Инфотейнмент: возникновение, функции, способы воздействия

Переход России к рыночной экономике, коммерциализация СМИ способствовали тому, что информация развлекательного характера активно завоевывать место на страницах газет и журналов, в теле- и радиоэфире. Нередко это приводило к снижению качества отдельных изданий, вытеснению из них «серьезной» информации, что уже неоднократно отмечалось исследователями [1]. Возникает вопрос: является ли снижение качества СМИ прямым следствием коммерциализации, мешает ли развлекательность реализации остальных функций журналистики, в частности, просветительской?

В связи с этим особый интерес представляет такое явление, как инфотейнмент (infotainment). Этот термин «возник в результате аббревиатурного объединения двух слов: информация (information) и развлечение (entertainment) и выражает стремление продюсеров подавать новости в форме развлекательных передач или с оттенком развлекательности» [2].

Инфотейнмент зародился в 80-е годы в США. Начавшееся в те годы падение рейтингов информационных программ, вынудило журналистов изменять формат телевизионных новостей. Изменения коснулись, во-первых, принципа отбора информации – снизилась доля «официоза», возросло число сообщений на социальные и культурные темы. Во-вторых, изменились способы подачи информации: в репортажах на первый план стали «вытаскиваться» детали, интересные всем зрителям. Среди новостей выделилась отдельная группа – информационно-развлекательные программы. Пионером в этом направлении принято считать еженедельную программу «60 минут» (CBS), где ведущие стали активно включать в репортажи свое отношение к событиям, более того, журналисты начали появляться в кадре наравне с героями репортажей, чтобы было совершенно нетипично для американского телевидения.

Опыт CBS подхватили и другие каналы. В частности, продюсер NBC Нил Шапиро исходил из того, что итоговые выпуски новостей нужно подавать «изобретательно, с использованием эффектной съемки, графики, фантазии, спецэффектов… Сенсационное в верстке должно опережать то, что кажется более значимым» [3], так в конце дня (недели) люди обычно знакомы с основными новостями. По этому же принципу работали ABC («20/20») и CBS («48 hours»). А Fox News положил инфотейнмент в основу концепции всего канала. Более подробную информацию об истории инфотейнмента можно получить в работах Голядкина [4] и Картозии [5]. Нас же интересует не столько история, сколько тот факт, что инфотейнмент возник не из-за прихоти продюсеров американских телекомпаний, а под влиянием изменения интересов аудитории. С.А. Михайлов отмечает: американское «общество устало от серьезных материалов. Социологические исследования 1970 годов показали, что «жесткая» новость уже не интересует читателей» [6].

Необходимо отметить, что подобное развитие событий неоднократно предсказывалось теоретиками информационного общества. М. Маклюэн одним из первых заговорил об «электронном» обществе. Технологии коммуникации, самым влиятельным из которых Маклюэн считал телевидение, рассматривались им в качестве решающего фактора развития любой социально-экономической системы. Телевидение создает мозаичную картину мира, представляющего жизнь в качестве набора несвязанных однозначной логической связью сообщений (за короткий отрезок времени в программе новостей может появиться разномасштабная и разноракурсная информация из всевозможных областей и эпох).

Характеризуя сознание «поколений, с телевизором своей матери всосавших все времена и пространства мира через рекламу», Маклюэн отмечает, что «демократические свободы в очень большой мере выражаются в том, что люди озабочены не политикой, а перхотью в голове, волосами на ногах, вялой работой кишечника, мало привлекательной формой груди, больными деснами, лишним весом и застойными явлениями кровообращения» [7]. В условиях новой информационной среды люди гораздо меньше интересуются социальными явлениями и проблемами, воспринимая их как незначительные элементы глобальной мозаики.

Снижение интереса общества к деятельности институтов и организаций гражданского общества предсказывал и М. Кастельс. Происходящие процессы, по его наблюдениям, трансформировали характер политической жизни. Лидерство стало более персонифицированным, а путь к власти начал пролегать через создание имиджа, формируемого СМИ. Общество, электорат приобретают черты «публики», формирующей запрос на развлекательную информацию. «В конечном счете, власть, которой располагают сети средств массовой информации, занимает второе место после власти потоков, воплощенной в структуре и языке этих сетей» [8].

К сходным выводам пришел и Э. Тоффлер. Информационное общество, по Тоффлеру, характеризуется недолговечностью ценностей и идеалов, временным характером потребностей, резким увеличением объема научно-технической информации, серьезным повышением разнообразия жизненных явлений, обилием субкультур. Мир вокруг постоянно изменяется с невероятной скоростью, что ставит человека на грань его способностей к адаптации. В результате, человек впадает в особое психологическое состояние - «футурошок» (шок будущего), которое «характеризуется внезапной, ошеломляющей утратой чувства реальности, умения ориентироваться в жизни, вызванной страхом перед близким грядущим» [9].

Перегруженность информацией лишает человека возможности рационально мыслить и принимать оптимальные решения. Неспособность решать собственные проблемы в условиях усиливающегося информационного потока порождает «эскейпизм» – бегство от реальности. Эскейпизм может принимать одну из следующих форм:

- «блокирование» пугающей реальности – человек решительно отказывается воспринимать новую информацию, обманывая себя, заключая, что все доказательства изменений являются просто кажущимися;

- специализация – человек следит за всеми изменениями в профессиональной сфере, но так же, как и человек предыдущего типа, остается закрытым для восприятия социальных, экономических, политических процессов;

- реверсионизм – «одержимость возвращением к ранее успешным шаблонам адаптации, которые в настоящий момент неуместны и неадекватны», чем сильнее уровень возбуждения со стороны окружающей среды, тем настойчивее такой человек повторяет «прошлые режимы действий»;

- «сверхупростительство» – человек «ищет простого, изящного уравнения, которое сможет объяснить весь комплекс новизны, угрожающий его поглотить; студенты, ищущие забвения при помощи наркотиков, и беременные девочки-тинейджеры похожи тем, что, не умея разрешить множество мелких проблем, они находят себе одну большую, тем самым временно упрощая свое существование» [10].

