. Немцы пытались пробивать возле северного берега полыньи — наши минеры перебирались через них с помощью досок или появлялись там, где берег считался сильно крутым и непреодолимым. Враг усилил охрану побережья. Однако через каждые сто метров патруль не поставишь - личного состава не хватит, и минеры без труда отыскивали проходы в цепочке вражеских постов. Гитлеровцы кинулись минировать побережье. Это было опаснее. За две ночи боевые группы потеряли трех бойцов. А потом научились не только снимать вражеские мины, но и менять места их установки, уничтожать врага его собственными ловушками. Однажды минеры почти в плотную приблизились к занятому фашистами берегу. Анхел Альберка, возглавлявший дозор, провалился в снег и почувствовал, что нога запуталась в проволоке. Заграждение! Не исключено, что в нем мина натяжного действия. Тогда при малейшей попытке выдернуть ногу — взрыв, гибель, срыв задания… – Стоять! Минное поле! – крикнул товарищам Анхел Альберка. Придерживая валенок за голенище, осторожно вытянул из него ногу. Достал из сумки мину–сюрприз, так же осторожно опустил в валенок, обмотал босую ногу шарфом, «обул» в вещевой мешок и повел дозор дальше. Группа вышла в заданный район, заминировала дорогу, благополучно возвратилась к оставленным в торосах саням. Только тут заметили странную «обувь» Альберки. – Ничего. Фрицы заплатят за мою замерзшую пятку! – отшучивался Анхел. Перебежавший сутки спустя на нашу сторону полицай рассказал, между прочим, о валенке Альберки. Обходивший сторожевые посты обер–лейтенант заметил и приказал доставить странный предмет. Солдаты аккуратно отсоединили проволоку, опутавшую валенок, от собственных мин натяжного действия, вынесли трофей на берег. Тут из валенка вынули сверток, туго обвязанный шпагатом, разрезали шпагат и отправились к праотцам. С тех пор в батальоне шутили, что Анхел умудрился наподдать валенком фашистам через весь залив». С приближением весны тёплый ветер взламывал льды и продолжать рейды в немецкий тыл становилось опасно. Штаб спецбатальона подводил итоги: диверсионные группы минёров ходили в тыл врага 110 раз; на вражеских дорогах, патрульных тропинках, вдоль линий связи, у занятых оккупантами зданий установлено 744 мины; взрывами мин и огнём стрелкового оружия уничтожено свыше 100 солдат и офицеров противника, выведено из строя 56 фашистских автомашин и два танка, подорвано 74 телефонных и телеграфных столба, два моста, две баржи, четыре автомашины с прожекторами. Спецбатальон и моряки Азовской флотилии вынудили противника развернуть для обороны северного побережья от Мариуполя до Таганрога около двух пехотных дивизий. (Из книги И.Г. Старинова «Записки диверсанта»). В данной статье я пользуюсь материалами воспоминаний полковника И.Г. Старинова, ставшего инициатором, основным и непосредственным организатором ледовой эпопеи на Таганрогском заливе в феврале – марте 1942 года. В моей личной судьбе случилось так, что в 1978 г. я встречался с Ильёй Григорьевичем в Москве на его квартире. Будучи в то время молодым капитан-лейтенантом, я по приказанию своего начальника должен был проехать к полковнику и получить от него какие-то материалы по испанцам. Руководитель управления полагал, что документы будут на испанском языке и поэтому выбор пал на меня, изучавшего испанский язык в Военном институте иностранных языков (ВИИЯ). Меня встретил пожилой (ему тогда исполнилось 78 лет), но бодрый и подвижный полковник Илья Григорьевич Старинов. Он усадил меня за стол и попросил супругу Анну принести нам по чашечке кофе. Я понял, что хозяин не спешит и после того, как он передал мне документ, оказавшийся на русском языке, Илья Григорьевич, как сейчас говорят, стал комментировать его содержание. Это оказались рассекреченные пофамильные списки испанских добровольцев, их было более 300 человек, которые находились на период мая 1943 года в распоряжении полковника Старинова. Список был подписан одним из руководителей Компартии Испании Х. Эрнандесом, находившемся в то время в Москве. Старинов рассказал о своём участии в испанской войне, подозвал свою жену Анну и представил её тоже как участницу тех далёких событий. Она была в Испании в качестве переводчицы, там они с ней и познакомились, а позднее стали мужем и женой. Мне казалось, что