 |
||||||||||||||||||
|
|
|
|
 
Александр Дугин: «Европейское Просвещение привило людям односторонний взгляд на агрессию – исключительно со стороны жертвы».
Ну, положим, этот односторонний взгляд прививался задолго до Просвещения: некто Иисус из Назарета учил оценивать акт агрессии исключительно со стороны жертвы и прямым текстом утверждал, что лучше быть жертвой, чем насильником. Прививать людям «не односторонний» взгляд, на мой взгляд, нет особой нужды. Каждому человеку, за редчайшими исключениями, довелось побывать как в роли агрессора, так и в шкуре жертвы. И взгляд на эту проблему у нас как раз диалектический, гибкий, двусторонний. Агрессор – роль гораздо более приятная и выгодная, но опыт пребывания в роли жертвы в нормальных условиях заставляет сдержаться, не переходить неких границ. Кроме того, Общество, Закон, Обычай, Мораль охраняют именно жертву. Ибо агрессора защищать излишне, он сам себя защитит, сам себя оправдает. Задолго до Александра Дугина о порочности морали, основанной на иудео-христианской традиции сочувствия к жертве, много и талантливо говорил Фридрих Ницше. Как и Дугин, он носил звание доктора философии, но, в отличие от Александра Дугина, не был главой влиятельной общественной организации и не был советником сильных мира сего. Его учение осуждали христианские церкви. Александр же Дугин, с его «двусторонними» взглядами, вещает с телеэкранов и консультирует геополитиков по вопросам геополитик. Так что там у нас по линии духовно-православного возрождения? Неизвестный автор очень метко охарактеризовал фундаментальный недостаток либерала: «Он может понять все, кроме людей, которые его не понимают». В самом деле, разве не ясно, что свобода лучше несвободы? Разве не ясно, что законность лучше произвола? «В любое время, в любой точке мира, как только обычным людям предоставляется право выбора, они всегда выбирают свободу и демократию, а не тираническую диктатуру, власть закона, а не тайной полиции. (Тони Блэр). Либерал переоценивает здравый смысл «обычного человека» и его способность сделать рациональный выбор. Либерал не учитывает, что «обычный человек» в определенных обстоятельствах отказывается – и отказывается не просто по своей воле, а еще и с радостью, упоением, самозабвением, энтузиазмом - от свободы, возможности выбирать и следовать доводам разума и здравого смысла: «Истинная и высшая свобода – это добровольно избранное рабство!», «Какое блаженство – не думать и не решать самому, а чувствовать себя колесиком и винтиком, частицей огромной силы!», «Как хорошо, когда Великий и Обожаемый Вождь делает выбор за тебя!» Либерализм узок, пошл, бескрыл, ограничен. А душа жаждет стресса, экстрима, горения, подвига, самоотвержения. Либерал недооценивает (и вообще не очень понимает) потребность человека, особенно молодого, в геройстве. Зато тоталитарный режим охотно эксплуатирует эту потребность: «Когда страна прикажет быть героем, у нас героем становится любой». Другими словами, готовность к подвигу рассматривается как свидетельство лояльности. На временно оккупированных советских территориях в 1941 – 1944 гг. оставалось примерно 70 млн. человек. Страна приказала всем им стать героями: вступать в партизанские отряды, в подпольные организации, всячески вредить оккупантам и создавать им невыносимые условия. Этот приказ выполнили десятки, сотни тысяч. Остальные, т.е. громадное большинство, выживали, как могли, вместо того, чтобы героически погибнуть. Вполне логично, что после войны все они автоматически подозревались в предательстве и были ограничены в некоторых гражданских правах. В либеральных Франции, Бельгии, Голландии, Норвегии государство не считало своих мирных граждан ОБЯЗАННЫМИ проявлять героизм, там преследованиям подверглись только явные предатели. Свобода лучше несвободы. Но есть люди, убежденные в том, что буржуазная демократия НА САМОМ ДЕЛЕ недемократична и не обеспечивает НАСТОЯЩЕЙ свободы. ИСТИННУЮ же демократию и свободу может гарантировать только диктатура. В конце девяностых годов мне довелось посетить собрание национал-большевиков. Мне вручили их пропагандистскую листовку. Что-то такое: «Мы испытываем испепеляющую ненависть к капитализму, либерализму и демократии». И речевка у них была такая: «Сталин! Берия! ГУЛАГ!» (Кстати, юных нацболов соблазняли карьерой Георгия Жукова, Германа Геринга, Вячеслава Молотова, Йозефа Геббельса - именно так, через запятую!). Но вот действующая власть показала ребяткам – далеко не в полную силу – немного «сталин-берия-ГУЛАГа". Лимонов на своей шкуре испытал, притом не в самом страшном варианте, ту участь, которую, возможно, уготовил своим политическим врагам (либералам и демократам). И начал довольно уважительно отзываться о