Принимая во внимание теории футурологов, можно сделать вывод о том, что в условиях информационного общества обычному человеку (обывателю) очень сложно составить адекватную действительности картину мира. Следовательно, социально ответственный журналист при продуцировании информации не может исходить исключительно из запросов, предъявляемых обществом (которое нередко жаждет одних «зрелищ»). С другой стороны, перегружать психику зрителя «серьезной» информацией (читателя, слушателя) тоже рискованно – можно потерять аудиторию.

Наши выводы близки позиции Д. Мэррилла: «Я считаю, что пресса должна давать читателю то, что, по мнению редактора, они хотят, и то, что им нужно… Люди могут хотеть то, что им нужно. А то, что им нужно, – это не всегда то, чего они хотят, …существуют вещи, которые им нужны, но они никогда не думали об этом… Хороший редактор – это человек, который понимает, что ответственность журналиста заключается в обеспечении читателя важными и полезными новостями, которые совсем не обязательно могут быть привлекательны и интересны для них. В то же время редакторы знают, что для того, чтобы донести эти новости до читателя, они должны предоставить ему новости более низкого уровня, например, сенсационные сообщения. Хороший редактор является одновременно и прагматистом и реалистом, но не односторонним человеком, который либо развлекает, либо поучает своих читателей. Хороший редактор делает и то, и другое, и третье. Редактору мало быть только реалистом, ему нужно быть и идеалистом, чтобы верить, что читатели должны получать и ту информацию, которую они, возможно, и не выбрали бы, дай им на это право. В этом случае редактор уподобляется воспитателю» [11].

В условиях усталости человека под напором информации особое значение для журналистики приобретают новые методы предъявления информации, позволяющие преодолеть состояние тревожности зрителя перед новыми сведениями. В связи с этим большой интерес представляет игровое начало, позволяющее преодолеть разрыв между журналистом и аудиторией. Проблема игры издавна привлекала к себе внимание исследователей, и сегодня в науке существует множество теорий, объясняющих ее природу. Значительный вклад в разработку данного направления внесли Спенсер, Бюлер, Гросс, Фрейд, Бейтендейк, Пиаже, Фромм, Хейзинга, Берн. Из отечественных исследователей данной проблемой занимались К.Д. Ушинский, Г.В. Плеханов, С.Л. Рубинштейн, Л.С. Выготский, А.Н. Леонтьев, Д.Б. Эльконин, М.М. Бахтин, В.А. Сухомлинский, В.С. Мухина.

Из всех свойств игры, выделяемых различными исследователями, для журналистики, как нам кажется, особо важны 1) развивающий характер игры; 2) ее гедонистическая природа. Причем, играя, человек может испытать два различных «удовольствия»: удовлетворение от самого процесса игры и триумф победы. Обратимся к исследованиям Й. Хейзинги, изложенным в книге «Homo Ludens»: «Что такое выиграть? Что при этом выигрывается? Выиграть значит возвыситься в результате игры. Но действенность этого возвышения имеет склонность разрастаться до иллюзии верховенства вообще. И тем самым выигрывается нечто большее, нежели только игра сама по себе. Выигрывается почет, приобретается честь. И эта честь, и этот почет всегда полезны непосредственно всей группе, отождествляющей себя с победителем» [12].

Свойство достигнутого успеха переходить с победителя на всю группу чрезвычайно важно для исследования развлекательной журналистики. Не потому ли так популярны телевизионные игры – «Поле чудес», «Что? Где? Когда?», «Умники и умницы». Зритель часто переживает за конкретного участника, желает ему победы.

Эффект выигрыша делает игру интересной для журналистики. Аудитория любит и хочет играть, почему бы не предоставить ей такую возможность на страницах газеты, журнала или с экрана телевизора? Игра способна завораживать, она незаметно, исподволь активизирует мышление зрителя. Игра – мощное средство воздействия как на самих участников, так и на зрителей.

Следует заметить, что возможности использования игры в журналистике не ограничиваются только развлечением зрителя, ведь интеллектуальная игра издревле помогала человеку познавать мир. Если обратиться к теории Хейзинги, то «мудрствование» в самом начале человеческой истории возникает в формах игры, в частности в виде загадывания сакральных загадок. В этом свете сходство игры и массово-коммуникативной деятельности, подмеченное В.Ф. Олешко [13], кажется вполне закономерным.

Как отмечает Олешко, игровое начало в журналистике вообще и тележурналистике в частности реализуется двумя путями: 1) через собственно игры, 2) через различные творческие приемы в рамках традиционных журналистских продуктов. Сюда можно отнести многое: нетрадиционные жанры, нестандартный подход в освещении событий и явлений, значимая интонация повествователя (на телевидении и радио), детали оформления, и, конечно, лексико-синтаксические приемы. Главное условие – эти приемы должны создавать ситуацию свободного, непринужденного, общения читателя с журналистским произведением. Читатель в результате должен получать удовольствие – от тонкой иронии, удачного сравнения, каламбура.

Какое место занимают собственно игры в современном российском телевидении? Для анализа возьмем три канала: «Первый канал», «Россию» и НТВ. На основе простого количественного анализа можно сделать следующие выводы. «Первый канал» является лидером по количеству игр, здесь выходят «Угадай мелодию», «Поле чудес», «Что? Где? Когда?», «Умники и умницы», «Дог-шоу» и другие игровые проекты. В выходные дни игры занимают важное место в сетке вещания всех проанализированных каналов, в то время доля игр в будние дни на различных каналах различается очень сильно. Отсутствие игр в будни объясняется, скорее всего, во-первых, ростом количества отечественных телесериалов и интереса к ним со стороны аудитории, и, во-вторых, сложностью в создании новых игр.

