Богородск, городок близ Нижнего Новгорода, не содержит особенных памятников архитектуры, но всё же он своеобразен, – что, впрочем, можно сказать и о любом купеческом поселении. Двухэтажные кирпичные особнячки скромно расходятся от центральной площади по сельским кварталам, из которых, в основном, и состоит весь Богородск, зелёный, уютный, не по-городскому спокойный, неторопливый... К этому быстро привыкаешь, и когда наступает время уезжать, вдруг ловишь себя на мысли, что дни, проведённые здесь, неповторимы и его улочки, его старые пруды – останутся в памяти навсегда...
Жить в Богородске интересно и потому, что каждый день можно выезжать в бывшие дворянские усадьбы, окружающие город со всех сторон. Странно, что о них за пределами Богородского рай-она мало кто знает и, например, усадьба Бестужевых-Рюминых остаётся не более чем местной достопримечательностью.
Добраться до неё просто: по дороге на Ворсму и Павлово через десять с лишним километров будет большое село Теряево; Кудрёшки – в километре от Теряева, справа от трассы, за полем в низине.
Согласно семейным преданиям Бестужевых-Рюминых, Кудрёшками они владели с середины XVIII века. Есть версия, что здесь провёл последние свои годы генерал-фельдмаршал граф Алексей Петрович Бестужев-Рюмин, бывший при императрице Елизавете государственным канцлером; в Кудрёшках он устроил лабораторию по изготовлению капель от нервных потрясений и малокровия, которыми пользовалась вся Нижегородская губерния; капли эти, получившие название бестужевских, прославились и в столице. Однако на самом деле сослан Алексей Петрович был не в Кудрёшки, а в подмосковное Горетово.

Имя графа могло бы послужить славе Кудрёшек. Однако он не принадлежал к нижегородской ветви Бестужевых-Рюминых. В марте 1781 года журнал Нижегородского наместнического правления упоминает секунд-майора Николая Дмитриевича Бестужева-Рюмина как владельца крепостных душ Кудряшей (так раньше называлось сель-цо: как объясняют краеведы, либо потому, что его основатель Симон «был кудряв», либо по «кудрявым» вётлам; сам Николай Дмитриевич, правда, предпочитал пребывать в своих калужских владениях. И делать долги, которые после его смерти пришлось выплачивать вдове Пелагее Ивановне. Майорша переселилась в Кудрёшки, в простую крестьянскую избу, и решилась на частичную распродажу деревни. У Кудрёшек появилось четверо новых владельцев. Хозяйством управляли старосты, назначенные из крепостных крестьян.
После смерти Пелагеи Ивановны владение перешло к одному из двух её сыновей Павлу Николаевичу. Ему-то и удалось усадьбу поставить на ноги.
Чтобы увеличить своё состояние, в уездном городе Горбатове в течение восемнадцати лет он служил городничим, занимался питейными откупами, закладывал земли, крепостных, и только выйдя в отставку в 1804 году, полностью посвятил себя мирным деревен-ским заботам, окончательно поселившись в Кудрёшках с женой и сыновьями – Иваном, Владимиром, Александром, Николаем и Михаилом.

Парк начинался ещё в деревне. Всё было, как положено: аллеи, каскад пяти прудов, каменный двухэтажный дом на холме, флигель – тоже каменный и в два этажа, хозяйственные постройки; сплош-ным занавесом высоко над Барским прудом поднималась липовая аллея... Павел Николаевич пошёл и дальше: в усадьбе он создал целый экзотический мир. В парниках, теплицах и сараях росли дыни, ананасы, персики, абрикосы, сливы, во фруктовом саду – разносортные вишни; богат был и огород. П.И. Мельников-Печерский в своих «Записках о Нижегородской губернии» писал: «Плоды здешних теп-лиц и садов снабжают Нижегородскую ярмарку. Из заведений подобного рода заведения в Кудрёшках – лучшие в здешнем крае». Было у хозяина ещё развлечение: часто он взбирался на башню-вышку, сооружённую посреди усадьбы, и в подзорную трубу наблюдал за селом.
В последние годы Павел Николаевич увлёкся вышиванием на пяльцах. Полотенца с петухами и назидательными надписями зани-мали его больше, нежели дела имения. Заботы о хозяйстве перешли к жене Екатерине Васильевне – она же, в основном, и воспитывала младшего сына. В деревне Михаил не столько резвился, сколько усердно занимался историей, литературой, изучал языки под руко-водством учителей-иностранцев, да с таким успехом, что впоследствии, по воспоминаниям декабриста А.Е.Розена, на французском выражался лучше, нежели на русском...

Получилось так, что славе своей Кудрёшки обязаны Михаилу Павловичу Бестужеву-Рюмину, который родился и детство своё провёл здесь. Жизнь его коротка и трагична. Сначала – юнкер Кава-лергардского полка, после – подпоручик Семёновского и Полтавского полков, один из руководителей Южного общества, добрый, про-стодушный, пылкий, свободолюбивый, Бестужев-Рюмин за участие в восстании Черниговского полка приговором следственной комиссии был посажен в крепость и казнён. Ему исполнилось всего двадцать пять...
Согласно показаниям Бестужева-Рюмина, он несколько раз встречался с Пушкиным у Олениных. Его соратники-подследственные свидетельствовали: распространял пушкинские стихи, в том числе «Кинжал»; замышлял цареубийство... На вопрос, имеет ли Пушкин отношение к тайному обществу, юноша ответил: «Мне совершенно неизвестно». А в ответ на допросы Николая I ска-зал: «Прошу у вас о том, чтобы вы не наводили на меня страх».
После революции крестьяне Кудрёшек отслужили по декабристу панихиду. В 1975 году, когда в стране отмечалось 150-летие декабрьского восстания, торжества проходили в Кудрёшках. А в декабре 1990 года в новой восьмилетней школе села Теряево открылся музей декабриста. Кстати, в Теряеве, в церкви кудрёшкинского прихода, Михаил был крещён...