законности и демократии! И даже упрекать в ее нарушении тех, кого можно считать наследниками «сталин-берия»! - Бить демонстрантов дубинками по голове, бандитски расправляться с юными противниками режима – где ж это видано? Эдуард Лимонов явно подзабыл про испепеляющую ненависть. Может быть, не так уж плоха либеральная демократия, при которой демонстрантов не избивают, а юнцов не бросают на несколько лет в лагеря за сравнительно безвредные выходки? В 1917 году либеральные демократы удивлялись большевикам и пытались их пристыдить: - Сами же говорите, что в России широчайшая демократия и полная политическая свобода. Зачем же вам делать переворот? Есть общее правило принятия решений: из двух вариантов предпочтителен тот, который позволит в случае неудачи вернуться в исходное положение и испробовать другой вариант. Демократию можно сравнительно быстро и легко поменять на тоталитаризм. Но путь обратно оказывается наглухо закрытым. «Русский народ был и остается сталинистом!». Однако, насколько я помню, в хрущевское десятилетие ностальгии по сталинским временам почти не чувствовалось, очень мало было разговоров о прежней радостной жизни. И дело не в том, что люди опасались демонстрировать нелояльность и прослыть «наследниками культа», а в том, что при Хрущеве стало лучше! Ощутимо лучше и веселее! Строилось жилье, отменили принудительную подписку на облигации внутреннего займа. Правда, перестали снижать цены ежегодно к 1 апреля, но реальная зарплата росла. Исчез страх как постоянный и мощный фактор общественного бытия. Журналов и газет, книг и кинофильмов стало больше, в том числе интересных. Запустили спутник, потом лунник, советский человек вышел в космос, все новые и новые развивающиеся страны вступали на путь социализма... Не встречались мне сталинисты с социальным происхождением «из колхозников». Кто хлебнул колхозной жизни в послевоенные годы, вряд ли мог любить товарища Сталина. Его поклонники из числа калмыков, чеченцев, российским немцев, греков, корейцев мне тоже не встречались. Опять же по моим воспоминаниям, возрождение теплого чувства к вождю всех народов первым делом началось у тех, кто при Хрущеве лишился прежних льгот: офицеры, угольщики, нефтяники, железнодорожники, а также грузины. Многие вернувшиеся после реабилитации партийно-советско-хозяйственные работники, как ни странно, в своих бедах обвиняли не Сталина, а обманывавших его Ежова и Берию: «Сурово наказать троцкистов-зиновьевцев, правых уклонистов, кулаков и вредителей было совершенно необходимо, но меня замели по ошибке». Сегодняшний «сталинизм» россиян проистекает из недоразумения, подмены понятий. Я имею в виду не то, что обыватель хочет имперских роз, забывая об имперских шипах. А то, что в массовом сознании Сталин живет не как реальная историческая фигура, государственный деятель, принимавший такие-то решения (гениальные, ошибочные или преступные), а как легенда, символ, мечта, образ, абстрактная совокупность всех совершенств. Идеальная конструкция, обратная нынешним правителям, нынешнему положению вещей (соединению всех пороков и ужасов). Нетрудно вывести антиномический ряд:
Рискну предположить, что по прошествии еще двух-трех десятков лет, когда Россия вновь станет великой, могучей, богатой, счастливой державой; когда перемрут все, кто застал сталинскую эпоху; когда во главе страны будут яркие, простые и мудрые, любимые народом вожди… Тогда Сталин превратится в чисто сказочного героя и отношение к нему лишится яркой эмоциональной окраски, как, допустим, отношение нынешних англичан к Кромвелю или нынешних французов к Наполеону. Общество уже не будет делиться на поклонников и ненавистников, а станет блаженно равнодушным к этой персоне: - Сталин? Да, был такой. Кажется, между Петром Первым и Путиным… Кошки едят животную пищу. Подавляющее большинство из них, если нет мяса, рыбы, молока, просто умрут с голоду. Но отдельные особи способны есть и растительную пищу. И это не вырожденцы в благородном кошачьем семействе: природа на всякий случай в каждой популяции сохраняет резерв на случай резкого изменения условий жизни. Если вдруг исчезнут все мышки и птички, не все кошки вымрут. Вот эти редкие исключения, готовые, в крайнем случае, и корочку хлеба погрызть, и продолжат род. Подавляющее большинство людей относятся к «жаворонкам», но зачем-то существует (и в каждом поколении возобновляется) «совиное» меньшинство. Значит, «совы» тоже нужны. Допустим, для того, чтобы ночью стоять на страже мирного сна соплеменников. Отклонения от нормы – благо для биологического вида: расширяют его возможности, делают сообщество более гибким, готовым к разным неожиданностям. В животном мире есть некое подобие либеральной демократии: защищается право