на этом мне стоит сказать спасибо и покинуть квартиру гостеприимных хозяев. Но Илья Григорьевич решил вспомнить о первых боевых операциях Великой Отечественной войны, в которых он принимал участие вместе с испанскими добровольцами. И здесь я впервые узнал о ледовых рейдах советско-испанских диверсантов через льды Таганрогского залива в феврале–марте 1942 г. Зазвучали знакомые мне с детства названия населённых пунктов: Ейск, Шабельское, Порт-Катон, Маргаритовка и, конечно, Азов и Ростов. Когда же я сообщил полковнику, что родился в посёлке Приморский в 8 километрах от Порт-Катона и в школьные годы на велосипедах ездил с одноклассниками купаться и загорать на берегу залива, беседа приобрела более оживлённый характер. Анна повторила угощение, но к кофе ещё прибавилось печенье, пирожки и другие вкусности. Старинов без запинки вспоминал фамилии и имена испанцев, их подробное участие в рейдах на противоположный берег Таганрогского залива, хотя к тому времени минуло уже более 35 лет, отделявших нас от тех событий. Он восхищался мужеством испанцев, их беззаветной преданности борьбе с фашизмом, стойкости и упорству их характера. Многократно повторял Илья Григорьевич, что в этих и других акциях на протяжении войны он объявлял перед строем испанцев, что есть ли среди них те, кто готов идти добровольно в бой с большим риском для жизни, в тыл к немцам. И неизменно все, как один, в строю делали шаг вперёд. Тогда я подумал, что пожилой полковник, видимо, готовит к публикации свои воспоминания. И на мой вопрос об этом он ответил утвердительно. Помехой оставалось всё ещё сохранявшейся на ряде документов гриф секретности. Вернувшись на службу в Министерство обороны и доложив начальнику о своей встрече со Стариновым, я получил указание хранить документ, переданный полковником в моём сейфе, что я и выполнил. Памятуя, что со временем многое забывается, я тогда записал основные моменты из рассказа Ильи Григорьевича, как говорится, по свежим следам. В последующем, уже в 90-е годы, полковник подготовил и опубликовал свои воспоминания, главными из которых, по моему мнению, стала книга «Записки диверсанта», вышедшая из печати в конце 90-х к его столетию. Мой именитый собеседник родился в 1900 г., а умер в 2000 г., прожив ровно век, в котором стал участником всех его главных событий. Когда началась перестройка, а затем смена власти в стране, превратившейся из Советского Союза в Россию, списки полковника Старинова оказались никому не нужны и я сохранил их в моём личном архиве вместе со своей записью его рассказа. И вот в 2018 г., когда минуло 40 лет со времени моей встречи с легендарным диверсантом Великой Отечественной войны, мне понадобились те материалы, которые передал в он мои руки в 1978 г. Как я уже писал ранее на страницах нашего уважаемого «Научно-культурологического журнала» в Испании вышла огромная книга объемом более 800 страниц, в которой испанский автор восхваляет «подвиги» испанцев, воевавших в составе так называемой «Голубой дивизии» вмести с гитлеровцами против Красной Армии. Они пришли к нам как захватчики и разбойничали в псковских и новгородских лесах, издеваясь над местными жителями стариками, женщинами и детьми, остававшимися в оккупированных районах. В качестве противопоставления фальсифицированным измышлениям испанской прессы, прежде всего газетным публикациям газеты «АВС» и других СМИ, я решил отыскать в наших исторических материалах, в книгах испанских авторов, включая тех, кто воевал в рядах Красной Армии против немцев, тех испанских добровольцев, которые совершали героические подвиги и нередко отдавали свои жизни, приближая нашу общую победу над врагом. К ним относятся и ледовые рейды испанцев, о которых я очень кратко рассказал в данной статье, как бы продолжая рассказ Ильи Григорьевича Старинова. Он завещал тогда не забывать тех воинов, включая испанских красноармейцев, которые сражались на различных фронтах, приближая нашу общую победу. Впервые биографии некоторых из них в сокращенном переводе с испанского, я предлагаю нашим уважаемым читателям.
Государственные награды СССР: Орден Красной Звезды, медаль «За Отвагу». Источники: Архив Испанского центра, № 76; Станислав Вязьменский «Партизанский отряд Франсиско Гульона: судьба и Память», 1919 г., стр.146.
