Виктор Иванович, как вы попали в школу Макаренко, и что это за школа?

    Все очень просто. Я из простой семьи. Родился в деревне. Мы с сестрой-двойняшкой учились в церковно-приходской школе, в которой было всего два преподавателя. Да, били линейкой меня по ушам. Было. Ставили на кукурузу в угол. Тоже было. Сидел на первой парте как самый раздолбай, хотя учился и хорошо. Но был шебутной такой… И я все это с благодарностью вспоминаю. Но это все еще до школы Макаренко. Когда произошла трагедия (убили отца), меня отправили в интернат, так как семья была большая, а я согласился. Получается, что случайно попал туда… Говорить о том, что она выдающаяся, я бы не стал. Это была нормальная школа того времени. Единственное отличие этой школы от других — педагогами в ней были сами воспитанники Антона Семеновича Макаренко.

 Виктор Иванович, что вы имеете в виду, когда говорите, что это была «нормальная школа»?

   Обычный детдом, их наверняка несколько было в Харькове. Этот был в Богодухове. Представляете, собираются сотни бездомных детей, детей, у которых или отца нет, или вообще родителей нет. У нас на параллели было четыре класса. И это не такие простые дети… В книге Макаренко «Педагогическая поэма» все написано. Я думаю, что сейчас ситуация с бездомными детьми не сильно изменилась. Просто государство тогда по-другому к этому относилось. И мы, и учителя были полностью обеспечены: у нас была одежда, все необходимые вещи, нас хорошо кормили, у учителей были квартиры… В школе все было отлажено. Конечно, всё бывало — дети не слушались, хулиганили, некоторые воровали… И вот педагоги из этих непонятно каких детей людей воспитывали. Они придумывали все что угодно: занятия, конкурсы, поездки. Им важно было занять детей.

 В школе детей наказывали?

  Конечно! Например, самых заядлых хулиганов отправляли на ночь уголь вагонетками грузить. Только многие, кто не хотели учиться, даже хотели туда попасть.

 Вас туда отправляли?

   Я ни разу не был там. Я же учился без троек. Я, конечно, шустрый был, но не до такой степени. Педагоги в школе ставили простую задачу: подготовить детей к жизни. Вырастить их грамотными, чтобы они смогли продолжить учиться где угодно. Распорядок дня был примерно таким: занятия, потом отдых, а потом самоподготовка четыре часа, как сейчас помню — с 17 до 21. Пока ты все свои задания преподавателю не сдашь — ты не уходишь никуда. В школе был закон — учиться всему и основательно: и предметам, и танцевать, и вести себя за столом. Это чем-то похоже на кадетский лицей. Поэтому я не могу сказать, что наша школа, где работали ученики Макаренко, — это что-то выдающееся. Это нормальная школа, где преподаватели все преданы делу, всю душу вкладывают и счастливы, когда дети чего-то достигают. А если человек изначально ставит задачей получение прибыли, он не может воспитывать.

 Чему вас научила школа?

   Выживать. Папа-мама не помогают. В школе у нас все было, а в летнее время мы зарабатывали на личные нужды, на экскурсии, на поездки. И картошку собирали, и арбузы пропалывали, и ремонтировали, и помогали строить. И я любил со всеми договариваться. Если пошли в поход, то ходил в деревню и договаривался, как всех накормить. Поехать куда — просили меня организовать. Меня это научило общению с людьми. Да, и мне просто повезло. У меня в жизни было несколько встреч и первая — с Василием Андреевичем Руденко. Он был учеником Макаренко, преподавателем русского языка и литературы и курировал наш класс. Он учил меня всему, как отец.

 Что вам нравилось в Василии Андреевиче?

   Да человек он был! Человек. Все было: и ругал, и воспитывал. Он жил с нами. И с каждым он возился. Это Василий Андреевич научил меня любить литературу и русский язык. Даже моя вторая диссертация (доктора наук), она по филологии. Иногда он такие вещи говорил, за которые в то время по головке не погладили бы… Он не приукрашивал, не ходили мы у него по струнке: «Ать-два-три-четыре». Он рассказывал так, как есть на самом деле. Может, и мне некоторая легкость передалась, незаорганизованность. Он был высокопорядочный человек: честь — это было превыше всего.

 Как это проявлялось?