В связи с разговором об играх на российском телевидении, необходимо вспомнить Владислава Листьева, который был одним из новаторов в данной области. Его проекты «Поле чудес» и «Угадай мелодию» до сих пор относятся к числу наиболее популярных программ. Андрей Разбаш, генеральный продюсер телекомпании «ВИД», отметил, что программы Листьева сделали очень много для развития разговорного жанра на российском телевидении [14]. Также он подчеркнул особое умение Листьева владеть массовой аудиторией: «Он был ПРАВИЛЬНО неглубок. Любая массовая продукция на ТВ должна обладать одним первостатейным качеством: она должна быть искренней и заразительной. Влад в эфире был очень искренним. Его лицо выражало такое внимание к собеседнику, что это приковывало зрителя к экрану и вызывало эмоции» [15].

Листьев, как хороший шоумен, вел диалог с аудиторией не только посредством вербальной информации, но даже его одежда многое говорила зрителю. «Всем ведь безумно нравилось, что он стал выходить в «Поле чудес» в смокинге… Потом появилась «Тема», где не было уже никакого смокинга. А дальше – «Час Пик», где Влад впервые появился в рубашке и подтяжках. То есть даже чисто внешне он ощущал перемены во времени и настроении зрителей»[16], – вспоминает телеведущий Сергей Ломакин. Думается, неслучайно для разных программ выбиралась разная одежда: смокинг в «Поле чудес» как бы возвышал ведущего над игроками, а демократичная одежда в «Часе Пик» создавала атмосферу дружеского, чуть ли не домашнего общения.

При анализе инфотейнмента нельзя пройти мимо понятия массовой культуры. Как отмечает Г. Н. Беспамятнова [17], отличительными чертами масскультуры являются активное использование стереотипов массового сознания вместо оригинальных образов, ориентация на все слои общества (массу и элиту) одновременно, плюралистичность (способность придавать явлениям множество смыслов, т.н. тиражирование версий), интертекстуальность (комбинирование и вторичное использование культурных знаков, известных аудитории). Также отмечается, что основной категорией произведения массовой культуры является «тайна». Все это активно используется в СМИ, в подтверждение можно вспомнить, что редкий журналистский продукт обходится сегодня без иронии и самоиронии, важных для эстетики постмодернизма и масскультурной практики понятий.

Первой программой на российском телевидении, которая рискнула сделать ставку на инфотейнмент, стала программа «Намедни» (2001-2004 гг.) Леонида Парфенова. Николай Картозия, шеф-редактор НТВ, в статье «Программа «Намедни»: русский инфотейнмент»[5] отмечал, что при разработке концепции программы журналисты сознательно ориентировались на американский опыт.

Своей главной задачей разработчики передачи объявили создание «панорамы главных новостей недели, их экспресс-анализ, обсуждение, выявление причинно-следственных связей и тенденций». В этой задаче нет ничего неожиданного или революционного. Нетипичными для российского телевидения были методы предъявления информации, положенные в основу концепции программы, такие как сокращение времени сюжета, метафорически-образная трактовка событий, «овеществление» новости, повышенный интерес к деталям, нетипичным героям и нетипическим обстоятельствам.

В «фирменных блюдах» программы (монти-пайтон, интервью-клип) активно использовались возможности монтажа. Монти-пайтон – «вживление» анимированных образов в документальные кадры. Интервью-клип – короткое аудиовизуальное произведение, рассчитанное, прежде всего, на эмоциональное восприятие. И хотя «Намедни» прекратили свое существование, влияние программы на отечественное телевидение продолжается, т.к. концепции и приемы, разработанные в ней, сегодня используются многими журналистами.

Инфотейнмент в современных российских информационно-аналитических телевизионных программах

Можно предположить, что наличие развлекательного начала и характер его проявления в информационно-аналитических программах зависит от концепции конкретной телевизионной передачи, ее ориентации на определенный круг аудитории. Чтобы проверить эту гипотезу для анализа были взяты программы, заметно отличающиеся по концепции и позиционированию на телевизионном информационном рынке, – «Зеркало» («Россия»), «Неделя» (Ren-TV), «Времена» («Первый канал»).

«Зеркало» («Россия»)

«Зеркало» Николая Сванидзе выходит на телеканале «Россия» каждую субботу в 20 часов 25 минут (по московскому времени). Как отмечают составители интернет-сайта программы (www.rtr-zerkalo.ru), «это одна из программ, сформировавших лицо телеканала РТР». Достаточно сказать, что «Зеркало» выходит на РТР с 21 апреля 1996 года.

Статус еженедельной информационно-аналитической программы на государственном телеканале, представляющем интересы Правительства РФ, определяет специфику «Зеркала». Возьмем хотя бы перечень гостей программы за период нашего исследования (14 марта - 21 мая 2005 года). За этот период в студию были приглашены: Сергей Ястржембский (помощник президента РФ), Минтимер Шаймиев (президент Республики Татарстан), Александр Хлопонин (губернатор Красноярского края), Виталий Мутко (президент Российского футбольного союза), Андрей Фурсенко (министр образования и науки РФ), Роберт Кочарян (президент Армении), Аркадий Дворкович (начальник экспертного управления президента РФ), Сергей Шойгу (министр РФ по делам гражданской обороны, чрезвычайным ситуациям и ликвидации последствий стихийных бедствий).

Очевидно, что задача программы – донести до населения страны позицию органов власти по тому или иному вопросу. Эта специфика в значительной степени ограничивает «Зеркало» в использовании средств выразительности. Сванидзе всего лишь помогает гостю озвучить его позицию, при необходимости уточняя эту позицию вопросами. Сомневаться, оппонировать – это в задачу ведущего «Зеркала» не входит. И даже если он в чем-то не соглашается с собеседником, то лишь для того, чтобы собеседник полнее раскрыл свою точку зрения.