Кудрёшки он покинул в юношеском возрасте: в 1816 году родители приобрели усадьбу в Ново-Никольском под Звенигородом, а Кудрёшки оставили на попечении сына Николая. О Николае известно: был человеком нелёгким по характеру, но главное другое – страстно любил историю (спасибо отцовской библиотеке!) и любовь свою передал Константину, одному из семи своих сыновей.
До одиннадцати лет Константин здесь получал домашнее образование (в 1840 году он поступил в Нижегородскую гимназию, где в числе его учителей был Мельников-Печерский), много читал, с особым увлечением – Плутарха, Карамзина и Пушкина. Уроженец Кудрёшек, Константин Николаевич станет учёным-историком, членом Петербургской Академии Наук; при его участии в 1878 году в столице откроются Высшие женские курсы для будущих врачей и учителей, их назовут Бестужевскими.
Вскоре своё многодетное семейство Николай Павлович пере-вёз в Нижний: детей нужно было учить. После его смерти в 1848 году опекуншей имения стала вдова, которая пережила мужа на тридцать лет. В 1881 году имение было продано: наследникам оно не понадобилось, тем более – за ним числилось двадцать тысяч рублей долга...

В 1883 году Кудрёшки перешли к статскому советнику Александру Дмитриевичу Краснопольскому. В Нижнем больше была известна его дочь, поэтесса Анна Мысовская. Однажды среди бумаг прежних хозяев, которыми прислуга решила как-то растопить печь, случайно обнаружились рукописи Ивана Кулибина! Мысовская переслала их В.Г. Короленко – так и не сумев объяснить, как они оказались в кудрёшкинском доме. Это и до сих пор загадка...
Жизнь Краснопольского оборвалась нелепо. Однажды в усадьбу забрела овца крестьянина Бодрова. Краснопольский её застрелил. Бодров избил помещика – да так, что того увезли на лечение в Нижний Новгород; жить ему оставалось недолго.
Крестьянин не пострадал – дело шло к революции. Усадьбе не суждено было иметь нового барина... Однако трогать её крестьяне не стали. Даже во время Великой Отечественной парк охраняли, чтоб не пошёл на дрова; только фруктовый сад не уберегли...
Давно нет ни барского дома, ни флигеля, куда в 1834 году после смерти отца переселился Николай Павлович (на месте флигеля в 1910 году построили начальную школу, которая, в свою очередь, была сломана в 1975-м). Нет ни хозяйственных построек, ни вышки, ни теплиц – остались воспоминания... Гибнуть парк стал уже в «благополучные» времена. По велению администрации на территории усадьбы возвели дома, в романтичный Барский пруд вывели канализацию, – а ведь раньше воду в нём использовали как питьевую, никто не купался. Летом в парке работал школьный лагерь города Горького...

В 1988 году в Богородске было создано добровольное объединение краеведов по охране и возрождению историко-культурного наследия усадьбы – кому, кроме них, нужен был этот памятный уголок? Ещё с 60-х годов за парком ухаживал местный учитель, садовод Анатолий Алмазов; после его смерти – дочь, тоже учительница, Лидия Анатольевна Алмазова. Это её идея – открыть в деревне музей декабристов-нижегородцев. Но содержать парк в достойном виде не смог никто…

Кудрёшки открываются неожиданно, за лесопосадкой. Парк узнаётся на возвышении слева – и туда нетерпеливо убегает тропка; но дорога старательно обходит деревенский Пантелеев пруд, затем – Барский, поменьше, поукромней, и только тогда сворачивает на бывшую въездную аллею, от которой осталось всего несколько случайных лип.
За нею, весь затенённый, над прудом встаёт парк, в котором остались доживать старые дубы, липы, ели – среди молодых берёз, клёнов, ясеней... Алмазов когда-то насадил здесь туи, каштаны, орех, голубые ели – мало что осталось от них... В богородском музее, где, кстати, есть уголок, посвящённый Бестужевым-Рюминым, меня предупредили: 31 мая 1999 года прошёл сильнейший ураган, много деревьев повалил... Но, несмотря ни на что, этот парк я не спутал бы ни с каким другим. Провел я в нем всего полдня – но воспоминание о нём стало для меня одним из дорогих воспомина-ний... И сам парк был как память о далёком детском сне – в котором особенно трогательными были, пожалуй, этот островок (одна из фантазий Павла Николаевича) с полукругом лиственниц и кедров, обхвативших поляну, на которой теперь бюст Михаила Павловича Бестужева-Рюмина – спокойное, правильных черт молодое лицо; и, пожалуй, эта стометровая аллея вдоль пруда (его мягкая, гладкая поверхность рядом, только руку протяни)... Пруд оканчивался, аллея загибалась вправо и, кажется, собиралась идти в обратном направлении, «по-версальски», – часть лип только намечали путь, остальные, видно, рухнули... А зарастать парк стал недавно: по зарослям ещё можно было почти беспрепятственно пробираться. Бугорки не-когда глубокого пограничного рва присмотрели себе калина, рябина, бузина, жёлтая акация, черёмуха, ежевика. А за ними – выжидательно глядели на парк домики деревни, по-среднерусски широко и мирно разворачивались поля.
Привыкли жители Кудрёшек, видно, к своему парку, не воспринимают его как диковину; но разве будет кто заботиться о ничейном хозяйстве? Что ж, дай Бог ему сил подольше простоять, чтобы ещё порадовать своих будущих гостей хотя бы следами былой красоты...
___________________
© Сокольский Эмиль