Так уж распорядилась история: понятия «Вторая мировая» и «Сталин» – неразделимы.

У каждого с именем вождя связаны свои ассоциации и свои счеты. При этом мало кому удается избежать крайностей в оценке роли этой крайне противоречивой фигуры. Одни утверждают, что это был сущий Данко, и только благодаря ему мы выбрались из тьмы на опушку. Другие склонны считать его скорее Сусаниным, который завел нас в дебри... В общем, до сих пор каждый сам для себя решает, как ответить на многие проклятые вопросы.

Скажем, благодаря или вопреки «отцу народов» советские солдаты дошли до Берлина в 1945-м, потеряв людей несравнимо больше, чем гитлеровцы?.. «Но ведь разбили проклятых», - скажут одни. «Да, но какой ценой», - возразят другие... Воистину, этому спору нет конца. Собственно, этой публикацией мы и не ставим цель положить ему конец. Просто предлагаем еще раз вспомнить, как это было.

Ныне покойный, участник кровопролитной Финской кампании, ветеран Великой Отечественной войны, бывший командир разведвзвода Владимир Кондратьевич Конюшко оставил свои изыскания и размышления о роли Сталина в начальном периоде той войны. К сожалению, большую статью, написанную автором по итогам многолетней работы в библиотеках и архивах, пришлось втиснуть в рамки небольшой публикации.

Руины доктрины

22 июня – очередная годовщина нападения Германии на Советский Союз. Оставшихся в живых до сих пор беспокоит, почему наша славная и непобедимая Красная армия оказалась застигнутой врасплох в условиях, когда каждому было ясно, что война с немцами начнется вот-вот? Почему наша военная доктрина рассыпалась, как карточный домик, в первые же дни сражений?

В своих бесчисленных мемуарах наши маршалы и генералы очень сдержанно и скупо говорят о неудачах в начале войны. Обычно ограничиваются утверждением, что наши вооруженные силы в то время не были готовы к войне, находясь в состоянии перевооружения. А если и пишут о больших потерях в начальный период, то не называют цифр. Но потери-то были просто колоссальные...

Когда немцы захватили Польшу и Францию и их агрессия против СССР стала неизбежной, Генштабом Красной армии был разработан план обороны страны. По воспоминаниям маршала Г. Жукова, наша военная стратегия строилась на «утверждении, что только наступательными действиями можно разгромить агрессора. В то же время другие варианты борьбы – встречные сражения, вынужденные отступательные действия, бои в условиях окружения, ночные действия, – рассматривались недостаточно основательно»... Вооруженным силам ставилась задача не допустить вторжения противника на нашу территорию. В случае же нападения предписывалось упорной и активной обороной, с использованием укрепрайонов и полевых укреплений на линии государственных границ, прикрыть развертывание главных сил нашей армии. Силами ПВО и авиации требовалось обеспечить нормальную работу дорог и сосредоточение войск приграничных округов, завоевать господство в воздухе, ударами по основным железнодорожным узлам и группировкам войск противника задержать развертывание его войск и перевести военные действия на его территорию. Предполагалось также, что агрессор начнет боевые действия только частью своих сил, и для полного развертывания ему потребуется не менее двух недель. Однако у немцев были другие планы...

Сам Сталин всегда раздражался при слове «оборона». Он не понимал сути оборонительных сражений, не признавал даже малейших отступлений. На словах исповедуя оборонительную доктрину, наша армия перед войной училась главным образом наступать. Это во многом определило трагедию первого периода войны: армия оказалась абсолютно не готовой к обороне.

В книге бывшего начальника разведуправления вермахта генерала К. Типпельскирха «История второй мировой войны» приводятся такие цифры: только за первый год войны на пятнадцати наиболее горячих участках фронтов в плен к немцам попали 2 миллиона 864 тысячи 587 русских. При отступлении советская армия потеряла 12779 танков и 21010 орудий и минометов. Наибольшие потери приходятся на Киевское (665 тысяч пленных) и Брянское (663 тысячи) сражения, на Белостокский, Минский, Смоленский котлы, на бои за Харьков и Керчь.

А сколько наших солдат и офицеров попало в руки заградотрядов НКВД! По достоверным данным, только с первого дня войны по 10 октября 1941 года ими было задержано 637 364 военнослужащих, отставших от своих частей и бежавших с фронта. Часть из них были расстреляны, остальные отправлены в штрафбаты на верную гибель...

Вдумайтесь в приведенные цифры. Это была почти катастрофа, которая, несомненно, наложила отпечаток на весь ход войны.

Главный удар

Автор плана обороны маршал Б. Шапошников считал, что наиболее вероятным направлением главного удара противник изберет Северо-Западное, туда и планировалось стянуть основные силы обороны. Сталин же не согласился с Генштабом: он решил, что основной удар гитлеровцы нанесут с юго-запада – чтобы устремиться к наиболее богатым сельскохозяйственным и промышленным районам Украины и Донбасса.