Государственные награды СССР: два ордена Красного Знамени, два ордена Отечественной войны 1-й степени, орден Красной Звезды, орден Дружбы народов, медаль «За Отвагу», Медаль «За оборону Кавказа», «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945» и другие. Источники: Архив Испанского центра в Москве, поряд. № 647. Книга испанского автора Рафаэль де Мадариага Фернандес «Испанские лётчики в СССР, 1936-1948», 2018 г., стр.90-92.
С началом Великой Отечественной войны, в частности, с сентября 1941 по апрель 1942 г. был инструктором по подготовке сапёров–минёров. Участвовал в диверсионных акциях против немцев в составе специального батальона под руководством полковника И.Г. Старинова на побережье Таганрогского залива в феврале- марте 1942 г. С апреля по сентябрь 1942 г. принимал участие в боевых действиях на Калининском фронте, а затем до декабря 1942 г. в районе Смоленска. В августе 1942 г. ему было присвоено звание «старший лейтенант» РККА. С декабря 1942 г. по сентябрь 1943 г. лётчик-истребитель 722-го истребительного авиационного полка (ИАП) 142-й истребительно-авиационной дивизии (ИАД). С сентября 1943 по октябрь 1944 г. старший лётчик, заместитель командира полка, штурман 722 ИАП, 328 ИАД. В мае 1945 г. прошел курсовую подготовку как лётчик противо-воздушной обороны (ПВО). В декабре 1945 г. лечился в военном санатории г. Минска, а в сентябре 1946 г. был уволен из кадров по состоянию здоровья. Личное дело №0385671 в Центральном военном архиве Министерства обороны г. Подольск. Данные из формуляра полка. Женат на Нине Иосифовой, в 1944 г. в Москве у них родился сын. Умер в 1959 г. в Москве от туберкулёза. Государственные награды СССР: «Орден Красного Знамени», медаль «За отвагу», медаль «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.» Получил пять благодарственных писем от командования. Источники: Архив Испанского центра в Москве, № 647. Книга испанского автора Рафаэль де Мадариага Фернандес «Испанские лётчики в СССР, 1936-1948», 2018 г., стр.90-92.
Государственные награды СССР: Орден Красного Знамени, медаль «За отвагу», медаль «За оборону Кавказа» и ряд других наград. Источник: Архив Испанского центра в Москве, № 1588.
В 1939 г. прибыл в СССР. Работал штамповщиком на Челябинском тракторном заводе. В 1940 г. переехал в Харьков, где поступил на учебу в институт иностранных языков на французское отделение и одновременно трудился на Харьковском тракторном заводе. В октябре 1941 г. в одном из цехов завода он встретился с полковником И.Г. Стариновым. Эта встреча определила дальнейшую судьбу Франсиско. Ледовые рейды через Таганрогский залив в начале 1942 г., в мае-июне 1942 г. штаб инженерных войск на Калининском фронте, затем инженер-подрывник 5-й отдельной инженерной бригады особого назначения, с августа 1942 г. по март 1943 г. – командир отряда Высшей оперативной школы особого назначения (ВОШОН). Его отряд действует в тылу у немцев в районе Ленинграда, где Гульон получает серьёзное ранение. Летом 1943 г. в связи с большими потерями испанских добровольцев на Северном Кавказе, в Крыму и под Ленинградом ЦК Компартии Испании принимает решение об отзыве испанцев из партизанских частей. По рекомендации Компартии Гульон переходит на работу переводчиком в испанскую редакцию Московского радио, где работает до самой смерти осенью 1944 г. Ранение, полученное в партизанском отряде под Лугой, сильно подорвало его здоровье и случившееся обычное воспаление лёгких привело к смерти. За гробом Гульона шли практически все испанцы, находившиеся в это время в Москве. На похоронах выступила с речью председатель Компартии Испании Долорес Ибаррури. Государственные награды СССР: Орден Ленина, орден Красного Знамени, медаль «За Оборону Ленинграда». Источники: архив Испанского центра № 2028; Станислав Вязьменский «Партизанский отряд Франсиско Гульона: судьба и Память», 1919 г., стр.52-57. * Предыдущие публикации расследования:
______________________ © Щеглов Александр Федорович
|
       
|