Исходя из задачи ведущего «Зеркала» – без эмоций, часто и без оценок донести до телезрителей точку зрения гостя, – строится и его образ. Строгий костюм, непременный галстук, небогатая мимика. Вообще, Сванидзе не столь часто появляется в кадре, как, к примеру, тот же Познер, на лице которого внимательный зритель может прочитать согласие или протест, иронию или уважение по отношению к тому, о чем говорится в студии. Лицо ведущего «Зеркала» ничего не выражает.

Основная фигура в передаче – приглашенный гость. Это человек, который серьезно влияет на жизнь страны. И его позиция, его точка зрения, безусловно, вызывает в интерес в обществе. С этих позиций понятно, что программа не нуждается в дополнительном, искусственном привлечении интереса аудитории к обсуждаемым темам с помощью приемов инфотейнмента.

Повод к разговору не всегда является оперативным, даже случается, что он остается незамеченным другими информационно-аналитическими программами. Например, поводом к беседе с Сергеем Шойгу стала очередная его годовщина пребывания в должности министра, а программы с Виталием Мутко и Андреем Фурсенко вообще не имеют событийной привязки.

Раскрываются темы традиционно – ведущий дает краткую характеристику ситуации, ставшей поводом к разговору, затем просит гостя прокомментировать ситуацию, оценить перспективу развития того или иного явления.

Важное место занимают уточняющие вопросы ведущего, т.к. гости студии, пытаясь быть предельно корректными, в своих ответах подчас настолько «сглаживают углы», что это вредит ясности восприятия.

Например:

«Роберт Кочарян: – … с учетом того, что Армения оказалась в составе Советского Союза, Турция воспринималась весьма определенно в схеме этого противостояния и такой ситуация была вплоть до окончания «холодной войны».

Николай Сванидзе: – «Весьма определенно воспринималась Турция» – что вы имеете в виду?

Роберт Кочарян: – Большевиками в то время Турция рассматривалась как место для организации пролетарской революции первой на Востоке, а Западом – как некий форпост на южных рубежах Советского Союза. Было не до армянского вопроса…».

Провокационные вопросы типа «А сколько получает тренер национальной сборной России по футболу» являются редким исключением для данной программы.

Немного о лексике ведущего. Сванидзе не боится использовать малопонятные некоторым слоям населения слова типа «субвенции» и «дезавуировать». В то же время в «Зеркале» очень редко можно услышать слова разговорной лексики. Это свидетельствует о том, что программа не гонится за доступностью изложения, что, возможно, обернулось бы расширением зрительской аудитории.

«Зеркало» не претендует на роль программы для широких масс, поэтому элементы развлекательного характера здесь практически не встречаются. Мы рассмотрели «Зеркало» только для того, чтобы показать, что, во-первых, концепция программы напрямую влияет на использование приемов инфотейнмента, а во-вторых, элементы массовой культуры, ориентация на среднего зрителя встречаются не во всех программах российского телевидения, это не абсолютная тенденция.

«Неделя» (Ren-TV)

«Неделя» с Марианной Максимовской выходит на Ren-TV каждую субботу в 19.00 (по московскому времени). Из всех еженедельных информационно-аналитических программ первой выходит именно «Неделя». Первым освежить в памяти зрителя самые заметные и важные события недели, привлечь внимание к выпавшим из поля зрения ежедневных информационных программ деталям – главная задача сюжетов «Недели».

Основу программы составляют репортажи. Но «Неделя» не ограничивается формулой «репортаж плюс авторский текст». В программе есть постоянные рубрики. Важное место в концепции программы занимает непременное интервью Марианны Максимовской. Во второй части программы – обязательный сюжет на семейно-бытовую тему (проблемы ранней беременности, неравных браков, транссексуалов, средства решения сексуальных расстройств и т.п.). Это позволяет считать «Неделю» «общественно-политическим телевизионным журналом» (именно так обозначает жанр программы сама Максимовская). Максимовская отнюдь не стремится всячески подчеркивать свою объективность и беспристрастность, в отличие от большинства ведущих информационных передач на российском телевидении. Поэтому в сюжетах программы активно используются разговорный стиль и вводные конструкции.

Нами были выявлены следующие особенности «Недели».

Легкость, развлекательность репортажей «Недели» достигается за счет неявных аллюзий, ссылок на продукцию массовой культуры, широко известную массовому сознанию. Это могут быть парафразы названий кинофильмов: «кремлевский гамбит» обыгрывает название популярного фильма «Турецкий гамбит», а словосочетание «страна бухих» отсылает зрителя к кинокартине Валерия Тодоровского «Страна глухих». Подобные аллюзии, с одной стороны, привлекают внимание зрителя, с другой, реализуют гедонистическую функцию журналистского продукта – зритель, узнавший первоисточник, чувствует себя «посвященным», он отгадал предложенную журналистом шараду.

Трансформации и игровому переосмыслению подвергаются также стереотипы массового сознания. Фраза «наши, как и полагается, в тельняшках» может родить у зрителя целый поток образов: тут и поговорка «нас мало, но мы в тельняшках», и знакомый многим образ русского мужчины в трико и тельняшке, не всегда трезвого. Все это делает новость более зримой, более выпуклой. Человек не просто видит в кадре незнакомого мужчину, а может вспомнить своих знакомых, носящих этот вид одежды. Таким образом, запускается механизм ассоциаций, преодолевается инерция мышления.