Разумеется, попытки Генштаба убедить Сталина в ошибочности такого решения оказались бесполезными – вождь не терпел возражений. Он полагал, что его «гений» распространяется и на военное искусство, практику в котором он получил в гражданской войне. Сталин уже привык к тому, что все события в стране развивались в соответствии с его волей, уверовал в свою непогрешимость: в СССР установилась диктатура «голой власти», насквозь пропитанной искаженной идеологией государства «нового типа».

Другим, не менее страшным промахом, стало ошибочное определение даты немецкого вторжения. Генштабу было ясно, что немцы, начиная со второй половины 1940 года, сосредотачивают свои войска в Польше вблизи наших границ – явная угроза. Обильная дезинформация и различные дипломатические уловки гитлеровцев не могли обмануть наши разведорганы. Но опять же, никто не решался гневить Сталина: «деза» о том, что немцы не собираются нападать, была ему по душе...

Словом, план был срочно переработан. Грубые ошибки Сталина в определении направления и момента главного удара сыграли свою роковую роль. Они привели к краху Западного фронта и огромным потерям: только пленными в первые полмесяца войны мы потеряли более 700 тысяч человек, а убитых вообще никто не считал. Полностью погибли три армии и две дивизии. Наши войска потеряли львиную долю боевой техники, вооружения и провианта. Кроме того, из-за потери военных заводов в западной части территории, армия испытывала большие трудности в материально-техническом обеспечении. Например, на захваченной немцами Украине было размещено огромное количество военных заводов – до 85 процентов мощностей по производству пороха, снарядов и бомб. Основываясь на упомянутой военной доктрине, большинство предприятий было построено в западных районах страны (никто ведь не делал ставку на отступление). Многие из этих заводов были разрушены отступающими, поскольку эвакуировать их просто не успели. Однако около 300 предприятий, способных производить до 101 миллиона снарядных корпусов, 24 миллионов корпусов авиабомб, 30 миллионов ручных гранат, 93,3 тысяч тонн пороха все же досталось захватчикам. Все это нам пришлось заново строить в тылу...

Наши маршалы утверждают, что в момент нападения у немцев было большое превосходство по численности и вооружению. Однако, если обратиться к цифрам, все было иначе. По численности войск в приграничных районах мы были примерно равны, а по вооружению красная армия превосходила вермахт. Например, у немцев было 4 980 самолетов – у нас 17 745. Дело не в «превосходстве немецкого оружия» – а, по большому счету, в дилетантстве Сталина.

Потемки сталинской души

Многие вспоминают, что Сталин отталкивал от себя мысль о том, что немцы могут напасть первыми. Вообще, он полагал, что нужно быть максимально осторожным, выдержанным и хладнокровным в приведении вооруженных сил страны в боевую готовность. Он боялся, что Германия обвинит Советский Союз в нарушении теперь уже известного в деталях пакта Молотова-Риббентропа, подписанного в 1939 году. К тому же он считал, что СССР потребуется еще года два на перевооружение армии. Что было в его голове на самом деле - неизвестно. Анализ фактов позволяет сделать вывод: Верховный главнокомандующий лукавил. Всему миру были известны его воинственные изречения, растиражированные в полном собрании сочинений. «Наше знамя остается по-старому знаменем мира, – читаем конспект одного из его выступлений. – Но если война начнется, то нам не придется сидеть сложа руки, – нам придется выступить, но выступить последними. И мы выступим для того, чтобы бросить решающую гирю, которая могла бы перевесить»...

При этом в стране давно шла скрытая мобилизация вооруженных сил «под соусом» локальных конфликтов (озера Хасан и Халхин-Гол; «освободительные походы» в Польшу, Западную Украину и Белоруссию, Бесарабию; финская кампания). Мобилизация, пополнившая ряды Красной армии до 5,5 миллионов человек, довела ее до некой критической массы – требовалась развязка...

По всему, Сталин собирался напасть первым, рассчитывая, что немцы, связавшие себе руки Францией и Англией, не осмелятся развязать войну с русскими. Но «коль скоро война подчиняется политике, то она примет характер последней», – говорил великий военный стратег Клаузевиц.

Более того: по воспоминаниям маршала И. Баграмяна, еще за неделю до «вероломного нападения» он получил приказ двинуть подчиненные ему корпуса к границе, чтобы к 25-30 июня обосноваться вторым эшелоном. По всем расчетам, Красная армия должна была напасть на Германию 6 июля.

Рубикон

«...Вина его (Сталина – В.К.) состоит в том, что он не увидел, не уловил того предела, дальше которого политика становится не только ненужной, но и опасной, – писал маршал А. Василевский в книге «Дело всей жизни». – Такой предел следовало перейти, максимально быстро привести вооруженные силы в полную боевую готовность... превратить страну в военный лагерь... Доказательств того, что Германия изготовилась для военного нападения на нашу страну, имелось достаточно – в наш век их скрыть трудно. Опасения, что на Западе поднимется шум по поводу якобы агрессивных устремлений СССР, нужно было отбросить: мы подошли - волею обстоятельств, независимо от нас, – к рубикону войны, и нужно было сделать шаг вперед, этого требовали интересы страны».

