Главная
Главная
О журнале
О журнале
Архив
Архив
Авторы
Авторы
Контакты
Контакты
Поиск
Поиск
Неожиданная история гражданской авиации на Дону. 1912–1924 г... | Антон Аверьянов

К 100-летию гражданской авиации на Дону (1925–2025) публикуем выде...

№05
(407)
21.07.2023
История
Амбразура Мурысева
(№16 [254] 05.11.2012)
Автор: Сергей Мельник
Сергей Мельник

    13 ноября в Самаре и Тольятти могут отметить памятную для обоих городов дату – 50-летие кончины Александра Мурысева. В Самаре, повидавшей на своем веку множество разных губернаторов, имя легендарного организатора строительства, «крестного отца советских космонавтов», руководившего на стыке 1950-х – 60-х Куйбышевской областью, помнят, хотя в топонимике оно никак не увековечено. В Тольятти есть улица Мурысева. И запущенный сквер, который, как обещали лет семь назад местные чиновники, со временем должен облагородить памятник герою-строителю некогда крупнейшей в мире гидростанции, ныне Жигулевской. Интересно только, когда придет это время? Может быть, к столетию со дня его рождения, раз уж к полувековой годовщине руки не дошли? Так оно тоже не за горами… 
Нажмите, чтобы увеличить.
Александр Сергеевич Мурысев (2 сентября 1915 – 13 ноября 1962)
 

      У каждого своя амбразура. И мифология у каждого своя. Иногда судьбы людей, ничем не связанных при жизни, волею случая пересекаются уже после того, как тела их преданы земле, – улицами и проспектами, названными их именами. Как, скажем, улицы Матросова и Мурысева. Их скрестили как-то слишком уж по-мичурински: единственное, что объединяет этих совершенно разных героев того времени – нагромождение мифов про каждого. Мифов порой настолько нелепых, что лишь одно радует: мертвые сраму не имут...

Ох, нелегкая это работа – разгрести завалы, искусно созданные потомками, благодарными и не очень. До того нелегкая, что порой так и тянет «смалодушничать» и усомниться: а был ли, вообще, подвиг, а был ли герой?

Матросову в этом смысле повезло больше: все-таки он пал на поле боя. Мурысев умер в мирное время, будучи крупным партийным функционером. Он не упал на вражескую амбразуру, да и борьбой с коммунистическим режимом, так почитаемой сегодня, тоже не прославился – скорее, наоборот. Но почему-то после всего, что мне удалось узнать об этом человеке, ушедшем за год до моего рождения, я проникся к нему симпатией. И уважением к его трагедии. Мне нравятся люди, которые не прячутся за спины и умеют жить сердцем. Похоже, Александр Мурысев был из таких.

«ГУЛАГ это кулак»

Пятьдесят лет назад имя члена ЦК КПСС, первого секретаря Куйбышевского обкома партии Александра Мурысева знали сотни тысяч советских людей. Десятки тысяч горожан в ноябре 1962 года шли за его гробом. За недолгую, в общем-то, жизнь этот человек сумел добиться главного: его вспоминают по-доброму – редкий случай для партийного босса.

Для нас имя Мурысева связано прежде всего со строительством Куйбышевской ГЭС. Говорят, он был первый в истории страны партийный работник, получивший звание Героя Соцтруда не за кубокилометры вырытой земли или уложенного бетона, а непосредственно за партийную работу. Именно ему, поровну с Иваном Комзиным, пришлось делить всю ответственность за ход строительства перед новыми советскими вождями.

В Ставрополь Александр Сергеевич попал в переломном 1953-м. В то самое время, когда страна избавилась от знатных «зодчих коммунизма», а «великая сталинская стройка» – от части узников Кунеевлага. И хотя, по словам Николая Бурухина, возглавлявшего здесь комиссию по применению амнистии, «ГУЛАГ – это кулак, сюда сразу этапом заключенных перебросили, так что проблем не было» (и документы это подтверждают) – проблемы с кадрами все же возникли, и немалые. Пришлось срочно призвать вольнонаемных.

Незабываемым холодным летом 1953 года в подкрепление всесильному и всеохватному политотделу МВД пришел партком. А на смену начальнику политотдела подполковнику Ивану Кошеву – штатский Александр Мурысев. Восьмого августа парторга ЦК Мурысева утвердили секретарем парткома Куйбышевгидростроя.

