Цель настоящей статьи заставляет еще раз обратиться к анализу материалов, публикуемых в средствах массовой информации. Данная необходимость обусловлена тем, что выступления СМИ являются одним из наиболее существенных факторов, влияющих на формирование представлений и установок людей на проблемы толерантного сознания. От того, как - толерантно или конфликтно тот или иной автор текста, то или иное средство массовой информации подает свои материалы читателю, зрителю, слушателю, зависят не только взгляды людей на толерантность, но и стабильность, и спокойствие в обществе. Конечно, мы далеки от мысли, что эта зависимость носит линейный характер. К сожалению, большинство специалистов, искренне озабоченных идеей внедрения толерантности в жизненную практику, рассматривают общественное мнение как прямолинейную реакцию населения на материалы в СМИ. Отсюда убежденность в том, что если СМИ будут правильно писать о проблемах толерантности, то общественное мнение будет таким, каким оно инициируется автором соответствующей публикации. Думается, что проблема гораздо серьезнее и затрагивает многие болевые точки общества и составляющих его индивидов.

Безусловно, средства массовой информации могут повлиять на массовое настроение, мнения, интересы. Данное влияние значительно усиливается при соблюдении таких условий, как ясное понимание особенностей состояния общественного мнения, соблюдение законов формирования общественного мнения [1]. Поэтому мы отдаем себе отчет в том, что анализ и диагностика толерантности в материалах СМИ – это один из шагов к той огромной работе, которую следует осуществить на пути формирования толерантности и профилактики конфликтных ситуаций в обществе.

На наш взгляд, интересными и полезными являются методологические подходы и принципы оценки публикаций газет, основанные на понятии "Язык вражды в прессе" [2]. Следует согласиться с автором таких подходов, что невозможно создать идеальный, то есть, точный, устойчивый, надежный и объективный инструментарий для оценки неоднозначной информации. Поэтому любые оценки не могут быть "точными и однозначными" и в любом случае будут нести долю субъективности, зависящей от времени и вновь открывшихся обстоятельств.
При таком подходе к оценке журналистских материалов наиболее продуктивным является метод этико-субъективной оценки социальных явлений, предложенный еще в Х1Х веке выдающимся социальным мыслителем П.Л. Лавровым. Понятие субъективности относится к личности, которая развивает в себе понимание собственных интересов как интересов общественных. Субъективизм по П. Лаврову ничего общего не имеет с "голым" субъективизмом, односторонностью или произволом. Поэтому, при оценке любого текста и преобладании общественно здравого смысла, необходимо в качестве основных критериев применять не только юридические нормы, но и этические принципы, традиции и нормы, принимаемые общественной моралью российского общества в целом и этическими нормами журналистского корпуса.

Тем не менее, метод использует и некоторые ранее применяемые методики, позволяющие рассматривать структуру представленных публикаций и выделять толерантные и интолерантные элементы на разных уровнях "языка вражды". Анализ преследует, прежде всего:
-     возможный общественный эффект текста, использование пропагандистских технологий в языке сообщения, с помощью которых это сообщение овладевает массовым сознанием. Это наиболее объективная часть анализа;
-     сохранение нейтральной позиции в оценке сути описываемого события или явления, особенно когда эти явления касаются референтных групп эксперта, производящего анализ. Чтобы избежать чисто субъективного мнения, рассматриваются только способы подачи автором текста разных идей, так как для отражения "сути" реальности авторы используют различные манипулятивные технологии;
-     выявление различных психологических компонентов подачи материалов в прессе, усиливающих или смягчающих напряженность ситуации. Здесь важно разграничить когнитивный (разъяснения, документальные сведения и т.п. ) и эмоциональный (волнение, спокойствие, ирония и т.п.) подтекст.

