 |
||||||||||||||||||
|
|
|
|
 
Человеческий мир разнообразен – разнолик. Тем и загадочен, и труднопознаваем. Разнообразие географических и исторических условий развития народа формирует нравы, традиции, взгляды его на себя и на ближних и дальних соседей. Политические и государственные устройства во многом вытекают из всех особенностей этноса, нации, страны. Что же связывает все земные народы в единое громадное человеческое сообщество при всех своих отличиях ? Причем, сообщество, не могущее никогда, никогда – с античных времен, разделиться, размежеваться строго, навеки?! С войнами или без войн народы связаны взаимоотношением своих военных и мирных культур, и обмениваются ими. Вот оно главное слово – культура! Это древнее латинское слово так многозначаще. Перечень его обозначений в переводе выстраивается в длинный ряд: это и возделывание, и воспитание, образование, почитание…То есть это слово охватывает все ценности разумной деятельности человека - от речи (языка), жеста, народного и изысканного слова до умения с помощью этого языка и жеста создать возвышенное искусство. Культура, перефразируя знаменитую фразу, произнесенную в адрес Пушкина – это наше Всё. Носителем этого Всего является человечество. Почему некоторые культуры маленьких народов умерли, не развились, не создали своего высокого искусства? У них не было широкого общения с миром. Их не знали, не переводили на языки других народов. Почему сохранился мировой народный шедевр – эпос-поэма об индейце Гайавате? Потому что Генри Лонгфелло перевел его с местного индейского наречия на язык, доступный всему миру, с такими яркими примерами и трактовками понятий мира и добра. Теперь ученик восьмого класса будет знать это сказание, эту песню о Гайавате из далеких индейских краев. Но как же не знать ему величайшего искусства, в первую очередь поэзии, народа, живущего рядом много сотен лет?! Я имею в виду великую героико-романтическую поэму грузинского гения Шота Руставели “Витязь в тигровой шкуре”, написанную в эпоху раннего Возрождения (XII век). Поэма о ярких смелых и преданных любви, дружбе и отечеству мужчинах и женщинах. Самопожертвование ради друга, взаимное доверие, мудрость решений, отвага поступков, возвышенность человеческого духа - всё в этом поэтическом сказании. Афористичность языка этой поэмы поразила весь мир. Она переведена на все языки мира. Русских переводов «Витязя» у меня дома я насчитываю более пяти (переводы Бальмонта, Цагарели, Нуцубидзе, Заболоцкого, Петренко, частично – Евтушенко). Это вам не предательские кровавые разборки без чести и совести с нынешних экранов и из примитивных детективов, где нет ни добра, ни зла, только пошлость, низость нравов и цинизм к высоким страстям. А как интересны и поучительны переводы Давида Гурамишвили, передавшего через свою личную судьбу, судьбу всей Грузии, в поэме-эпосе «Давитиани». Этот замечательный человек, бежав из лезгинского плена в XVIII веке, был принят на службу в русскую армию и, добившись блестящих воинских успехов, получил во владение земли на малороссийской территории, где и прожил всю оставшуюся жизнь. Там он написал свои знаменитые поэтические мемуары. Там и похоронен. Его считают одним из основоположников грузинской классической художественной литературы. Переводы его осуществил Н.Заболоцкий. Ничто так не объединяет народы как поэзия, ибо это самое сердечное, личностное искусство. Грузия долгие века страдала от нашествий арабов, персов, турок, монголов. Разорялась и уничтожалась до каменных развалин. Могучий национальный дух поднимал ее из пепла. И из пепла возникали вновь и вновь все виды искусства. Искусство слова, поэтического слова, несло вдаль, потомкам перенесенные боли и надежду. Грузинской дворянской культуре нехватало простора для обретения знаний в родном страдальном отечестве. И вот юные литераторы, будущая гордость Грузии отправлялись за знаниями и обретением опыта и культурной широты в русские пространства, на север, в Петербург, в Петербургский университет. Это были первые паломники за русской и европейской культурой. Так как для этого им было необходимо пересечь прежде всего воды Терека, они обрели в истории грузинской литературы имя «испивших Терека». Это определение возвышало их среди других, придавало значительность их заслугам. Все они впоследствии, впитав на базе Петербургского университета современные для той