Функциональный подход к изучению языка обусловливает познание основной синтаксической единицы - предложения - в тесной связи с его речевыми реализациями. Речевое общение в человеческом обществе представляет собой обмен целостными коммуникативными единицами: от отдельных высказываний до более крупных единиц текста.

Минимальное высказывание - это отдельное предложение, реализованное в речи, в непосредственной соотнесенности с конкретным событием, фактом действительности, с речевой ситуацией и контекстом. Процесс формирования высказывания - это поэтапное преобразование семантического инварианта, глубинной структуры в поверхностную, а последней - в конкретное речевое произведение.

Высказывание приобретает структуру, определяемую грамматикой данного языка и способную объективировать мысль адресата в виде ее эквивалента - смысла. Адресат же воспринимает смысл, декодируя эту структуру. Таким образом, лексико-синтаксическая структура и относительная интонационно-смысловая завершенность предложения выступают в качестве означающего того речевого знака, каким является высказывание.

Означаемое высказывания, т.е. смысл, не является простым сложением частных смыслов строевых компонентов предложения. Механизм связи формальных средств и содержащегося в них элемента смысла показан А. В. Бондарко в виде последовательной реализации цепочки зависимостей: форма единицы - ее семантическое содержание ѕ единство формы и содержания ѕ семантические функцииѕ понятийные (функционально-семантические) категории ѕ смысл конкретного высказывания. [1}

Основу смысла высказывания составляют предикативные функционально-семантические категории: модальность, темпоральность, персональность. Эти категории, в соответствии с их традиционным пониманием, связаны с логической оценкой содержания высказывания. Из комплекса смыслообразующих факторов на уровне предложения как единицы языка в первую очередь выделяется семантика предикативно достаточного минимума. Однако в структуру предложения мы, вслед за Т. П. Ломтевым, включаем и компоненты, необходимые для создания семантической завершенности предложения. Так, усеченные структуры (к ним мы относим такие предложения, которые при неполноте структурной, будучи представленными изолированно, вне констиуации, обнаруживают и смысловую незавершенность, сопровождающуюся интонацией недоговоренности), используя лишь структурные схемы или словоформы полных предложений, выражают содержание, не вытекающее из логических отношений членов синтаксического ряда: "Изучение предложения в речевом аспекте, в условиях коммуникативного акта, показало, что оно может заключать в себе большее содержание, чем то, которое обусловлено значением его модели при определенном лексическом наполнении" [2}. Это связано с тем, что в процессе формирования высказывания на семантику этого минимума (под влиянием контекста, речевой ситуации и в соответствии с интенцией субъекта указанной оценки говорящего) наслаиваются коннотативные значения, включающие событийные, логические и оценочные компоненты. Например, предложение "Быстро ты сходил за хлебом" соответствует схеме ADV - N1 - V - N5. Лексическое наполнение будет поддерживать ту структуру, модель выражения, которая более рационально (понятно и образно) представляет семантику высказывания. Поэтому в речи нередко встречается и вариант этой модели: "Быстро ты…" с отсутствующим косвенным дополнением (при условии, что оба коммуниканта понимают ситуацию), соответствующий схеме ADV - N1 - … . Говорящий выбирает более удобную, экспрессивную, хотя и менее лаконичную модель (назовем ее усеченной конструкцией, далее - УК). Однако она может функционировать в речи наравне с первой как единица языковой системы, т.к. для воспринимающего информацию восстановление "производящей" модели для понимания семантики не составит большого труда. "Смысловая полнота высказывания в этом случае выражена имплицитно и допускает мысленную экспликацию, возможности которой заложены на глубинном уровне его смысловой структуры…" [3}.

Так, регулярно отмечается использование в речи УК с невербализованной предикативной частью сложного предложения, приводящее, на наш взгляд, к стандартизации, фразеологизации подобных структур. Всем известный шаблон: Пока я дойду…(добегу, сяду на транспорт и т.д.) имеет единственное продолжение, которое подразумевается и поэтому редко озвучивается - …то уже не успею. Это оказывается возможным благодаря тонким отношениям между вербализованной и невербализованной частями, отчасти задающимся союзом. В таком случае содержание наличествующей части обогащается, т. к. она помимо своего эксплицитного содержания выражает содержание невербализованной части, которое является имплицитным, но актуальным для коммуникантов. Это имплицитное содержание и является речевым содержанием реализованных элементов предложения.