Точного определения "языка вражды" на сегодня, как отмечают специалисты, нет. Например, в информационно-аналитическом центре "Сова", основанном в 2002 г. группой сотрудников информационно-исследовательского центра "Панорама" и Московской Хельсинской группой под "языком вражды" понимают любые некорректные высказывания в адрес этнических или конфессиональных групп. Для определения "языка вражды" в центре введено 26 критериев, среди которых: прямые призывы к насилию, создание негативного образа, оправдание исторических случаев насилия и дискриминация (выражения типа "после всего, что "они" творили, естественно, что…"), публикации и высказывания, подвергающие сомнению общепризнанные исторические факты насилия и дискриминации, утверждения о неполноценности (недостаток культурности, интеллектуальных способностей, неспособность к созидательному труду) той или иной этнической или религиозной группы как таковой, утверждения о криминальности той или иной этнической или религиозной группы и др. Таких маркеров может быть очень много [3]. Поэтому, на наш взгляд, каждый автор, обращающийся к массовой аудитории, должен обладать не только определенным уровнем общей культуры, профессионализмом, знать и соблюдать принципы профессиональной журналистской этики, но занять определенную гражданскую позицию, направленную на консолидацию всего общества.

Важно заметить, что, несмотря на все увеличивающуюся базу различных примеров и маркеров интолерантности, при анализе текстов, возникают значительные трудности в измерении степени, уровня накала "негатива", представляемого в текстах в виде структурных элементов, передаваемых в разных формах: неприятие, антагонизм, ненависть, противостояние. В этом смысле значительную помощь должны оказать специфические психологические исследования.

Таким образом, с учетом вышеизложенного, оценку текстов по данной методике осуществляют следующим образом:
- рассматривают структурные элементы текста, в частности, излагаемые автором факты, идеи, лексемы, образы и т.д.;
- раскрывают видимые и скрытые предполагаемые намерения автора;
- прогнозируется возможный общественный эффект данной публикации в данной социальной среде;
- по здравому смыслу [4].
Основываясь на изложенном выше, мы провели кросс-аналитический обзор столичной и региональной прессы за 2001-2005 гг. [5] (выборка содержала 78 номеров газет 9-ти наименований) с целью показать действенность отдельных положений методики диагностики "языка вражды" и структурного анализа некоторых ключевых информационных элементов текста, а также увидеть, насколько сложной и неоднозначной может быть диагностика толерантности в СМИ.

Очевидно, что для возбуждения национальной, религиозной и иной нетерпимости и публикации соответствующих журналистских материалов наряду с неснижающими активности изданиями национал-радикального толка (см., например цитаты из "Русских ведомостей": "Мы уничтожим жидовского Антихриста, когда сатанинский народ сгинет с лика Земли нашей. И это свершится! (Русские ведомости, №35, 2000 г.). Одну из враждебных групп (евреев) газета последовательно представляет читателям как неисправимого врага "нашей", "своей" группы (русских), усиленно обижающих "нас") все чаще используются респектабельные СМИ - не "маргинальные" ни по тиражам, ни по содержанию, ни по влиянию на общество. Как показывает и наше исследование, "заказчиком" публикаций, содержащих "язык вражды", в основном выступает... само общество: дискриминирующие высказывания и уничижительный подтекст чаще содержатся не в прямой речи источников, а в самом редакционном тексте. В целом же "язык вражды" в СМИ проявляется очень по-разному - от призывов к насилию до обидных определений. "Слова вражды" не обязательно звучат в содержании статьи или передачи: они могут угадываться в тональности, стиле заголовков, подборе фотографий и видеоряда, отсутствии редакционного комментария. Распознавать типичные языковые конструкции, которые используют для создания иллюзии "истины последней инстанции" можно и нужно.

Существует несколько рамок восприятия социальной реальности, в которых с необходимостью возникают поляризованные социальные группы, связанные отношениями непримиримой, вечной вражды (в более мягкой форме - взаимного "непонимания" и "неприятия"). Стороны противостояния могут описываться этническими категориями (например, "евреи" и "русские"), категориями религии (например, "служители бога" и "служители сатаны"), класса (например, "эксплуатируемые"/"трудящиеся" и "эксплуататоры"), миграционного статуса (например, "местные жители" и "приезжие") и др. Вне зависимости от того, какая классификация используется, правилом является то, что одна из сторон ("Мы") снабжается позитивно оцениваемыми качествами, а другая ("Они") - оценивается негативно. Анализ показывает, что в более "аккуратном" или "сдержанном в выражениях" виде многие идеи (имплицитно или эксплицитно) присутствуют в доминирующем дискурсе. Большинство действующих политиков, чиновников и т. д. критикуют поверхностные проявления "расистских" идеологий, но разделяют их глубинные посылки.

