Главная
Главная
О журнале
О журнале
Архив
Архив
Авторы
Авторы
Контакты
Контакты
Поиск
Поиск
Обращение к читателям
Обращение главного редактора к читателям журнала Relga.
№05
(407)
21.07.2023
История
Олег Хромушин: «Безграмотный тиран – трагедия нации»
(№8 [281] 10.07.2014)
Автор: Сергей Мельник
Сергей Мельник

Нажмите, чтобы увеличить.
Олег Николаевич Хромушин
 
Свои лагерные годы на Волго-Доне и строительстве Куйбышевской ГЭС известный питерский композитор, автор множества веселых пионерских песен и кантат Олег Хромушин десятилетиями старался «не афишировать» – надо ли объяснять, почему? В брошюре о его жизни и творчестве, выпущенной в 1986 году издательством «Советский композитор», период этот просто-напросто пропущен. А бодрые фразы автора очерка о том, чем занимался Олег Николаевич с 1950 по 1954 годы (вроде той, что перспективе сделать карьеру военного дирижёра он «всё-таки предпочел вольную жизнь "на гражданке"») звучат двусмысленно, если не сказать цинично... Но настали иные времена. В поисках бывших узников Кунеевлага на строительстве Куйбышевской ГЭС, встречу которых тольяттинский «Мемориал» провёл в Тольятти осенью 1990 года, я нашёл ленинградский адрес Хромушина и попросил его поделиться воспоминаниями о «вольной жизни». Ответ – довольно подробный, практически на все мои вопросы – пришёл довольно скоро. Эти воспоминания [1] сохранились в моём архиве.

Хромушин Олег Николаевич (1927 – 2003) – композитор, дирижер. Автор Фортепианного и Виолончельного концертов, двух концертов для оркестра, произведений для симфоджаза, оперетты, многочисленных циклов пьес, детских песен, опер для детей, хоровых кантат и сюит, оперетт, телемюзиклов, музыки к кинофильмам, мультфильмам, театральным и цирковым постановкам. С сентября 1944 года участник Великой Отечественной войны и разгрома Японии. Удостоен благодарности Верховного Главнокомандующего, награждён орденом Отечественной войны II степени. В 1950-1954 годах – заключенный по политической 58-й статье, отбывал наказание на строительстве Волго-Донского канала и в Кунеевлаге на строительстве Куйбышевской ГЭС. Реабилитирован в 1991 году. Заслуженный деятель искусств России (1984). Лауреат премии Президента РФ в области культуры и искусства (2002). Кавалер ордена Дружбы и др.

От Ставрополя на Кавказе до Ставрополя на Волге

    ...Мы не успели эвакуироваться: 3 августа 1942 года немцы вошли в мой родной Ставрополь (на Кавказе. – С.М.). Мне было 15 лет – десять из них я прожил в этом небольшом, но очень зелёном северокавказском городке. Во время оккупации родители нигде не работали, а я халтурил на домре-теноре в оркестре народных инструментов, созданном нашим бывшим пионерским руководителем на частных условиях. Мы выступали перед населением, зарабатывая первые в своей жизни гонорары. Всё бы ничего, но однажды я проявил патриотизм, который много позже сыграл со мной злую шутку. Как-то, прогуливаясь по улице и читая всевозможные объявления, я обнаружил на стене листок с частушками, ругающими Сталина и вообще нашу систему. И тут во мне сыграла сталинская закваска, заложенная в наши пионерские души 30-х годов. Возмущённый за своего вождя, я сорвал листок и отдал своему руководителю...

    После оккупации я шесть лет служил в армии. Наша часть воевала и на Западе, и на Востоке. А в апреле 1950 года был арестован по 58-й статье, 1-а («измена Родине») по обвинению в написании частушек антисоветского содержания в 1942 году. Понятно, что под воздействием «определённых мер» (бьют, пока не сознаешься) я сознался в своем «авторстве» и был осуждён на 10 лет лагерей и 5 лет «по рогам» – поражения в правах...

    Суд проходил в Краснодаре, в военной контрразведке (Смерш МГБ СССР) 24 мая 1950-го, накануне моего дня рождения (Олег Хромушин родился 25 мая 1927 года. – С.М.). Суд напоминал конвейер большого завода. Подсудимых было много, человек десять-пятнадцать. Каждого вызывали в зал на 10-15 минут, там совершался «обряд». Наконец, очередь дошла до меня. Небольшой зал был пуст, там сидело трое военных. Председатель в генеральских погонах. Естественно, ни прокурора, ни адвоката. Генерал зачитал обвинительное заключение. Потом пошли вопросы. Атмосфера была вполне миролюбивая, как будто мы обсуждали не судьбу человека за решёткой, а проблему устройства его в престижный санаторий. Я же не знал, что мой приговор был заранее подготовлен, и весь этот цирк разыгрывался для протокола, который вёл офицер-секретарь. «Тебе повезло, парень, – сказал мне потом конвоир. – Они тут всем чешут по четвертаку».

