Горбачев собирался выступить с прощальной речью 24 декабря, чтобы «не тянуть». Однако его пресс-секретарь Андрей Грачев посоветовал ему отложить выступление на один день, «чтобы не портить рождественский вечер» для миллионов его почитателей на Западе. Так что выступление состоялось 25-го.

– Дорогие соотечественники! Сограждане! – сказал президент. – В силу сложившейся ситуации с образованием Содружества Независимых Государств я прекращаю свою деятельность на посту президента СССР.

По словам Горбачева, он принимает это решение по принципиальным соображениям:

– Я твердо выступал за самостоятельность, независимость народов, за суверенитет республик. Но одновременно и за сохранение союзного государства, целостности страны. События пошли по другому пути. Возобладала линия на расчленение страны и разъединение государства, с чем я не могу согласиться.

Как убежден Горбачев, решения подобного масштаба должны приниматься на основе народного волеизъявления. Тем не менее, он не будет препятствовать реализации принятых соглашений, напротив, будет делать всё, что в его силах, чтобы они привели к подлинному согласию в обществе, облегчили бы выход из кризиса и способствовали бы продвижению реформ.

Выступая в качестве президента в последний раз, Горбачев бросил взгляд на тот путь, который был пройден, начиная с 1985 года:

– Судьба так распорядилась, что, когда я оказался во главе государства, уже было ясно, что со страной неладно. Всего много: земли, нефти и газа, других природных богатств, да и умом, и талантами Бог не обидел, а живем куда хуже, чем в развитых странах, всё больше отстаем от них. Причина была уже видна: общество задыхалось в тисках командно-бюрократической системы. Обреченное обслуживать идеологию и нести страшное бремя гонки вооружений, оно – на пределе возможного. Все попытки частичных реформ, – а их было немало, – терпели неудачу одна за другой. Страна теряла перспективу. Так дальше жить было нельзя. Надо было кардинально всё менять.

По признанию Горбачева, процесс обновления страны и коренных перемен оказался куда более сложным, чем можно было предположить. Однако в результате – и это самое главное –общество получило свободу, раскрепостилось политически и духовно. Была ликвидирована тоталитарная система, совершен демократический прорыв – реальными стали свободные выборы, свобода печати, многопартийность. Права человека признаны высшей ценностью. Началось движение к многоукладной экономике, к равноправию всех форм собственности… Если говорить о делах международных, - мы живем в новом мире: покончено с «холодной войной», остановлена гонка вооружений и безумная милитаризация страны, изуродовавшая нашу экономику, общественное сознание и мораль. Снята угроза мировой войны.

Далее следовала самая больная для Горбачева тема, то, на чем он споткнулся, что стало для него трагедией:

– Поиски демократического реформирования многонационального государства вывели нас к порогу заключения нового Союзного договора… Но из-за «нарастающего сопротивления сил старого, отжившего, реакционного», низкого уровня политической культуры, боязни перемен было потеряно много времени…Старая система рухнула до того, как успела заработать новая. И кризис общества еще больше обострился… Августовский путч довел общий кризис до предельной черты. Самое губительное в этом кризисе – распад государственности. И сегодня меня тревожит потеря нашими людьми гражданства великой страны – последствия могут оказаться очень тяжелыми для всех.

Однако последнее, главное, пожелание уходящего президента всё же связано не с надеждой на какое-то восстановление в том или ином виде прежнего государства и государственности – «жизненно важным» ему представляется сохранить демократические завоевания последних лет. По словам Горбачева, «они выстраданы всей нашей историей, нашим трагическим опытом, от них нельзя отказываться ни при каких обстоятельствах и ни под каким предлогом».

– Я покидаю свой пост с тревогой. Но и с надеждой, с верой в вас, в вашу мудрость и силу духа, – сказал в заключение Горбачев. – Мы – наследники великой цивилизации, и сейчас от всех и каждого зависит, чтобы она возродилась к новой современной и достойной жизни.

Ельцину это выступление почему-то очень не понравилось. И его недовольство наложило отпечаток на всю конечную фазу его отношений с Горбачевым, в частности, как уверен Вадим Медведев, на процедуру передачи «ядерной кнопки» и на процесс «вытеснения» Горбачева из Кремля.

25 декабря, сразу же после прощального обращения Горбачева, его заявления об отставке и краткой пресс-конференции состоялась церемония передачи «ядерной кнопки». Ельцин на эту церемонию не явился.

«Мне передали, – пишет Горбачев в своей книге «Декабрь-91. Моя позиция», – что президент России недоволен моим выступлением, возмущен и отказывается прибыть, как мы условились, в назначенное время. Предлагает встретиться «в нейтральном месте» (?)»

«Кнопку» приняли министр обороны маршал Шапошников и офицеры, которые ее технически обслуживают.

Что могло не понравиться Ельцину в «отставном» выступлении Горбачева? Может быть, то, что Горбачев вновь, на всю страну заявил, что решения о «расчленении страны», «разъединении государства» должны приниматься «на основе народного волеизъявления», а не так, как это было сделано в реальности? Или, может быть, Ельцин посчитал, что Горбачев приписал себе чересчур много заслуг (тут и предоставление гражданам свободы, раскрепощение их, ликвидация тоталитарной системы, свободные выборы, свобода печати, многопартийность, признание прав человека высшей ценностью…)? Уж он-то, Ельцин, хорошо знал, что многое из этого было достигнуто не благодаря Горбачеву, а в борьбе с ним. Или наконец, воспринимая выступление Горбачева на слух, Ельцин решил, что уходящий президент СССР отнес и его, Ельцина, к «силам старого, отжившего, реакционного», к людям с «низким уровнем политической культуры», которые торпедировали подписание Союзного договора? В конце концов, именно он, Ельцин – учитывая, правда, позицию Кравчука, – нанес последний удар по Союзному договору на заседании Госсовета 25 ноября.

Еще одна версия, касающаяся причины ельцинского раздражения, принадлежит Грачеву. Он предполагает, что гнев Ельцина вызвало достоинство, с которым Горбачев произнес свою прощальную речь: «видимо, именно это достоинство человека, который, даже уступая свое место другим, вынуждал их его догонять».

Ну, это вряд ли. Ельцин и сам умел держаться с достоинством в тяжелых для него ситуациях. «Догонять» в этом отношении Горбачева у него не было причины.

Так или иначе, но раздражение у Ельцина горбачевское выступление действительно вызвало немалое.

«Проводы» президента СССР также были довольно пренебрежительными, унизительными. Горбачев:

«Никаких других процедур проводов президента СССР (если не считать упомянутой процедуры передачи «ядерной кнопки». – О.М.), как это принято в цивилизованных государствах, не было. Ни один из президентов суверенных государств – бывших республик СССР, хотя с большинством из них меня связывали многолетние близкие, товарищеские отношения, не счел возможным не только приехать в эти дни в Москву, но и не позвонил мне. Б.Н. Ельцин же очень торопился... Некорректно, неточно по фактической стороне и в довольно грубой форме информировал журналистов о нашей с ним встрече 23 декабря. Затем последовали и другие шаги, оставившие не только у меня, но и у общественности неприятное ощущение».

* * *

Вечером 25 декабря над Кремлем был спущен красный флаг. Его место занял российский триколор.

https://www.facebook.com

_________________

© Мороз Олег Павлович