Другим приемом, позволяющим «оживить» сюжет, является вставка в сюжет дополнительных видеоматериалов. Это могут быть кадры из любительских фильмов (например, «Фреска борьбы» и «Националист» в сюжете о покушении на Чубайса; «Вертел» в зарисовке из бара). Особенно часто используются фрагменты художественных фильмов и музыкальных клипов. Такие вставки позволяют зрителю расслабиться, отдохнуть от надоевшей политической или идеологической риторики. Надо заметить, что существует опасность того, что рекреативная функция, традиционно свойственная журналистике, в данном случае может вытеснить все остальные. В мировой практике такие случаи нередки, что позволяет критикам инфотейнмента иронически характеризовать подобные сюжеты как «счастливые новости» (happy news) или «макулатура» (trash TV).

На наш взгляд, использование фрагментов фильмов и клипов является средством создания нужного эмоционального настроя. В этом плане пример их применения в «Неделе» является показательным. Здесь нет «картинки» ради «картинки», весь визуальный ряд работает на основную идею.

Приведем пример. В любительском фильме «Вертел» («Неделя», 22.05.2005) показаны «подвиги» разгоряченных посетителей бара, в качестве музыкального сопровождения используется песня «Russian vodka». Кадры, безусловно, интересные, но самостоятельного значения не имеющие. После кадров «Вертела» идет проповедь священника о том, как человек «искажает истинный облик». Такое столкновение очевидно выходит за границы рекреативной функции, выполняя воспитательную функцию.

Важную роль в «Неделе» играет деталь. Жители домов, расположенных рядом со зданием суда, в котором выносили приговор Ходорковскому, ходят за хлебом с паспортом. Иначе не пропустят. Эта деталь, с одной стороны, служит для привлечения внимания зрителя, с другой, выполняет воспитательную функцию: показывает, как политика (а журналисты постоянно намекают на политический характер процесса по делу Ходорковского) вторгается в жизнь обычного человека. Не бывает такого, что политика отдельно, люди отдельно, как бы утверждает сюжет.

Удачно подмеченная деталь рождает яркие образы: «…больше всего они известны как дети-индиго. Это название придумали в Америке, где впервые обратили внимание, что у них очень необычный цвет ауры – как фирменные американские джинсы».

Журналисты при этом ограничиваются минимумом оценок – образы убедительнее, чем прямые оценки: «Дорога как запал, вставленный в сердце республики, а кольцо чеки у чеченских сепаратистов. Такая версия внешнего врага чрезвычайно удобна для дагестанского руководства».

Огромную роль играют детали при создании иронического эффекта. «9 мая. Красная площадь. «Друг Владимир» говорит приветственную речь, высокие гости читают текст перевода. Не хочет читать только американский лидер». Снова не важная, но яркая деталь, цепляющая внимание зрителя. Большую роль играет видеоряд, который говорит не меньше, чем слова. На экране зритель видит президента США, листающего текст перевода, как будто бы в поисках картинок. Ироническое отношение гарантировано.

Разновидностью деталей являются излишние, на первый взгляд, подробности. В следующем примере через этот прием зритель знакомится с культурой Израиля, расширяет свой кругозор: «Перечислить все, чем кормили Владимира Путина в Израиле во время многочисленных обедов и ужинов, невозможно. Гораздо проще сказать, чего Путину не дали. Во время… еврейской Пасхи категорически запрещено есть хлеб… Евреям нельзя есть хлеб, потому что в нем есть дрожжи. Сети быстрого питания отказались даже от кошерных биг-магов, а сэндвичи теперь делают из булок, приготовленных на муке и воде».

Избыточность малозначительных деталей, во-первых, позволяет ускорить темп речи, что уже создает эффект легкости информации, а во-вторых, создает дополнительный эффект присутствия «Мимо высокого забора, во двор, дальше к старому дому, еще дореволюционной постройке. Утро, здесь пока еще тихо. Вечером будет по-другому: гости, стол, слова за Победу». Несмотря на то, что тот же дореволюционный дом показан в кадре, упомянуть о нем в тексте далеко нелишне – домохозяйки, например, часто не смотрят телевизор, а слушают его, как радио. (Это, кстати, тоже одно из влияний массовой культуры).

Мозаичность повествования отчасти преодолевается за счет повтора однокоренных слов. «С Назралиевым – в каменный век. Время собирать камни для него давно пришло. Камни стали и его домашней коллекцией, и одной из форм психологической работы с пациентами. Здесь их заговаривают, символически вгоняя в камень свой груз проблем. Затем их торжественно относят на святую гору Таштар-Ата, где уже насыпан курган. Теми, у кого тоже был роман с камнем… Политические заговоры еще только начинаются. Кашпировский киргизской политики выходит на предвыборную тропу [показывается Назралиев, поднимающийся по лестнице], пытается сформулировать концепции развития». В данном примере объединяющим является образ камня, созданный цепочкой слов – «каменный», «собирать камни», «камни», «роман с камнем». С образом камня ассоциативно связан образ «заговора», двусмысленное толкование которого (как колдовство и политическое действие), кстати, служит для активизации ассоциативного мышления зрителя.

Освещение высокой политики через изображение жизни «обычных» людей. Работники «Недели» вслед за программой Л. Парфенова «Намедни» отказываются от деления тем на политические, экономические, социально-бытовые. Например, репортаж о визите Путина в Израиль начинается так: «В скромной квартире в отдаленном районе Тель-Авива сегодня праздник. К приезду Владимира Путина Нина Моисеевна Юдицкая обновила гардероб… Более тридцати лет назад Нина Моисеевна была классной руководительницей Владимира Владимировича…». Далее нить повествования протягивается от Нины Моисеевны к другим репатриантам из России: «Бар «Путин» появился в Иерусалиме еще в 99-ом году, когда Владимир Владимирович только стал премьер-министром. Говорят, на того поставили. Репатрианты из России здесь гуляют каждую ночь…». Захватив внимание зрителя, журналист ведет его за собой, постепенно раскручивая клубок проблем, связывая, в конце концов, отдельные детали со словами из речи Путина.