В своём последнем слове я просил не трогать моих родителей, в то время переехавших в Ростов-на-Дону (и нужно сказать, что ни родители, ни другие мои родственники из-за меня не пострадали).

«Меня спасла музыка»

Я попал на строительство канала Волга-Дон. Год проработал на сталинградском лесозаводе им. Куйбышева (грузили бревна). А потом музыка меня выручила: я был назначен дирижёром духового оркестра стройки – разумеется, состоящего из музыкантов-заключённых. В 1952 году Волго-Дон официально был построен. Были награды, амнистия, но нашей статьи всё это не коснулось. В марте 1953-го, как известно, умер Сталин, и смерть его послужила поводом для освобождения из тюрем и лагерей уголовной братии (кстати, довольно быстро возвращённой в свои «родные места»). Летом 1953 года мы с одним музыкантом, трубачом Николаем Мишениным, написали заявление в ГУЛАГ с просьбой отправить нас на Куйбышевскую ГЭС http://www.relga.ru/Environ/WebObjects/tgu-www.woa/w...;level1=main&level2=articles , где можно было, работая, получить зачёты. К нашему удивлению, ответ пришел довольно быстро, и уже в сентябре мы спецнарядом были отправлены по этапу, через Сызранскую пересылку на Куйбышевскую ГЭС. Спецнаряд предписывал нам работу по специальности – или в оркестре, или в культбригаде.

Очень запомнился мне разговор с начальником культбригады. Это был довольно энергичный подполковник внутренней службы, который приветливо меня принял, выказав радость прибытию новых кадров в искусстве. Но как только узнал, по какой статье я сижу, его радость как ветром сдуло. (Заключённые, имеющие 58-ю статью, были обязаны работать только на общих работах, особенно по ст. 58-1-а). Его откровенная враждебность к «врагам народа» вылилась на меня вся без остатка – я пошёл на общие работы. Мы строили Соцгород, а наш лагерь размещался ещё дальше от центра Ставрополя (я имею в виду то место, где когда-то располагался клуб «Гидростроитель»), километрах в трёх-четырёх от строительной зоны. Старый Ставрополь ещё не был затоплен, но уже переезжал на новое место. Мы строили деревянные домики-коттеджи: наша бригада занималась малярными работами.

«Население» нашего лагеря было в основном политическим, поэтому обстановка (я имею в виду общечеловеческий климат) была, в общем, спокойной, почти нормальной – если, конечно, пребывание в лагере можно считать нормальным явлением. Среди политических было довольно много «двадцатипятилетников»-военных, которые сражались на стороне немцев. Были идейные противники советской власти. Были люди, запутанные войной. Были просто несчастные, безграмотные люди, которые не понимали, за что им дана 58-я статья. Были, конечно, и бытовики, в основном связанные с хищениями на производстве. Профессиональных воров не было. Поэтому я не помню, чтобы в нашем лагере были какие-то «взрывы страстей». Но гласность была стопроцентная! Вслух несли и Сталина, и партию, и всю систему социализма. Кстати, те, кто ругал советскую власть, работали на стройке лучше всех. И для себя я уже тогда отметил, что так себя могут вести только порядочные люди.

Не забудьте, что эта обстановка конца 1953-го и начала 1954-го, после смерти Сталина, была выжидательной, поэтому отношение охраны лагеря к з/к была намного демократичнее, чем, скажем, раньше на Волго-Доне. А вскоре вышел указ Президиума Верховного Совета СССР о «несовершеннолетних преступниках», и 11 июня 1954 года я был освобождён. Однако ещё полтора года проработал в клубе «Строитель» на ВСО-5, создал довольно мощную самодеятельность, которая заняла 3-е место по Куйбышевской области. Я этим очень гордился...

Духовная жизнь лагерей

Если затронуть духовную жизнь лагерей, то она порой была намного выше духовной жизни не только сел и деревень, но и многих городов Советского Союза. Ведь какие люди были упрятаны за решётку! Например, нашей культбригадой на Волго-Доне руководил один из крупнейших хоровых дирижёров страны Самуил Карлович Мусин [2]: до войны он был главным хормейстером Ансамбля имени А. Александрова, а после войны – художественным руководителем Ансамбля песни Всесоюзного радио. Гениальный дирижёр! Он дал мне очень многое: и музыкальный вкус, и музыкальный интеллект. Ведь то, что я не попал в культбригаду, не мешало мне торчать там всё свободное время (благо, она дислоцировалась в нашем лагере), и отношение ко мне было самое тёплое. Кстати, с Мусиным мы встретились потом в 1967 году в Новосибирске, где ставилась моя оперетта «Франсуаза». Он тогда преподавал в Новосибирской консерватории...