на существование не только «правильного» большинства, но и меньшинства, если его генетический набор тоже может когда-нибудь пригодиться (наверное, биолога эта фраза возмутит или рассмешит, ну да Бог с ним). Диалектика природы: носитель «плохих» отклонений от нормы часто бывает щедро наделен отклонениями «хорошими». Можно ли считать, например, случайностью, что обладатель уникального технического дара был косым Левшой? Уместно привести цитату из Ван Гога: «Нормальность – это мощеная улица. По ней удобно ходить, но на ней не растут цветы». Трудно объяснить, зачем нужны природе гомосексуалисты. Но зачем-то, видимо, нужны, если она заботится о том, чтобы во всех обществах такой-то процент индивидов был совсем неспособен к гетеросексуальным отношениям, а такой-то процент практиковал бисексуализм. Можно казнить мужеложцев, как предписывает Ветхий Завет, можно преследовать их в уголовном порядке, можно выставить на посмешище, использовать против них объединенную мощь религии, морали, общественного мнения. Мы превратим жизнь этих людей в пытку. Достойная цель! В молодые годы я работал в коллективе, где насчитывалось пять или шесть приверженцев нетрадиционной ориентации. Остальные сослуживцы знали об этой их особенности, но относились к ней снисходительно. Воспитанный в лучших советских традициях, пишущий эти строки поначалу смотрел на «голубых» с отвращением и ужасом, но вскоре установил, что все они очень похожи на обычных людей. Если не знать заранее, можно и не догадаться. Я сказал: «обычные люди» Но на деле они были ЛУЧШЕ большинства обычных людей: все лично мне знакомые представители этого мира отличались хорошими манерами, утонченной вежливостью, бытовой порядочностью. И все были талантливыми! Я не знаю, каким образом одно отклонение от нормы связано с другим и почему гениев среди геев и геев среди гениев пропорционально (хотя возможно ли здесь составление пропорций?) больше, чем среди нас, «нормальных». Если буквально придерживаться библейских предписаний, мы бы не имели, на первый случай, Микеланджело и Леонардо! Это не говоря о бисексуалах, среди которых мы обнаружим и великих поэтов, и замечательных прозаиков, и знаменитых артистов, и чудесных композиторов. Есть версия, что предпосылки этого явления заложены в природе стадных животных: слабые, с чертами вырождения самцы имитируют поведение самок, чтобы умилостивить альфа-самца. Но оттуда же берутся атлетически сложенные, без всяких внешних черт вырождения, красавцы, фигуряющие на гей-парадах? Кстати, о гей-парадах… - Ради бога, никто не покушается на их «особенности», пусть живут - но тихо, скромно. Мы люди цивилизованные и толерантные, мы не считаем, что нетрадиционной сексуальной ориентации надо стыдиться или скрывать ее. Но дошло до того, что ею стали гордиться! Геи и лесбиянки устраивают отвратительные шоу, выставляют свою ненормальность напоказ! А эта гнусная шумиха вокруг легализации однополых браков… Почему, перестав быть преследуемыми, эти люди тут же начинают вести себя агрессивно? Не может быть ПОЛНОГО уравнения в правах ЭТОГО меньшинства, ибо гомосексуализм, как ни крути, извращение, и государство должно защищать институт традиционной семьи и материнства. Признаться, я не знаю, что на это ответить. Многих ли убедят вялые рассуждения насчет того, что гей-парады – это всего лишь ответная крайность, реакция на вековую дискриминацию, травлю, унижения и со временем все образуется, ведь в античной древности, когда однополая любовь была в порядке вещей, не было конфликта гомиков с гомофобами, и не прекратили же древние греки размножаться… Но мне становится не по себе при мысли о том, что наши потомки будут считать сожительство дяди с другим дядей, а тети с другой тетей - вполне обычным явлением. Консерватору пристало быть ревнителем морали, семейно-патриотических ценностей. Прямо не верится в то, что целый ряд европейских монархов и видных государственных деятелей отнюдь не либерального направления, индустриальных баронов и денежных тузов были адептами гомосексуализма. Геем был такой столп американского консерватизма и ярый антилиберал, как Эдгар Гувер, шеф ФБР. Но на Западе всё прогнило, даже консерватизм. На Руси же, надо полагать, всё шло путем, т.е.