Рассмотрим один из сюжетов о политической обстановке в Белоруссии. «Предвыборный забег начался», претенденты «пробуют лыжню». Тут в кадре появляется журналист на роликовых лыжах. Мы рассматриваем этот прием как способ визуализации проблемы. Он усиливается заключительным кадром сюжета – крупно показана табличка «Финиш». Зрителя подводят к выводу, что это символический намек, например, на стагнацию в развитии белорусского общества. Таким образом, с помощью визуализации проблемы журналист вовлекает зрителя в интеллектуальную игру «домысливания», которая по своей природе напоминает загадки, т.е. опирается на бессознательный опыт человеческой культуры.

Другой пример: «В эпоху, когда официально было принято считать, что у нас секса нет, неофициальная точка зрения была иной. Настолько, что Памятник высоким достижениям в народе назвали просто «Мечта импотента» [вначале камера повернута на угол 90 градусов, потом постепенно возвращается в нормальное положение - таким образом в игровой форме изображается процесс эрекции].

Сущность языковой игры состоит в трансформации устойчивых словосочетаний, пословиц, афоризмов. Приведем примеры: «Взрывной патриотизм» (аналогия «квасной патриотизм»), «оборотни в пеленках» (ср.: «оборотни в погонах»), «виагропромышленный комплекс России» («агропромышленный комплекс»), «врача избирали?» («врача вызывали?»), «питие определяет сознание», «олигархом можешь ты не быть…», «Легендарный БГ – что хотел знать Кремль про рок в своем отечестве», «майские чтения» (о вынесении приговора по делу Ходорковского).

Каламбур – частный случай языковой игры: «в Ферганской долине многие не скрывают, что не любят Ислама Каримова. Здесь в почете совсем другой ислам – здесь сильные религиозные традиции», «В селе Солнечное Хасавюртовского района погода пасмурная. Осадки здесь такие: автоматные гильзы и осколки от подствольных гранат. Местные жители собирают их сотнями».

Понимая языковые уловки журналиста, зритель тоже оказывается причастным к этой игре. Этот эффект, возможно, имеет что-то родственное с переживаниями спортивного болельщика, когда зритель восторгается возможностями человеческого тела. В подобных случаях он восторгается остроумием корреспондента.

«Времена» («Первый канал»)

Информационно-аналитическая программа «Времена» с Владимиром Познером выходят в эфир каждое воскресенье в 18.00 (по московскому времени) на «Первом канале». Программа построена на полилоге, обсуждении проблемы большим числом людей, что привносит в нее черты ток-шоу. Одно это уже придает программе элементы развлекательности, так как общение в прямом эфире предоставляет ведущему большие игровые возможности. Приведем пример.

«Ведущий: Подождите. Был один замечательный вопрос, это был пример экзамена вот этого: «У кого из героев романа «Война и мир» треугольный подбородок?» Кстати, вы знаете, у кого?

Виктор Садовничий: Нет, я не знаю.

Ведущий: Не поступили».

Но темы, которые поднимает Познер, далеки от тех, которые обсуждаются в передачах формата ток-шоу. Готовящиеся реформы, коррупция, современные международные отношения России – все это, безусловно, важные проблемы, но они могут не затронуть умы публики в условиях огромного информационного потока, перегруженности сознания современного человека (а в России эти явления еще и усугубляются деполитизацией значительной части населения).

Сам Владимир Познер так сформулировал задачу программы: «Сегодня, когда я ехал на работу, я ехал на такси, и водитель спросил меня: вы тоже подвираете, как все, или правду говорите? Я сказал, что я стараюсь говорить правду, вообще стараюсь делать так, чтобы вы, вот зритель понимал, что происходит вокруг».

Имидж ведущего вариативен и зависит от обсуждаемой темы и статуса приглашенных гостей: в одной программе он может носить строгий костюм, в другой – джинсовую рубашку.

Познер часто задает вопросы от лица обывателя, при этом его речь со стороны выглядит подчеркнуто спонтанной, «неприглаженной». «Вот, все-таки, интересное дело. Я отслужил в армии, я ищу работу, очевидно. Мне предлагают за 3800 быть милиционером. Я себе думаю: «3800 маловато, пойду в таксисты». Это же не то, что их связывают по рукам и ногам, и вот будешь получать 3800. Это я слышу уже много лет - им слишком мало платят. А я не верю, что если платить непорядочному, нечестному, склонному к преступлению человеку больше денег, он вдруг станет хорошим. Я в это не верю совершенно».

Этот прием, с одной стороны, несколько упрощает ситуацию, сводит проблему к единичному примеру, с другой, за счет разговорности языка достигается легкость подачи информации, и как результат, человек не выключает телевизор только потому, что не сразу понимает сути явлений, о которых рассказывает ведущий.

Оживляет «Времена» и «свежая голова», играющая в программе роль неспециалиста, «человека с улицы». Введение такого человека тоже приближает проблему к конкретному зрителю. Во-первых, в качестве «свежей головы» выступают известные в обществе люди, чья позиция может быть интересна определенному кругу аудитории - например, поклонникам того или иного актера, режиссера, певца. Во-вторых, так как «свежая голова» не является специалистом в обсуждаемом предмете, то, как правило, ее позиция доступна для понимания абсолютному большинству зрительской аудитории («свежая голова» не использует специальные термины, какие-то малоизвестные факты). Создается эффект присутствия «представителя народа» в программе.