«Полагаю, что Сталин не один несет ответственность перед Родиной за крайне неудачное развитие войны в первые месяцы, – пишет далее Василевский. – Эта ответственность лежит и на других. Пусть в меньшей мере, но ее несут Нарком обороны и руководящие лица Генерального штаба того времени. Они... не должны были во всем соглашаться со Сталиным и более твердо отстаивать свое мнение»...

Маршал словно забыл, чем грозило любому крупному военачальнику любое возражение Хозяину. Многие из тех, кто составлял доктрины и планы военных действий, были либо жертвами, либо свидетелями жестоких предвоенных репрессий, обескровивших армию. Сегодня все знают, что в застенках погибли Тухачевский, Блюхер, Егоров – трое из пяти маршалов Советского Союза; оба комиссара 1-го ранга – Гамарник и Смирнов; трое из пяти командармов 1-го ранга – Якир, Уборевич, Белов; все 10 командармов 2-го ранга... Стоит ли продолжать? Всего до начала Великой Отечественной было репрессировано 43 тысячи командиров Красной армии – из них две трети расстреляны или погибли в лагерях. Ну кто, скажите, после этого мог решиться прекословить Сталину?

После основательной чистки на командные посты были определены молодые офицеры, не имевшие достаточного жизненного, а тем более боевого опыта. (Не случайно, наверное, начальник Генштаба сухопутных войск Германии Ф. Гальдер, неплохо знавший наши военные кадры, записал 5 мая 1941 года в своем дневнике: «Русский офицерский корпус исключительно плох (производит жалкое впечатление), гораздо хуже, чем в 1935 году. России потребуется 20 лет, чтобы офицерский корпус достиг прежнего уровня»). Разумеется, война выявила талантливых и бесстрашных полководцев нового типа, а офицеры получили необходимый боевой опыт в ходе кровопролитных сражений. Но ведь цена победы могла быть гораздо меньше...

Все жизни

Все факты говорят за то, что главную вину в поражении нашей армии в начале войны несет лично Сталин. Многие его «полководческие» решения были импульсивными, некомпетентными, а посему часто убийственными для армии. Воюющей стране слишком дорого обошелся его диктат...

Впрочем, со временем ситуация несколько изменилась. К моменту Сталинградской битвы Сталин изменил свое отношение и к Генштабу, и к командующим фронтами и армиями. С тех пор Верховный не принимал ни одного решения без совета с ними, действовал обдуманно и осмотрительно. Натасканный опытными полководцами, он заметно вырос как военачальник и стратег. Кровавые уроки начала войны не прошли для него бесследно. Хотя стиль его руководства остался прежним – безапелляционным, жестоким, карательным в отношении неудачников.

К осени 1942-го Сталин стал «мудрее», но страна уже успела заплатить за эту запоздалую мудрость миллионами жизней...

И все же мы пересилили. Пусть неимоверной ценой – но выстояли, переломили ход войны и довели ее до победного конца. С самого начала вторжения немцы почувствовали, что мы свою землю просто так не отдадим. Кто не знает о беспримерном героизме защитников Брестской крепости, о подвиге панфиловцев на подступах к Москве... А сколько таких примеров, малых и великих, не попало «в кадр» истории Великой Отечественной!

В дневнике того же Гальдера 24 июня 1941 года записано: «Следует отметить упорство отдельных русских соединений в бою. Имели место случаи, когда гарнизоны отдельных ДОТов взрывали себя вместе с ДОТами, не желая сдаваться в плен». Запись от 29 июня: «Сведения с фронта подтверждают, что русские сражаются до последнего человека. Лишь местами сдаются в плен, в первую очередь там, где в войсках большой процент монгольских народностей... Бросается в глаза, что при захвате артиллерийских батарей и т.п. в плен сдаются немногие»...

Мы выстояли в этой войне. Именно поэтому мы, ветераны, так ценим жизнь, тот хрупкий мир, который завоевали ценою миллионов жизней. Мы не держим зла – наверное, поэтому сегодня все чаще встречаются и жмут друг другу руки те, кто когда-то смотрел друг на друга через прорезь прицела. В сентябре 1991-го, на месте былых сражений в Карелии, тепло встретились финны и русские, участники боев на Ребольском направлении. На встрече было принято обращение к подрастающему поколению, которое я и позволю себе процитировать:

«От имени людей своего поколения, прошедших суровую школу жизни и не раз смотревших смерти в лицо, мы обращаемся к подрастающему поколению – нашим внукам и правнукам с призывом:

Прокляните войну! Никогда не поднимайте оружия друг против друга, против наших соседних народов!

Будущее – в ваших руках. Пусть каждый из вас в своей стране сделает все возможное, чтобы каждому жилось мирно и счастливо! Берегите нашу прекрасную, но легкоранимую северную природу, окружающий мир, исторические ценности, могилы погибших воинов, священная память о которых является вечной.

Мы обращаемся к вам, дорогие женщины: направьте вашу женскую мудрость, обаяние, доброту ваших сердец на сохранение вечного мира, воспитание миролюбия ваших детей.

Пусть никогда впредь не загремят выстрелы...».
_____________________________
Публикацию подготовил Сергей Мельник