путем особым? Горько об этом писать, но граф Уваров, автор бессмертной триады «Самодержавие, православие, народность» прекрасно сочетал традиционализм в политике с нетрадиционностью в интимной жизни. Так же как и знаменитый национально ориентированный публицист и издатель князь Мещерский – эдакий Проханов времен Александра Второго. Живой интерес к однополой любви проявляли и постоянные экскурсы в эту область совершали опять же не только либералы, но и патриоты- государственники, истинно русские аристократы-рюриковичи и даже, страшно сказать, представители Августейшего Семейства. Увы, здоровым консервативно-охранительным силам общества это отвратительное извращение тоже не чуждо! А чем объяснить, что, кроме убийственно-меткого словца «либерасты», русский народ изобрел другое интересное словечко «педриоты»? О внутренней связи каких явлений это свидетельствует? Русская община Цюриха попросила отцов города разрешить строительство православного храма. Отцы города отказали, сославшись на то, что архитектура храма войдет в противоречие с историческим обликом города. Русская община проглотила обиду: в чужой монастырь со своим уставом не лезут… На недавнем референдуме граждане Швейцарии приняли решение запретить строить в стране минареты. Не мечети, надо отметить, а минареты – призывы , с которых пять раз в день должны звучать по всей округе призывы к молитве. В принципе швейцарцев можно понять: не каждому протестанту приятно услышать на рассвете крики муэдзина, усиленные динамиками. Но как же нервно отреагировал мусульманский мир на результаты референдума! Ильдар хазрат Баязитов, зам. муфтия Татарстана, с типичной для муфтиев прямотой заявил, что показная демократия Швейцарии рухнула как карточный домик. «Раньше людей делили по расовому признаку, а сейчас начали по религиозному». Сам Баязитов, надо понимать, людей по религиозному признаку не делит. Героический вождь Ливии Муаммар Каддафи, большой поклонник ИСТИННОЙ демократии, тоже был глубоко возмущен: «Аль-Каида в действиях Швейцарии обрела лучшее подтверждение тому, что Европа – сеющий ненависть враг, с которым необходимо воевать до победы». Все знают: фарисейство, двуличие, двойная мораль типичные черты современного Запада! В странах ислама действуют жесткие ограничения на строительство христианских, иудейских, буддийских храмов, но попробовали бы мы обратить на это внимание почтеннейших муфтиев и отважных лидеров Джамахирии и заикнуться насчет двойной морали… Я почему-то уверен, что они даже не поймут, о чем речь. Ну, и правильно! Запад называет себя политкорректным, толерантным и цивилизованным, значит, берет на себя некие повышенные обязательства. Большинство стран ислама таких обязательств не брали и брать не собираются! Порок платит добродетели дань в виде лицемерия, фарисейства, двойной морали. Но цивилизованность тем и отличается от варварства, что ВЫНУЖДЕНА ТЯНУТЬСЯ ВВЕРХ в нравственном плане, заботиться, чтобы реальные действия не слишком расходились с моральными декларациями. Разглагольствуя о соломинке в глазу ближнего своего, современный Запад, при всей своей двойной морали, чувствует себя обязанным вынуть сучок из своего глаза. Насколько проще странам, не скованным по рукам и ногам проклятым фарисейским либерализмом, она же либеральная фарисейщина! Чтобы пытать военнопленных, властям США пришлось прибегать ко всяким ухищрениям, что-то там изобретать, возить заключенных из Прибалтики в Гуантанамо. Какое гнусное лицемерие! Поговорите с сотрудниками российских тюрем, с милиционерами: как искренно, открыто, задушевно это делается у нас! «Вот уже двадцать лет, как вы хвастаетесь, что идете исполинскими шагами вперед, а некоторые из вас даже и о каком-то "новом слове" поговаривают - и что же оказывается - что вы беднее, нежели когда-нибудь, что сквернословие более, нежели когда-либо, регулирует ваши отношения к правящим классам (…), что никто не доверяет вашей солидности, никто не рассчитывает ни на вашу дружбу, ни на вашу неприязнь...» М. Е. Салтыков-Щедрин, «За рубежом» Трудно поверить, что это было написано почти 130 лет тому назад и счет «вот уже двадцати годам» надо вести с 1861-го. Диалог немецкого Мальчика в штанах с русским Мальчиком без штанов - бессмертное и незаменимое пособие для сравнительного изучения национальных характеров, для понимания причин взаимонепонимания и взаимного отчуждения. Диалог столь же русофобский, сколь и русофильский, и гораздо более германофобский, чем германофильский. Немецкий мальчик - сытый, благовоспитанный, прекрасно образованный для своего возраста, обращается к русскому мальчику отменно вежливо и дружелюбно. «Вот у вас хлеба хорошие, а у нас весь хлеб нынче саранча сожрала!»,- сетует русский, а мальчик немецкий выражает горячее сочувствие. И сообщает: «Когда наш добрый школьный учитель объявил нам, что дружественное нам государство страдает от недостатка питания, то он тоже об вас жалел». Слышите ли – «дружественное государство»! Это к вопросу о всем известной неизбывной ненависти немцев к великому русскому народу. «Что русскому человеку здорово, то немцу смерть» - это говорят русские. А немецкий властитель дум (Освальд Шпенглер) сказал: «Сущность России – обетование грядущей