 От Балева до Мурысева

Интересен тот факт, что Мурысевым он стал много лет спустя после своего рождения. По словам старшей дочери Мурысева Галины Александровны, его отцом был болгарин Сергей Балев – врач, коммунист. В 1917-м его застрелили на митинге. Из Гомеля, где погиб отец и родились Александр (2 сентября 1915-го) и его старшая сестра Вера, семья переехала в Башкирию, на станцию Аксаково. Там рано овдовевшая Мария Васильевна (дочь священника Петропавловского) познакомилась с телеграфистом Антоном Сергеевичем Мурысевым. «Он был года на два-три моложе бабушки, что по тем временам было вообще ужасно: молодой, неженатый, красивый – а она вдова с двумя детьми. И семья, и вся деревня были против, но тем не менее...» По воспоминаниям Галины Александровны, «дед был прекраснейшим человеком какого-то чеховского склада», безумно любившим бабушку и служившим блистательным примером для детей. И когда он потерял родного сына (сводный брат Александра Сергей, летчик, погиб буквально в первые месяцы войны), отец решил взять фамилию отчима.

В 1930 году Мурысев окончил Белебейскую профтехшколу, начиная с 15 лет работал трактористом в совхозе, слесарем, шофером автодрезины на Уфимской железной дороге. После рабфака поступил на механический факультет Куйбышевского индустриального института. Кажется, был даже сталинским стипендиатом. И уж точно – комсоргом: сначала института, затем – завода имени Масленникова, куда в 1941 году попал по распределению. «Во время войны на заводе "Катюши" делали – вот тогда, наверное, они и с Сергеем Павловичем Королёвым познакомились», – предполагает младшая дочь Мурысева Надежда Александровна. Там же встретился со своей будущей женой, Евдокией Степановной.

Мурысев женился тридцатилетним. В 1946 году родилась Галина. На стене в ее квартире портрет удивительно красивой женщины, подарившей отцу семнадцать лет счастья.

Евдокия Степановна ровно на 30 лет пережила мужа – и все эти годы свято хранила память о нем. Как сегодня его дочери: не случайно ведь обе оставили фамилию отца...

- Честно говоря, у них была такая любовь... – вздыхает Галина Александровна. – Наверное, таких мужиков сейчас уже не делают. И вообще, это совершенно другое поколение. Представляете, утром он уходил на работу – мама его провожала до двери и целовала, а вечером так же встречала...

Карьера складывалась. С 1945-го Мурысев на комсомольской работе: завотделом рабочей молодежи обкома. Затем – на партийной: секретарствует в Похвистнево, потом на станции Кротовка. «Там в октябре 1950 года родилась Надежда, – рассказывает старшая дочь. – В корыте ее качали. Была срубовая изба с русской печкой, лампа керосиновая, из еды –

требуха и затируха. Из этой Кротовки я только помню ощущение: все время дождь, грязь, слякоть. Мама вспоминала, будто сижу у окошка и говорю: "Опять дождик идет, опять хлеб сгниет, опять папу ругать будут"».

В 1951 году переехали в Чапаевск. Мурысева назначили первым секретарем горкома, жена работала на пороховом заводе. Держали огород, кур и поросенка. К забою очередного Борьки приезжала из Самары мать Евдокии Степановны – бабушка-полька, делала ветчину и кровяную польскую колбасу.

«Бабушка с дедушкой с нами, в принципе, никогда не жили. И никогда в жизни не было никаких домработниц. Мама хоть и была женой большого начальника, пахала как простая крестьянская женщина, – рассказывает Галина Александровна. – После Чапаевска отца направили в Ставрополь. Мы жили в индомах в Портпоселке (мемориальная доска на коттедже № 9 сохранилась по сей день. – С.М.). Родителям, конечно, там было трудно. И потом, знаете, страшно: там ведь заключенные убегали на самом деле. И не одни там были политические, уголовников было полно. Там и в карты людей проигрывали, и, как говорил уже потом отец, в этой бетонной плотине столько людей осталось. Он в котловане на стройке месяцами пропадал, присылал водителя за сменой белья, – а мама с нами одна, с двумя маленькими...»

«Не знаю, родился партийным?»

«Мурысев все время занят людскими душами огромнейшего коллектива, а в руководящей тройке (третий – главный инженер Николай Разин. – С.М.) занимает положение "исправителя человеческих душ", – очень точно характеризует его в своей документальной повести "Сказание о Поволжье" маститый советский писатель Фёдор Панфёров, побывавший на стройке в августе 1957-го. – Там, где энергия из Комзина хлещет уже неудержимо через край, как открытый нефтяной фонтан, Мурысев охлаждает начальника строительства. А там, где Разину надо быть погорячей, секретарь подогревает его...»