поры основы и направления науки и поэзии, развили и приумножили свои таланты и, возвратившись в Грузию, составили славу грузинской литературы. Это были Илья Чавчавадзе, Акакий и Георгий Церетели, Нико Николадзе и многие другие. Это были те, которые, как многие в России, испытывали , говоря словами Мандельштама, «тоску по мировой культуре». Ибо культура, в частности поэзия – всечеловечна. Ахматова была поражена появлением на русском небосклоне поэзии Мандельштама, а он, впитавший Пушкина, как никто другой, тянулся к европейской поэзии. Грузинская же поэзия вбирала, как эталоны и новизну, и русское поэтическое слово, и – через русские переводы и непосредственно - европейское поэтическое мастерство. Предтечей же «испивших Терека» был юный гений Николоз Бараташвили, сверкнувшая звезда на грузинском поэтическом небе. Грузинский Лермонтов, покинувший мир в 27 лет от тяжелой болезни. Его знаменитое несравненное стихотворение «Мерани» - порыв к полету, к звездам, к свободе, к самопожертвованию - ради счастья на земле. И всё стихотворение написано с таким поэтическим экстазом, экстазом мужественным и обреченным! Наиболее известен перевод Б.Пастернака: ........................................ Пусть я умру, порыв не пропадет. Ты протоптал свой след, мой конь крылатый. И легче будет моему собрату Пройти за мной когда-нибудь вперед… А что сказать о зорком предвидении Бараташвили, которое забывается политиками, ищущими обманчивые выгоды далеко за рубежами Грузии? Николоз Бараташвили в середине XIX века написал в поэме «Судьба Грузии»: ....................................... Я готов молчать, но не забудь, Я предсказываю, в дни лихие, Сам повторишь ты когда-нибудь: Будущее Грузии в России… История и литература развиваются рывками, толчками, зигзагами. В странные, сложные, труднообъяснимые годы Советского Союза - чего таиться, говорить неправду, замалчивать – раскрылся блистательный век грузинской поэзии. А нам выпало судить о его блистательности по тем переводам, которые стали одновременно и русской классикой. Эта дружба, этот союз грузинских и русских поэтов зажег такое земное созвездие талантов двух культур, которое никогда не исчезнет, не потухнет. И было русско-грузинское поэтическое братство. Если бы Белла Ахмадулина не написала никаких своих русских оригинальных щедрот, прелестей и вершин, а существовали бы только ее переводы из Тициана и Галактиона Табидзе, Георгия Леонидзе, Симона Чиковани, Карло Каладзе, Анны Каландадзе и из других, других, - это уже была бы русская классика, выросшая из нутра грузинского языка и грузинской мысли, классика, одухотворенная двумя культурами. Русские поэты, переводя грузин, обогатили мировую поэзию. А сколько потеряла бы русская поэзия, если бы Александр Межиров не перевел нам это поэтическое-историческое-философское чудо лирика-великана Ираклия Абашидзе «По следам Руставели»? Задыхаешься от восторга, пролетая с автором над далекими чужими просторами в поисках этих следов. А какие формы, ритмы, смыслы связывает автор единым проникновением домысла. И путь Руставели нам открывается… Не могу не упомянуть любимого, не так давно ушедшего от нас, очень большого поэта Шота Нишнианидзе. Это поэт-орган, оркестр, настолько полифонична его поэзия, имея в виду и звучание, и темы. Я помню потрясшее меня стихотворение «Моцарта забрали на войну» в переводе Н.Гребнева: И сегодня, через двести лет, Мы не слушаем его токкаты, Не были сочинены сонаты. Мы не плачем в сладком их плену, Потому что в некий день когда-то Моцарта забрали на войну. Кто из поэтов, как и что пишет сейчас в Грузии? Где покупать, как прежде, россыпи их книжечек, которые становились звёздами на небосклонах многонациональной поэзии? А ведь только поэзия в наше тревожное время соединяла бы нас по-прежнему под одним небом, ибо даже разноязыкая поэзия – одна – на всех. Я намеревалась закончить свои размышления строками из стиха великого Галактиона Табидзе в переводе Беллы Ахмадулиной: О друзья, лишь поэзия прежде, чем вы, прежде времени, прежде меня самого, прежде первой любви, прежде первой травы, прежде первого снега и прежде всего.
Но недавно мною написано стихотворение, отрывок из которого я предпочту поставить в конец этой статьи:
и за Мерани кинусь в ночь: как жить, когда старинная натянута до звона связующая нить?! _________________
© Кресикова Иза Адамовна
|
       
|