культуры»! Салтыков-Щедрин не был бы, впрочем, Салтыковым-Щедриным, если бы не постарался скомпрометировать благороднейшие немецкие чувства. Оказывается, учитель призывал детей «жалеть Россию не за то только, что половина ее чиновников и все без исключения аптекаря - немцы, но и за то, что она с твердостью выполняет свою историческую миссию. Как издревле, выстрадав иго монголов, она избавила от них Европу, так и ныне, вынося иго саранчи, она той же Европе оказывает неоцененнейшую из услуг!». Мальчик без штанов не нуждается в сострадании и отвергает его: «Чего нас жалеть! Сами себя не жалеем - стало быть, так нам и надо!». Русский крестьянский мальчик – вечно голодный, неграмотный, поротый – почему-то разговаривает со своим иностранным сверстником свысока, грубит ему, всячески выказывает свое презрение. Это потому, что русский мальчик обладает бесценным опытом, знает изнанку жизни. Так, толстовские крестьяне солдаты и солженицынские зэки считали себя умнее фраеров-интеллигентов, хоть те живут чисто, говорят непонятно, имеют красивых жен и ухоженных детей. Но если изъять их, культурных-образованных, из привычной культурной среды и бросить на тюремные нары, в барак для военнопленных, на необитаемый остров, наконец… Вот тут и надо смотреть, кто умнее, кто лучше приспособлен к борьбе за существование! Мальчик в штанах в основном понятен и мало интересен Мальчику без штанов. Ему любопытны только некоторые частности и подробности чужого житья-бытья: Например: «Отчего у вас на худых землях так хорошо хлеба родятся?» Мальчик в штанах отвечает обстоятельно, четко, но до чего ж тупо, скучно, без игры: «Хлеба у нас хороши оттого, что нам никто не препятствует быть трудолюбивыми. Никто не пугает нас, никто не заставляет производить такие действия, которые ни для чего не нужны». Вот еще характерный обмен репликами: Мальчик без штанов. Правда ли, что у вашего царя такие губернии есть, в которых яблоки и вишенье по дорогам растут и прохожие не рвут их?.. Да неужто деревья по дороге растут и так-таки никто даже яблочка не сорвет? Мальчик в штанах. Но кто же имеет право сорвать вещь, которая не принадлежит ему в собственность?! Мальчик без штанов. Ну, у нас, брат, не так. У нас бы не только яблоки съели, а и ветки-то бы все обломали! Итак, Мальчик в штанах – это западный мещанин, с его раз и навсегда установленным распорядком действий, трудолюбием, законопослушанием и прочим джентльменским набором мелочной буржуазной морали. Это маленький старик. Мальчик без штанов – это явление уникальной русской духовности, с ее широтой, удалью, юной беспредельностью. Первый представляет собой нечто вполне оформленное, устоявшееся, занявшее отведенное место в ряду. Второй представляет собой нечто хаотичное, бурлящее, забродившее, переворотившееся и только укладывающееся. Поэтому многообещающее. С Мальчиком в штанах всё ясно. Мальчик без штанов – загадка, сфинкс, неопределенное уравнение. Из него может выйти всё что угодно. Это стихия во всей ее непредсказуемости. С Мальчиком в штанах не хочется соглашаться, даже когда возразить ему трудно. Мальчик без штанов обаятелен, даже когда говорит явно «неправильные вещи». Главное, Мальчик без штанов не завидует счастливому немецкому обладателю этой части туалета и отвечает отказом на предложение остаться в Германии, устроиться в работники к местному кулаку господину Гехту (тоже говорящая фамилия: Hecht по-немецки щука). Хотя материальные условия были бы несравнимо лучше: « …вам сейчас войлок хороший для спанья дадут, а пища - даже в будни горох с свиным салом!» Мальчик без штанов воспринимает этот «горох с салом» как чечевичную похлебку, за которую только дурак отдаст свое право на первородство: - У нас, брат, шаром покати, да зато занятно... «Занятно, хоть и голодно и опасно» – как можно предпочесть этот неразложимый комплекс набору западных ценностей («сыто, аккуратно, надежно»?) Это недоступно разумению Мальчика в штанах. Он приходит к выводу, что России без немцев не обойтись: только они способны навести порядок, организовать, цивилизовать, окультурить эту голодную, дикую, неустроенную территорию. Этот мотив - предполагаемое желание немцев прибрать к рукам Россию - получит энергичное развитие в русской и советской литературе. Надо подчеркнуть, однако, что на момент диалога Мальчик в штанах, воплощение духа германства, предлагает свои услуги по видимости бескорыстно - скорее в порядке гуманитарной помощи. Стремление прибрать Россию к рукам - не выражено. (Эта идея созреет позже, когда сам Мальчик в штанах повзрослеет, а его дети и внуки попробуют штыками внедрить немецкую организованность и привычку к порядку). Мальчик без штанов, носитель русского начала, произносит пророческие слова: - К нам-то вы приходите совсем не с этим (т.