«Временам» также свойственна интрига: в начале программы ставятся очень острые вопросы, привлекающие внимание зрителя. Если проводить аналогии с газетой, то эти вопросы выполняют в определенной степени функции газетного заголовка – так же аккумулируют содержание последующей беседы, так же выполняет экспрессивную функцию (этот прием мы отмечали и в программе «Неделя»). «Вот в связи с этими событиями возникают вопросы: а благодаря кому победил в этой войне Советский Союз? Благодаря Сталину или, образно говоря, благодаря Василию Теркину, то есть русскому солдату? Благодаря мудрому руководству коммунистической партии или благодаря неслыханному героизму народа? Знаем ли мы, спустя 60 лет правду о войне? Готово ли общество к этой правде? Вообще нужна ли нам, правда?» («Времена» от 03.04.2005)

При этом позиция Познера остается неясной для телезрителя до самого конца программы. Зритель поставлен в такие условия игры, когда ему не дают готовых ответов, у него «отбирают» даже такой ориентир, как авторитет ведущего. Эта неопределенность побуждает зрителя искать мнение ведущего за характером и содержанием вопросов.

Подобное предугадывание, безусловно, повышает активность зрительского восприятия, способствует выработке у аудитории собственной точки зрения. Таким образом, интрига не только удерживает зрителя у экрана, но и реализует воспитывающую функцию – приучает анализировать, выносить собственные суждения.

Необходимо обратить внимание на специальные сюжеты, подготовленные корреспондентами программы. В них, как правило, представлены занимательные факты из «истории вопроса», при этом информация подается сжато, энергично. Так, например, в короткий сюжет программы «Времена» от 13.03.2005 корреспондент Павел Пчелкин уместил все важные события периода перестройки: приход Горбачева к власти, курс на ускорение социально-экономического развития, заслуги Горбачева в области международных отношений, Афганистан, Чернобыль, курс на Перестройку и гласность, парад суверенитетов, августовский путч 1991 года. Комментарии журналиста чередовались с кадрами исторической хроники с выступлениями М. С. Горбачева.

«История вопроса» во «Временах» всегда подается в занимательной форме. В немалой степени этому способствует высокий темп речи корреспондента, создающий эффект «легкости» передаваемой информации. Но развлечь зрителя – не главная задача. Гораздо важнее показать значимость проблемы, обрисовать исторические перспективы ее развития. Сюжет оживляет беседу, вносит в круг обсуждения новые идеи. С другой стороны, зритель может немного расслабиться, отдохнуть от прений, что создает эффект переключения внимания, а на самом деле углубляет понимание проблемы.

Познер старается по возможности разнообразить беседу различными афоризмами, пословицами, поговорками: «Был такой американский предприимчивый человек по фамилии Барнум, который когда-то сказал: «Дураки рождаются каждый час. Этим надо пользоваться».

Важную роль в программе играет юмор, шутки ведущего. Для достижения комического эффекта Познер пользуется игрой слов – «Но вот на этой неделе депутаты принимали другой закон и показали, ну, необычайную требовательность и, можно сказать, вдумчивость по этому поводу, или может быть задумчивость, не знаю».

Встречается в его речи и обращение к стереотипам массового сознания: «А вот по потреблению всякой мерзости, по смертности, по реальному пьянству, вот тут мы впереди планеты всей. И виноваты в этом не олигархи, не евреи, не США, не масоны разные, не враги России, виноваты мы сами. И если мы стремимся к алкогольному вымиранию, рождению уродов, ну, что ж, давайте, признаемся в этом, открыто. Никакое государство не в силах с этим бороться, с этим справиться. Давайте не искать причин наших бед где-то там на стороне. ЦРУ не стоит за этим, уверяю вас, ни пятая колонна».

Эта дополнительная информация, повышая долю развлекательного начала в программе, поддерживает интерес сомневающегося зрителя, который вот-вот переключит канал. Она уравновешивает многочисленные статистические данные и выводы экспертных исследований, позволяет избежать информационной перегруженности. Эффект периодической «разрядки» позволяет Познеру включать в программу серьезные факты для анализа, при этом риск растерять к концу программы зрительскую аудиторию минимизирован.

Ежедневные выпуски новостей и инфотейнмент

И в чисто информационных программах в настоящее время увеличивается роль развлекательного начала. Возьмем, к примеру, один из сюжетов программы «События: время московское» (телеканал ТВЦ) (26.04.2005), относящийся к теме международных отношений» и посвященная президенту США Джорджу Бушу. Несмотря на то, что главным действующим лицом является крупный политический деятель, сюжет совсем не касается политики, в центре внимания журналистов – личное обаяние Буша, одно это уже выглядит необычным для информационной программы. Содержательная сторона сводится к следующему: женщины 15 стран мира оценивали сексуальность Буша по 10-ти бальной шкале, и везде его рейтинг был меньше двух баллов. «Женщины предложили Джорджу Бушу критически оценить прическу и одежду и вообще сменить имидж». И выбор темы, и способ ее раскрытия позаимствованы из хроники светской жизни, вообще, надо заметить, что политика все чаще стала освещаться как некая «тусовка» сильных мира сего. Сюжет длится не больше минуты, но, тем не менее, он фигурирует в числе анонсированных в начале программы «главных» событий дня. Этот пример является ярким свидетельством того, что развлекательное начало проникает и в информационные программы.

Из всего вышесказанного можно сделать следующие выводы:

1. Социологические исследование, проводившиеся в США в конце 70-х годов XX века, констатировали усталость общества от «серьезной» информации. В эти же годы американская журналистика столкнулась с процессом падения рейтингов информационных программ. Об опасности этого явления предупреждали многие исследователи информационного общества. Мозг современного человека перегружен обилием поступающей информации, все чаще встречаются формы «плохой индивидуальной адаптации», о которых предупреждал Э. Тоффлер: «блокирование» пугающей информации, специализация, реверсионизм, «сверхупростительство». Стремление уйти от стрессов и проблем породило бегство от реальности – «эскейпизм». Журналистика не может оставаться в стороне от этих процессов, она должна искать такие формы предъявления информации, которые бы, во-первых, могли преодолеть состояние тревожности человека перед новой информацией, а во-вторых, позволяли бы реализовать традиционную для журналистики просветительскую функцию, помочь человеку разобраться в окружающем мире в новых, быстро изменяющихся условиях. Ответом на эти требования стало появление инфотейнмента.