С целью обратить внимание на явление усечения, участвующее в выражении семантических различий, нами был проведен эксперимент. В качестве объекта исследования использовалась цитата из романа М. А. Шолохова "Тихий Дон", являющаяся УК (и имеющая, таким образом, невербализованный компонент структуры):

- Тяжело с непривычки ездить верхом?
- Хорошо! Лучше, чем пешком. Вот только ноги…

Информантами были 2 доктора филологических наук, 4 преподавателя одной из ростовских школ, 4 учащихся старших классов (всего 10 человек). На вопросы они отвечали в устной форме в быстром темпе (степень определенности невербализованного значения в данном примере достаточно высокая: неназванный элемент находится в конце предикативной единицы). В результате получены следующие ответы:

- "болят" -5 чел.
- "растер" -2 чел.
- "не ходят" -2 чел.
- "стали отказывать" -1 чел.

Варианты ответов объединяют синонимические значения в единое поле ("болят"), что еще раз доказывает необязательность восстановления опущенной части УК - с коммуникативной точки зрения это излишне, поскольку ее приблизительная семантика улавливается и без вербализации достаточно четко. Иными словами, благодаря возможным многочисленным вариантам достраивания невербализованных компонентов предложения и различной степени определенности каждого из типов значений можно сказать, что информативность усеченного высказывания с невербализованным смыслом значительно больше, чем у высказывания с конкретизированным смыслом.

В последнее время все чаще подчеркивается огромное эмоциональное воздействие на слушателя (читателя), которым обладает разбивка текста на темо-рематические компоненты. Особенно в художественной прозе, где важна живописность, плавность звучания, этому способствует нарастающая сила напряжения при переходе от одной части к другой. Взаимосвязь структуры предложения и структуры текста становится все очевиднее; смысл речевого целого создается на основе складывающихся смыслов составляющих его предикативных единиц. Понятно, что общая семантика текста при устном или письменном общении позволяет удерживать в памяти или восстанавливать отдельные элементы структуры, опускаемые в высказывании на основе ранее зафиксированных (или подсознательно ощущаемых) структур. Здесь решающим фактором остается семантика контекста, а не чисто грамматические показатели. Так, не всегда удается декодировать смысл конструкции типа "Всего тебя…", если она представлена изолированно от контекстной связи. Она не имеет никакой коммуникативной значимости. Но если мы станем читать дальше роман М. А. Шолохова "Они сражались за Родину", то перед нами предстанет следующая конструкция "Всему досталось", и можно говорить о том, что в представленной УК сигнализируется позиция главного члена безличного предложения. УК актуализирует действие, направленное на указанное лицо; т.к. в нем само действие не обозначено, то выраженным оказывается "данное" (с точки зрения структурно-синтаксической название лица, на которое оно направлено - это название объекта определяющего). Поскольку определяемое в УК не названо, в ней нарушаются синтаксические отношения, и позиция прямого дополнения сигнализирует позицию определяемого. А определяемым и одновременно управляющим в данной УК может быть только позиция главного члена безлично предложения, замещенная личным глаголом в безличном выражении, что и задает смысл сочетанию предикативных единиц - "Всего тебя изранило", хотя, как нередко бывает при попытке восстановления, "цельное" предложение проигрывает в звучности, семантике. Таким образом, только воспринимая целостно любой микротекст, а не через отдельные элементы, мы получаем достаточную информацию для установления семантической определенности каждого предложения.

Языковая деятельность подразумевает обмен информацией между коммуникантами, подчиненный некой общей коммуникативной задаче. В рамках речевого акта задачей слушающего является адекватно воспринять передаваемую информацию, а задачей говорящего - построить семантико-прагматическое содержание оптимальным образом. Для достижения максимальной эффективности восприятия высказывания говорящему необходимо строить его так, чтобы слушающему было легче понять принципиально новую часть информации - смысл высказывания и интенцию говорящего. В механизме восприятия речи традиционно выделяется восприятие прямого, вербализованного, грамматически и интонационно оформленного смысла и восприятие дополнительных, переносных, имплицитных смыслов (подчеркнем, что они слабо проявляются в УК, обладающих однозначностью невербализованной части, например, фразеологизированных). Однако второе восприятие "доступно не каждому, до него надо дорасти, надо обладать не только широкими знаниями, чтобы понять скрытый смысл, но иметь развитое воображение, определенную смелость мысли. Без этого не понять прелести метафоры, не дойдет подчас убийственная ирония, не "сработает" аллюзия…" [4}. Именно фигурами речи, столь характерными для разговорного синтаксиса, и может воспользоваться говорящий: они предполагают выбор более богатого с теоретико-информационной точки зрения типа выражения, выступающего как элемент организации текста более сложного типа, чем нейтральный. На основе уже упоминавшейся аллюзии (высказывания, содержащего скрытый намек) очень часто строятся УК.