е. не с наукой, культурой и свободными учреждениями – А.Х.), а только чтоб пакостничать. Кто самый бессердечный притеснитель русского рабочего человека? - немец! кто самый безжалостный педагог? - немец! кто самый тупой администратор? - немец! кто вдохновляет произвол, кто служит для него самым неумолимым и всегда готовым орудием? - немец! (…) Вы… думаете, что вам предстоит слопать мир. Вот почему вас везде ненавидят, не только у нас, но именно везде (…) Вы указываете на ваши свободные учреждения, а всякий убежден, что при одном вашем появлении должна умереть всякая мысль о свободе. Все вас боятся, никто от вас ничего не ждет, кроме подвоха. Это написано, повторяю, в 1880 г., когда Второму рейху было всего девять годков отроду, когда кайзером был не безрассудно воинственный Вильгельм II, а его благоразумный гросфатер, и в большинстве европейских стран немцев (за исключением пруссаков) по привычке считали народом тихих мечтателей-романтиков и ученых-педантов. Сами немцы могли бы, правда, на обличительную речь Мальчика без штанов возразить, что орудиями произвола и бессердечными управляющими немцы становятся исключительно с ведома, по воле и при попустительстве доброго русского царя, добрых русских купцов и помещиков. А то, что русские иногда называют бессердечным притеснением, сами немцы считают всего лишь «требованием неукоснительно соблюдать трудовые обязанности». В эпоху Александра-Освободителя «немецкий вопрос» в России заключался не в том, что сфера управления была перенасыщена немцами. И не в том, что немцы-чиновники, педагоги (а также врачи, офицеры, инженеры, музыканты, ученые, архитекторы и проч.) были тупы, бездарны, жестоки, действовали по шаблону и т.д. А в том, что этих плохих и злых немцев некем было заменить. Во всяком случае, в одночасье выбросить немцев и поставить на их место хороших русских – не получилось бы: не было подготовлено достаточно кадров коренной национальности. И даже через 30 с лишним лет, воюя с немецкими немцами, сам царь-батюшка вынужден был держать на генеральских и министерских постах немцев российских. Но это так, к слову. Суть идейного конфликта двух мальчиков, двух национальных характеров – выражена автором предельно кратко, но несколько загадочно: немец за грош черту душу продал, а русский – отдал задаром. Попробуем расшифровать. Душа – видимо, символ свободы, воли, самостояния личности. Черт – это символ капиталиста-эксплуататора, а точнее, дьявольского порядка, дающего возможность богатым грабить бедных и присваивать результаты их труда, безжалостно выжимать из трудящихся соки, подавлять унижать. Мальчик в штанах, т.е. западный мещанин, встроился в этот порядок, принял его. Он готов добровольно и добросовестно соблюдать установленные капитализмом правила игры. Что, впрочем, не отрицает борьбы за улучшение условий найма и возможности торговаться по мелочам. Допустим, за то, чтобы его душа оценивалась не в грош, а, чем черт не шутит, в целых два, и чтобы кормили не горохом с салом, а макаронами с ветчиной. Мальчик же без штанов соблюдает навязанные начальством правила игры только из-под палки, он недоволен не отдельными сторонами, а существующим порядком в целом, не считает себя морально обязанным выполнять договор с «чертом» (ведь договор, в сущности, не был заключен!) и ждет только удобного случая, чтобы «взять душу обратно» - стать по-настоящему вольным. Реплика: «Надоел он нам, го-спо-дин Ко-лу-па-ев!», т.е. кулак-эксплуататор, – звучит недвусмысленно: терпение народа рано или поздно лопнет. Оппонент выражает скептицизм: Мальчик в штанах. Надоел или не надоел - это ваше дело; но заметьте, что всегда так бывает, когда в взаимных отношениях людей не существует самой строгой определенности… Вы, русские, всё на какую-то «на водку» надеетесь. И потом, когда вместо «на водки» вас награждают ударами, вы ворчите, что вам... надоело! Ну, надоело - что же из этого? Мальчик без штанов. Погоди, немец, будет и на нашей улице праздник! Что за праздник – гадать не приходится. Придет пора, когда Мальчики без штанов за всё поквитаются с Колупаевым, возьмут назад отданную задаром душу, а коли Колупаев не захочет вернуть добром - отнимут силой. Совсем не понял русский народ маркиз де Кюстин, когда написал, что другие народы только терпят гнет своих правителей, а русские этот гнет - любят. То, что маркиз принимал за любовь, на самом деле долго-долго-долготерпение, которое, в отличие от европейского «просто терпения», внезапно переходит в Русский Бунт! Мальчик в штанах по-мещански тупо и трусливо предрекал: «Никогда у вас ни улицы, ни праздника не будет!» Но ведь прав оказался Мальчик без штанов: вопреки всему свергнул