   Я был еще не такой взрослый, чтобы понимать, как. Но я понимал, что ему можно доверять. И этого мне было достаточно. Что важно для ребенка, тем более когда потерял отца или родителей? Важно, что в тебя кто-то верит! Верит, что ты чего-то добьешься. И он это показывал ежеминутно. Он был все время с нами и говорил: «Так, ребята, вот давайте, решаем…» Плохо делали или нет — не знаю, он всегда хвалил. Что я помню? Это не опишешь — это бытие наше. Например, в общежитии нас в комнате человек двадцать жило. И парень один у нас был лунатик. Василий Андреевич просил меня: «Присматривай за ним!» Я за ним следил, чтобы он не упал, подстраховывал.

 То есть он доверял детям?

   Естественно, он доверял! Помните, как в книге у Макаренко: пацану доверили деньги, а у него другие отобрали? Это реальность. Все это у нас было.

 У вас отбирали?

   У меня? Попробуй! Я драчливый!

 А когда вы заканчивали школу, Василий Андреевич напутствовал вас как-то?

   Да как всех: обычное собрание, торжественный вечер. Лично мне ничего не говорил. Не было никаких напутствий. Просто он говорил, что человек сам должен всего в жизни добиваться. Либо он добивается, либо нет. Конечно, зависело от того, кто куда попадет, как себя проявит. Но все, что могли нам эти люди дать, они давали.

 Получается, что у вас есть какой-то внутренний стержень…

   Я уверен, что у каждого человека есть внутренний стержень. И все зависит от того, будет ли человек эту свою внутреннюю силу открывать. Конечно, очень важно окружение, в котором растет человек. Мне повезло. Было, с одной стороны, не так безоблачно, как  у многих, а с другой — я встретил людей, которые стали моими учителями. Есть у меня одна любимая фотография: Василий Андреевич держит на руках моего сына Дениса. Для меня это очень дорого и символично.

 Виктор Иванович, Макаренко учил, что без риска нет творчества. Как это понимать?

   Это естественно. Если человек не рискует, он ничего не создаст. Конечно, надо рисковать. Риск — это не безумие. Это когда человек берется за такую работу, которую, кажется, невозможно осуществить. Могут даже утверждать, что это глупость какая-то. Риск — это не бояться решать проблемы. И это везде: в науке, в учебе… Человек — это личность. Он должен рисковать всегда. Иначе прогресса не будет. Думаю, вот это Макаренко имел в виду.

Чему вы учите своих учеников?

   Меня Руденко учил не зазубривать, а размышлять, рассуждать и логически выстраивать цепочку. И тогда человек справится с любой задачей и любой проблемой. Это важно и для будущего ученого. Вот этому я и учу. Главное — это поверить в себя. У нас сейчас многие студенты — как закрытые в своей «раковине». А если видишь у человека стержень, то для него нужны ситуации, чтобы человек смог как-то свой стержень усилить. Это каждый педагог знает.

Интервью брала Елена Белега

Справка-1

Василий Андреевич Руденко — воспитанник А. С. Макаренко. Во время Великой Отечественной войны он попал в немецкий плен, и во время наступления Красной Армии пленных должны были расстрелять. Старшие солдаты сказали 19-летнему Василию: «Сын, тебе еще жить…», выкопали где-то в сарае яму, спрятали там его, заложили яму досками и засыпали землей. Всех пленных красноармейцев расстреляли, а Василий остался жив. Позже Василий Андреевич как педагог школы-интерната воспитывал детей со сложной судьбой.

Справка-2

Антон Семенович Макаренко (1888–1939) — выдающийся советский педагог. Благодаря ему тысячи детей-беспризорников, которые были обречены на жалкое существование, состоялись в жизни. В его время считалось, что человек от рождения либо склонен к порокам, либо порядочен. Макаренко же считал, что главным условием для формирования достойного человека является правильное воспитание. Макаренко написал «Педагогическую поэму» — уникальную книгу, в которой он показал путь воспитания личности. Этот путь основан на уважении к личности и ее активной деятельности в коллективе. Решением ЮНЕСКО Макаренко признан одним из четырех педагогов, определивших способ педагогического мышления в ХХ веке. «Мы хотим, чтобы они были целиком людьми, — людьми с твердыми характерами, с самостоятельной работой мысли и совести, энергичными работниками, не гнушающимися никакими видами труда, кроме бесчестных, одинаково высоко уважающими и любящими как серьезный умственный труд, так и физический ручной труд, на котором строится вся человеческая жизнь и без участия в котором человек представляет из себя жалкое половинчатое существо, обреченное весь свой век сидеть на чужой шее» (А. С. Макаренко).