Иван Гаврилов, шофер Мурысева на строительстве ГЭС, считал его «своим отцом». И был готов часами рассказывать о нем. «Что говорить, любили мы свое начальство. А Мурысев ко мне относился как к сыну. Вроде бы за то, что у меня сын – у него ведь дочери обе. Веселый мужик, здоровый, красивый. Если взять их с Комзиным по возрасту, по толщине рук, по массивности – один другому не уступает, а кто из них был здоровее – мы не мерили. И что мне в нем понравилось – сразу расспросил, как живу (а я тогда жил на ВСО-1 в бараке, рядом с лагерем), и вскоре дал комнату в парткомовском доме. А в то время получить хоть маленькую комнату было счастьем превыше всего. И потом, он заставил меня учиться: у меня образование-то было всего пять с половиной классов. А в смысле работы... Я сам в армии был секретарем комсомола батареи, много видел политических начальников, но такого не видел. Вот даже сейчас пойди к кому-нибудь –

будешь сидеть в очереди, ждать, у этого всегда дверь была открыта. Очень душевно относился к рабочему классу. И не только: как парторга ЦК его обязывали поддерживать здесь в области села – и надо сказать, наши села, особенно Ставропольского района, были подняты только за счет этой стройки...»

Порой Мурысев был заботлив даже чересчур, утверждал шофер. Бедняцкий сын, вскормленный на солдатском пайке, Гаврилов был приучен есть мало. Пришлось переучиваться.

- Или расскажу, как он со взяточничеством боролся. Если узнает, кто взятку берет – пропал человек: сразу увольнял. Как-то швейную машинку его жене преподнесли, тогда дефицит был. Так он эту машинку вышвырнул в окно и заставил того, кто преподнес, забрать осколки. Для меня это на всю жизнь пример.

С начальником стройки генерал-майором Комзиным, вопреки местной легенде, Мурысев нередко конфликтовал. Критиковал его с трибуны. Доходило до того, что брался за пистолет. «А потом садится в машину – и больной становится. Поэтому, наверное, и умер рано. Я считаю, он на партийной работе изорвался...»

Нажмите, чтобы увеличить.
А.С. Мурысев (на фото третий слева) с И.В. Комзиным (второй слева) и Н.В. Разиным (пятый), встреча болгарской делегации на строительстве Куйбышевской ГЭС

- Они оба были люди большой души – и Комзин, и Мурысев, – вспоминал Николай Семизоров, начальник Куйбышевгидростроя с 1962 по 1987 год. – Александр Сергеевич был человеком порядочным. Вспоминается его чисто человеческое отношение к простым людям. Ему можно было все сказать, всегда выслушает. Выступал всегда трезво, толково, по делу и слишком эмоционально – по-моему, это его и погубило. Знаете, получить инфаркт в расцвете сил – это что-то значит...

Уже к концу строительства, когда основные работы завершились и на ГЭС полным ходом шла подготовка к встрече Хрущева, парторга забрали «в область», вторым секретарем Куйбышевского обкома КПСС. В 1959 году избрали первым. А в ноябре 1962-го он умер: три инфаркта подряд...

«Сорви Звезду...»

Но до этого была целая великая эпоха, к которой Александр Сергеевич был причастен, – эпоха становления советской космонавтики. Достаточно сказать, что именно во время его «правления» областью в Самаре, еще в конце 1950-х, был налажен серийный выпуск стратегических ракет «Р-7» и создан самый мощный ракетный комплекс того времени – Н-1. Основанный в 1958 году в Куйбышеве филиал королёвского ОКБ-1 постепенно перерос в самарский ракетно-космический центр «Прогресс». 

Здесь встречали самолеты с первыми космонавтами, еще не успевшими оправиться от заоблачных высот. Начиная с первооткрывателя. 

Дублер Гагарина в первом полёте Герман Титов вспоминал: «На аэродроме ракетного завода «Прогресс» самолет из Энгельса ждали не очень долго… Расселись по машинам, поехали. Я не мог понять, каким чудом куйбышевцы успели узнать, что за вереница легковых машин едет по улицам заводского района»...

Как узнавали куйбышевцы в условиях строжайшей секретности – тайна по сей день. Мурысеву было положено. Именно он сопровождал первых наших космонавтов, проходивших послеполетную реабилитацию на обкомовской даче под Самарой. Именно он стал зачинателем традиции хлебосольной встречи посланцев Земли в космос.