Для анализа "Языка вражды" в нашей выборке мы использовали Список Видов Языка Вражды, включающий в себя 16 позиций, представленный в работах Информационно-аналитического центра "Сова" [6] Нужно заметить, что наш статистический анализ носил только иллюстративный характер и преследовал цель проверки возможности использования маркеров (критериев национализма, ксенофобии, религиозно- общественных отношений и политического радикализма) интолерантности данной методики для малых статистических выборок, носящих пилотажный характер.

Итак, Список Видов Языка Вражды, состоящий из 16 позиций, включает в себя следующие маркеры:
A.     Призывы к насилию (т.е. в связи с конкретной ситуацией, с указанием объекта насилия; провозглашение насилия допустимым средством в своих статьях, документах и т.п.; в том числе и в виде абстрактных призывов типа "Бей жидов!");
B.     призывы к дискриминации, в том числе в виде общих лозунгов;
C.     завуалированные призывы к насилию и дискриминации (пропаганда "позитивных", исторических или современных, примеров насилия или дискриминации; выражения типа "хорошо бы сделать с теми-то то-то и то-то", "давно пора …" и т.п.);
D.     создание негативного образа этнической или религиозной группы (сопряжено не с конкретными обвинениями, а скорее передано тоном текста);
E.     оправдание исторических случаев насилия и дискриминации (выражения типа "турки резали армян в 1915 году в порядке самообороны");
F.     публикации и высказывания, подвергающие сомнению общепризнанные исторические факты насилия и дискриминации (например, масштабы Холокоста или утверждение, что "чеченцев выслали за то, что они перешли на сторону Гитлера");
G.     утверждения о неполноценности (недостаток культурности, интеллектуальных способностей, неспособность к созидательному труду) той или иной этнической или религиозной группы как таковой (идеи типа "азербайджанцы только на рынке работают", "казахи туповаты");
H.     утверждения об исторических преступлениях той или иной этнической или религиозной группы как таковой (типа "мусульмане всегда распространяли свою веру огнем и мечом", "поляки всегда злоумышляли против русских");
I.     утверждения о криминальности той или иной этнической или религиозной группы (например, "цыгане – воры");
J.     утверждения о моральных недостатках той или иной этнической или религиозной группы ("евреи корыстолюбивы", "цыгане обманщики" – отличать от культурной или интеллектуальной неполноценности);
K.     рассуждения о непропорциональном превосходстве той или иной этнической или религиозной группы в материальном достатке, представительстве во властных структурах, прессе и т.д.;
L.     обвинение в негативном влиянии той или иной этнической или религиозной группы на общество, государство ("размывание национальной идентичности", "инородцы превращают Москву в нерусский город", "мормоны подрывают нашу православную идентичность");
M.     упоминание этнической или религиозной группы или ее представителей как таковых в унизительном или оскорбительном контексте (в том числе в уголовной хронике, или просто при упоминании этнонима);
N.     призывы не допустить закрепления в регионе (районе, городе и т.д.) мигрантов, принадлежащих к той или иной этнический или религиозной группе (например, протесты против строительства мечети в "православном городе");
O.     цитирование явно ксенофобных высказываний и текстов без комментария, определяющего размежевание между позицией интервьюируемого и позицией журналиста; аналогично – предоставление места в газете для явной националистической пропаганды без редакционного комментария или иной полемики;
P.     Обвинение группы в попытках захвата власти или в территориальной экспансии (в буквальном смысле, в отличие от призывов не допустить закрепления в регионе).

Для сравнения полученных результатов за базовую оценку были приняты данные последнего (опубликованного) мониторинга российской прессы по анализу "Языка вражды", проведенного информационно-аналитическим центром "Сова" в сентябре-декабре 2004 года. В таблице 1 представлены процентные данные по всем 16 маркерам. В скобках отражены результаты нашего анализа.
Таблица 1.

Процентное соотношение газетных текстов, поддерживающих, осуждающих или нейтрально относящихся к "Языку вражды" по 16 критериям его вида ( по данным центра "Сова" и малой выборки)