- Любопытствуем, с чего ты к нам приехал? Ежели обратно по хлебозаготовкам…
- Насчет колхоза. (М. А. Шолохов. Тихий Дон)

Налицо скрытая угроза: "если приехал по хлебозаготовкам, то проваливай".

- Оно, видишь, какое дело, я попу своему давно говорю: "Вы, батюшка, коли хотите жеребчика подрезать, так вы…"
- Ты не мусоль! Жеребца надо подрезать, что ль? (М. А. Шолохов. Батраки)

Пришедший к коновалу заводит разговор издалека, говорит ему о том, какой совет он дал попу перед тем, как тому нужно было подрезать (кастрировать) жеребца, наводя на мысль о причине своего прихода. Такого рода фигуры - своеобразный способ коммуникативного намека. Еще одна фигура, имеющая широкое распространение, - апосиопезис. Она заключается в недоговоренности, вызванной стыдливостью, волнением говорящего. Обычно не восстанавливается или плохо восстанавливается.

- Нет ли у вас…гм!… Нет ли у вас…
- Вы хотите сказать, господин следователь, нет ли у меня каких-нибудь подозрений на кого?
- Нет, не то…
- Других свидетелей?
- Нет… Нет ли у вас водки, Александр Васильевич? (Д. Н. Мамин-Сибиряк. Сестры)

Очевидно, следователь не решается прямо попросить водки, он смущается, медлит, говорит намеками. Эти и многие другие фигуры речи можно рассматривать как средство увеличения "гибкости" языка, определяемой количеством способов передачи данного содержания, а в свете их организации УК - как средство выбора наиболее информативной, наиболее творческой формы реализации данной прагматической установки, т.е. речевую тактику говорящего.

Существует большая категория речевых актов, иллокутивная цель которых присутствует имплицитно и выводится адресатом благодаря его коммуникативной компетенции.

- Ты вот чего… - досадливо перебил Крючков и полез в карман за потертым кошельком.
- Нет пива. (М. А. Шолохов. Тихий Дон)

С коммуникативной точки зрения любая УК - результат экспрессии.

- Языком не трепи! Коли длинный он у тебя - привяжи к зубам! А за агитацию… - не договорив, хлопнул ладонью по желтой кобуре, перекосившей пояс. (М. А. Шолохов. Чужая кровь)

- Как не было амбара! - со вздохом проговорила Ильинична.
- Он и амбар-то был… - с живостью отозвался Пантелей Прокофьевич, но не кончил, махнул рукой. Пошел на гумно. (М. А. Шолохов. Тихий Дон)

Такие предложения, как видно из приведенных примеров, нередко сопровождаются невербальными средствами коммуникации, зачастую выполняющими роль речевого "подкрепителя", а иногда и полностью самостоятельными, заменяющими словесное выражение. Они используются для выражения внутреннего состояния говорящего и его отношения к адресату, задают контуры лексического наполнения, однако в ряде случаев несут и семантическую нагрузку, придавая речи тот или иной оттенок и работая на актуализацию ремы.

Итак, неполнота смыслового содержания УК в условиях его речевого употребления - мнимая и относится только к составу лексических и синтаксических компонентов предложения. Намеренная прерванность или незавершенность мыслительного процесса в УК является основным средством реализации второго плана содержания, коммуникативным назначением конструкции. Если рассматривать предложение как единицу языка и речи (предложение-высказывание), то исследователь этой структуры-коммуниканта должен в первую очередь исходить из того, что перед ним сложное произведение устной или письменной речи, обладающее зачастую как прямым, так и скрытым смыслом, и чтобы вскрыть механизм его порождения, он должен из адресата перевоплотиться в адресанта с его интенцией и додумать ту речевую ситуацию, те фреймы и знания, мимику и контекст, которые спроецировали соответствующий тип высказывания, его лексику, морфологические формы и данный смысл.

Литература:
1. Бондарко А. В. Грамматическое значение и смысл. - Л.,1978.
2. Лисоченко Л. В. Об одном из аспектов семантики предложения в речи. - Языковая деятельность в аспекте лингвистической прагматики (сборник обзоров). - М., 1984.
3. Гаврилова Г. Ф. Особенности формирования и функционирования синтаксических конструкций с элиминированными структурными компонентами. // Известия РГПУ, Выпуск 1. Филология. - Ростов н/Д, 1998.
4. Львов М. Р. Риторика. - М., 1995.

________________________________________________
© Соловьева Елена