Нажмите, чтобы увеличить.
С космонавтами на обкомовской даче

 «Дача обкома располагалась на высоком берегу Волги, с балкона третьего этажа открывался прекрасный вид на реку, – писал в своей книге "Скрытый космос" руководитель подготовки космонавтов генерал-майор Николай Каманин (запись от 12 апреля 1961 года). – Часов в десять вечера все собрались за столом. Присутствовали шесть космонавтов, члены Госкомиссии, руководители области... Гагарин, Королёв, Мурысев... произносили тосты, но пили очень немного – чувствовалось, что все очень устали. В одиннадцать часов разошлись по спальням. Так закончился этот тревожный, радостный, победный день. День 12 апреля 1961 года человечество никогда не забудет, а имя Гагарина навеки впишется в историю и будет одним из самых известных».

После встречи космонавтов Андриана Николаева и Павла Поповича Александр Сергеевич прожил совсем недолго – меньше трех месяцев…

О том, что на самом деле стало причиной смерти Мурысева и при каких обстоятельствах это случилось, ходят легенды. Версии противоречат одна другой. Единственное, на чем сходятся все – не последнюю скрипку здесь сыграл Хрущев. И даже первую, считают дочери, для которых воспоминания о 1962-м, последнем годе жизни отца – не из легких. Как-то все сразу обрушилось на их семью. И доносы на отца в ЦК, членом которого он стал в 1961 году: дескать, с идеологией у Мурысева не все в порядке, да и с религией плохо борется. Были и анонимки с угрозами расправы...

Да много чего было. Ну никак не соответствовал он удобному для партноменклатуры образу послушного, карманного руководителя. Многих «напрягал» этот человек, вечно движущийся по области, по заводам и полям, латающий бесчисленные дыры социалистического горе-хозяйствования и не спешащий почивать на положенных по чину лаврах. То откажется от роскошной секретарской квартиры, то вдруг задумает передать обкомовскую дачу детдому: «Шикарно больно для нас». А то попросит из кабинета преподавателя, пожелавшего получить хоромы лишь на том основании, что «ваша дочь дружит с моей» (Галина Александровна вспоминает, как уже после смерти отца побила все рекорды: восемь раз пыталась сдать этому типу вступительный экзамен, и безуспешно).

- Вы знаете, несмотря на свою вроде бы внушительную внешность, отец на самом деле был легкоранимым человеком. И мнительным – в том смысле, что все принимал близко к сердцу. И поскольку он очень много сил и здоровья оставил на строительстве ГЭС (отказавшись от заманчивых должностей в Москве под предлогом: «Я хочу закончить эту стройку сам, дайте мне это сделать») – он очень гордился полученной за нее Звездой. Говорят, когда подали список на присвоение звания Героя Соцтруда, «наверху» Мурысева первоначально из списка вычеркнули. И тогда все, кто были в этом списке, встали на его защиту. Электросварщик Алексей Улесов вроде бы сказал: «Если уж Мурысеву Звезду не давать, то тогда и нам никому...»

А в злосчастном 1962 году в Куйбышевской области собрали немыслимый урожай. Но Хрущев ведь разбазаривал налево-направо, а мы в то время братались с китайцами – и весь этот великий урожай область обязали сдать в помощь китайским друзьям. Отец сказал, что делать этого не будет. И тогда на очередном, кажется, сентябрьском пленуме Никита Сергеевич с высокой трибуны назвал отца «врагом народа». Сказал, что «таких надо стрелять». И добавил: «Сорви Звезду, ты ее недостоин...»

Не терпевший возражений Хрущев готов был лично сорвать и растоптать награду, которую сам же прикрепил в августе 1958 года, на открытии Куйбышевской ГЭС...

Как рассказывал потом Мурысев своим московским друзьям, после выходки Хрущева у него «первый раз в жизни по спине тек пот и хлюпало в ботинках». Как водится, сразу все от него отвернулись. Кроме Брежнева – единственного, кто попытался успокоить попавшего в опалу секретаря.

Где-то в семейном архиве есть сделанное задолго до этих событий фото на память: Мурысев, Хрущев и Брежнев – рядом, улыбаются. Но это, как утверждает старшая дочь, вовсе не свидетельство дружбы. Ее не было никогда...

«Там такой гадюшник, и если бы не ты и девчонки, я бы прямо там встал и положил партбилет», – сказал Мурысев жене, вернувшись с пленума.

- Вот это он не смог пережить, – считает Галина Мурысева. – А я много лет фамилию Хрущева и слышать не могла: ну, убили отца, и убил Никита Сергеевич. А за что? А за то, что хлеб не отдал. Но самое интересное, что хлеб все равно вывезли. И в Самаре это был первый год, когда муку и макароны стали давать по талонам, а хлеб был такой, что есть невозможно...