он могучей рукою гнет капиталистической эксплуатации, в борьбе обрел право свое, стал хозяином на своей земле – вольным хлеборобом! Но вскоре обнаружилось, что Мальчик без штанов властен над своей душой не многим более, чем прежде. Вместо кулаков, попов, урядников, помещиков и капиталистов, его душой (да и телом) стали распоряжаться председатель колхоза, участковый инспектор, председатель сельсовета, не говоря уже об уполномоченном из района. Даже поехать по своему хотению в город, чтобы продать на базаре картошку или сало, крестьянин не может: справку надо брать. И за каждую яблоньку, каждое вишневое дерево казне подать вносить. Такого и при царе не было! Подтвердился либерально-буржуазный тезис Мальчика в штанах: хлеба удаются, только если никто не заставляет земледельца «производить такие действия, которые ни для чего не нужны». Если же заставляют, к примеру, сажать кукурузу в Вологодской области, урожай почему-то не радует. Не саранча, так засуха, не засуха, так затяжные дожди и прочие исключительно неблагоприятные погодные условия! … Потом в России случилась новая смута, и все вернулось на круги своя, к разбитому корыту: председатели колхоза, секретари райкомов, председатели сельсоветов обернулись новыми-старыми Колупаевыми-Разуваевыми-Деруновыми. За что боролись? Мальчик без штанов, как всегда, ощущает себя обманутым: отдал душу другому черту - и опять задаром! Снова кто-то сверху навязал непонятные и неприятные правила игры. А что же Мальчик в штанах? А он сумел извлечь пользу из того, что случилось с Мальчиком без штанов: глядя на русский опыт, господин Гехт стал сговорчивее, контракт с работниками заключает на человеческих условиях. Мир стал жить по правилам, которые не только более или менее устраивают Мальчика в штанах, но и выработаны с его участием. Он по-прежнему не может взять в толк, почему Мальчик без штанов не хочет жить «как все». Рискнем пофантазировать, как бы мог сложиться диалог классических персонажей в наши дни. Мальчик в штанах (сочувственно). Судя по сведениям, поступающим из России, праздник на вашей улице никак не получается. Каждый день у вас случается нечто в высшей степени прискорбное: взрывы, пожары, крушения, катастрофы, заказные убийства… Мальчик без штанов. А тебе и радостно, немец-перец-колбаса! То-то веселишься, небось, при виде наших бед! Мальчик в штанах (возмущенно). О, как вы заблуждаетесь! Мы злорадствуем ничуть не больше, чем вы бы злорадствовали при виде немецких или английских несчастий. И по человечности, и по благоразумному расчету нам лучше иметь в вашем, русский мальчик, лице доброго соседа, который в основном доволен жизнью и не склонен к непредсказуемым эксцессам, нежели субъекта нервозного, неуравновешенного, завистливого. Мальчик без штанов. Шалишь, меня не проведешь! Разве не твоими стараниями развалилась наша бывшая великая держава? Разве ты не тратил миллиарды на подрывную пропаганду, запудривание мозгов моим соотечественникам да на подкуп предателей - агентов влияния? Мальчик в штанах. Позвольте, но это вы первыми провозгласили войну идеологий - вашей, единственно правильной, и нашей, прогнившей и всячески скверной. Это вы провозгласили, что коммунизм – светлое будущее всего человечества, хочет оно того или не хочет. И разве вы сами не тратили миллиарды на подрывную пропаганду и подкуп, встречая меньше препятствий на демократическом Западе, чем встречали наши агенты в вашей тоталитарной империи?! Кто ж виноват, что в этой войне вы не смогли победить? Как-то несолидно и, простите, малодушно – сначала говорить, что в битве идей нет и не может быть перемирия, а потом горько сетовать на тяжесть поражения. Мальчик без штанов. И снова ты врешь, фриц! Ты ненавидел в нас не большевизм, а великий и гордый народ! Мальчик в штанах. Однако же! Чтобы выдвигать такие обвинения, нужны доказательства. Строя догадки насчет того, как относятся к вам другие нации, вы, по-моему, проецируете свою собственную ненависть к ним. Допустим, вас не любят в мире, но кто в том больше виноват – весь мир или вы сами? И кого, позвольте спросить, любите вы? Достаточно ознакомиться с читательскими письмами в ваши газеты, с дискуссиями и постами в русскоязычном Интернете, чтобы ужаснуться океанской массе злобы, выплескиваемой на Америку, Боснию, Великобританию… и далее по алфавиту, вплоть до Франции, Хорватии, Чехии, Швеции со Швейцарией, Эстонии, ЮАР и Японии. Мудрено ли, что на такие нежные чувства вам отвечают отнюдь не сердечной симпатией? Мальчик без штанов. Скоты неблагодарные! Забыли уже, как русские за Европу страдали? От монголов избавили, от Наполеона, и, не в обиду будь сказано, от твоего дедушки, фриц! Разве в память хотя бы об этих подвигах я не заслужил