     Поддержка     Нейтрально     Осуждение
     К данной категории          К данной категории          К данной категории     
призывы к насилию     0,80      (0,69)     1,68      (1,3)     7,81     (8,7)
призывы к дискриминации     1,34      (0,9)     5,59      (1,0)     17,19      (20,1)
завуалированные призывы к насилию или дискриминации     1,48      (0,8)     1,68      (2,8)     2,34      (1,95)
создание негативного образа группы     6,97      (7,2)     7,82      (6,8)     3,91      (4,3)
оправдание исторических случаев насилия и дискриминации     0,13      (0)     0      (0)     1,56      (0)
выражение сомнения в общепризнанных исторических фактах насилия и дискриминации     0      (0)     0      (0)     0      (0)
утверждение неполноценности группы     9,79      (6,8)     10,06      (7,9)     8,59      (10,9)
утверждение исторических преступлениях группы     0,80      (0)     0,56      (0)     4,69      (0)
утверждение криминальности группы     9,52      (11,4)     6,70      (4,9)     3,91      (6,2)
утверждение моральных недостатков группы     18,77      (20,1)     16,20      (17,2)     14,06      (12,5)
рассуждения о непропорциональном превосходстве     3,35      (2,9)     1,12      (0,7)     3,91      (4,2)
обвинение в негативном влиянии группы     3,62      (0,90)     2,79      (3,0)     4,69     (5,4)
упоминание группы или ее представителей в унизительном или оскорбительном контексте     33,51      (32,8)     37,99      (48,6)     19,53     (19,85)
призывы не допустить закрепления в местности людей, принадлежащих к группе     5,09      (7,9)     3,35      (2,0)     5,47      (4,2)
цитирование явно ксенофобных высказываний без комментария     0,40      (0)     2,24      (1,9)     1,56      (2,1)
обвинение в попытках захвата власти и территориальной экспансии     4,42      (7,7)     2,24      (1,9)     0,78      (0,6)
Итого     100      100     100      100     100     100

Первое, что сразу можно отметить после прочтения таблицы – это сохранившийся порядок цифр по большинству критериев. Это говорит, прежде всего, о том, что методика, применяемая для статистического анализа "Языка вражды", имеет практическое применение и даже при малых выборках может служить достаточно валидным основанием для анализа газетных материалов. При наличии же базового мониторинга можно сделать и некоторые выводы, касающиеся исследуемых текстов. Так, по сравнению с результатами мониторинга Центра "Сова", явный фаворит категория – "упоминание группы или ее представителей в унизительном или оскорбительном контексте", затем, с более чем 5-кратным отставанием идет "утверждение моральных недостатков группы". Далее – "утверждение неполноценности группы" и "утверждение криминальности". Причем по суммарному показателю лишь эти четыре и вид "создание негативного образа группы" преодолели 5% рубеж.

На первый план выходят более мягкие и "беспредметные" виды Языка Вражды. Если бы не общий количественный рост, это следовало бы считать позитивной тенденцией.
Из остальных результатов можно отметить повышение отрицательного отношения авторов к "призывам к насилию", что можно отнести к положительной тенденции, ведь это самый "жесткий", фактически криминальный вид. Но все же он пока остается одним из трех, где суммарный показатель ниже, чем "осуждение".
Вовсе отсутствует такой вид, как «сомнения в общепризнанных исторических фактах насилия и дискриминации».
Кроме того, бросается в глаза резкое, увеличение "обвинений в попытках захвата власти и территориальной экспансии". При этом количество осуждения подобных высказываний не выросло – оно встречается лишь однажды. Т.е. типично "антимигрантские" настроения с "этническим оттенком" не только растут среди населения, но и поддерживаются журналистами.

В целом же, если обратиться к репрезентативным социологическим исследованиям информационно-аналитического центра "Сова", мы имеем следующую картину. "В конце 2003 - начале 2004 гг. на страницах печатных федеральных СМИ был зафиксирован резкий рост количества дискриминационных высказываний в отношении национальных и этнических меньшинств. "Язык вражды" возрос в четыре раза по сравнению с концом 2001 - началом 2002 гг. Мониторинг проходил в Краснодарском крае, Рязанской и Пермской областях, Санкт-Петербурге и Москве. Его инициаторы проанализировали 30 газет (10 - общероссийских и по пять от каждого региона). Виды "языка вражды" варьировались от прямых призывов к насилию по национальному или религиозному признаку до некорректных шуток на национальную тему. Эксперты центра обращали внимание не только на содержание статей и сообщений, но и на иллюстрации, прогнозы погоды и анекдоты. Выяснилось, что почти все исследованные газеты эксплуатируют националистскую тематику. "Лидером" стал "Московский комсомолец". За четыре месяца здесь было выявлено более 204 примеров проявления "языка вражды". На втором месте оказались "Известия" (около 114), на третьем - "Комсомольская правда" (94). Из региональных газет первое место заняла газета "Вечерняя Рязань" (29). За ней следуют "Кубань сегодня" (18) и "Краснодарский курьер" (10). Однако "Новая газета - Рязань", "Смена" (Санкт-Петербург) и пермские газеты "Местное время", "Пермские новости", "Жизнь-Пермь" стали приятным исключением. По словам Г.Кожевниковой, большая часть высказываний относится к "мягкому языку вражды". Всплеск негативных публикаций не был связан с проходившей предвыборной кампанией, поскольку количество предвыборных материалов в мониторинге было незначительным. Лидерами же среди объектов "языка вражды" стали кавказцы (84 примера), евреи (60), американцы (57), китайцы (53). Некорректные высказывания встречались и в отношении русских (58), и в отношении украинцев (46). Примечательно, что количество материалов, в которых автор положительно относится к "языку вражды", возрастает. Осуждающих его статей становится все меньше" (выделено мною – Т.Н.)[7].