Художник в культбригаде был из Большого театра, солисты – из различных театров страны. Среди них, например, Иван Постников, премьер Ростовской оперетты; Нила Грицко, певица, племянница одного очень известного украинского певца; Зиновий Цильман [3], артист МХАТа.

На Волго-Доне мы поставили оперетту «Свадьба в Малиновке», которая, как на Бродвее, целый год каталась по всем близлежащим лагпунктам – и не по одному разу! – обслуживая и заключённых, и вольнонаемных. В дальнейшем, когда я работал на ВСО-5, кадровая политика клуба «Строитель» решалась за счёт музыкантов, освобождающихся из лагерей. С «лагерной наукой», я думаю, дело обстояло ещё лучше (читай в «Круге первом» А. Солженицына).

Если бы я не занимался музыкой в лагере, на воле меня бы никто не знал как музыканта. А так я был известен за пределами лагеря среди молодёжи. Поэтому мое освобождение и дальнейшая музыкальная работа были «в зоне внимания» молодых специалистов Ставрополя. Особенно я благодарен семье Бачуриных, которая практически приютила меня после лагеря: Анастасия Семёновна и шестеро детей – Анатолий [4], Маня, Владимир, Тамара, Светлана и Валерия...

Один вор, еще на Волго-Доне, сказал мне, что есть две категории людей, пользующихся у «блатных» относительной неприкосновенностью: это врачи и артисты. «Врачи, – сказал он, – нас лечат, а артисты развлекают». Не берусь судить о достоверности этих слов, но отношение ко мне во всех лагерях, где я пребывал, было довольно лояльным, – и со стороны «блатных», и тем более со стороны «фашистов» (так называли 58-ю статью, к которой принадлежал и я). Конечно, музыка выручала меня на всём моем лагерном пути. Вот один из ярких эпизодов, достойный самого высокого милосердия. Со мной в лагере был аккордеон, на котором я по вечерам, после работы, играл – как для своей бригады, так и для других обитателей лагеря. Играл я по-настоящему профессионально. Репертуар был практически неограничен, так как я мог подобрать на слух любую мелодию и обработать её по большому классу. Однажды, еще на Волго-Доне, на погрузке бревен, я сильно прищемил руку и неделю не мог играть. Позже, в начале зимы, я чуть не отморозил руки по своей неопытности, пришлось их лечить. И вот тогда моя бригада, во главе с бригадиром И.А. Зозулей, приняла решение отработать за меня три зимних месяца (а для зачёта «один день равен трём» надо было, как и на Куйбышевской ГЭС, давать 151 % нормы!), чтобы я поберёг свои руки и мог заниматься музыкой. И отработала. Разве можно такое забыть?..

 

«Пролетая над настоящим…»

Надо сказать, что до ареста у меня не было никаких экстремистских настроений. Я был лояльным комсомольцем, преданным делу Ленина-Сталина, не сомневающимся в генеральной линии партии и уверенным в том, что «Великие Стройки Коммунизма» создаются десятками тысяч комсомольцев-энтузиастов. Не будь ареста, я, наверное, был бы или военным дирижёром, или комсомольским, а затем партийным функционером. Волго-Дон впервые поколебал мои «правильные» идеологические воззрения, когда я увидел этих самых «добровольцев-энтузиастов» в количестве 300 тысяч заключённых (по неофициальным данным), а Куйбышевская ГЭС только закрепила прозрение (по официальным данным через Кунеевский ИТЛ прошли около 220 тысяч узников ГУЛАГа. – С.М.)

Уже много позже, – когда я понял, что мы живем прошлым («как плохо мы жили раньше») и будущим («как хорошо мы будем жить!»), пролетая над настоящим, всё более и более опутываемым неразрешимыми проблемами, – уже тогда я, да и не я один, понял, что безграмотный человек, имеющий сильную волю и захвативший неограниченную власть, – это трагедия науки и культуры, трагедия мыслящих людей (независимо от их классовой принадлежности), это трагедия нации...

Олег Хромушин, август 1990 г.