Сверх износа

Сам он, наверное, прожевал бы обиду, проглотил бы досаду – но сердце... Напоминавшее о себе на протяжении всей его жизни, изборожденное многолетними рубцами и шрамами (как потом показало вскрытие), спустя несколько недель после публичной генсековской порки оно просто остановилось, не одолев третьего инфаркта подряд. И хотя врачи говорили, что с таким сердцем он мог умереть лет двадцать назад – ведь не умер же! Жил. Как говорят, на износ. Сверх того.

Дочери утверждают, что случилось это в Мисхоре, куда родители поехали отдыхать после пленума: «Отец был явно в предынфарктном состоянии, а наши доблестные медики лечили его от простуды...» Другие считают, что случилось это в Форосе. Во всяком случае, бывшая замсекретаря комитета комсомола КГС Любовь Филипповна Матвеева отдыхала там в 1963 году, общалась с парторгом и персоналом санатория – и ей подтвердили: умер в субботу, когда кардиолога было не найти, после застолья с Гагариным, с которым, как и с другими космонавтами из первого отряда, Мурысева действительно связывала давняя дружба. В семейном архиве множество фотографий Александра Сергеевича с космонавтами.

Нажмите, чтобы увеличить.
Слева направо: Александр Мурысев, Герман Титов, Евдокия Мурысева, Юрий Гагарин

- Гагарин, Титов, Николаев, Попович, Комаров – вот с этими людьми у него были, наверное, действительно дружеские отношения. Относились они к нему как-то по-доброму. Такое ощущение, что они его просто любили, – вспоминает Галина Александровна. – Когда папа умер, Королёв прислал телеграмму. А на похоронах был венок: «Нашему крестному отцу от советских космонавтов».

На старом Самарском кладбище могила Мурысева рядом с могилой легендарного Щорса.

- Вандализм был, это правда. Не то слово: и памятник ломали, и глаза выкалывали на фотографии, и звездочку срывали. Как я теперь понимаю, мертвого льва лягнуть рад каждый: кому-то не угодил, кому-то что-то не сделал, сами знаете. Но согласитесь, у любого нормального человека всегда есть друзья и есть враги. А друзья, мне кажется, до сих пор готовы на него молиться... Главное, что я поняла для себя: на самом деле великое счастье, когда человек имеет возможность преклоняться перед своими родителями. Думаю, это не каждому дано. Всю мою жизнь отец для меня – эталон человека, мужчины, порядочности, доброты...

Галина Мурысева не знает, как бы отнесся отец «к тому, что творится сейчас – наверное, тоже бы не пережил». Потому-то и отказалась она, в эпоху обвальной приватизации аудитор областного Госкомимущества, от предложения оценить в деньгах очередной стратегический «объект» – Волжскую ГЭС имени Ленина. Так и сказала: «Отец строил, а мне разбазаривать? Извините».

И правда, нелепо приватизировать историю...

Нажмите, чтобы увеличить.
Перекресток улиц Мурысева и Матросова в Тольятти

Нажмите, чтобы увеличить.
Водосливная Куйбышевской ГЭС, 1956 год

Нажмите, чтобы увеличить.
Мурысев (на фото слева) с друзьями. Станция Аксаково, 20 июля 1933 года

Нажмите, чтобы увеличить.
Семья Мурысевых. Портпосёлок (ныне микрорайон в Центральном районе Тольятти), май 1956 года

Нажмите, чтобы увеличить.
Визит на стройку главы объединенного Министерства электростанций и электропромышленности СССР М.Г. Первухина, середина 1950-х гг.

Нажмите, чтобы увеличить.
С Н.С. Хрущевым во время официального пуска Куйбышевской ГЭС, август 1958 года

Нажмите, чтобы увеличить.
Фотография Гагарина в первые дни после полета с дарственной надписью

Нажмите, чтобы увеличить.
Открытка с дарственной надписью участников первого в истории группового полета Андрияна Николаева и Павла Поповича, август 1962 года

Нажмите, чтобы увеличить.
Похороны А.С. Мурысева. Куйбышев, 15 ноября 1962 года

Нажмите, чтобы увеличить.
Галина Александровна Мурысева с автором. Тольятти, 17 мая 2001 года

________________________

© Мельник Сергей Георгиевич

Белая ворона. Сонеты и октавы
Подборка из девяти сонетов. сочиненных автором с декабря 2022 по январь 2023 г.
Почти невидимый мир природы – 10
Продолжение серии зарисовок автора с наблюдениями из мира природы, предыдущие опубликованы в №№395-403 Relga.r...
Интернет-издание года
© 2004 relga.ru. Все права защищены. Разработка и поддержка сайта: медиа-агентство design maximum