В журналистском сообществе до сих пор предпринималось мало попыток всерьез осуждать разжигание национальной, религиозной и иной розни через тексты СМИ. Этические нормы и механизмы саморегулирования СМИ в этой области не разработаны, а ксенофобские материалы и интонации в уважаемых общественно-политических изданиях встречаются теперь не намного реже, чем в маргинальной прессе. Редакторы также часто не распознают "язык вражды" в высказываниях публичных деятелей, официальных лиц или не считают нужным сопровождать эти высказывания комментариями, тем самым как бы и на самом деле присоединяясь к ним. Большинство журналистов использует "лексику вражды" ненамеренно, без расистского умысла, не имея профессиональных ориентиров, либо не владея специфическими навыками освещения таких деликатных тем, как расовая, этническая и религиозная. Преодоление "языка вражды" ни в коем случае нельзя сводить к штрафным санкциям или ограничению свободы слова (к чему с принятием поправок к Закону "О СМИ" и без того сделаны серьезные продвижения). Большую роль в отказе от риторики вражды могут сыграть обучающие мероприятия и общественные дискуссии.

Рассмотрим несколько выделенных нами в ходе анализа групп лексем, с помощью которых в печатных текстах передается толерантность и конфликтность как иллюстрацию применения изложенного выше диагностического подхода.
Один из простейших способов внедрения элементов толерантности в массовое сознание – это употребление толерантных слов и выражений таких как: гуманизм, взаимопонимание, уважение, милосердие, великодушие, дружба народов, взаимопомощь, сотрудничество и т.п. Разумеется, если эти слова переданы в позитивном контексте. Однако, как отмечают и другие исследователи, в современных российских газетах крайне редко встречается употребление подобных слов и выражений [8].
Чаще встречаются лексемы, обозначающие отклонения от социальных норм и норм межэтнических отношений: экстремизм, конфессиональная вражда, ксенофобия, национализм, шовинизм, бандитизм, пьяные разборки, разбойные нападения, антисемитизм и др. Подобные термины чаще употребляются в прессе в осуждающем эти явления контексте, что является хорошим признаком журналистской практики. Тем не менее, следует заметить, что такое интенсивное (а это отмечается в большинстве социологических исследований) употребление в СМИ подобной лексики само по себе негативно сказывается на общественном настроении, возбуждая и нервируя население. "Конфликтогенные" лексемы – агрессия, бандитские разборки, ссоры, криминал, нападение и др. нагнетают у читателя и зрителя тревожность и обеспокоенность.

Наибольшую группу лексем по результатам выборки составили лексемы-обвинения: грузинские боевики, китайское нашествие, мусульманские экстремисты, бандиты, цыганские наркоторговцы, исламские фанатики, рабы, пришлые и т. д. Иногда подобные лексемы встречаются и в других формах, основу которых составляют идеи противопоставления так называемого коренного населения и мигрантов, представляющих определенные этнические группы. "Почему коренное население должно страдать из-за пришельцев, которых никто не приглашал на Кубань? ("Кубань сегодня", 7 октября 2004 г.) или автор публикации ("Кубань сегодня", 6 сентября 2004 г.) ставит в упрек казаком слабую активность в этом направлении, рисуя следующим образом складывающуюся ситуацию: "Сколько слез проливается россиянами, лишенными родного гражданства (по воле верховных игроков судьбами людей) и вынужденных подолгу простаивать в очередях у окошек ОВИРов. Тогда как представители различных "смуглых" национальностей (выделено мною – Т.Н.) проворно устраиваются у нас и чувствуют себя хозяевами на Вишняковском и других рынках края". Какие инициативы ожидаются от казаков в данной ситуации можно легко себе представить.