Необходимое послесловие

По воспоминаниям вдовы композитора Нелли Хореновны Хромушиной (записаны при подготовке многосерийного фильма «Половина века», премьера которого состоялась в 2004 году на тольяттинском телеканале «Лада ТВ»), Олег Николаевич рассказывал: стряпая в 1950 году обвинительное заключение, чекисты ухитрились приписать ему, что он был чуть ли не личным музыкантом Гитлера (это в 14-то лет!). До 1990-х годов он принципиально не подавал прошение о реабилитации – будучи убеждённым, что государство само должно перед ним извиниться. А в 1991 году, написав-таки заявление, из Краснодара получил отказ в реабилитации. «Вы можете себе представить?! И тогда я в первый раз в жизни сказала: "Если тебя не реабилитируют, мы уедем из страны". Правда, очень скоро последовал звонок из Москвы. Перед ним наконец извинились»…

До 1991-го композитор, получивший к тому времени мировую известность, был невыездным. По словам Нелли Хромушиной, с предложением о сотрудничестве к нему неоднократно обращались продюсеры из Франции, США, Великобритании (в частности, представители фирмы EMI) – но официально это было абсолютно невозможно: по сути, государство монопольно распоряжалось его творчеством.

Оказавшись всё-таки с концертами в Соединенных Штатах (в семейном архиве есть фотографии, где он общается с другим опальным питерцем – Нобелевским лауреатом Иосифом Бродским, с которым дружил), не имевший прежде возможности слушать лучшие образцы американской симфонической музыки, Хромушин услышал: «Ну, вы просто совершенно идентичны Бернстайну».

Человек, прошедший ГУЛАГ, был, пожалуй, единственным в СССР мажорным композитором…

Примечания:

1. Фрагменты воспоминаний О.Н. Хромушина публиковались ранее в сборнике «Политические репрессии в Ставрополе-на-Волге в 1920–1950-е годы: Чтобы помнили… (Тольятти : Центр информ. технологий, 2005) и были воспроизведены в электронной базе данных «Воспоминания о ГУЛАГе», составленной Музеем и общественным центром «Мир, прогресс, права человека» имени Андрея Сахарова при поддержке Агентства США по международному развитию (USAID), Фонда Джексона (США), Фонда Сахарова (США).

2. О том, что С.К. Мусин был репрессирован, тоже, как и в случае с О.Н. Хромушиным, ранее не сообщалось. См., напр.: Л. Максименков. Понуждение к партийности // Огонёк. – 2008. - № 41. – 6-12 окт.: «Из агентурной справки на хормейстера Самуила Карловича Мусина, 1909 года рождения, еврея, беспартийного: «Будучи в Париже с ансамблем в 1937 году, завел знакомство с белогвардейцами, проводил их на концерты. Закупал в Париже чуждую литературу… Вел разговоры, дискредитирующие ансамбль… Держит себя высокомерно и обособленно, не общественник и доверия не заслуживает» (после этой справки Мусина отчислят, но он чудом останется жив—до 70-х годов будет успешно преподавать хоровое дирижирование в Новосибирской консерватории)».

3. Цильман (Тобольцев) Зиновий Григорьевич (1911-?). Актёр МХАТа в 1929-1980 гг. Заслуженный артист РСФСР (1969). (По: http://www.kino-teatr.ru/).

4. Бачурин Анатолий Владимирович – ветеран Куйбышевгидростроя, с 1953 года работал прорабом, инженером производственно-технического отдела района арматурно-сварочных работ. В1959-м создал отдел капитального строительства при Ставропольском горисполкоме. С 1962 года – главный архитектор г. Ставрополя-Тольятти. В 1971-1974 гг. – заместитель председателя Тольяттинского горисполкома. С 1978 года несколько лет был вторым секретарём горкома КПСС. (По: Созидатели: Строительный комплекс Ставрополя-Тольятти. 1950-2000 / под ред. С.Г. Мельника. – Тольятти: «Этажи-М», 2003).

 __________________________

© Мельник Сергей Георгиевич

Нажмите, чтобы увеличить.
Соцгород, ныне микрорайон Тольятти, 1954 г.

Нажмите, чтобы увеличить.
Анатолий Владимирович Бачурин - ветеран Куйбышевгидростроя. С 1962 г. – главный архитектор г. Ставрополя-Тольятти. В 1971-1974 гг. – зам. председателя Тольяттинского горисполкома.

Нажмите, чтобы увеличить.
О. Хромушин в Новосибирской оперетте, 1967 г.

Нажмите, чтобы увеличить.
Могила О. Хромушина на Новодевичьем кладбище

Белая ворона. Сонеты и октавы
Подборка из девяти сонетов. сочиненных автором с декабря 2022 по январь 2023 г.
Почти невидимый мир природы – 10
Продолжение серии зарисовок автора с наблюдениями из мира природы, предыдущие опубликованы в №№395-403 Relga.r...
Интернет-издание года
© 2004 relga.ru. Все права защищены. Разработка и поддержка сайта: медиа-агентство design maximum