2. Инфотейнмент базируется на традициях интеллектуальной «игры», когда с помощью специальных приемов зритель незаметно втягивается в эвристический процесс. Например, намеренное дробление новости на отдельные факты, образы, мнения, заставляет аудиторию самостоятельно выстраивать полную картину события на основе предоставленного журналистом набора отдельных деталей. Поэтому инфотейнмент представляет собой нечто большее, чем просто подача развлекательной информации. Важнейшей особенностью игры, отличающей ее от других видов человеческой деятельности, является свойство доставлять удовольствие от самого процесса действования, независимо от результата (теория функционального удовольствия К. Бюлера). При этом игра, хоть и не осознается играющими как серьезное действие, способствует развитию человека. Как показал Хейзинга, все виды человеческой культуры: поэзия, философия, музыка, танец, изобразительное искусство, правосудие, ратное дело и др. – возникли первоначально в игровых формах. Таким образом, инфотейнмент, опираясь на игру, обращается к глубинным свойствам человеческой психики.

3. Релаксирующее начало в информационно-аналитических программах проявляется как на уровне содержания, так и на уровне предъявления информации. Влияние инфотейнмента на содержание характеризуется тем, что объектом внимания журналиста часто становится не только суть явлений, событий, но яркие детали происходящего, иногда не имеющие особого значения для раскрытия темы, но обогащающие сюжеты образно и эмоционально. Другая тенденция состоит в том, что социальные и политические изменения начинают иллюстрироваться через изображение конкретного («частного») человека. На уровне предъявления информации заметны следующие приемы: визуализация проблемы, яркая образность, преднамеренное упрощение информации, обыгрывание кадра, повышение роли репортера (иногда он сам становится частью репортажа). Важную роль в подаче материала играют лингвистические приемы – языковая игра и ирония. Также можно отметить драматизацию репортажей, когда в них вводится элемент интриги, и сравнительно быстрый темп подачи информационных сообщений в программах, использующих принципы инфотейнмента. Все вышеназванные приемы не только привлекают внимание аудитории, но через игру способствуют ее просвещению. В этом отношении показательной является программа «Времена», в которой игровые элементы (интрига, распределение ролей, соревновательный момент) гармонично сочетаются со статистическими данными и результатами экспертных исследований.

4. Использование (неиспользование) приемов инфотейнмента в значительной степени зависит от концепции телевизионной информационной программы. Этот вывод можно сделать на основании проделанного нами сравнительного анализа трех еженедельных информационно-аналитических программ: «Зеркало», «Времена», «Неделя». С другой стороны, ирония и самоирония, интертекстуальность, языковая игра, лежащие в основе эстетики постмодернизма, прочно вошли в журналистскую практику вместе с ценностями масскультуры. Поэтому даже в ежедневных новостных программах, провозглашающих объективность и отстраненность в подаче информации, сегодня все заметнее становится присутствие игрового начала.

Литература:

1. См.: Вартанов А. А чё? Пипл хавает // Журналист. – 1997. – № 6. – С. 33 – 35.; Вартанов А. Скандал как атрибут жанра // Журналист. – 1996. – № 9. – С. 28 – 31.; Деваль Г. Тиражи и скандалы. Европейский опыт // Среда. – 1998. – № 6. – С. 17 – 20.; Макаров А. Желтый журналист. Напрасная попытка // Журналист. – 1999. – № 1. – С. 29 – 30
2. PR-глоссарий // PR-клуб Московской Международной Бизнес Ассоциации. – http://www.mibas.ru/Mibas/idp/clubs/pr/spellshock/ar...
3. Цит. по: Картозия Н. «Программа «Намедни»: русский инфотейнмент» // Меди@льманах. – 2003. – №3. – С. 11
4. Голядкин Н.А. ТВ информация в США. – М.: ИПК работников телевидения и радиовещания, 1995.
5. Картозия Н. «Программа «Намедни»: русский инфотейнмент» // Меди@льманах. – 2003. – №3. – С. 10 - 25
6. Михайлов С.А. Журналистика Соединенных Штатов Америки. – СПб.: Изд-во Михайлова В.А., 2004.
7. McLuhan M. Understanding media: The Extensions of Man. – N.Y., 1967. – P.203. –Цит. по: Чугунов А.В. Теоретические основания концепции «Информационного общества»: Учебно-методическое пособие по курсу «Интернет и политика». – СПб.: Каф. политологии философского ф-та СПбГУ, 2000
8. Кастельс М. Становление общества сетевых структур //Новая постиндустриальная волна на Западе: Антология /Под ред. В.Л.Иноземцева. – М.: Academia, 1990. – С. 494
9. Гуревич П.С. Бог поразительных преображений // Тоффлер Э. Шок будущего. – М.: АСТ, 2004.
– С.5
10. Тоффлер Э. Шок будущего. – М.: АСТ, 2004. – С. 391-393
11. Дэннис Э., Мэррилл Д. Беседы о масс–медиа. – М.: Вагриус, 1997. – C. 212
12. Хейзинга Й. Homo Ludens/Человек играющий. Статьи по истории культуры. – М.: Айрис-пресс, 2003. – С. 61
13. Олешко В. Ф. Журналистика как творчество: Учебное пособие для курсов «Основы журналистики» и «Основы творческой деятельности журналиста». – М.: РИП-холдинг, 2003. – С. 138.
14. Щеглов Д. Владислав Листьев. Послесловие… – М.: АСТ, 2002. – С. 135
15. Там же. – С. 110
16. Там же. – С. 123-124
17. Беспамятнова Г.Н. Информационные проекты Леонида Парфенова на НТВ // Акценты. – 2005. – № 1-2. – С. 33
____________________________
© Зорков Николай Николаевич