Таким образом, если диагностировать толерантность газетной информации по методу анализа лексем (как и другими рассмотренным нами методами), выводы получаются неутешительными. И каждый раз встает вопрос: возможно ли и как остановить подобную практику в отечественной журналистике? Есть несколько путей решения этой проблемы, которые по-разному формулируются исследователями – от запрета интолерантных высказываний в СМИ до контроля и редукции к каким-то общественно приемлемым и административно регулируемым формам. На сегодня видятся по крайне мере три взаимосвязанных пути:

1. Для достижения необходимых эффектов в сфере воздействия на общественное мнение необходимо перейти от размещения отдельных публикаций в отдельных СМИ к осуществлению комплексных информационных кампаний, проводимых по единой программе силами не только профессиональных журналистов, но специалистов по связям с общественностью при синхронных процессах в сферах экономики, политики, культуры и образования. Для решения этой задачи понадобится усилие научных разработок в различных направлениях деятельности.
2. Создание особых общественных и законодательных механизмов, с помощью которых возможно приостановить распространение через СМИ интолерантно окрашенных материалов. И важным шагом в решении этой задачи должна быть дальнейшая работа по выявлению критериев, какие материалы, распространяемые СМИ, можно считать толерантными, а какие – интолерантными.
3.Воспитание принципов толерантности должно найти себя в педагогике сотрудничества. Воспитание толерантных начал носит многоплановый характер и в условиях полиэтничности, многоязычия, поликультурности и полиментальности населения России не может не приобретать поликультурного образования. На первый план выдвигается образовательная функция журналистики и вместе с ней средств массовой информации. Для исследования критериев и показателей сформированности толерантности у журналистов особую значимость будет иметь разработка модели становления толерантности, служащая основанием для совершенствования образовательной подготовки журналистских кадров, которая должна востребовать особую профессиональную толерантность личности журналиста, основанную на терпимости и способности разрешать деструктивные конфликтные ситуации в профессиональной сфере через понимание и восприятие «другой» точки зрения, отказа от профессионального догматизма, способности журналиста к саморазвитию и участию в совершенствовании коммуникативной профессиональной культуры.

Примечания

1. См., например, Дзялошинский И.М. Культура, журналистика, толерантность (О роли СМИ в формировании в российском обществе атмосферы толнрантности и мультикультурализма). В кн. Диагностика толерантности в средствах массовой информации. Под ред. В.К. Мальковой. М., ИЭА РАН. 2002. – С.38-98.
2. См. Диагностика толерантности в средствах массовой информации. Под ред. В.К. Мальковой. М., ИЭА РАН. 2002. – С.298- 316.
3. В настоящее время в институте этнологии и антропологии РАН в рамках проекта Федеральной программы "Формирование установок толерантного сознания и профилактика экстремизма в российском обществе" разрабатывается методический инструментарий, содержащий более 400 различных показателей, с помощью которых будет сделана попытка приблизиться к более объективной диагностике, прежде всего, "этнической информации" российской прессы.
4. Это один из важнейших критериев оценки. О его роли и значимости мы говорили несколько выше.
5. Случайная выборка при пилотажном исследовании без учета статистических характеристик не преследовала ее репрезентативности.
6. См. .: http://xeno.sova-center.ru/213716E На сайте проекта можно найти результаты анализа "Языка вражды", проведенный по материалам мониторингов российской прессы за несколько последних лет.
7. См. Агентство социальной информации (http://www.asi.org.ru).
8. Так, например, В.К. Малькова отмечает, что сплошной анализ всех публикаций московских газет за октябрь 2001 и февраль 2002 гг. в этнически окрашенной информации лишь от 2-х до 4-х случаев употребления в каждом издании в месяц данных лексем, связанных с толерантными взаимоотношениями людей. См. . Диагностика толерантности в средствах массовой информации. Под ред. В.К. Мальковой. М., ИЭА РАН. 2002. – С.116.
______________________________
© Новикова Татьяна Викторовна