лучшего отношения? Мальчик в штанах. Позвольте процитировать вашего баснописца Крылова: «"Да наши предки Рим спасли!" - "Всё так, да вы что сделали такое?" - "Мы? Ничего!" - "Так что ж и доброго в вас есть? Оставьте предков вы в покое: Им поделом была и честь…» Долг благодарности, о котором постоянно напоминают, быстро становится бременем. Особенно если бывший благодетель многое делает для того, чтобы благодарность сменилась совсем другими чувствами… Мальчик без штанов. Меня нельзя не любить: я соплеменник Пушкина и Толстого. А что я Запад не люблю – так за что любить-то? Я к Западу со всей открытой русской душой, а Запад мне - что? Большевизма уже двадцать лет как нет, но заграница нам не помогает, а пакостит. По чьему заданию в России разрушается всё, созданное тяжким трудом старших поколений, останавливаются заводы, приходят в запустение нивы? Кому наши олигархи и коррумпированные чиновники за бесценок продают народное достояние? Кто нанимает лживых журналюг на дебильном тельавидении оболванивать русский народ, отравлять его сознание проповедью наживы и погони за наслаждениями? Всё он, проклятый Запад! Мальчик в штанах. Вы всерьез считаете, что всё зло в России – продукт не доморощенный, а импортированный? Мальчик без штанов. А то! Не иностранцы, так инородцы. По меньшей мере, главные злодеи - все нерусские. Бандиты-беспредельщики, чиновники-коррупционеры, олигархи, либеральные реформаторы и прочая мразь - ты на фамилии-то взгляни, а лучше на рожи их окаянные! Сионисты, либо кавказцы, либо немцы, как на подбор. Мальчик в штанах. Почему же вы не боретесь с этими негодяями? А если пытаетесь бороться, то не законными методами, а какими-то дикарскими? Мальчик без штанов. Эка, сказанул! У них сила, власть. Попробуй, сделай что поперек – вмиг скрутят и так дубинками отрапортуют, что не рад будешь. А могут и срок припаять – за экстремизм. Да и с кем вместе идти на борьбу? Я же говорю: нас оболванивают, растлевают, спаивают… Мальчик в штанах. Но кто же заставляет вас оболваниваться, растлеваться, спаиваться? Кто заставляет голосовать за негодных правителей? Мальчик без штанов. Добрые мы, доверчивые очень. Обмануть нас – ничего не стоит. Вот они этим и пользуются. Мальчик в штанах. Какая инфантильность! У нас в Европе тоже хватает насилия, коррупции, разврата, наркомании, но есть и механизмы эффективного противодействия злу. И у нас мэры, губернаторы, министры берут взятки, полицейские убивают безвинных обывателей, суды оправдывают заведомых преступников и осуждают невиновных. Но, как ни распространены беззакония, они все же не настолько систематичны и/или не так тяжки, чтобы повергнуть граждан в отчаяние и привести к убеждению, будто исправить положение невозможно. А в России, если верить Интернету, произвол стал нормой, к нему так привыкли, что часто вообще перестают замечать! А всё оттого, что во взаимных отношениях людей и их отношениях с государством у вас господствует произвол, а у нас, как я уже говорил, самая строгая определенность и приверженность правопорядку. Я слышал, первыми добродетелями вы почитаете нестяжательство и бескорыстие, даже презрение к собственности. Позвольте, однако же, напомнить, что человек вправе презирать только свое имущество, имущество же чужое обязан уважать. Если в гражданах такое уважение не воспитано, не надо удивляться, что многие из них, как только для того откроется подходящий случай, будут воровать, грабить, брать взятки, мошенничать. Мальчик без штанов. Нет, немчура, не надо мне твоей сытого благополучия, если платить за него надо «строгой определенностью»! Скучно мне от твоего «уважения к праву», противна мне твоя привязанность к частной собственности, душно мне в твоем царстве умеренности и аккуратности. Определенность – для ограниченных бездуховных людишек, а моя душа рвется в бескрайние просторы. Не получится в России «строго по закону», потому как законов много и один другого строже, а русский человек с русским человеком всегда сумеют по-доброму договориться. Даже если один из них мент или чиновник, а другой - простой обыватель. Нам, брат, подавай не ваши «гражданские свободы», а – волюшку вольную, не «права человека», а жизнь по правде, не материальные блага, а высшие духовные ценности. Оно, конечно, часто бывает и муторно, и колготно, зато занятно! И я свою душу желтому дьяволу за евроцент, как ты, не продам. Лучше отдам ее задаром: может, когда-нибудь потом назад заберу. Мальчик в штанах. Но если таков ваш обдуманный выбор, зачем вы жалуетесь? Мальчик без штанов. Эх, ты, колбаса, колбаса! Если я не сам себя, кто ж меня пожалеет? _________________________ © Хавчин Александр Викторович |
       
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
