* * *

Не всегда удается избежать банальности. А что поделать, если иначе и не скажешь: чужие дети растут удивительно быстро. Митьке уже четыре года. В голове просто не укладывается… Значит, прошло лет шесть-семь, не меньше… Еще одна банальная истина – время летит стремительно, и ход истории невозможно повернуть вспять…
Когда мы общались, Митьки не было даже в проекте. Был только старший сын от первой жены. Потом уже, через десятые руки, до меня дошел слух, что он снова женился, и что у него родился второй мальчик – Митька (терпеть не могу эту вариацию на тему имени Дмитрий – похоже на кличку для поросенка). Удивительное дело – совершенно не помню, как зовут старшенького, а этот дурацкий Митька, к которому я не имею ни малейшего отношения, застрял в башке, хоть ты тресни. Наверное, какой-то специальный психический дворник стер из памяти все, что так или иначе связано с теми стародавними событиями. Потому что теперь уже неважно, кто что кому не то сказал, кто как себя повел, и что было бы, если бы повел себя по-другому (кто знает, может, Митька был бы сейчас моим ребенком?!). А теперь это неважно скорее всего потому, что, видимо, не так уж важно было тогда, лет шесть-семь назад. Ведь если б было важно, то, кто знает, как бы оно обернулось, и, может, не носил бы ребенок это извращенное прозвище, а носил бы нормальное человеческое имя (ну, скажем, Алексей?). А раз не обернулось, не сложилось, значит, было неважно, не нужно. Было не нужно тогда и тем более стало ненужным теперь.

И к чему тогда эти натянутые улыбочки, приятельские поцелуйчики в щечку (чуть не порезал меня щетиной – раньше он был более внимателен к своей внешности!), эти неловкие паузы и топтания с ноги на ногу? Вот дура, и зачем только сразу сказала, что маршрутку жду? Очередь еще минут на десять. А значит, еще десять минут придется разговаривать о детях и о погоде (а о чем еще? не вздыхать же томно о днях минувших? и уж тем более не намекать прозрачно на возможность ренессанса), ведь он явно намерен проявить благородство и развлекать меня (в гробу я видела такие развлечения!) до победного конца.
Эх, надо было притвориться, что спешу, а остановилась только, чтобы с ним поздороваться. Черт с ней, с маршруткой. Уехала бы на автобусе, не рассыпалась. Зато не пришлось бы теперь натужно мычать и думать, что б еще такое ляпнуть. Да что говорить? Зачем? Все уже давно сказано-пересказано…

Промявшись еще немного, он достал из кармана телефон, извинился, нажал несколько кнопок, покачал головой и сообщил, что вынужден срочно откланяться. Да будет благословенно чудо сотовой связи! А такому великому изобретению человечества, как sms, вообще, отдельное «мерси».
– О да, конечно! Не смею задерживать! – с едва скрываемым облегчением воскликнула я. – Была рада тебя видеть. Жаль, что это происходит так редко…
– Ага, ну все, пока! – ответил он и удалился с секундной задержкой. Видимо, в этот промежуток времени его мозг лихорадочно пытался решить, стоит ли целоваться на прощанье или нет. И, видимо, решил, что два поцелуя на сегодня – это уже перебор.

Поэтому мы расстались, церемонно раскланявшись, что со стороны, наверное, выглядело гораздо более нелепо, чем скромный светский поцелуй.
Подошла очередная маршрутка, я погрузила в нее свое измотанное бестолковой встречей тело и поехала домой.
Уже подъезжая к своей остановке, я вдруг вспомнила, как звали старшенького. Сережа. Ну, конечно, Сережа – как же еще?
И к чему, спрашивается, мне теперь эта информация?


* * *

Иду, смотрю – смотрит. Ну, думаю, мало ли. Подхожу ближе. Специально. Практически вплотную. Действительно, смотрит. Рот до ушей. Привет, кричит. Допустим, привет. Дальше – больше. На шею вешается и давай целоваться. А я что? Мне не жалко – чмокнул. И стою, как баран. Ушами хлопаю. А она растрещалась: как дела да то да се. Отвечаю. Вежливо пытаюсь поддерживать коммуникацию. Про сыновей спросила. Почему-то обозвала моего Димона «Митькой». Ага, зацепочка. Значит, как-то пересекались по поводу детей. Иного вообразить пока не могу. Мне всегда нравились бабы, как бы это помягче выразиться, пофигуристей. Осторожно пощупал почву, мол, а ты сама как в этом смысле? Никак, говорит, пока еще не отважилась. Оп-па. Детей своих то есть у нее нету. Значит, зря я начал грешить на новогодний утренник в детсаду у малого. А то мне там одна тоже глаза строила. Такая же шпингалетка. Мать-одиночка, наверное.
Дальше стоим. Я бы плюнул и ушел уже, но, во-первых, воспитание не позволяет, а, во-вторых, интересно, чем это все-таки кончится. И главное – откуда, блин, началось?!

Но все – тупик. Больше никаких ассоциаций. Дождливо этим летом. И прочая хрень в том же духе. Стоим обмениваемся любезностями. Мне это уже, честно говоря, стало надоедать. И тут – спаси меня, господи – чувствую, в кармане что-то завибрировало. Телефон! Как я сразу о нем не подумал? Я бы типу, который его изобрел, бутылку бы поставил. Да что там бутылку – две! Да что две – памятник! Вот! Точно. Памятник типу ставить надо, не меньше. И нечего морщиться и говорить, что памятник – это слишком. Памятник – это нормально. Я то знаю. Сколько раз меня телефон выручал? Сосчитать невозможно. Да и кого не выручал? Нет таких. Каждый со мной согласится.

Чешет тебе, например, навстречу по улице какая-нибудь морда, с которой у тебя даже здороваться особого желания нет, что ты делал раньше? На другую сторону перебегал или наклонялся шнурок завязать. Но это хлопотно как-то, да и вообще – несолидно. А теперь – красота! Трубу из широких штанин – и орешь, как потерпевший: «Да, Илья Егорович! Слушаю Вас самым внимательным образом!» И все дела! С полным правом никого вокруг не замечаешь.
А в конторе? Это отдельная песня. Бывает, клиент попадется такой мозгодолбучий – мама дорогая! А ты мигнешь напарнику, тот втихаря тебе на мобилу дрынкнет – и привет! Подрываешься – и прочь из кабинета: пардон, парниша, конфиденциальный разговор! Не, мобильная связь – это сила!
Вот и сейчас я гордо вытащил телефон. Пришло сообщение. Нахмурил брови. Текст приблизительно следующего содержания: «Примите участие в sms-игре…» О да! Разумеется. Приму. Немедленно. Immediately!

Теперь надо бы, пока она не опомнилась, дать деру. А то придумает еще пару оригинальных вопросов для своего идиотского интервью. Все, барышня, как бы ни хотелось Вас расстраивать, но я вынужден элегантно откланяться.
Она было кинулась снова обниматься-целоваться, но я уже был начеку. Врешь, не возьмешь! Такой оплошности я больше не допущу. Зачем мне неприятности на ровном месте? Распнут дома на диване и, главное – неизвестно, за что. Ну, все, подруга, не грусти. Будет и на твоей улице праздник.
И ей пришлось вздохнуть с явным разочарованием и смириться: ладно, пока… А я поспешил скрыться за поворотом.
Елки-моталки, ну где же я «видел эти чистые глаза»?
____________________________
©Литвиненко Оксана Викторовна